Глава 18
Юля
К хорошему, говорят, привыкаешь быстро, но вот к счастью лично мне привыкнуть было непросто. Особенно к импортному, двухметровому, которое нагло превратило мою крохотную квартирку в филиал своего офиса, отжало две трети кровати, а еще храпело над ухом каждую ночь.
Зря я все-таки в ту ванну полезла. Лучше бы вывернула желудок на модные Данины туфли и презентовала пакеты с провиантом престарелой соседке. Хотя...
Вру! Все не зря.
После пенных откровений у меня в голове словно служба клининга поработала. По-прежнему было непонятно, к какому берегу движутся наши с Даней отношения. Но теперь мы были в одной лодке: немного шальная от радости я и самоуверенный, привязавшийся ко мне намертво Милохин.
С первого же утра после разговора Даня взял под свой контроль каждую минуту моей жизни.
- Как здоровье, душа моя? - стоило разлепить глаза, навис надо мной он. Подозрительно выбритый и свежий.
- Хо-ро-шо... - Мозг проснулся еще не до конца, и этого бодрого мерзавца хотелось послать подальше.
- Как наш желудок? Не тошнит? - он склонился ниже, словно у меня в глазах можно было прочесть, как дела у всего организма. Диагност хренов.
- Не-е-ет...
Чувствуя подвох, я попыталась натянуть на себя одеяло. Не самое простое мероприятие, учитывая, какая махина надо мной висела, но грудь удалось прикрыть.
- Голова не болит? На унитаз больше не хочется?
- Есть хочется, кофе... И спать!
- Значит, никакого больше токсикоза?
Мое четкое «спать» кое-кто не слышал в упор. Вероятно, этот кое-кто нашел тесты на беременность, которые я делала ночью.
Лучше бы все-таки спала, а не потрошила Данин пакет из аптеки. Пустое занятие. Тесты все равно пока делать было рано, даже если они безумно дорогие и с пометкой «ультрачувствительные». Только время зря потратила и расстроилась.
- Так как? - Не дождавшись ответа, он стал разворачивать меня. Осторожно, как гусеничку шелкопряда. Не замечая попытки сохранить одеяло или скинуть наглого захватчика с кровати.
- Дань, я не знаю. Скорее всего, это было отравление.
- Ясно.
- И что тебе ясно?
- Что нужно продолжать работать над прежней затеей! Усиленно работать!
Он все же стянул одеяло и сейчас нависал надо мной как туча. Сексуальная туча! Из напряженных мышц, хищной улыбки и опасно блестящих глаз.
- Ты о чем?.. - я слишком залюбовалась, чтобы слышать, что он там говорит.
- О том, что двадцать четыре часа прошло. Даже больше. - Мужское колено вклинилось между моих ног и уверенно развело их в стороны. - Я так соскучился, что, если прямо сейчас не окажусь в тебе, яйца лопнут.
- То есть... - В недрах головы сформировался очередной вопрос. Даже казалось, что он важный. Но там, где еще недавно находилось колено, очутился член. А потом без предупреждения и ласки Даня толчком вошел в меня на всю длину.
- Ах-х-х-х...
Это было как сигануть с тарзанки над обрывом. Так остро и ярко, что аж дыхание перехватило!
Но к ноющим распирающим ощущениям мгновенно добавилось удовольствие, кайф. Самой не верилось, насколько была готова.
- Не знаю, что тебе снилось, но там очень рады меня видеть. - Данина улыбка превратилась в напряженный оскал. - Расскажешь потом свой сон. В подробностях.
Он зажал мои руки над головой и начал двигаться. Размашисто, быстро, заполняя меня так, что попа скользила по простыне, а из груди рвались стоны.
Точно соскучился! Зверски.
От силы, с какой вдалбливался в меня, голова шла кругом и потолок плыл перед глазами. Молчать не получалось совсем. Не останавливало, что еще рано и соседи наверняка сладко спят. Не думала о кровати, которая жалобно скрипела, обещая развалиться.
