Глава 18
- Задержи её прибытие ещё на пару минут, нам бы не удалось спасти, - вытирая руки о махровое полотенце, проговорила Асуна, являющаяся временным врачом Акины, которая шесть часов назад закончила сложную операцию по выведению яда из тела.
Помощница медсестра тяжело вздохнула, бросив взгляд на лежащую шатенку, что мирно дремала и наверно видела неплохие сны. Её лицо было мертвенно-бледным, некогда розовые губки отдавали бесцветностью, но лишь иногда могли дрогнуть длинные тёмные реснички.
- Но внезапная кома полностью сбила с колеи. Нам повезло, что час назад она вышла из этого состояния. Её пришлось бы дисквалифицировать как участницу для следующего тура.
- И тогда все её усилия оказались бы напрасными, - скептически усмехнулась Асуна. – Да, удивительная вещь эта жизнь. Приходится тратить большое количество сил и энергии для достижения цели, как внезапно тебя могут заколотить в черный ящик и опустить в землю в тот самый момент, когда ты уже достиг желанного, но не успел даже им насладиться. Что у нас там?
Медсестра посмотрела на приборы, начиная тщательно записывать показания в медицинскую карту пациента, одновременно проговаривая всё вслух:
- Сердцебиение - стабильно, пульс – нормально, зрачки... - прежде чем написать, она взяла маленький медицинский фонарик, проверяя, - реагируют на свет.
- Замечательно. Я пока пойду проведаю другого пациента, а ты надолго не отходи от нее. Нам придется оставить Акину на два-три дня под строгим присмотром. Когда у нее следующий тур?
Женщина со всей искренностью пожала плечами:
- Эта информация пока неизвестна. Насколько я знаю, бои затягиваются.
Внезапно коридор наполнился взволнованными возгласами, в которых четко промелькнули слова: «Срочно, врача! Врача!» Асуна кивнула помощнице и, надевая попутно перчатки, направилась к выходу, не забыв закрыть за собою дверь. Через несколько минут помещение вновь погрузилось в давящую тишину.
***
Какие тяжёлые и неприятные ощущения в теле, точно избивали несколько человек одновременно. Мучительная боль растекается от кончиков пальцев до головы. Хочется открыть глаза, но сложно. Нет никаких сил. Думать тоже тяжело. Мысли начинают путаться. Не понимаю, чего я хочу. Чувствую только запахи. Запахи медикаментов. Они вызывают во мне ощущение рвоты. Никогда не любила подобный смрад. И тем не менее я делаю глубокий вдох и медленный выдох. Неприятно дышать, что-то мешает. Больше не хочу делать попыток проснуться. Странное впечатление невесомости где-то расслабляло, но было страшно. Я мыслю, значит я существую.
Только вот... в чем же смысл моей никчемной жизни, какой прок, есть я или нет. Исчезни я, мало кто будет беспокоиться об этом и мало кто заметит. Мой отец... Моя мать... Они должны были прославиться как герои деревни, но стоит поинтересоваться у жителей о судьбе этих людей, они сразу понурят голову и пройдут мимо, словно бы впервые слышат эти имена. Чем я тогда лучше них? За душой ни одного знаменательного поступка сделано не было. Сплошная жалость к себе и бессмысленные слёзы. «А ты всегда плачешь?» - эхом пронеслись собственные слова, которые когда-то были адресованы Сакуре. Если бы могла, я усмехнулась бы этой мысли. Никем незамеченная, девочка с темным настоящим - а кто я? Существо. За что борюсь? На самом деле ни за что. Всё, что мною делается, ничто иное как способ выжить либо заставить жить. Я уверена почему-то в своей обязанности выжить любой ценой. Мне нужно завершить некоторые дела, нужно докопаться до сути. А с другой стороны... Разве не говорят о жизни после смерти? Я буду с родителями, в раю, и мы будем вместе, а главное счастливы. Но зачем тогда нам эта жизнь? Мир построен на одних бессмысленных загадках, и разгадать их можно, когда твое тело превратиться в ненужный прах и вместе с ветром начнет путешествовать по незнакомым краям. Наша душа хрупкая, более хрупкая, чем хрустальная ваза. Стоит кому-то хоть раз, хоть малейший раз поиграть со струнами души, как она закрывается ото всех, и навряд ли откроется вновь. То же самое происходит и с надеждой.
