Глава 15
С тех самых пор прошло ещё некоторое время, когда исподтишка наблюдая за ростом своих учеников, обучающихся в академии, глава деревни особенно пристально следил за одной из них, требуя максимально подробного доклада о ее успехах. Его терзали некие сомнения, касательно правильности подхода к ней. Он не совсем точно понимал, чего хочет девочка своими заскоками, начинающие учащаться с каждым последующим месяцем. В особенности это становилось заметно, когда от неё что-то просили, как например, показать свои новые способности и навыки, которые были ею приобретены в ходе занятий и получения новых познаний, однако та желала упрямиться любым просьбам и по-мастерски умела аргументировать своё решение не в пользу тех, кто пытался от нее чего-то добиться насильным путём. Тогда у Мункаге иного выбора не было, кроме как выпытывать информацию у того, кто с ней тренируется – у Хару. Он пока был единственным, кто взял под свой присмотр девочку. Остальные не выразили предпочтения обучить ее, уже наслушавшись о скверном характере малышки, не поддающейся воспитанию и манерам приличия общения со старшими. Уже в столь юном возрасте у нее язык был подвешен куда лучше, чем у многих взрослых личностей, не способных постоять за свою честь. Но будь воля Хару, тот в том числе непременно отказался от той, которую всячески стараются сторониться, чтобы не получить ненароком яду прямо в мозг. Всем давно было известно, что девочка и без того росла не самой дружелюбной, а теперь по смерти родителей она стала более молчаливой и от этого страшно пугающей. О ней ходили разные слухи: о ее высокомерности, о ее язвительности, о циничности, об отсутствии сердечности. Кроме всего прочего, мелькали и положительные стороны, однако воспринимались они больше неодобрительно и не в том ключе воспринимались жителями, что еще больше создавало пропасть между девочкой и реальной жизнью, окружавшей ее. Могло показаться, что она самый настоящий монстр, если прислушаться ко всем ходившим из уст в уста байкам, но стоит только познакомиться с ней чуть ближе, понаблюдать за ее действиями, чем за словами, как перед вами откроется совсем другой человек, не тот, что выше был описан длинными строками. Она придерживалась достаточно понятливого и предельно ясного правила: «Поступки важнее всяких слов». Ах, какого же обидно, что жители Мунакагуре – люди недалёкого ума и малообразованные, чтобы уметь различить второстепенное от насущного. Быть может это сыграло свою роковую роль, раз по сей день маленькая деревушка не смогла достичь средних размеров по территории и чуть большего населения. Однако ж это позже, у неё своя тяжёлая история, уходящая корнями в царствование королей и королев.
В этот временами пасмурный день грозил жителям Темной луны разразить деревню неистовой злобой в виде проливного дождя. Несколько раз уже над головой гремели тяжёлые темные тучи, пугая крохотных людишек своей мощью, которую никто из высокопоставленных ниндзя не смог бы никакой, даже самой могучей техникой, противостоять силам природы, дарующей как раз-таки им же лишь самую малую часть своих сил. Но пока слабые лучи солнца проникали через тонкие щели суровых облаков, прочерчивая себе дорогу к закрытым окнам стойких зданий, жители малоизвестной деревни пользовались минутой помилования, чтобы закупиться частью продуктов для дома. Дети здесь не исключение, но вместо покупок они отдавали предпочтение носиться по улицам и воображать из себя ниндзя, мало представляя, какая участь их ждёт впереди.
Мункаге стоял у окна своей резиденции и наблюдал за Акиной, которая мило беседовала с маленькими детишками-бунтарями, вопреки наказам матерей всё равно весело проводившие своё время в кругу той, о которой говорили как о малодушном механизме, сметающем всех на своём пути, что даже разумному и вполне адекватному человеку смешно в это поверить. Однако ж стоит признать, что факт остаётся фактом, и неизвестно, сколько еще должно пройти времени, чтобы жители наконец признали в ней своего человека. Зато дети эти, их от силы человек пять, не больше, пытались подражать девочке и задавали слишком много вопросов, однако Акина охотно им всё объясняла. Иногда приходилось прибегать к рисункам по земле с помощью тоненькой веточки, что ломалась сразу же, стоило надавить на неё капельку сильнее. Ребята этому вовсе не огорчались, мчась со всех ног на поиски новой ветки для Акины, чтобы услышать продолжение ответа на вопрос. Было ли у шатеночки желание поскорей избавиться от надоедливых малышей? Изначально да, поскольку не в меру зрелая Накамори чётко видела перед глазами сердитые лица их родителей, что едва ли не задыхаясь, угрожали своим детям страшной расправой, если только они посмотрят в ее сторону. Она не раз была тому свидетельницей. Но кто бы мог подумать, что среди них найдутся смельчаки, во что бы то ни стало ломившиеся вперед навстречу к злому року? Как порой интересно складывается жизнь. И теперь Акина в свободное время (которое находилось раз в неделю) посвящала тому, что начинала рассказывать всё, чему она училась и что, по ее мнению, можно запомнить на случай, если возникнет ситуация, из которой не выбраться, если не знать конкретные сведения. Слушали они её с большим детским интересом, хоть и были младше на год-два. Глава деревни развернулся на пятках к учителю Акины Хару, к тому самому, с кем однажды уже говорил о Накамори. Тот неподвижно стоял руки по бокам, как полагается нижестоящим прислужникам, и ждал поручения:
- Как обстоят дела?- скучающим видом начал Мункаге, присаживаясь на своё кресло. - Как ведёт себя Акина? Небось снова набедокурила и снесла полздания академии?
