Глава 1.
Резкий толчок, и ноги утонули в густой, прохладной траве. В ушах звенело от ощущения, словно их вывернули наизнанку, и Каира моргнула, оглядываясь. Перед глазами раскинулась огромная поляна, уставленная палатками — десятки, сотни колышков, флагов и флюгеров. Воздух гудел от голосов, смеха, выкриков торговцев.
— Ну вот мы и прибыли! — бодро воскликнул мистер Уизли, отряхивая мантию и поправляя очки. — Великолепно, правда?
Рон и Гарри качнулись рядом, оба ещё не оправившись от аппарирования. Рон тут же грохнулся на траву.
— Ненавижу это, — простонал он, уткнувшись лицом в землю.
— Зато экономит время, — безмятежно заметил мистер Уизли и направился к мужчине в оранжевом жилете, который принимал оплату за места.
Тем временем суматоха вокруг разрасталась. Джинни уже успела вступить в перепалку с близнецами, которые пытались что-то втюхать проходящим мимо мальчишкам лет десяти.
— Вы не можете продавать дымящиеся леденцы! — возмущалась Джинни.
— Почему это? — ухмыльнулся Фред. — Они совершенно безвредные.
— Да-да, максимум отвалятся зубы, — поддакнул Джордж.
Каира стояла чуть в стороне от этой бурной сцены, прислонившись к сумке и глядя в телефон. На экране светилось сообщение от мамы: «Удачи тебе в новом учебном году, Кая. Я знаю, ты справишься».
Она улыбнулась уголком губ, пальцем быстро набрала ответ: «Спасибо, мам. Напишу, как только приедем в Хогвартс».
Закрыв переписку, она сунула телефон в карман мантии, на секунду задержав взгляд на шумной поляне. Здесь всё было одновременно хаотично и живо — и это немного напоминало ей сам Хогвартс.
— Эй, Рон, ты что, собираешься так и лежать? — хмыкнула она, подойдя ближе.
Он поднял голову, обиженно поджав губы.
— Мне плохо.
Каира склонилась к нему и, не удержавшись, щёлкнула его по лбу.
— Ай! — Рон возмутился, потирая место удара.
— Перестань изображать жертву, — сухо бросила Каира и встала рядом с Гарри. — Он же рядом с тобой пережил аппарирование и стоит на ногах.
— Вот именно, — подхватил Гарри, довольный тем, что кто-то встал на его сторону.
— Слушай, ты же могла бы его пожалеть, — протянул Фред, подходя с Джорджем. — Хотя... нет. Ты абсолютно права.
Каира изогнула бровь и улыбнулась краем губ, не отвечая.
Тем временем мистер Уизли вернулся, вытирая руки.
— Всё оплачено. Теперь палатка! — бодро сказал он и повёл всех к месту.
Установка палатки превратилась в отдельный спектакль. Гарри и Рон, взявшись за колышки, моментально запутались в верёвках.
— Ты не так тянешь! — взорвался Рон.
— А ты держи ровнее! — парировал Гарри.
Верёвки натянулись, и Рон с грохотом свалился на спину.
— Прекрасно, — хмыкнула Каира, скрестив руки. — Так мы здесь будем до следующего чемпионата.
— Может, ты попробуешь? — огрызнулся Рон, поднимаясь.
— Если я попробую, палатка хотя бы будет стоять, — ответила Каира с лёгкой насмешкой.
Джинни прыснула со смеху.
— Ох, Рон, признавайся, она права.
Фред и Джордж тоже не удержались от подколов, наперебой раздавая «ценные советы». В итоге вмешался мистер Уизли, и палатка всё же обрела форму.
Когда все вошли внутрь, раздались удивлённые возгласы — снаружи палатка выглядела тесной, но внутри была просторной, с несколькими комнатами, кухонным уголком и даже коврами.
Каира провела пальцами по гладкому дереву шкафа, улыбнувшись про себя: магия умела поражать даже её, хотя за год в школе она привыкла к чудесам.
— Ну вот, теперь можно и отдохнуть, — сказал мистер Уизли.
Фред тут же плюхнулся в кресло, Джордж — рядом. Джинни села у окна, а Рон растянулся на диване, не забыв злобно зыркнуть на Каиру, которая, не обращая внимания, аккуратно поправляла волосы.
Внутри палатки царил привычный хаос: кто-то искал шарф, кто-то спорил из-за места перед зеркалом, а кто-то уже снаружи кричал, чтобы все шевелились быстрее.
— Каира, пожалуйста, — Джинни, прижимая к груди косметичку, умоляюще смотрела на подругу. — Ну хоть немного! Это чемпионат мира, не воскресная прогулка.