Очередной глубокий вдох грудью. Дышать стало легче и приятней, но зловоние не проходило, наоборот, оно усилилось. Понемногу начали проясняться некоторые вещи: я лежу, я лежу в больнице, я лежу в больнице, потому что проводилась операция. Скорее всего. Двигать пальцами получается, однако прилагая определенные усилия. Что-то тяжелое на них мешало свободно двигать.
- Аккуратнее! – четко услышала я женский голос и перестала сопротивляться. Главное, что тело я чувствую, но пока с большим трудом удавалось раскрыть глаза.
Лежа в кровати, я осознавала весь ужас: с каждой секундой потерянного времени, утекала одновременно моя надежда на светлое будущее, как утекает вся моя жизнь, будто песок сквозь пальцы. Одна песчинка - одна секунда, а мои пальцы просто абстракция среди этого песка жизни. Ради чего жить, ради чего биться на жизнь, ради какой-то бессмысленной победы? Не нужна мне ваша победа, заберите её себе, но верните хотя бы долю моего счастья, верните мне меня, меня настоящую и живую, с неопороченной душой.
Голоса. Я начинаю слышать голоса. Их несколько. Они совсем рядом.
- Впустите меня к ней, - мягко проговорил один из них.
- Простите, но визиты пока запрещены. Она очень слаба, потребуется немало времени, чтобы привести ее в чувства, - заговорил второй, более мелодичный и нежный по сравнению с первым басистым.
- Вы не понимаете! Ей Богу не понимаете! Я вам уже сотый раз повторяю, я должен быть рядом с нею.
- Пожалуйста, прекратите, вы наводите шумиху, из-за вас начнутся волнения среди пациентов.
- Тогда впустите меня! – уже требовательней заговорил мужской голос. - Акина?
Этот зов моего имени стал маяком к окончательному пробуждению. Я приоткрыла глаза, устремив взор в сторону шума. У порога рвался вперёд Хару-сенсей, а перед ним молоденькая симпатичная девушка, развернувшаяся полубоком ко мне с огромными глазами. Я выдавила из себя слабую улыбку, подавая признаки жизни. Ему позволили войти с моего согласия, подав старенький небольшой стульчик на трёх ножках. Он бесшумно присел рядом с моей кроватью, стараясь двигаться плавно.
- Оставите нас наедине? – вежливо попросил учитель у медсестры, которая не сразу дала ответ, достаточно долго об этом размышляя. По ней было видно, что велась противоречивая борьба, ведь врачом велено не отходить, а у сенсея наверно личные разговоры, которые, к слову, можно повременить до полного выздоровления. Я решила вмешаться, чтобы помочь ей в принятии решения:
- Если мне станет хуже, я нажму на звоночек, - и это убедило девушку, что вышла из кабинета, предварительно сняв ненужные медицинские приборы на пальцах. Так стало гораздо лучше.
И опять наступила тишина. Но в этот раз силы начинали возвращаться ко мне. Я уже свободно могла вертеть своей головой, глазами изучала помещение, поднимала и опускала конечности, проверяя себя на способность двигаться. Вот незадача. Желудок требовал пищи.
- Выжила, - скорее себе, чем мне, произнёс Хару, уставившись под ноги.
Я внимательно посмотрела на него.
- Ты молодец, твоя тактика поразила судью. Никогда первая не нападаешь. Решила руководствоваться этим принципом до конца своих дней? – усмехнулся по-доброму он, руками упираясь о свои колени.