И куда только делся заботливый мужчина, возившийся вчера со мной как с фарфоровой вазой? Такой ласковый и добрый... Был ли он? И как умудрялся уживаться в одном теле с этим диким животным?
Мысли рождались и забывались. Оставались без ответов.
Пальцы на ногах поджимались от удовольствия.
И казалось, что с очередным выдохом душа вылетит из тела.
***
Словно боялся, что я передумаю, вопросами потомства Даня занялся основательно. Он мало того, что привез ко мне свой чемодан и потребовал запасные ключи, так еще и полностью поменял весь мой распорядок.
Когда не был занят какими-то срочными делами, возил меня на работу и забирал с нее. С интервалами в сутки устраивал эротические марафоны. Кормил как на убой.
За две недели я забыла, где в моей квартире лежит сковорода и где стоит кастрюля. На столешнице в кухне прописалась новая кофемашина. А ужины превратились в нескончаемый гастрономический тур по ресторанам, кафе, барам и даже пиццериям.
Там, среди пестрой толпы студентов, в очередном вечернем платье, я чувствовала себя полной дурой, а разодетый в дорогой костюм Даня казался божеством. Прямиком с Олимпа. Только для меня.
Никто из нас не выбирал заранее места, не советовался со знакомыми и не бронировал столики. Мы, как два психа, катались по городу. Изображали друг для друга гидов. Я поправляла его английский, он смеялся над моими устаревшими фразами.
А когда чувствовали голод, забегали в первое попавшееся заведение и кормили друг друга. Иногда вилками, иногда руками, облизывая пальцы. И целуясь перед едой, во время и после. Будто поцелуи были приправой.
Совершенно безумные дни, стоившие мне двух килограммов. В плюс, а не в минус! Новой губной помады, которую Даня съел своими поцелуями. И непривычного ощущения за грудиной.
Я словно жила в состоянии постоянной аритмии. В изматывающем ожидании во время работы. В бьющем по нервам счастье, когда Даня забирал меня. В сладком предчувствии близости. И в райской усталости после первого быстрого секса перед несколькими часами сытых ласк.
Смешно, но я даже научилась спать в обнимку. С мужем за год не получилось привыкнуть. Он то руку клал на грудь, мешая дышать. То пыхтел как паровоз. То ворочался среди ночи, будя. Хоть разводись из-за того, что спать вместе невозможно.
А с Даней все получилось само. Сочетались, как пазлы. И в ночи, когда он практически не выходил из меня. в периоды воздержания.
Тогда просто обнимались. Вспоминали дурацкие ситуации из общего прошлого. Смеялись над собой. А иногда мучили друг друга языками, руками, обещаниями... так, что я бурно кончала от его пальцев внутри, а Даня повышал уровень моего английского. Матерного.
Самые сладкие ночи, самые интимные. За них я щедро платила через сутки. Без скромности, забыв про стыд. И тогда Даня матерился уже на русском. Долго, витиевато, выбивая из меня такие стоны и крики, что с соседского балкона доносился запах сигарет.
***
Мы словно наверстывали упущенное. День за месяц. Разлучались лишь на работу. И оба не заметили, как закончились две недели, а самолет улетел без одного пассажира.
Я спохватилась позже. Засыпая на широком плече, спросила, какое число, услышала ответ и не поверила.
- А Лондон? Как он без тебя? - подняла голову.
- Бабы, наверное, уже скучают. Кабаки не знают, куда девать столько русской водки, а местный медведь издох от скуки.
Даня поцеловал меня в нос, вернул голову на свое плечо и продолжил что-то листать в телефоне.
- Мишку жалко. Страдает ни за что. - Я покусала губы, но уголки все равно растянулись в стороны.
- Придется тебя к нему отправить. Отогревать женской лаской.
- Думаешь, моя поможет?
- Ну, мне же помогла. - Телефон бесшумно приземлился на стул возле кровати, а свободная мужская рука опустилась на мою грудь.
- И ты не приревнуешь к медведю?
Пальцы скользнули ниже, под одеяло, и внизу живота привычно заныло. Мгновенная реакция. Как рефлекс у собачки Павлова, только сильнее. До боли, от которой спастись можно было лишь одним способом.
