13. Москва сити
От лица Мадонны
В офисе было холодно. Буквально.
Кондиционер дул прямо в затылок, и я зябко кутаюсь в короткий пиджак, который с утра накинула «для красоты».
А теперь он стал щитом.
Тонким, но единственным.
От холода. От мира. От него.
Я сижу за столом, будто бы занята, листаю какие-то бумаги, но глаза перескакивают с строки на строку, а внутри всё сжимается.
Обида пульсирует в груди, как ярость.
Где-то в глубине я понимаю — я снова допустила к себе того, кто этого не заслуживал.
Позволила верить в то, чего нет.
Сама.
По собственной воле.
И да, я злая.
Нет, я не «эмоциональная».
Я взбешена.
На себя.
На него.
На этот чёртов холодный офис с белыми стенами и людьми, которые боятся заглянуть мне в глаза.
— Где отчёт? — бросаю в сторону стажёрки, даже не глядя.
Она что-то мямлит, я перебиваю.
— Я не нанимала тебя, чтобы ты тараторила как голубь. Принеси отчёт.
Проходит минут десять — я успеваю прикрикнуть на двух менеджеров и нахамить Марине из бухгалтерии.
И тут…
Дверь резко открывается.
Без стука. Конечно.
Ну да, кто будет стучать в дверь к шлюхе, как он сказал утром.
Я не поднимаю взгляд. Просто шепчу, едва слышно:
— Ну конечно.
Он проходит внутрь, тяжело закрывает за собой дверь.
Молчит.
Я не поднимаю головы.
— Ты как себя ведёшь? — наконец говорит он. Голос низкий, сдержанный. Такой, будто он имеет на меня право.
Я медленно поднимаю глаза. И встречаюсь с ним взглядом.
— Я? Нормально. Как и положено шлюхе, — откидываюсь на спинку кресла и скрещиваю руки на груди. — Кричу. Бесцеремонно себя веду. Лезу куда не звали. Ору на подчинённых.
Он щурится, но молчит. Я вижу, как сжимает челюсть.
— Или тебе жалобы принесли? Бедненький Олег Шепс, приходится лично спасать сотрудников от истеричной Мадонны?
— Что ты несёшь, — сухо выдыхает он, подходя ближе. — Я приехал, потому что мне сообщили, что ты в истерике. Я переживал.
— Переживал? — горько усмехаюсь. — А может, ты просто решил проверить — не сбежала ли я? Или, может, пришёл поиграть в «начальника», а потом вернуться к своей идеальной кукле?
— Мадонна... — он говорит моё имя так тихо, что оно будто обжигает. — Ты перегибаешь.
— А ты охуел.
Он замер. А я встала. Медленно, но уверенно. Подошла к нему вплотную. Подняла взгляд.
— Знаешь, в чём ты ошибся? Не в том, что назвал меня шлюхой. А в том, что сказал это при всех. Ты унизил меня. Ты сделал это. Ты, а не Катя. Не Влад. Не мир. Ты.
Я прошептала последнее слово в лицо, и от его взгляда не осталось ничего холодного — только злость, подавленная ярость и то, что он так старательно скрывает.
Он не ответил. Просто молча развернулся и вышел.
А я села обратно за стол, натянула пиджак повыше и, наконец, позволила себе одну маленькую роскошь.
Один вдох. Один выдох.
И всё. Слёзы будут вечером.
От лица Олега
Сучка.
Это единственное слово, что прозвучало в моей голове, когда я вышел из её кабинета.
Не от злости.
От бессилия.
Блядь.
Что я к ней чувствую?
Я сам дал ей этот кабинет. Сам.
Лично.
Без совещаний, без вопросов.
Никто даже не посмел возразить.
Почему? Да хуй его знает.
Просто захотел. Потому что она должна быть рядом. Под рукой. Под контролем.
Подо мной.
Я вышел, сжав кулаки, в груди всё ещё бурлило.
Хотел поцеловать её.
Обнять.
Поставить на колени.
И, может быть, придушить, чтобы хоть на секунду замолчала и просто посмотрела на меня так, как раньше. До того как я всё испортил.
И, конечно, кто бы ещё мог испортить даже злость своей липкой приторностью, если не она.
— Привет, милый, — раздалось рядом. Голос Екатерины, до невозможности нежный, нарочито тянущий буквы, как будто я — её спасение, а она — моё наказание.
Она тут же впилась в мои губы, целуя меня так, словно перед этим не мазала в лицо тонной хайлайтера.
Я не отвечал. Просто стоял. Ощущая, как раздражение пробегает по позвоночнику, от затылка до поясницы.
Я не люблю поцелуи, которые пахнут чужим желанием.
А от неё воняло им с головы до пят.
И тут…
Голос.
— Не съешь его, Катя, — раздалось позади.
В голосе Мадонны была сталь. Лёд. Яд. Всё сразу.
Я обернулся.
Она стояла у лифта, грациозная, как всегда.
На ней чёрное платье по фигуре, накинутый пиджак, каблуки, идеальные локоны.
Помада — алая, как вызов.
И взгляд — хищный.
Настоящая Мадонна.
Та, от которой у меня поднимается давление и встаёт вопрос: убить или трахнуть.
Катя захихикала, будто это была шутка.
Но Мадонна даже не посмотрела на неё.
— Ты пришёл проводить меня? Или тебя всегда можно вызвать по щелчку? — её голос был мягким, но там внутри… там жгло.
Я сделал шаг к ней, но лифт открылся.
Она зашла первой.
Не обернулась.
Не сказала ни слова.
Просто нажала кнопку.