Я снова выдавила ту же жалкую улыбку, не решаясь откровенничать. Дальше мы молчали. Хару-сенсей был немного не в своём духе, его тревожили какие-то мысли. Он то и дело смотрел под ноги, глубоко задумавшись о своём. Косвенно, его мысли касались и меня, иначе зачем ему нужно было рваться так ко мне и сидеть рядом с опущенной головой. Чтобы отвлечь от проблем, я спросила не своим, хрипловатым, голосом:
- Бои уже закончились?
- Осталась ещё одна битва, - он понимающе посмотрел в мои глаза.- Финальный турнир начнется через неделю. Ты уверена, что сможешь принять участие?
- Не волнуйтесь за меня, я и горы могу свернуть, если это кому-нибудь очень нужно,- я искренне улыбнулась ему, но всю милоту картины испортил разбушевавшийся желудок, что требовал еды.
Хару на это усмехнулся и попросил меня дождаться его. Он вернулся скоро, принеся с позволения медсестры и врача, пакет вкусно пахнущей еды. Вот, что мне сейчас очень нужно. Медсестра с Хару помогли принять сидячее положение, сенсей даже взбил подушку, сто раз спросив, удобно ли мне. Это так было на него непохоже, что вызывало добрую улыбку.
Аромат свежей картошки с мясом вскружили мне голову, наполняя серые стены медицинского учреждения новыми одурманивающими запахами. Уже не терпелось поскорей вкусить ужин, а что больше всего поразило, так это данго на десерт. Хару прочитал на моём лице искреннее удивление и задорно посмеялся:
- Я знал, что ты будешь очень рада этому сюрпризу. Заслужила. Но сперва, картошка с мясом. Тебе необходим белок для восстановления.
И с этим аргументом я не могла поспорить, поэтому принялась жадно уплетать в обе щеки потрясающую пищу. Прожаренная в оливковом масле чудесная картошка с зеленью таяла сразу же во рту, а мягкое мясо говядины так легко жевалось, что не заметила, как буквально за десять минут очистила всю тарелку, довольно причмокивая губами. Давно не приходилось так вкусно есть. А данго стало завершающим штрихом плотного ужина. Я взяла одну палочку рисовых разноцветных шариков, как на секунду подвисла.
- Что случилось, Акина? – взволновано поинтересовался Хару, который был невольно проигнорирован.
Данго. Эта еда вызывает странные положительные эмоции. Сердце забилось быстрей, в груди тепло. Мозг старался мне что-то подсказать, я напрягла извилины, насколько это возможно, но... ничего.
- Эй, Акина?
- Я... не... я...
Сенсей заботливо дожидался продолжение речи. Вместо этого получил только горькую усмешку. Я отложила палочку обратно:
- Больше не осилю. Оставлю на потом.
- А потом может и не быть, - игриво сказал Хару, съев зелёный шарик.
Медсестра протянула мне пилюлю и стакан воды. После приёма лекарства меня снова начало клонить в сон, но ощущение наступающей грусти не отпускало. Данго... Что-то связано с данго... Я люблю эту сладость. Я вообще сладости люблю. Но... данго... Голова шла кругом...
- Врача! Врача! Что с ней!?
Медсестра прибежала на помощь, начиная щупать пульс и проверять зрачки:
- Сознание потеряла. Сейчас принесу нашатырный спирт, придержите пока её!
Вокруг кровати опять началась суета. Девушка с молниеносной скоростью, как их обучали в академии, вытащила большую ватку, нашла в шкафу за толстым стеклом нашатырный спирт и быстро помочила вату, поднеся её к моему носу. Резкий запах ударил в ноздри, и с кашлем я пришла в себя, ничего не понимая, что произошло. Хару-сенсей и медсестра выдохнули.
- Пожалуй, на сегодня визитов достаточно. Ей лучше отоспаться, - с тревогой проговорила медсестра, пройдя на другую сторону палаты и выкинув в урну ватку. – Я пока за врачом схожу, а вы прощайтесь.