Каира, сидевшая на краю дивана в серой толстовке, скептически прищурилась.
— Джин, это всего лишь квиддич. Люди туда не на подиум идут.
— Но ты же красивая, — упрямо продолжала Джинни. — А так выглядишь, будто сбежала с тренировки по бегу. Сними толстовку, у тебя ведь есть те джинсы...
— Узкие? — уточнила Каира.
— Точно! И ещё вот эта кофточка с пуговицами.
— Я не собиралась устраивать показ мод, — вздохнула Каира, но подругу знала — от Джинни просто так не отделаешься.
Тем временем Рон уже носился по палатке, держа в руках флажки сборной Болгарии с эмблемой Дурмстранга.
— ЖИВО! — орал он. — Если мы не выйдем прямо сейчас, мы пропустим парад игроков! Там же КРАМ! Виктор Крам, понимаете?!
— Виктор Крам, Виктор Крам... — передразнил его Фред. — Ещё немного — и ты сам сменишь фамилию на Крам.
— Тише вы, — обронил Джордж, — а то Рон сожжёт флаг от злости.
Гарри уже был готов, держал свой флажок и улыбался: для него это было чем-то невероятным, и восторг светился прямо в глазах.
Каира же нехотя встала и открыла сумку. Спустя несколько минут — и лёгкие «чудеса» Джинниных рук — она предстала в более собранном виде: узкие джинсы подчёркивали фигуру, серая кофта с тремя пуговицами сидела аккуратно и просто, но женственно. Волосы уложены объёмно, а на губах блеск и лёгкий румянец.
— Вот, другое дело, — довольно сказала Джинни. — Сразу видно — будущая студентка Хогвартса, а не туристка с вокзала.
— Смеёшься, но я всё ещё думаю, что толстовка была удобнее, — буркнула Каира, застёгивая пуговицы.
— Ты прекрасна, — дипломатично заметил Гарри, — и это точно лучше, чем толстовка.
Каира только усмехнулась и отмахнулась рукой.
Они двинулись по толпе к огромному стадиону. Дорога заняла время: вокруг вились флаги разных стран, продавцы угощали светящимися фонариками и магическими свистками, толпы спорили, чья команда победит. Атмосфера была похожа на огромный фестиваль.
— Гляди, гляди! — Рон ткнул пальцем в сторону высокого плаката с портретом Крама. — Это же он! Настоящий!
— Плакаты разговаривают, ты заметил? — заметил Гарри, с интересом наблюдая, как Крам с плаката откидывает волосы и кидает зрителям суровый взгляд.
— Я сейчас умру, — простонал Рон, прижимая флаг к груди.
— Только не здесь, — буркнула Каира, — иначе придётся тащить тебя обратно в палатку.
Поднявшись к своим местам, они замерли.
Трибун было множество, словно гигантские лестницы, уходящие вверх, и казалось, что они касаются неба. Их места оказались ближе к полю, чем большинство: прямо у линии игры, почти у самых колец. С помощью связей мистера Уизли им достались билеты, которые простым семьям и не снились.
Толпа вокруг гудела так, что вибрировал воздух. Люди в шарфах, флагах, с раскрашенными лицами кричали, подпрыгивали и махали руками.
— Это... это потрясающе! — Гарри широко улыбался, глаза светились восторгом.
— Я в раю, — выдохнул Рон, уставившись на поле.
Каира опустилась на своё место и на секунду закрыла глаза, впитывая атмосферу. Её квиддич не увлекал — она не разбиралась в тактике, не знала имён игроков (кроме Крама, о котором говорил весь Хогвартс), — но эта энергия, искры в глазах мальчиков, оглушительный шум трибун... всё это пробивало её скептицизм.
Может, и правда лучше, чем сидеть дома с книгой, подумала она, наблюдая, как сотни флагов взлетают в воздух.
Толпа шумела, флаги взлетали вверх, когда команды ещё только готовились к выходу. Гарри и Рон переговаривались взахлёб, споря, кто первым поймает снитч, а мистер Уизли, сияя как ребёнок, рассматривал поле.
Но радость мгновенно померкла, когда к их ряду подошли двое в дорогих мантиях — Люциус Малфой, высокий, бледный, с неизменной тростью и холодным блеском в глазах, и его сын Драко.
Люциус остановился прямо перед ними, словно смакуя момент. Его взгляд скользнул по Рону, Гарри и, наконец, задержался на Каире.
— Ну надо же, — произнёс он с ленивой усмешкой. — Кто бы мог подумать, что у семьи, известной своей... как бы помягче... экономностью, вдруг появятся билеты на лучшие места чемпионата. Неужели мистер Уизли всё же продал что-то ценное? Может быть... честь?