Двери начали закрываться.
И в последний момент она подняла глаза.
Взгляд — в самую душу.
Ничего не сказала.
Но я понял.
Мне конец.
Я вернулся с Катей в особняк поздно. Она что-то без остановки щебетала — про платье, про ужин, про то, как Лена не умеет себя вести за столом. Я не слушал. От слова совсем. Просто молча шёл рядом, будто рядом не невеста, а назойливая муха.
В голове было пусто. Или наоборот — слишком много. Образ Мадонны выжигал изнутри: её тонкая фигура в чёрном атласном платье, как она смотрела на меня у лифта, как будто видит насквозь.
Сука. Опять.
Катя полезла ко мне обниматься в коридоре.
— Милый, ты чего молчишь? Устал?
— Угу, — коротко буркнул я и снял пиджак, сжав челюсть, чтобы не сказать лишнего.
— Может массаж?
— Спать хочу.
— Ну ладно... — её голос стал обиженным, но меня это волновало меньше всего.
Я поднялся на второй этаж, хотел было уже закрыться в своей комнате, как вдруг подошёл один из охранников.
— Шеф... Простите, что ночью. Тут... с Мадонной беда.
Я остановился.
— Что?
— Её тошнит. Она вся бледная, еле стоит. Медсестра с ней. Говорят, переутомление, нервы... может температура. Мы не уверены.
В животе будто что-то оборвалось.
Мадонна.
Конечно, эта ведьма как всегда не сказала ни слова. Работала до ночи, даже после всех наших ссор, и вот — результат.
Я выругался сквозь зубы, но сдержался.
Катя крикнула из спальни:
— Любимый, ты идёшь?
— Без меня.
— Почему?
— Потому что мне не до тебя, Катя.
Я быстро спустился вниз, захлопнул за собой дверь и сорвался в её сторону.
Всю дорогу внутри клокотало.
Почему меня это волнует? Почему сердце забилось, как у школьника? Я же должен быть хладнокровным. Должен быть равнодушным. Она мне никто. Никто.
Но я шёл, чёрт подери, быстро, почти бежал, чтобы успеть — просто увидеть, просто убедиться, что она... жива.
От лица Мадонны
Мне стало плохо прямо в лифте. В глазах потемнело, подкашивались ноги, внутри всё сжалось. Я упрямо выдохнула и вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. Плевать. Не в первый раз. Просто усталость, просто нервы, просто опять всё навалилось. Я стиснула зубы и доехала до нужного этажа.
И, конечно, как всегда, осталась до ночи в офисе, закопанная в бумаги, в графики, в цифры. Пока тело не сказало «стоп».
Я вышла на парковку и села прямо на холодный бордюр. Было мерзко. Ветер цеплялся за плечи, тряс волосы. Я обняла себя за колени и уставилась куда-то в асфальт. Честно? Хотелось выть. Кричать. Плевать, что выгляжу жалко — я и чувствовала себя так.
Медсестры пытались возиться, но я всех отпустила. Сказала, что хочу остаться одна. Сама не знаю, зачем. Наверное, надеялась, что в тишине станет легче.
Но не стало.
И вот, конечно же, он.
Олег. Узнала его машину из тысячи, даже сквозь размытый взгляд.
Сначала не поверила. А потом подумала: ну конечно. Пришёл доебаться. Поучить. Напомнить, кто тут "шлюха".
— Ты с ума сошла? — донёсся его голос, как сквозь вату. — Тебе плохо, а ты сидишь тут, как бомжиха.
Что-то ещё говорил. Кажется, матерился. Я не слышала.
Смотрела на него — и всё плыло. Голос как в аквариуме. Шумный, давящий.
Он понял. Замолчал. Просто смотрел.
Я хотела сказать, чтобы он отвалил. Сказать, что не нуждаюсь в его спасениях. Что хочу просто уехать в отель, закутаться в плед и сдохнуть от шоколадок и тишины. Но слова не вышли.
Он мягко взял меня за руку и поднял. Я не сопротивлялась. Села в машину. Тупо уставилась в окно, не слушая ни единого его слова. Всё как в сне.
Смогла выговорить только:
— В отель. Мне нужен отель.
— Я знаю, — только и ответил он.
Прошло минут двадцать. Может час. Я почти заснула, когда поняла, что мы где-то совсем не там. Подняла взгляд. Москва-Сити. Огни. Стекло. Башни.
Он припарковался, вышел и открыл мне дверь.
— Пошли, — коротко. Не приказ, но твёрдо.
Я ничего не спросила. Просто встала и пошла за ним.
Мы поднялись на верхний этаж одной из башен. Он достал ключ-карту, провёл по панели.
Щелчок замка.
Он впустил меня.
Там было... красиво. Просторно. Уютно, но без вычурности. Белые стены, тёплый свет. И пахло им. Его домом. Олегом.
— Ты... — попыталась я.
— Это моя квартира. Я здесь бываю редко. — Он не смотрел в глаза. — Но иногда мне тоже хочется спрятаться от всего.
Я сняла пиджак. Он подошёл, помог снять каблуки, аккуратно поставил их у стены.
— Проходи. Там плед, чайник, диван. Спальня вон там. Всё твоё.
Он говорил почти шёпотом. Без злости. Без колкости. Как будто впервые — просто с теплом.
— Почему ты... — я всё же выдавила.
Он наконец посмотрел.
— Потому что знаю, каково это — когда тебе пиздец, а никто не замечает.
Я молча прошла внутрь.
И, впервые за долгое время, мне захотелось... не плакать.
А просто уснуть. Где-то, где безопасно.