- Всё спокойно, господин Ичиро. Акина посещает все занятия, практика и теория превзошла Аико. Она стала лучшей ученицей, но по-прежнему ни с кем не имеет близких связей,- спокойно доложил Хару, немного призадумавшись. – О дисциплинированности можно опустить, думаю.
Мункаге заметил его потерянное состояние. Он развернулся в своём кресле к окну. Теперь Акина сидела под деревом одна и что-то писала в черном блокноте. Ичиро нахмурил брови:
- Хару, ты обязан проследить за ней и за ее навыками. Тренируй ее как можно больше, задевай ее чувства, найди самое слабое место, а потом укажи его мне,- Мункаге пронзил своим взглядом Хару, который невольно вздрогнул от этих глаз. – Боюсь, что она хитрее нас. Нужно с настороженностью к ней относиться и по крайне мере попытаться пронюхать и выпытать потаённые страхи.
- Потеря близких людей для нее уже большой стресс. Этого мало?
- Не настолько большой, раз чувства не перекрывают разум. Кажется, мы не раз это с тобой обсуждали, - с укоризной и нескрываемым недовольством прошипел Мункаге, прикурив трубку и освободив рот от серого дыма.
Молодой услужливый сенсей уже в край запутался и ничего не понимал. А должен ли? Спроси у него, зачем он это делает, то вы непременно услышите один простой ответ: «Мне так приказали». И он ничуть этим не солжет. Лишь сейчас Хару задумался о том, что он не понимает цели своего присмотра и опекунства за Акиной, а всего-то выполняет поручение Мункаге, потому что так правильно, как он считал. Мало кто перечил главе деревни, его слово для всех служило авторитетом, и если Ичиро что-то сказал, значит так правильно и все обязаны в это верить и подчиняться. Было ли также в других деревнях – мало кто об этом задумывался, не обременяя себя такими мыслями.
- Простите, что задал глупый вопрос, - опять не зная, за что тот извинился перед ним, но в полной уверенности понимая, что так целесообразно. И в этом он не промахнулся, встретившись с одобрительным кивком головы Ичиро, вид которого давал подсказку для учителя, чтобы нащупать правильный ход своих мыслей и подбору слов. Все знали, что Мункаге легко разозлить, если неверно употребить слово. Тот просто-напросто по-своему его истолкует, чем упорно докажет, что собеседник против него и его политики. А этого вполне достаточно, чтобы выдворить жителя из деревни восвояси. Уходить из Мунакагуре никто не хотел. Вопреки суровому нраву главы народ жил припеваючи: полные прилавки дешевой еды, стабильность, безопасность – всё то, что нужно человеку для счастливого существования на определенной территории.
- Ах, Хару, Хару, ты так молод и наивен. В этом ты очень напоминаешь меня в юности. Воодушевленность, вдохновленность жизнью, желание жить...
Хару упорно не понимал, к чему это всё говорил Ичиро, однако перебивать не смел, а тот в свою очередь увлёкся воспоминаниями и продолжал, игнорируя недоуменный вид подопечного.
- ... добиться успеха, признания и не важно, каков будет путь. Сила внутри кипит, кажется, что море по колено. А оно по колено! Да-да! И не гляди на меня так. Я правду говорю. Никто не знает, на что он способен, пока не найдется тот, кто подтолкнет. Ну что же ты так осуждающе смотришь на меня?