Фред и Джордж в один голос «охнули» и рванулись было что-то сказать, но мистер Уизли, напротив, лишь сжал кулаки, не желая устраивать сцену при детях.
Люциус едва заметно скривил губы в усмешке и двинулся дальше, обронив:
— Хотя, возможно, Министерство стало настолько отчаянным, что раздаёт милостыню даже самым... нуждающимся.
Драко задержался на секунду дольше, словно хотел лично добавить свою каплю яда. Он посмотрел на Гарри с привычной надменной ухмылкой, скользнул взглядом по Рону и остановился на Каире.
Она не отвела глаз — напротив, молча уставилась на него, взгляд её был резким, холодным и пронзающим.
Драко хмыкнул, наклонив голову чуть набок.
— Мамочка разве не учила тебя, Кенгерли, что грязнокровкам не пристало так нагло пялиться на людей высшего общества? — его голос был тягучим, обидным, каждое слово словно выверенное, чтобы ударить больнее.
Каира закатила глаза и отвернулась, демонстративно игнорируя его.
Гарри тут же подался вперёд, глаза сверкнули.
— Отстань, Малфой.
— Да, убирайся, — добавил Рон. — Никому не интересно твоё нытьё.
Драко посмотрел на них свысока, как на жалких щенков, которых не стоит даже бить.
— Ещё увидимся, — произнёс он с ленивой усмешкой и гордо развернулся, не спеша последовать за отцом. Его походка, как всегда, говорила громче слов: самодовольная, демонстративная, будто всё поле принадлежало только ему.
Каира тихо выдохнула и усмехнулась краем губ — не от радости, а скорее от досады.
— И зачем только воздух тратить... — пробормотала она, откидываясь на спинку кресла.
Фред наклонился к Джорджу и шепнул:
— Видела, как она на него посмотрела? Ещё немного — и Малфой бы вспыхнул, как наш последний фейерверк.
Джордж кивнул, едва сдерживая смех.
Через несколько минут шум усилился: на поле готовились выйти команды. Фред и Джордж, всё-таки решив прогуляться, вернулись с подносом напитков и закусок. Огромные кружки с пенной шипящей тыквенной водой, пакетики с жареными орешками и леденцы в форме мётел.
— Вот оно, — Фред торжественно водрузил поднос на колени Рона. — Пир для истинных фанатов.
— Только не всё сразу, — заметила Каира, беря маленький пакет орешков. — У тебя и так глаза горят, Рон.
— Это потому что Крам выйдет! — Рон почти подпрыгивал на месте, крепко сжимая флаг.
Толпа вокруг гудела, барабаны били всё громче. На стадионе началась церемония открытия: огромные магические фейерверки рисовали в небе флаги команд, а трибуны скандировали.
Каира не могла сказать, что понимала, кто есть кто, но заворожённо смотрела на огни и слышала, как рядом мальчишки едва не срывают голоса от восторга.
Может, всё это и правда стоило того, подумала она, глядя, как на поле вылетают первые игроки, под громогласный рёв десятков тысяч зрителей.
Небо над стадионом вспыхнуло огненными заклинаниями: разноцветные искры складывались в флаги Ирландии и Болгарии. Толпа ревела так, что у Каиры звенело в ушах. Барабаны гремели, трубы взвыли — и наконец над полем вихрем вылетела ирландская команда в ярко-зелёных мантиях.
— Ирландия! Ирландия! — скандировали трибуны.
Рон с Гарри подпрыгивали рядом, маша флагами. Джинни свистела, не отставая. Даже Фред и Джордж, которые обычно делали вид, что всё воспринимают с юмором, громко гудели, размахивая руками.
Каира улыбнулась уголком губ — она не знала правил, не понимала стратегий, но это море восторга было заразительным.
Следом вылетели болгары, и толпа взревела ещё громче. На метле летел Крам — мрачный, сосредоточенный, с суровым лицом.
— КРАМ! — чуть не сорвал горло Рон. — ЭТО ЖЕ КРАМ!
Каира прикрыла ухо ладонью и фыркнула:
— Рон, если будешь кричать громче, то потом сам с собой не услышишь, как твой герой играет.
— Оно того стоит! — задыхаясь от восторга, заявил он.
Мяч взлетел, и игра началась. На поле всё происходило с бешеной скоростью: квиддич был не зрелищем, а настоящим штурмом воздуха и заклинаний. Мётлы срывались вниз, сталкивались, игроки бросали квофл, ловили его, перепасовывали, уходили от блуджеров. Толпа реагировала на каждое движение: ревела, визжала, вскакивала с мест.