Новая волна слабости накатила на тело, и я вернулась обратно в лежачее положение. Хару неожиданно склонил голову на мою кровать и горько заплакал. Я не стала его успокаивать или поддерживать как-то, что-то мне подсказывало, что нужно помолчать и позволить ему остаться наедине с собственной тоской. Я закрыла глаза и грустно улыбнулась, не знаю чему. Хару-сенсей пролежал так еще пять минут, а потом, ничего не сказав, покинул помещение. На замену ему пришла медсестра.
Ночь прошла спокойно, никаких навязчивых снов. Я получила большое наслаждение от ощущения бодрости, с какой раскрыла глаза и взглянула в окно, радуясь новому дню. Вот она, прелесть жизни: дышать, слышать пение птиц, пробовать вкусную еду. В этих, казалось бы, бессмысленных вещах, гораздо больше смысла, чем в рассуждениях. Именно мелочи собирают полноценную картину бытия. Я самостоятельно присела, поправив подушку, и ждала завтрак. Принесли дашимаги тамаго. Это не так вкусно, как картошка с мясом, но тоже сойдет. А после, как положено, пилюля с водой. Медсестра всё это время улыбалась мне, спрашивая через каждые полчаса о самочувствии.
- Ты нас вчера знатно напугала, Акина-чан, - задорно подмигнула она, одновременно выполняя свою работу.
- Не намерено, но мне сегодня действительно гораздо лучше, чувствую себя обновлённой, можете не беспокоиться, - я широко ей улыбнулась и решила добавить. – Это всё благодаря вам.
Девушка очень мило смутилась, отвернувшись от меня, чтобы скрыть этот факт:
- Это моя работа, Акина-чан. Если бы не твоё сопротивление организма яду, мы ничем не смогли бы тебе помочь. Поэтому не преуменьшай свои заслуги.
Я слабо посмеялась.
- Когда меня выпишут?
- Как только мы будем уверены, что ты полностью здорова,- она дала мне выпить ещё одно сладкое лекарство, взбила заботливо подушку, поудобней расположила её и весело побежала к другому пациенту, напоследок бросив: "Не скучай, Акина-чан".
Девушка ушла, а вместе с ней весь её позитивный лад, поэтому я осталась с царицей-тишиной наедине. За ночь мою палату сменили и перенесли в менее пахучую. Помещение практически ничем не отличалось от предыдущего, если только окно было меньше. Я уставилась в него: небо ярко-голубое, ни единого облачка не проплывало. Больше я ничего не видела. Лишь изредка пролетали птицы небольшими группами или дуэтами.
Ближе к вечеру Хару-сенсей снова пришел, чтобы заверить врача о моём полном выздоровлении и выразить желание поскорей выписать. У нас оставалось слишком мало времени для следующего раунда, а его проиграть категорически нельзя. Слишком длинный путь был пройден, сдаться – равносильно самоуничтожению. Услышав этот разговор, я из палаты диким криком подтвердила слова сенсея. Мне тоже как-то не особо хотелось лежать одной в койке среди других пациентов, и пускай это звучит грубо, но я готова вскочить с места и побежать.
- Ну-ка побеги, я посмотрю на это зрелище,- склонив голову на бок, передразнил меня Хару, после того, как договорился с Асуной-сан о выписке.
- А вот смотрите!- упрямо заявила я и одним скачком встала с кровати.
От долгого времяпровождения в лежачем состоянии мои ноги онемели, поэтому я в сию же секунду весело плюхнулась на пол. Хару-сенсей сложил руки крестом и, не скрывая ухмылки, которая сдерживала смех, с издевкой иронично отметил:
- Да, я вижу далеко убежала. И где это у нас тут Акина? Ах, точно, как я мог забыть, она же побежала в далекие края. И где же мне ее искать?- он скорчил задумчивое выражение лица, а потом, словно очнулся ото сна, якобы удивленно опустил голову вниз.- О! Ты уже тут! Вот это скорость! И где успела побывать?- он слегка нагнулся ко мне, поставив руки по бокам, отчего был похож на кудахчущую курицу.