- Я тебя к каждому столбу буду ревновать. Что в Лондоне, что в Питере. Пока не забеременеешь. А после ревновать стану еще сильнее. Потому что вас, моих, будет двое.
- И как я выживу?
Радуясь тому, что сегодня «тот самый день», я скользнула ладонью под резинку Даниных трусов и крепко сжала свою добычу. Уже готовую.
- Вот через пару дней с Басманским последние вопросы решу, и поедем проверять.
- То есть ты даже уговаривать на Лондон меня не будешь?
- Как это не буду? - Мужские пальцы остановились в сантиметре от цели. Даня внимательно посмотрел мне в глаза. Хмыкнул и в пару движений стянул с себя трусы. - Вот сейчас начну, и если соседи не услышат твое «да», то еще повторим. Ну, или два раза... Или три.
***
Как бы Даня ни пытался ускорять дела в Питере, получалось не все. Какая-то безумная идея, которую он придумал в одну из ночей воздержания, вдруг выстрелила, и работа в моей квартире закипела, как на адской кухне.
Иногда казалось, что живу в центре управления полетами. Дане звонили и писали московские и лондонские партнеры. Каждый час на телефон барабанил Басманский. С утра до поздней ночи засыпала сообщениями новая секретарша.
А к концу третьей недели вся эта «работа» потребовала царского тела.
- Хочется послать всех на фиг с их встречами, ресторанами и завалиться с тобой на коврике у камина. Возле Финского неплохие домики. Хочешь? - прижал он меня к себе перед сном.
- Если я правильно поняла, то ты и есть организатор всего сабантуя.
Я потерлась о плечо. После секса Даня пах так вкусно, что хотелось лежать и нюхать.
- Я просто подсказал этим идиотам, как можно заработать деньги из воздуха.
- Ага. Слышала. Эд Басманский мощно костерил твой бизнес-план. Я даже не знала, что прилагательные с существительными можно так сочетать.
- Мне бы секс каждый день, я бы ничего такого не придумал, и завтра никуда не нужно было бы идти.
- То есть я во всем виновата?
- Конечно ты! И теперь мне придется на целый вечер оставить тебя одну.
- Ради ресторана, - договорила я за Даню и тут же прикусила язык. - Там ведь у вас еще, небось, женщины будут... - Перекатилась ему на грудь и заглянула в глаза. - Басманский сто процентов притащит половину эскортниц Питера.
Внутри разлилась такая горечь, словно уксуса хлебнула.
Даня не ответил. Только брови нахмурил, будто сказала глупость.
- Черт... Я, кажется, ревную. - Лежать дольше было невозможно, и я села. Прямо на Даню, перекинув ногу, как наездница на жеребца.
- Про эскорт не уверен. Москвичи, скорее всего, будут со своими женами. - Мужские руки обхватили мои бедра и подтянули ближе к паху. - Но обещаю, я от Басманского ни на шаг. Никаких левых баб.
- То есть все кроме тебя с дамами, а ты с Эдом...
В таком ракурсе картина встречи выглядела уже иначе. Образ Отелло я примерила на себя зря. Ревнивый мавр среди нас был! Еще какой ревнивый, но явно не я.
Осталось лишь добиться признания.
- Милый, - проигнорировав красноречиво стоящее препятствие в развилке ног, я наклонилась вперед, - у меня тут идея появилась... Раз ты бухаешь... То есть переговоры переговариваешь. Может, мне тоже с кем-нибудь встретиться? С подругами посидеть в кафе, бабушку в театр вывести.
- Бабушку есть кому водить по театрам, а с подружками - пожалуйста. Только дома!
- Дома скучно. Да и в холодильнике пустота.
- Я могу заказать вам еду, - Даня тут же потянулся за своим телефоном. - Прямо сейчас закажу. Какую? Китайскую? Японскую? Итальянскую?
- Не надо заранее. Вдруг мы захотим доставку из того ресторана, в котором будете встречаться вы. Или мне туда нельзя?