Каира следила больше за зрителями, чем за игрой: ей нравилось наблюдать, как в глазах Гарри загорается детский восторг, как Рон размахивает флагом так, будто этим может повлиять на результат. Это было честное, искреннее счастье.
Но мысли всё равно ускользнули в сторону.
Малфой.
Она вспомнила, как он смотрел на неё минутами раньше — с этим надменным прищуром, как будто она не человек, а грязь под его ногами. Это не было впервые, но и за это лето она успела позабыть как она его ненавидит и как груб он может бывать.
Он ведь совсем не меняется, правда? Сколько лет прошло — а он всё такой же. Та же ненависть, та же вечная ухмылка, будто ей есть за что её терпеть.
Каира нахмурилась, но в ту же секунду заметила другое.
За лето он изменился. Был выше, плечи чуть шире, движения — менее угловатые, более уверенные. Лицо потеряло детскую остроту, стало жёстче. Даже волосы — идеальные, как всегда, — теперь больше подчёркивали эту взрослую надменность.
И что с того? — резко оборвала себя Каира. — Кто он есть, кроме слизняка, чья гордость держится только на фамилии? Оболочка ничего не меняет, внутри — тот же мальчишка, который плещется в собственном высокомерии.
Она обещала себе что в этом году она станет более терпеливой и будет игнорировать любые его слова, тем самым указывая на свое превосходство над ним.
Как же он будет бесится, когда она будет тупо игнорировать каждое его слово.
Она глубоко вдохнула и отогнала мысли, устремив взгляд на поле.
Толпа снова взревела: ирландцы забили очередной гол. Гарри с Роном вскочили с мест, хлопая и крича, а Каира только покачала головой и захрустела орешками, которые взяла у Фреда.
— Кая, ты хоть понимаешь, что сейчас произошло?! — Рон, раскрасневшийся, повернулся к ней.
— Нет, — честно ответила она, хмыкнув. — Но судя по твоему лицу, это что-то невероятное.
— Это был один из лучших голов в истории квиддича! — Рон едва не подпрыгивал на месте.
— За последние пять минут, — вставил Фред.
— И это тоже, — не смутился Рон.
Каира улыбнулась чуть мягче — видеть их такими, счастливыми, стоило того, чтобы сидеть здесь.
И всё же где-то глубоко в мыслях она продолжала ощущать на себе тот пронзительный, надменный взгляд.
После финального взрыва салюта, после криков толпы и бесконечных обсуждений голов Крама и ирландцев, они вернулись в палатку. Там царил уют: мягкие одеяла, слабый свет магических ламп и усталое ворчание Рона о том, что он никогда не забудет этот матч. Гарри в ответ только зевал.
Каира, укрывшись одеялом, быстро уснула — она всегда спала крепко, словно проваливалась в чёрную бездну. Снаружи ещё долго доносился шум празднующих магов, но он постепенно стихал.
Ей хотелось побыстрее вернутся на уроки и в свою любимую библиотеку. Завтра наконец-то она воссоединится со своими мечтами.
...и вдруг — резкий голос.
— Подъём! Быстро, все встаём! — голос мистера Уизли был жёстким, тревожным, совсем не похожим на его обычный.
Ткань палатки вздрогнула от чужих шагов и криков снаружи.
— Что... что случилось? — пробормотал Рон, вскакивая, всё ещё наполовину спящий. Он натягивал куртку прямо поверх пижамы, путаясь в рукавах. Гарри поднялся почти одновременно, волосы у него торчали во все стороны.
Джинни уже стояла на ногах, бледная, дрожащая, с глазами, расширенными от ужаса.
Гарри резко наклонился к Каире, тряхнув её за плечо:
— Каира! Вставай! Быстро!
Она сонно приоткрыла глаза, недовольная этим рывком:
— В чём дело?..
— Я не знаю! — прошептал Гарри.
Слово пронзило её сон, как нож. Глаза Каиры моментально распахнулись — она услышала всё: крики, грохот, топот сотен ног, искажённые от ужаса голоса снаружи.
— Быстрее! — выкрикнул мистер Уизли.
Каира вскочила, потянулась к своим вещам, но Джинни в панике схватила её за руку:
— Нет времени! Нужно бежать!
Каира застыла на миг — она была в одной чёрной ночнушке, тонкой и облегающей тело, волосы спутаны, босые ноги касались холодного пола. Но секунды решали всё.
Она выдернула руку, схватила со стола только телефон — и выбежала вслед за всеми.
Снаружи творился ад. Толпы магов ринулись прочь от стадиона, сбивая друг друга, крича, толкаясь. Над ними парили люди в масках — Пожиратели Смерти. Они пускали заклятия в воздух, заставляя людей вопить и бежать ещё быстрее. Воздух был густым, будто пропитанным дымом и страхом.