Я с недовольным и негодующим лицом слушала его издевательство, периодически закатывая глаза в ожидании окончания речи. Когда его сарказм вывел меня из себя, я потянула его за ногу и тот, от неожиданности, тоже плюхнулся рядом со мной на спину.
- Ой, Хару-сенсей, да вам не здоровится. На ровном месте падаете, ата-та-та,- цокая я покачала головой.- Ой, или нет же, вы наверно меня искали, так неудачно стартанули, что упали, а я вот сижу вас жду, наверно уже полтора часа, а оказывается вы тут улеглись. Удобное местечко, да?- я нахально опёрлась щекой о руку, придерживая так голову, и с высока глядела на Хару, который распластался на весь пол, широко раскрыв руки и ноги.
Он негодующе что-то буркнул себе под нос, на что я весело захихикала и встала на ноги. В это время снова зашла медсестра, углублённая в медицинскую карточку, как подняв взгляд ахнула:
- Ма-а-терь Божья, что тут произошло?- она подбежала к сенсею, чтобы помочь тому встать.- С вами всё хорошо?- обратилась она к нему, и, получив положительный ответ, посмотрела на меня. – Акина-чан, как вы?
Я как ни в чем не бывало насвистывала неизвестную мелодию, мол это не я набедокурила:
- Лучше быть не может.
- Сестра, кажется я подвернул свою лодыжку, не посмотрите, пожалуйста? – тоненьким голосочком промяукал сенсей, получив от меня острый взор прищуренных глаз.
Искреннее сочувствие отразилось в этих честных женских очах, что готовы помочь любому, кто попросит у них помощи, поэтому девушка недовольно покосилась на меня:
- Вы действительно полностью здоровы, вас стоит выписать,- с этими словами, что прозвучали достаточно сухо, она удалилась вместе с симулирующим Хару-сенсеем.
- Какая жалость, а я так хотела еще полежать,- иронично бросила я вслед за закрывающейся дверью. – Но какая жалость, что лежать мне больше не надо, - и радостный хлопок в ладоши раздался по всей палате.
Ни с того ни с сего на меня нахлынула искринка проделок. Воспользовавшись техникой клонирования, я превратила своего клона в точную копию Хару-сенсея только обнаженного по пояс. Моя фантазия выдала ему неплохое телосложение, которому можно только позавидовать. Красивые, аккуратные кубики пресса, широкая сильная грудь - не мужчина, а сказка. Он улегся в мою койку и укрылся одеялом. Я быстро переоделась, схватила пику и выпрыгнула через окно, притаившись с краю, чтобы всё видеть. Что-то мне подсказывало – не спроста медсестра проявляла такую заботу и внимание к сенсею.
Через некоторый промежуток времени зашла она.
- Акина-чан, нам надо к врачу, чтобы оформить парочку документов для выписки!
Но вместо меня её встретил фальшивый Хару, что лежал на боку подперев голову рукой да смотрел на вошедшею томным взглядом:
- Привет, моя пышечка,- он отправил ей воздушный поцелуй.
Медсестра вся покраснела на глазах и навзничь упала. Следом за ней на шум вошёл Хару, первым делом опустивший голову на медсестру, потерявшую сознание, затем перевёл взгляд на кровать:
- Что зде... Что за?- он уставился на своего двойника; у него от шока из носа хлынула кровь.- Акина-а-а-а-а!!!
Не сдерживая вырывающийся смех, я побежала в неизвестном направлении, только бы убежать от него, чтоб остаться в живых. Хару-сенсей гнался за мной, как учитель гонится за хулиганом. Не щадя своих сил, я прыгала с крыши на крышу, с крыши на балкон, на ветки деревьев – везде, куда глаза глядели. По пути мужчина бросал ругательства в мой адрес: он вспомнил и мою маму, и моего папу и даже тех, кого я не знаю. Мне было так весело, что даже поскользнувшись, не стала останавливаться и побежала дальше, помогая себе ускориться пикой. Я слышала как разносились со всех сторон вопросы жителей деревни Конохи:
- Это опять Наруто?