Я буквально коршуном висела над Даней, боясь упустить какую-либо эмоцию и одновременно боясь рассмеяться.
- Нет, к нам не надо. Там не вкусно. И скучно. - Он крутанулся, подминая меня под себя
- Конечно-конечно.
Наглые мужские губы принялись прокладывать дорожку из поцелуев от шеи к груди. Но прямо перед сосками я их остановила.
- А может, дело в том, что кто-то до сих пор ревнует меня к лучшему другу? И потому не зовет с собой? - закрыла грудь руками.
- Юль? - Даня приподнялся. Посмотрел злобно.
- Я права?
Вместо ответа меня снова попытались поцеловать и даже раздвинуть ноги.
- Нет-нет, Милохин! - я резко отвернула голову в сторону. - Этот фокус у тебя не пройдет. Лучше сознайся! Признай, что ты деспот, который скорее запрет меня дома, чем приведет в ресторан к лучшему другу.
- Он мой партнер.
- Тем более!
Я кое-как выползла из-под Дани и устроилась рядом.
- Неужели думаешь, что снова выберу другого? - ласково погладила своего Отелло по голове.
Словно только этого и ждал, Даня от ласки расслабился. Повалился на матрас и теперь посмотрел на меня уже без злости.
- Дурак? - почесал лоб.
- Еще какой.
- А ты хочешь на эту встречу? Сомневаюсь, что тебе будет интересно.
- Я не хочу расставаться с тобой. - Поцеловала его в висок. - Но, если считаешь, что мне там не место, найду какое-нибудь кино с Хемсвортом и буду весь вечер наслаждаться игрой мускулов на его теле.
- У него австралийский акцент. Ты не осилишь и пяти минут.
Даня сдулся полностью. Дубина снизу еще топорщилась под одеялом, но ее владелец больше не пытался меня поцеловать или подмять. Он просто лежал рядом и кончиками пальцев гладил по плечу.
- Я же сказала - мускулов. Звук для этого даже включать не нужно. Только картинку.
- Хемсворт или Басманский... Женщина, ты не оставляешь мне выбора! - рассмеялся. - Эд, конечно, заматерел за последние годы, но его молот пока не так знаменит, как у Криса.
- И что это значит? - я сощурилась.
- Я тоже не хочу расставаться с тобой.
Одеяло незаметно сползло на пол. Кровать скрипнула от очередного кульбита. И я оказалась на Дане.
- Мог бы, за наручники приковал бы тебя к себе. Чтобы никуда без тебя и никуда от тебя. Никогда так хорошо не было. - Заскользил руками по бедрам, талии, груди. Помял их немного и, резко поднявшись, обрушился поцелуем на мой рот.
Целовал без ярости. Жарко, страстно, но без прежней одержимости. Словно хотел что-то рассказать или поделиться.
Такой непривычно ласковый. Разный. Любимый настолько, что лично готова была найти те самые наручники и приковать нас друг к другу.
***
Вечер с Хемсвортом так и не случился. Один наглый тип с самого утра заявил, что без меня не пойдет ни в какой ресторан, и наше телевизионное свидание с молотом пришлось отложить.
Соврала бы, если бы сказала, что не рада. Плевать мне было на ресторан, еду и гостей, но целый вечер находиться в одном городе и не вместе казалось пыткой. Куда только делась Поля-затворница, которой при любой другой альтернативе выбирала свой продавленный диван?
Э
Даня с его безумной потребностью носить меня на руках, целовать постоянно, трогать поменял что-то внутри. Наверное, то же самое чувствуют прирученные животные. Еще недавно им было прекрасно на воле, весь мир лежал у ног, и вдруг - паника от того, что добрый хозяин снимет ошейник и оставит без ласки.
Стыдно кому сказать, но я радовалась, что он так и не переехал со своим ноутбуком в офис, что был полностью в моем распоряжении и даже к деду не заглядывал.
Сомневаюсь, что целый вечер в одиночестве дался бы мне легко. Но, к счастью, зависимость у нас с Даней была общая. Да такая сильная, что он сам познакомил меня со всеми московскими гостями и даже разрешил Басманскому принести мне вина.