Каира крепко сжимала руку Гарри, другой рукой прижимая телефон к груди, как будто он мог её защитить. Сердце колотилось в ушах.
— Сюда! Держитесь вместе! — орал мистер Уизли, но его голос тонул в общем гуле.
Толпа становилась всё плотнее. Кто-то налетел на Каиру плечом, кто-то задел её волосы, едва не сбив с ног. Она чувствовала, как босые ступни больно ударяются о землю, но не останавливалась.
И вдруг — телефон выскользнул из мокрой ладони, упал под ноги бегущих.
— Нет! — вырвалось у неё.
Она инстинктивно нагнулась, отпустив Гарри. В тот же миг кто-то наступил на телефон, раздавив экран, и ещё несколько ног прошлись по нему, по её пальцам, по её руке. Боль резанула ладонь, но Каира стиснула зубы, выдирая руку обратно.
— Каира! — закричал Гарри где-то рядом. — Каира!
Она резко подняла голову — но его уже затолкала дальше волна людей. Голос становился всё дальше, всё глуше.
Толпа, чужие лица, паника, треск заклинаний в воздухе. Она оказалась одна, прижатая, потерянная, босая, с разбитым телефоном в руке.
И страх впервые пробрался под кожу ледяным холодом.Каира, тяжело дыша, сжимала в руке палочку. Пальцы дрожали так сильно, что казалось — она сейчас выскользнет. Босые ноги дрожали, ступни саднили от холодной земли и камней.
Вокруг почти не осталось людей. Те, кто ещё несколько минут назад толпились, теперь лежали на земле, стонали, или... не двигались вовсе. Пожиратели Смерти лениво добивали их, как кот играет с пойманной мышью. Девушек и подростков грубо закидывали на плечи и утаскивали куда-то в темноту.
Идя вперед прерывистыми шагами смотря по всем сторонам будто оглушеная она с приоткрытом ртом с ужасом шла по полю.
И тут она заметила их.
Трое. Маски серебром поблёскивали в свете заклятий, что сверкали над стадионом. Два в плащах, один — явно крупнее других, плечи шире, походка тяжёлая. Когда он вышел ближе, Каира увидела вытянутую морду, шерсть, оскал. Оборотень.
Грудь сдавило так, что стало трудно дышать. Внутри всё кричало: беги. Но она стояла. Босая, в одной ночнушке, с растрёпанными волосами, с разбитым телефоном в руке, которой уже не починить и трясущейся палочкой.
Она подняла её, стараясь, чтобы голос не дрогнул:
— Не приближайтесь. Я предупреждаю!
Её собственный голос прозвучал слишком высоким, слишком тонким, выдавая страх.
Один из Пожирателей коротко усмехнулся, наклонив голову:
— Дерзкая... Мне нравятся такие.
Возможно сейчас у нее были шансы сбежать от троих пожирателей, однако чувство страха и неуверенности из за внешнего вида убили всю ее грифиндорскую отвагу и пылкий нрав. Облизав нижнюю губу и прикусив её она пыталась сосредоточиться на врагах.
Его насмешка вонзилась в неё, будто холодный нож. Она стиснула зубы, подняла палочку выше, готовясь выплеснуть Сектумсемпра — её губы дрожали, но взгляд полыхал решимостью.
И вдруг — движение за спиной.
Каира не успела развернуться. Сильная лапа — шерстяная, когтистая — вцепилась в её руку. Она была так испугана, что даже не услышала оборотня приближающегося к ней сзади. Палочка вылетела из пальцев, упала в грязь. Она вскрикнула, но в тот же миг её подхватили, словно она весила совсем ничего. Мужчины засмеялись кидая грязные фразочки в ее адрес.
Оборотень перекинул её через плечо, прижимая к себе, его тяжёлое дыхание было горячим и мерзким. Каира забилась, ногами колотила по его груди, кулаками по спине. Его рука крепко держала её, вторая... скользнула ниже, грубо легла на её зад сжимая его и ухмыляясь. Неприятная дрожь прошлась во всему телу переходя в истерику.
— Пусти! — выкрикнула она, захлёбываясь паникой.
Она извивалась, кусала его плечо, била кулаками — и на миг даже вырвалась, но его хватка снова сомкнулась. Жестоко сжимая ее кожу протыкая когтями тонкую ночнужку.
В этот миг её сердце словно оборвалось. Вся жизнь пронеслась перед глазами. Летние вечера в саду, мамины тёплые руки, отцовские советы, смех друзей в Хогвартсе. Недавняя ночь, когда она засыпала с мыслью, что новый учебный год будет долгим, но таким же безопасным. Что впереди будут уроки, книги, споры с Гарри и Роном, разговоры с Джинни.