- Опять проделки Наруто?
- Сколько можно, Наруто?
- Да нет же, приглядитесь! – пытался кто-то их вразумить.
Но не тут-то было. Я всё так же смеясь бежала сломя голову, стараясь никого не сбить. Хару-сенсей же рвал и метал, не понимая, почему не может нагнать меня.
Я опустилась на землю, продолжая бежать, повернула голову и крикнула сенсею:
- Не поймаешь!
Как вдруг задела кого-то или что-то, и это притормозило немного, поскольку из-за меня выронили чёрный блокнот. Я остановилась и вернула вещь, как встретилась глазами с мчащим Хару, никого и ничего не видя и не слыша больше:
- Держите, пожалуйста, и извините, - быстро сказала я незнакомцу, отдав блокнот, и, громко смеясь, побежала дальше.
***
Двое черноглазых парня посмотрели друг на друга в большом недоумении, а после второй, что с собранными волосами в низкий хвостик, мельком взглянул на свой чёрный блокнот и повернул голову вслед удаляющейся девочке, чтобы не упустить её из виду. Но шатенка быстро скрылась с глаз, оставив после себя только задорный звонкий смех.
- Сумасшедшая девчонка, - по-доброму посмеялся им вслед парень, что был постарше, но не найдя у друга отклика, обратился к нему с настороженностью. - Итачи? – позвал кучерявый брюнет, тоже посмотрев в ту сторону, чтобы понять, почему его друг слегка застопорился.
Итачи фыркнул и опустил голову обратно на блокнот, смотря на него как завороженный. Кучерявый широко улыбнулся:
- Это же она, да?
Итачи положительно кивнул головой, убрав блокнот в карман брюк:
- Да.
- Может нагонишь её и поговоришь? – осторожно нащупывал почву парень.
- Нет, - кратко ответил Итачи, двинувшись с места. Тот пошёл следом за ним, поравнявшись.
- Почему? Ты же думаешь о ней.
- Шисуи, прошу, прекрати. Я не хочу это обсуждать. У нас важная миссия, вот на чём нужно сосредоточиться.
- А в сторону штаба ты идёшь, потому что...?
Итачи промолчал, не собираясь лгать своему другу, который читал его как книгу. Наверно, именно по этой причине они стали лучшими друзьями. Но Шисуи подобный расклад ничуть не понравился, поэтому остановив своего приятеля, начал серьёзный разговор:
- Ты не просто так читаешь книги, которые никак не относятся к твоей деятельности. И не делай вид, что не понимаешь, о чём я говорю. Я видел у тебя в рюкзаке не раз.
Итачи иного выбора не осталось, кроме как вздохнуть и выразительно посмотреть на Шисуи, остановившись. Не щадя своего друга, кучерявый продолжал наседать:
- Так я и думал. Ты всегда избегаешь этой темы, становишься сам не свой и сразу замыкаешься. Я тот день никогда не забуду, как ты смотрел на неё.
- Шисуи, она даже не узнала меня. Но не в этом дело. Она потеряла родных людей и осталась совсем одна, как я должен был смотреть на неё? – Итачи явно весь этот разговор не нравился, но он уже не знал, как уговорить друга перестать делать бессмысленные намёки. Он решил прибегнуть к всегдашнему трюку. – Изуми...