- И ты не убьешь его за поцелуй в щеку? - рассмеялась я в лицо своему напряженному мужчине, когда Эд отошел.
- Не мешай. Я придумываю способ. - Даня тряхнул головой и прижал меня к своей груди. О том, что вокруг много людей, он, как обычно, не думал.
- Давай только без извращений. - Поправила и без того идеально завязанный узел галстука. - Один раз ты уже сломал ему нос. Как вспомню ту реку крови... Брр! До сих пор вздрагиваю.
- Он взял чужое. Заслужил.
- Чужое - это то, что кому-то принадлежит. А я тогда была сама по себе. - Щелкнула умника по носу.
- Вот поэтому теперь пусть даже не смотрит в твою сторону.
Складка между бровей разгладилась, в серо-голубых глазах принялись отплясывать черти, и я чуть не вскрикнула, почувствовав пятой точкой щипок.
- Ты сумасшедший, бешеный ревнивец! - змеей прошипела на ухо.
- А ты такая красивая, что у меня уже стоит. - Даня прижал мои бедра к своим, будто мы не к бару прогуляться вышли, где яблоку негде упасть, а заперлись в укромной подсобке.
- Обещаю, если ты не убьешь никого сегодня вечером, то дома я опущусь на колени и сделаю тебе очень приятно.
- Не убью. - К хитрому взгляду добавилась еще и улыбка. - У него сын. И дамочка какая-то, по которой он с ума сходит. Обложился гад так, что рука не поднимется.
- Басманский? - Не знаю почему, но сердце кольнуло. - Сын?
- Ага. Кир. Три года.
Даня хмыкнул и, мгновенно забыв о Басманском, переключился на попытку накормить меня.
Словно из воздуха возникли маленькие бутерброды. Потом в правой руке оказался бокал вина. А спустя минуту с нами уже разговаривал один из гостей.
Шутки про ревность так и остались всего лишь шутками. Конечно же, никто не собирался заново выяснять отношения или доказывать право собственности на мою скромную особу. За двенадцать лет мы таки повзрослели. Но мысль о сыне Эда отозвалась во мне неожиданно остро.
Мальчик. Три года. И это у Басманского, который не пропускал ни одной юбки! И даже меня уложил в кровать для коллекции, сильно не задумываясь о последствиях и не предлагая никаких отношений.
Нонсенс! А ведь я всегда считала, что из двух друзей первым ряды отцов пополнит Даня. С его гипертрофированной потребностью кого-то охранять, заботиться, с его буйной фантазией, умением решать любой вопрос и договариваться хоть с чертом лысым... Он просто обязан был обставить товарища. Да что там! У Эда не было шансов против Милохина.
Некоторые плохиши словно созданы для семьи. Но теперь им обоим по тридцать пять, а ребенок есть лишь у одного. И не у Дани.
Наверное, странно было так размышлять. Будто со стороны. Но теперь я знала причину, по которой этот самый замечательный на земле мужчина еще не муж и не отец. Я знала имя этой «причины». Видела в зеркале. И еле сдерживала желание прямо сейчас подойти к нему, обнять и сказать, что люблю.
- Даня все-таки отбил тебя у всех?
Знакомый хрипловатый голос раздался неожиданно. Я вздрогнула и повернулась к Эду.
- Ты сам знаешь, каким он бывает упрямым. - Отсалютовала бокалом.
- Не хуже тебя... - Басманский что-то добавил сквозь зубы, но я не услышала.
- Зато у вас новый проект, - взглядом показала на москвичей.
- У нас как бы еще старые не закончились. По которым деньги текут и люди вкалывают, но только одна английская задница засиделась здесь.
- Его самолет отменяла не я! - Намек был слишком красноречив, чтобы не отреагировать.
- Не ты. Куда уж тебе?! Это ко мне он воспылал любовью и забил на дела. - Эд снова выругался. - Надо, наверное, поцеловать его сейчас при всех и в любви признаться.
- Вряд ли Даня оценит. - Я спрятала за бокалом улыбку. Поцелуй этих двоих привлек бы внимание. Оба высокие, мускулистые, красивые как с обложки. Мечта любого гея.