Неужели всё закончится вот так?
В грязи, в ночнушке, среди ужаса и криков. Убита или изнасилована кучной пожирателей, как другие девушки. Не как ведьма. Даже не как человек. Просто как добыча. Без имени и фамилии. Может быть ее тело даже не найдут, а может кто то из них заберет её к себе как рабыню.
Глаза Каиры наполнились слезами, но не от боли — от бессилия. Она не была слабой, не была трусихой. Но сейчас — её тело дрожало, голос пропал, а собственная сила казалась ничтожной против этого зверя и людей в масках.
Не может быть. Это не реально.
И впервые за долгое время Каира почувствовала настоящий страх смерти. Глаза были покрыты пеленой и она уже не двигалась вися на плече мужчины.
Оборотень грубо зашвырнул Каиру в красную палатку, огромную, просторную, с разорванной тканью, которая трепеталась на ветру, и с резким запахом пота и земли.Внутри было полумрак, тёмные углы наполнял хаос. В одном из них навис другой Пожиратель над какой-то девушкой — она рыдала, дрожала, пытаясь вырваться. Его смех звучал мерзко, злорадно. Каира почувствовала, как внутреннее напряжение ещё сильнее сжимает её сердце. Он буквально насиловал её при других пожирателях, которые стояли возле смеясь и споря кто будет следующий.
Оборотень кинул её на землю, повалив на холодный пол, но тут же схватил за ногу, подтягивая ближе к себе.
— Пусти! — кричала Каира, но крик осел быстро голос пропал, остались только хрипы, дрожь в груди и боль в теле от ударов и падений. Она пыталась бить, пинаться, биться всеми силами, но его хватка была железной. Потянув её к себе он раздвинул ей ноги ложась между ними и целуя её шею держась за её бедро.
Снаружи, почти у входа, стоял Драко Малфой. На лице была маска, которая душила, и он приподнял руку, собираясь снять её, чтобы крикнуть Сивому и дать сигнал — пустить метку в небо. Отходя от двух пожирателей, которые разговаривали с ним о обстановке и о том, сколько убитых и убежавших.
— Сивый, — вздохнув и заходя в палатку обратился он.
Но когда он вошёл и увидел сцену, рука замерла в воздухе.
В красном полумраке палатки оборотень держал..Каиру?, которая тихо хрипела, её глаза метались по пространству, а в другом углу другой Пожиратель издевался над девушкой. Он уже готовился расстегнуть ширинку и присунуть ей. Глаза парня открылись чуть шире положенного на эту картину.
Малфой сразу узнал свою сокурсницу. Челюсть резко сжалась, мышцы спины напряглись.
Какого хрена она здесь делает? Как она вообще попала в лапы этого ублюдка? — пронеслось в его голове.
Он мысленно перебирал: «Вислый и шрамированный... не уследили за своей золотой девочкой... какого хрена?»
Но, стиснув зубы, Малфой понял: это не его дело. Он здесь не для правосудия. И беречь честь грифиндорской грязнокровки не входит в его обязанности.
Плевать. Всем жертвам всё равно стирают воспоминания. Она не вспомнит, ничего не останется.Он сделал шаг назад, собираясь выйти, не мешая оборотню и не привлекая к себе лишнего внимание.
И всё же челюсть сжалась ещё сильнее.
Но это она. Девушка, которую я знаю с детства. И смотреть, как её сейчас пытаются изнасиловать... это не то, что я хочу вспоминать, видя ее гребанное лицо каждый день в Хогвартсе.
Его пальцы сжались в кулаки. Сердце билось быстрее, но он оставался холодным снаружи, как всегда.
Он стоял, наблюдая, борясь с собой, и медленно понимал, что сейчас любые действия могут быть опасны — но внутреннее раздражение, смесь злости и... неуместного, непризнанного желания защитить, разрывали его изнутри.
Малфой глубоко вдохнул, опуская руку с маской. Снова вошёл в палатку, его голос прозвучал низко, хлёстко, как удар.
— Сивый, отложи свои извращения. — В его тоне не было ни тени просьбы. — Иди и позови, чтобы подняли метку.
Сивый обернулся, его смех всё ещё звучал в полумраке палатки. Он бросил взгляд на Малфоя, ухмыляясь под маской:
— Сейчас закончу с этой — и сделаю, как ты велел.
— Сейчас, — резко перебил Драко. Голос стал твёрже, громче. — Какого чёрта ты игнорируешь мой приказ?
В палатке повисла тишина, только дыхание Сивого и тихие всхлипы той девушки нарушали её.
Пожиратели стоящие вокруг другой девушки посмотрели на Малфоя.
