Глава 9
Даня
Мой план работал как часы. Позади был первый акт спектакля. Прямо передо мной на высоченных шпильках и в платье стояла пьяненькая Юля. И впереди ждали новые акты… много, потных, жарких, на смятых простынях и до победного конца.
Во всяком случае, именно так мое воображение рисовало ближайшее будущее. Но Юля прижала свои тонкие пальчики к моим губам, а потом выдала такое… Ух, у меня аж дыхание перехватило, а между ног все опало и скукожилось.
— Что? — незнакомым осипшим голосом переспросил я.
Мозг еще надеялся на слуховую галлюцинацию. От шока даже уши заложило.
— Ты в ресторане хвалился, что здоров. Так что никаких проблем, думаю, не возникнет, — не замечая моего шока, продолжила бессердечная пьяная женщина. — Анализы возьмут быстро. Материал — тоже. С мужчинами всегда проще.
— Ю-ю-юль… Это ты сейчас так пошутила?
Хотелось присесть. Еще сигарету и — фиг с ней, с завязкой — бутылку коньяка.
— Нет, ну правда, ты ведь не женат. Семьей тоже обзаводиться пока не намерен… Как я поняла. А с моей стороны никаких требований не будет. Ни на имущество, ни на алименты. Идеальный вариант. К тому же живем в разных странах и никак не пересекаемся.
— Юля! — пришлось ее встряхнуть.
— Если нужно, я отказ в письменной форме напишу и у нотариуса заверю. — Эта безумная подняла на меня взгляд. Сфокусировалась и растерянно улыбнулась. — Так ты согласен?
Лучше б она мне по шарам зарядила. Вот этими самыми шикарными коленями, на которые я мысленно уже несколько раз передернул.
Черт… да хоть туфлями. Все было бы гуманнее, чем Юлькино предложение.
— Леш, ты ничего не теряешь. Так, пару капель спермы. Сейчас такие технологии, что много не нужно. Один раз сдашь, и будешь свободен.
Зеленоглазая ведьма погладила меня по груди. Как кошка. Ласковая, домашняя. Самое обманчивое существо на свете.
— Юля, у меня после твоего предложения теперь месяц не встанет.
Я смял бутылку из-под воды и точным броском закинул ее в мусорку метров в десяти от нас. Не промахнулся. Снайпер, бляха муха! Стрелок!
— Прости, что вывалила на тебя все так сразу, без подготовки.
Нахалка даже виноватое выражение правдоподобно сыграть не смогла. Благо больше не отшатывалась и не вырывалась. Стояла рядом. Острыми сосками дыры мне прямо в сердце буравила. Коньячным дыханием душу травила.
— Но у меня ведь ситуация почти как у тебя. — Юля доверчиво взяла мою правую руку в свою. — Тридцать один год. Не замужем, и снова туда не собираюсь. Квартира есть.
Сбережения хоть и небольшие, но имеются. Подрабатывать переводами смогу и дома. А на котов и собак аллергия.
— А ребенок — это альтернатива? Зашибись!
Ведьма моя глаза закрыла. Вздохнула. Тяжело так, со стоном.
— Я очень хочу малыша. Не представляешь даже, как это больно — на чужих смотреть и понимать, что свой не светит. Что с моим образом жизни это или под какого-нибудь Григория с сайта знакомства ложиться, или ЭКО из банка спермы. От постороннего человека, который неизвестно какими генами наградит моего малыша.
— И ты решила, что я отличный кандидат на отцовство… — Я мысленно записал себе в закладки узнать, что за Григорий.
— На донорство, — быстро поправила эта несносная женщина.
Нет, удар по яйцам все же был бы слаб. Лучше бы Юля свинцом в мозг зарядила.
Несмотря на роскошную взрослую оболочку, она осталась для меня прежней. Молодой, дикой, влюбленной в свой английский и не замечающей ничего кроме учебников.
Ради той я готов был ломать хребты соперникам и торговать душой. Тогда это казалось естественным. Моя девчонка. Никому не отдам. Сейчас тоже было несложно и даже в кайф.
Но подоить себя в стаканчик… Сдрочить, чтобы потом в ее животе рос второй я или она… Мозг отказывался воспринимать такой поворот в моем гениальном плане. Это даже не прокол, а Марианская впадина.