- И не одумается. Это точно. - Эд вздохнул. - Ромео долбаный. Надо было ему еще в первый раз тебя забирать с собой. И сам бы не мучился, и деду не пришлось бы охранником к вам наниматься. Бесплатным.
Все это он произнес спокойно, равнодушно, а на меня как ушат с холодной водой вылили.
- То есть охранником? - я чуть не поперхнулась вином.
- А этот орел не рассказывал? - скривившись, словно от зубной боли, Басманский осмотрелся по сторонам.
- Я знаю только, что вы во что-то вляпались, и ему пришлось улететь.
- Нас двоих должны были на дно Невы отправить, но этот лорд, мать его, всю вину взял на себя. Подставился капитально. Если бы его дед в багажнике на самолет не увез, одним благородным оленем в мире стало бы меньше. - Эд отхлебнул из своего стакана воду и продолжил: - Мы тогда все пересрали. Я свалил за город. Дед на Дачный переехал, чтобы за вами приглядывать. А Данина задача была молчать. Не подставлять никого. Один звонок на родину, и... - договаривать он не стал. Осекся, словно и так сболтнул лишнее.
- Он потому столько лет не давал о себе знать?
В ресторане было свежо, но мне вдруг стало душно. Хотелось на воздух. А еще лучше - под дождь. Постоять немного, помокнуть. Дать улечься в голове новой картине мира.
Укладываться было чему! В прежней все казалось вылизанным и привычным: сбежавший от проблем парень, которому вдруг стало плевать на одну гордую динамщицу, и осознавшая, чего лишилась, дурочка.
Я ведь даже винить его не могла за молчание. Ждала звонка, молилась на значок электронной почты и ревела в подушку. Но все молча. Без претензий. Потому что сама заслужила.
А он... Он просто защищал.
- По-хорошему, ему и сейчас не стоило бы светить фейсом и надолго задерживаться здесь. - Басманский, похоже, не заметил моего состояния. - В прошлый раз какая-то тачка следом каталась, но он же у нас герой-любовник. Хренов.
- То есть опасность никуда не исчезла?
Если до этого мне уже было плохо, то теперь стало совсем «хорошо».
- Опасность... - Эд посмотрел на меня, на Даню, разговаривающего о чем-то с москвичами. На миг прикрыл глаза. - Эмм... Еще неделя здесь, и он нас по миру пустит ради твоих длинных ног.
- Я серьезно!
Басманский беззаботно осклабился.
- Я ему лично накостыляю. Опасно будет, что пиз... - кашлянул. - Ну, ты поняла.
- Ты можешь прямо сказать? - Не нравились мне эти шутки.
- Милая, если хочешь, могу прямо сейчас начать. - Избавившись от бокала, Эд расстегнул пуговицу на левом рукаве и принялся его закатывать. Медленно, со знанием дела, как дворянин перед дуэлью. - Какую часть тела отбить первой? Что тебе не сильно дорого?
- Ты можешь еще хоть минуту побыть серьезным?
- Да я ради тебя...
Басманский набрал полную грудь воздуха, но договорить так и не успел.
- И что у нас тут происходит? - прогремело у меня над ухом.
- А вот и Ромео! Легок на помине! - Второй рукав постигла та же участь, что и первый.
- Эд, тебе снова жить надоело?!
Даня хоть и не стал закатывать рукава, но от волны злости, что от него прошла, меня легонько тряхнуло.
- Да вот зазнобу твою пытаюсь соблазнить. Доказать, что квалификация моя за прошедшие годы повысилась. Опыт, знания, все дела.
- И как? - На щеках Дани заходили желваки. - Успешно?
- Говорит, любит только тебя. И в Лондон готова лететь хоть сейчас.
У меня внутри будто воздушный пузырь лопнул. Напряжение все еще чувствовалось, страх за Даню зудел, но еще сильнее хотелось смеяться.
Над ними двоими, такими большими и серьезными.
И над собой, за которую самые главные слова сказал совершенно посторонний человек.