Стоило Шисуи услышать знакомое имя их общей подруги, как он тут же пресёк попытки Итачи продолжить:
- Ты каждый раз прикрываешься ею, когда речь заходит о голубоглазке. Изуми, Изуми, Изуми... «Шисуи, ты же знаешь, Изуми»... Нет, не знаю, Итачи. Изуми хорошая девочка, она прекрасный друг, воинственная куноичи. Она для меня так же дорога, как для тебя. Но ты должен разобраться в себе и не лгать самому себе, признать то, что у тебя в душе. Этими книгами ты не пытаешься найти ответ в своих чувствах, ты хочешь бороться с ними, но это бессмысленно. Каждый раз при виде неё, ты будешь продолжать смотреть ей в спину и посылать ворон? Ты боишься влюбиться в неё, отвергаешь всё, что с ней связано, прикрываясь подругой, потому что знаешь, что никакое гендзюцу тебя не спасёт. Она интересна тебе, ты хочешь поговорить с ней и проводить время вместе. Почему этого нельзя сделать? Почему она не может стать таким же другом, как я или даже как Изуми?
- Нельзя думать о человеке, которого даже не знаешь, - сказал, как отрезал брюнет.
Шисуи усмехнулся:
- Разве не знаешь? Опять лжёшь?
В этот раз Итачи принял своё поражение, слабо улыбнувшись:
- Хорошо, я обязательно подумаю над твоими словами, но не сейчас. Важно сохранить её безопасность, я не могу ради своих желаний рисковать ею. Ситуация между кланом и деревней накаляется, если так пойдёт и дальше она тоже может стать мишенью.
Шисуи нахмурился:
- Мишенью?
- В ней течёт кровь нашего клана. Не думаю, что Хокаге-сама этого не заметит, а Данзо – тем более.
- Учиха что ли? Выходит, есть вероятность пробуждения шарингана?
Итачи хмуро оглядел небо, раздумывая над словами друга, а после многозначительно фыркнул:
- Вот в этом вся проблема. Я не смог ничего найти о ней, а напрямую спрашивать опасно. Лучше держаться подальше друг от друга, пока мы не решим вопрос с кланом, - парень возобновил шаги.
- Не думал, что всё настолько сложно. Ты никогда не упоминал о её принадлежности к клану. И всё равно, перестань читать эти книги и бороться с собой. Особенно прикрываться Изуми. Я знаю, о чём ты думаешь. Ты нравишься ей. Она никогда этого не скрывала...
- Достаточно, Шисуи. Я понял. Давай больше не возвращаться к этой теме, пожалуйста, - выдохнул обессиленно Учиха, доходя до штаба АНБУ.
Оба дошли до своих шкафчиков, доставая униформу, как взгляд Итачи зацепился за фотографию с младшим братом. Он тепло улыбнулся и закрыл дверцу, натянув на себя тяжелую форму АНБУ. Их уже поджидали и поприветствовали кивком головы. Шисуи, более открытый для своих коллег, улыбнулся им вслед, в отличие от Итачи, который вернул ответ повторным жестом и прильнул к биноклю:
- Есть новости?
- Положение в деревне стабильно, - начал отчитываться один из напарников. – Всё тихо и спокойно.
Такой ответ удовлетворил брюнета, который случайно нашёл своего младшего брата, что выходил из обители клана Учиха, с сумкой на одно плечо. Итачи очень любил своего брата и старался наблюдать за ним, насколько ему позволяло время. А после вновь встретил её в окружении розовласой девочки и одного из сенсеев. Он увеличил зум и сфокусировал бинокль, рассматривая голубоглазую девочку. Итачи думал о том, как сильно она изменилась за эти годы, сколько боли и тоски в её светлых глазах, которые хранили большую тайну. Эта тайна манила его, но он отталкивал себя. Табу. Чтобы там ни говорил Шисуи, Итачи знал одно – он поступит так, как считает правильным.
***
Небольшая заминка не стала для меня препятствием, Хару продолжал бросаться грязными фразами, на которые получал высунутый язык и смех, пока среди прочего шума я не услышала, как чей-то женский голос позвал меня:
- Акина?
Не останавливаясь, я повернула голову на звук. Это была моя старая ошарашенная подруга - Сакура. Не успев притормозить и ответить ей громким приветствием, я врезалась лицом в грудь шиноби, которого уже однажды встречала. Сложно не запомнить зелёный костюмчик. Вроде Гаем звать. Упав мягкой частью тела на землю, тут же поспешила поползти назад, пока чего ужасного не случилось.