По всем расчетам, прямо сегодня я должен был отыметь эту брыкливую кобылку и взад, и вперед. Отвести душу за все прошлые обломы и заставить Юлю признать меня лучшим, номером «один» во всей ее жизни.
А в результате поимели меня. Точнее — хотели поиметь. Без прелюдии. Без контакта и смазки. Без хотя бы намека на удовольствие.
Хорошо, конечно, что не Григория и не того, из банка, но… Все еще не верилось. Не должно было так быть! За какие грехи?
— Дань, я не буду торопить тебя с решением, — ведьма уставилась на меня своими блестящими зелеными озерами. — Но времени у нас мало. — Сделала шаг назад.
— Решение… Да… — Мой мозг включался медленно. — Времени… — Шестеренки скрипели под нечеловеческой нагрузкой. Из ушей, казалось, шел пар. — Нет, Юля! — Гипноз отпустил. — Нет. Никаких пробирок, беременностей и детей!
— Это безболезненно и быстро.
— Я так не могу. Это же ребенок! Мой ребенок. Нет, и не уговаривай.
В голове просветлело.
— Это твое окончательное решение?
Юля гордо вскинула подбородок, поджала губы, расправила плечи.
— Юль, я так не могу. Нет… Неправильно все.
— И даже подумать не хочешь?
Несчастной женщины, которая от одинокой жизни собралась делать ЭКО, как не бывало. Передо мной стояла настоящая императрица, шальная, способная взглядом стереть в порошок любого.
— Прости. У меня даже представить это не получается. Дети, я… И мыслей никогда не было таких. Я ведь…
— Ясно.
Прерывая мою пламенную речь, красивая женская ручка прочертила в воздухе дугу.
— Спасибо, что сообщил сразу и не стал тратить мое время.
Пока я придумывал, что еще сказать, она изящно развернулась на своих каблуках и, виляя роскошным задом, отправилась прочь. На выход из театра.
Уплыла, как каравелла. Недоступная. Заставляющая мужиков шеи сворачивать в свою сторону. И пробившая очередную дыру в моей голове.
Возможно, не одну. За грудиной тоже подозрительно начало болеть, а горло драло от желания залить в него чего-нибудь жидкого, и чтобы градус был не меньше сорока.
Отлично сходил в театр. И потрахался тоже хорошо. Церебрально. С приходом. С отключкой. До сжавшихся в грецкие орехи яиц и звенящей пустоты между ушей.
Годы шли, а в Питере ничего не менялось. Он так же упорно делал из меня алкоголика и кастрировал без ножа острым язычком одной зеленоглазой ведьмы.
Кто любимчик города на Неве? Это я!
***
Досматривать спектакль я не стал. После феерического облома с Юлей возвращаться в зрительный зал не было ни смысла, ни желания.
Вместо этого я ушел туда, куда звала душа. В бар. В метрах двухстах возле театра нашлось вполне приличное местечко, а бармен у стойки с одного взгляда понял, что именно мне нужно и в какой дозировке.
Это было уже привычное начало вечера. Снова впахивал не член, а печень. Только теперь не стояло вопроса «Как быть?». Ставки я знал, карты соперника тоже, и вышел из игры по собственной доброй воле.
А мог бы иначе? Я — и вдруг отец… Да не просто чей-то, а Юлиного ребенка. Как удар по темечку!
Предложение казалось настолько диким, что даже фантазия тормозила. Не мог я такого представить. Ее с собой — да. Три недели, может, больше. Загадывать наперед с ней было невозможно. Но вот так, сразу с третьим… сделанным как лабораторный опыт — из пробирки…
Сверху, видимо, решили поиздеваться надо мной. Привязать к женщине, которую любил много лет, но так и не дать почувствовать, как это — быть с ней. Нормально вообще?
Мозг упрямо твердил: «Да ну на фиг!»
Сбитые с толку новыми задачами инстинкты молчали.
И лишь печень мужественно принимала удар за ударом.
В мыслях о размножении я приговорил две рюмки водки, впихнул в себя пару микроскопических бутербродов и потребовал повторить все это, только уже не на барной стойке, а за каким-нибудь уединенным столиком с удобным диваном.
За этим тоже не заржавело. Стрельнув взглядом по моим часам и ботинкам, администратор быстро нашла отличное местечко в ВИП-зоне и даже отправила ко мне сговорчивую «компанию».
Впрочем, на девушку я и не посмотрел.