— В чем проблема, пусть развлекается, метку могу пустить я. — усмехаясь подходит брюнет довольный удавшимся сексом.
Малфой шагнул вперёд, взгляд ледяной, резкий.
— Мы сюда пришли не для того, чтобы вы трахали малолеток, потому что никто вам больше и не даст. Делайте то, ради чего вас послали или мне придется сообщить Темному Лорду о вашей «верности» своему делу.
— Ты угрожаешь нам?
Сивый недовольно скривился, но послушался. Его рука на миг легла на лицо девушки, будто он хотел что-то сказать или сделать напоследок, но наткнулся на холодный взгляд Малфоя.
— Быстро, — повторил тот тихо, но с такой сталью в голосе, что даже Сивый не посмел спорить.
Тот отдёрнул руку, оттолкнул девушку и, пробормотав что-то раздражённое, вышел наружу. За ним поспешил второй и остальные.
Малфой задержался на пороге, собираясь тоже выйти.
Но взгляд сам остановился.
Каира лежала на земле — грязная, испуганная, с растрёпанными волосами. На ней не было привычной уверенности, того прямого взгляда, того презрительного выражения, с которым она обычно смотрела на него, будто он недостоин даже слова.
Он привык к другой Каире — дерзкой, вызывающей, слишком громкой, слишком смелой. К той, что всегда поднимала голову, что вечно спорила, вмешивалась, ставила его на место перед всеми, будто у неё было на это право.
Которая защищала вечно Долгопупса от слизеринцев и его нападок. Помнится раз она даже прикрыла собой Поттера, когда Малфой пустил в него на втором курсе заклинание заставляющее блевать слизняками. Слизеринец даже не секунду потерял уверенность от неожиданности, когда заклинание попало в девчонку. Какая жертвенность.
А теперь...
Она выглядела ничтожно. Жалко. Почти сломленной.
И в этом было что-то неправильное. Непривычное его глазам.
Он хотел бы сказать себе, что это урок. Что так и надо — пусть поймёт, что мир не состоит из школьных правил и благородных поступков. Что грязнокровка, которой она себя возомнила, наконец-то увидела, где её место.
В грязи и собственной крови.
Он хотел поверить в это.
Но почему-то не мог.
Пальцы, сжимающие маску, побелели от напряжения. Он злился — на неё, на себя, на всех. За то, что чувствует хоть что-то, кроме равнодушия.
Это не твоё дело, — говорил себе. — Оставь. Уйди. Забудь. Всё равно всем сотрут память.
Она не вспомнит даже о сегодняшней ночи.
И всё же ноги не двигались.
Он стоял, глядя на неё, с тем самым холодным лицом, за которым кипело раздражение — не к ней, а к себе.
Впервые Малфой чувствовал, что не может остаться просто зрителем. Девушка смотрела на него боясь сдвинутся с места, хотя парень очевидно понял, что она ждет подходящий момент чтобы сорваться с места и убежать.
Глупо. Ты такая тупая сука Кенгерли.
Как только ты выбежишь тебе перехватит другой и понесет в другую палатку, чтобы отодрать тебя по самое нехочу.
В палатке всё стихло. Снаружи гремели отдалённые заклятия и крики — но внутри тишина была вязкой, тяжелой. Только дыхание Каиры, прерывистое, хриплое, нарушало её.
Малфой стоял, не двигаясь. Серебристая маска скрывала его лицо, но не то, что происходило внутри.Он не должен был вмешиваться. Не должен был оставаться. Но всё уже было поздно думать.
Он шагнул ближе.
Каира, всё ещё лежащая на полу, резко дёрнулась, отпрянула, упираясь ладонями в грязь.
— Не трогай! — выдохнула она хрипло, глядя на фигуру в чёрной мантии. Голос сорвался, почти беззвучный.
Она не знала, кто он. Видела лишь маску, силуэт, угрожающий, чужой.
Малфой остановился на миг, потом грубо схватил её за локоть.
— Вставай, блять. — коротко бросил он.
Она попыталась оттолкнуться, но сил не было. Тогда он рванул сильнее, почти волоком таща её к выходу.
Она оступалась, спотыкалась, падала на колени, земля рвалась под пальцами. Драко чувствовал, как её тело едва держится — лёгкое, дрожащее. Он злился на неё за это бессилие.
Сама виновата. Сама вечно лезет куда не нужно. Сама же теперь не может встать на ноги.
И всё же тащил дальше.
Каждый её шаг, каждый тихий стон, каждый взгляд — раздражал. Но остановиться он не мог.
Почему я вообще её вытаскиваю? — гулко звучало в голове.