- Акина-а-а-а! – продолжал кричать Хару-сенсей, нагоняя меня, но сейчас это мало беспокоило, потому что всё моё внимание занял Гай-сенсей, который с нахмуренными бровями опустил голову, сосредоточенно разглядывая меня.
- Какие знакомые глаза. Мы раньше нигде не виделись?
Я специально начала корчить гримасу:
- Не-е-ет, вряд ли. Я бы тогда вас непременно запомнила.
Тот недоверчиво склонился надо мной ещё ниже, смотря пытливо прямо в глаза, точно хотел прожечь в них дыру.
- Акина! – снова услышала я тот самый женский голос, но уже ближе, только времени отвечать совсем не было.
Я продолжала смотреть в лицо Гая, а тот не сдавался, всё качая головой то вправо, то влево, как вдруг громко взревел:
- Это опять ты! Милашка!- его губы расплылись в огромной улыбке, обнажая сверкающие зубы. – Как я посмел забыть эти потрясающие глаза! Я знал, что судьба снова встретит меня с ученицей!
- О, нет, - на еще одну беду больше. – Вы точно меня с кем-то путаете! – выдвинула я указательный палец. – Полнаселения с голубыми глазами, я вас уверяю. Ничего особенного.
Но вот незадача – Гай ничуть мне не поверил. Я заверещала и хотела продолжить бег в другом направлении, уже повернувшись на четвереньки и встав на ноги, чтоб ускакать от него, но там несся на меня Хару:
- Стоя-я-ять, мелюзга!
- Акина? – опять позвала меня Сакура.
Всё смешалось-перемешалось в один огромный ком.
- Ой-ой,- я нагнулась, и Хару вместе с Гаем слились в страстном объятии друг друга.
- А-а-а! Фу! Гомик!- быстро закричал мой сенсей на одном дыхании, отпихивая брезгливо от себя мужчину в зелёном костюме, который заверещал так громко, что можно было оглохнуть:
- Я мужчина-а!!
- Это всё ты!- указал Хару пальцем на меня, пока я старательно-тихо ползла на четвереньках, в надежде незаметно ускользнуть.
Остановившись, подняла руки вверх с виноватой физиономией, как бы сдаваясь.
- А ну не трожь голубоглазку! – встал на защиту Гай-сенсей.
- Её обидеть невозможно! Сама кого хочешь обидит! – взбунтовался Хару.
- Эй! Я вообще-то всё слышу! – и две пары глаз уставились одновременно на меня.
И понеслось всё по новой! Я убегаю от Хару, Хару убегает от Гая, а за Гаем бежит Сакура, всё продолжая звать меня по имени. Одним своим криком мы подняли огромный шум в деревне. Люди стали по-настоящему беспокоиться и смотреть на нас, как на сумасшедших. Но нам было невдомёк: мы смеялись и носились по деревне сами не свои.
- Что за беспредел!- бросали нам вслед старушки с полными пакетами продуктов.
Но кто их замечает? Мне было весело, даже очень весело со дня смерти моей матери. Совсем забыла, что означает смеяться, а это превосходное чувство, переполняющее сердце могущественной энергией и любовью к жизни, точно смех способен дать свободу, к какой стремится каждый человек. У меня нет оков, я свободна и никому не принадлежу.
Я применила технику теневого клонирования. Мы все разбежались в разные стороны, создав нетипичную ситуацию для нагоняющих. Из-за внезапности Хару остановился. Его догнал Гай, а там и Сакура стала оглядываться по сторонам, не зная, где настоящая я.
- Хватит убегать как трус! Давай поговорим как мужчина с мужчино-о-ой!!- бросил вызов Гай, указывая на Хару пальцем.
Сенсей тяжело задышал, понимая, что находится в тупиковой ситуации и раздражённо крикнул:
- Акина-а-а-а-а!!! – разнеслось эхо по всей деревне.