Она что-то спросила про «можно ли присесть». Я кивнул и взялся за холодный графин.
Она прочирикала про «помощь». Я на автомате ответил «да».
Она опустилась на колени возле моих ног. Ловко расстегнула ширинку брюк… Буднично, спокойно, будто собиралась сдуть пыль с узкого треугольника сиденья между моих ног.
У меня ничего даже не шевельнулось.
Мысли были не здесь. Перед глазами все еще стояла Юлька. Гладила по груди, кусала губы…
И только когда девушка настойчиво потянула вниз резинку трусов, я частично отвлекся от рюмки и открыл рот.
— Вот объясни мне, почему красивая свободная женщина не может просто потрахаться? — с тоской глядя в окно, заговорил я о больном. — Почему с некоторыми бабами так сложно?
Ударившись макушкой о столешницу, девушка резко подняла голову и обалдело уставилась на меня.
— Что?
— Почему обязательно сдаивать меня, будто я бык-осеменитель? И больше ничего? А где взаимное удовольствие? Где… — задумался. — …хотя бы видимость отношений? Я ведь живой человек! Я ведь тоже могу что-то чувствовать и чего-то хотеть.
Челюсть девицы медленно поползла вниз, а руки отстали от моих трусов.
— Или если я мужик, то с меня кроме спермы и взять нечего?
Расфокусированным взглядом я посмотрел вниз. Застегнув ширинку, погладил замершую девушку по голове.
— Я о детях вообще еще не думал. Да, понимаю, пора. Но не было мыслей. Просто не было! Бабы появлялись, исчезали. Грудь большая, грудь маленькая. Блондинки, брюнетки, рыжие. С голой киской, с кучерявой… Разные. Но детей не хотелось. Никаких этих ваших «звоночков», «хреночков». А она…
Чокнувшись с графином, я опрокинул очередную стопку. Внизу никто так и не пошевелился. Ни у меня в штанах, ни рядом.
— Представляешь, ей от меня только ребенок нужен. Из пробирки. Это нормально? Ну, скажи!
— Я-а-а… Не знаю, — раздалось под столом.
— Вот и я не знаю. — Потер глаза. — Нет, оно, конечно, хорошо, что не от другого. Льстит даже. Значит, лучший. Но так…
Я снова зарылся пальцами в женскую шевелюру. Почесал за ухом, взлохматил челку. Не глядя. Так, чтобы чем-то руки занять, которые все еще зудели после прикосновений к Юле. Чувствовали ее, будто фантом. Горячую, гибкую, нежную и упругую, как под меня сделанную.
Зазнобу мою. Извечную.
— И все же какая она шикарная. Глазищи огромные, красивые. Губы… Кончить можно от них одних. А фигура! Я бы сутками ее трахал. Вылизал бы всю. Отымел во всех позах, чтобы пропиталась мной насквозь. Юлька моя…
Надо было завязывать с этими одинокими возлияниями. Водка ни хрена не помогала. Вопросов становилось все больше. В голову лезла какая-то пьяная лирика. И что-то болезненное, колючее ворочалось на душе. Дергало, мешая расслабиться и забыться.
— А меня тоже Юля зовут, — раздалось радостное снизу, — если надо. А еще Ева, Оля, Лина. Как понравится, так можно и называть. И лизать можно, и это… вам разрешу во всех позах.
Я, ничего не понимая, тряхнул головой. Потом присмотрелся. Куцый белый хвостик, неестественно большие губы, карие глаза, прикрытые частоколом длинных ресниц.
Для «белочки» как-то рано. Да и сходство сомнительное.
— Так что, может, пойдем куда-нибудь? — Белокурая макушка поднялась вверх. Хвостик опасно махнул возле моей рюмки. И пухлые губы расплылись в улыбке. — И никаких детей! Мне вообще не надо! По этому поводу совсем не беспокойся, я…
Девчонка все говорила и говорила. Доверчиво махала своим частоколом. А меня вдруг отпустило. Полностью. Захотелось поехать на Дачный. Сгрести Юлю в охапку. Потрясти немного, чтобы дурь с гордостью высыпались. И потом зацеловать.
Сладко, как только с ней и бывало.
Долго, не торопясь и ничего не слушая.
Но на улице была уже ночь. Во мне плескалось слишком много водки. А она хотела от меня ни поцелуев, ни любви, а баночку спермы.