Почему просто не оставить? Сивый бы вернулся. Так бы и закончил своё. Никто бы не узнал. Всё бы стёрли. Всё было бы просто.
Он знал, почему не оставил. Слишком очевидно. Слишком грязно. Даже для него.
Когда они вышли из палатки, воздух ударил в лицо холодом и дымом. Где-то вдали всё ещё горел свет от заклятий, кто-то кричал.
Драко остановился. Резко отпустил её руку.
Каира упала на землю, тяжело дыша, дрожащая. Несколько секунд просто сидела, глядя на него снизу вверх — испуганно, растерянно.
Её губы чуть дрогнули, будто она хотела что-то спросить, но не смогла.
Малфой стоял молча. Ни одного слова. Только короткое движение — он бросил на землю у её колен палочку. Та перекатилась, упала рядом.
Он посмотрел на неё ещё секунду. Глаза за маской сверкнули, но она этого не видела.
Потом развернулся и пошёл обратно в сторону лагеря.
Каждый шаг давался тяжело. Внутри всё клокотало — злость, раздражение, непонятное отвращение не к ней, а к себе.
Зачем я это сделал? Ради чего? Ради грязнокровки, которая сама бы первой сказала, что я чудовище?
Он сжал челюсть.
Плевать.
Но, уходя в дым и хаос ночи, он чувствовал, что это — ложь. Каира долго не двигалась.
Только звук шагов удаляющегося пожирателя — ровных, тяжёлых — оставался в ушах.
Она сидела в холодной грязи, опершись руками о землю, чувствуя, как дыхание рвётся и не хватает воздуха. Грудь сжимала паника, а разум, словно разбитое зеркало, не мог собрать происходящее воедино.
Она подняла взгляд.
Фигура в чёрной мантии уже почти растворилась в дыме и пламени далёких костров.
Он... спас её?
Глупо.
Пожиратель смерти не спасает. Никогда.
И всё же — он не тронул, не убил, не оставил. Просто вытащил и ушёл.
Без слова.
Без причины.
Вопросы роились в голове, но ни один не имел значения. Не сейчас.
Сейчас — нужно просто уйти.
Она медленно поднялась, пошатываясь. Нога болела, тело словно налилось свинцом. Каждый шаг отзывался болью, но страх заставлял двигаться. Слишком ярко помнилось тяжёлое дыхание за спиной, грязь, руки, холод палатки.
Ветер пах гарью и порохом. Кричали люди. Где-то совсем близко свистнуло заклинание.
Каира, сжав зубы, пробиралась через кусты, цепляясь за ветви.
Минуты тянулись вечностью.
И вдруг — знакомый голос.
— Рон! Гарри, быстрее! — в панике звучала Гермиона.
Гулкий, сбивчивый голос Гарри:
— Она была рядом, я клянусь! Мы потеряли её, когда началась паника, папа, я не видел — просто... просто вспышка и всё!
Каира остановилась. Сердце забилось сильнее.
Она сделала шаг, потом ещё.
— Гарри... — хрипло выдохнула она, и звук собственного голоса прозвучал почти чужим.
Из-за кустов показались силуэты. Сначала Джинни, потом Рон, и уже через секунду Гарри сорвался с места.
— Каира! — крикнул он, сбрасывая с себя куртку и подбегая. — Мерлин, где ты была?! Мы думали—
Он не договорил — просто накинул куртку ей на плечи, прижимая к себе, чувствуя, как она дрожит.
Каира молчала. Несколько секунд просто смотрела на них — испуганные лица друзей, глаза, в которых отражалось облегчение и ужас.
Сердце сжалось.
Она не могла сказать им правду.
— Я... — начала она тихо, слабо улыбаясь, — упала в грязь. Толпа начала бежать, я потеряла вас из виду... Меня чуть не сбили с ног, но я выбралась. Всё хорошо.
Слова звучали фальшиво даже для неё, но никто не стал сомневаться. Гарри только кивнул, глаза блестели от облегчения.
Гермиона подхватила её под руку, а Рон сжал кулаки, ворча себе под нос:
— Проклятые пожиратели...
Мистер Уизли подошёл последним.
Лицо у него было бледное, сосредоточенное.
— Нам нужно уходить, — сказал он твёрдо, осматривая небо, где всё ещё клубился тёмный дым. — Сейчас же. Все вместе.
Каира кивнула, натянув куртку сильнее, будто прячась в ней.
Они двинулись прочь, сквозь шум и страх, оставляя за собой поле, где недавно царил хаос.
А она, идя рядом с Гарри, всё ещё ощущала на коже след его пальцев — того, кто вытащил её из ада.
Пожирателя.
Того, кого она не должна была благодарить.
Но внутри, где-то глубоко, что-то неотступно шевелилось.