Хару боязливо подумал о том, что тот ума лишился. А с людьми психически больными лучше всего не спорить. А с чего он вообще решил, что Ичиро психически болен? Тот сам этого не в полной мере знал. Но стоять и слушать величавые речи не сильно притягивало сенсеея, желавшего скорей получить миссию и выйти из кабинета, что так душил его своими серыми стенами и грозными статуэтками по углам, словно изображали охрану. Это не ускользнуло от зоркого глаза Ичиро:
- Думаешь с ума сошел? – вернулся прежний властный тон.
- Никак нет.
- Лжешь, проныра. Гнусным делом занят, Хару. На тебя это не похоже. Ты, если помнишь, мне клятву давал. Или уже всё в прошлом?
- Профессионалы не берут обратно своих слов, - отчеканил учитель.
- Верно... Верно... Так вот. Ты давай бросай прикидываться простачком. Такому как ты я нипочём не выдал бы удостоверения телохранителя, не будь ты мне должен.
- Искренне ума не приложу о чём вы толкуете, Ичиро-сама. Я ни разу за время службы повода не давал для сомнений.
Но Мункаге не так-то просто обмануть: он ощущал трепет в груди Хару, что-то его терзает изнутри, но долг служить главе стоит перед ним превыше всего, а Ичиро ясно осознавал, что эта преграда нерушима, поэтому сенсей полностью прав. Его верности можно только позавидовать, на память Мункаге не мог вспомнить случая, когда Хару дал слабину. Может сомневался, это не исключается, однако выбор всегда лежал на стороне грозного правителя Мунакагуре.
- В таком случае, если твоя вера так велика, будь добр, не любезничай и скажи мне без церемоний, что ты хочешь выудить у меня? – Ичиро отложил в сторону свою чудо-трубку. – Что-то гложет твоё нутро, интуицией чую. А интуиция меня ещё ни разу не подводила, ты свидетель.
Пришлось уступить.
- Позвольте задать вам вопрос,- неуверенно произнес Хару и торопливо добавил. – Ответ на него позволит мне понять ваши намерения, что поможет выполнить поручение гораздо эффективней. Согласитесь, что сложно тыкать пальцем в небо...
Мункаге своим мычанием остановил продолжение речи Хару, что означало его внимание и сосредоточенность, а также желание поскорей перейти к сути дела. Учитель всё понял:
- Чего вы этим хотите добиться?
Мункаге озадаченно поднял лицо на подопечного, и Хару уточнил:
- Зачем ребенка травмировать гораздо больше? Её психика отнюдь неустойчива... пока ещё...
Ичиро от удивления и возмущения приподнял свои брови. Он никогда не любил просвещать своих подданых в личные дела. Мункаге хотел было уже ответить, как в дверь постучались, и вошёл один из членов АНБУ, позабыв дождаться разрешающего жеста.
- Вы хотели меня видеть, Мункаге-сама? - не снимая маски, спросил гость с крупным телосложением, остановив невидимый взгляд чуть дольше на Хару, который скорчил слабую гримасу. На его счастье, что Мункаге этого не увидел.
- Нет, не переживай. Он нам не мешает, - махнул рукой Ичиро. – Прикрой только дверь. Благодарю.
- Наша тема актуальна?
- Верно. Мне понадобилось немало терпения, чтобы не вызвать тебя еще раньше. До сих пор не понимаю, почему так долго. Но с этим уже покончено. Будет тебе, - скрывая своё раздражение, немного отчитал он прибывшего, который пытался вставить свои извинения, однако не успел, потому что Ичиро поспешил сменить тему. - Я хотел бы уточнить вот что: где находится убийца Учихи Наоко, а так же узнать, не нужно ли ему от меня что-либо? Может соблаговолит явиться ко мне? Будет честью выразить лично благодарность и пожать профессиональную руку, - самодовольно задал вопрос Мункаге, теперь смотря не на члена АНБУ, а на Хару, на лице которого застыл ужас. Кажется, до него начал доходить смысл этих слов, но до сих пор в это слабо верилось.
Ичиро, возобновив курение трубки, всем своим существом подсказывал Хару о недавнем происшествии, что и кто повлиял на исход данного события. Член из АНБУ стоял по стойке смирно как тому полагается по должностной этике, казалось он смотрел на Мункаге безотрывно, что на самом деле было не так, и якобы не замечая учителя Хару, доложил:
- Убийца пожелал остаться инкогнито, он не сообщил о своих направлениях и места жительства, а также он попросил лишь об одной вещи - забыть, кто он, и больше не обращаться к нему ни с какими просьбами, а в случае непослушания обещал убить каждого, кто попадётся на пути.
- Вот оно как, - равнодушно бросил Ичиро, явно задетый таким дерзким заявлением от того, кому было неплохо проплачено за чистую работу. – Монеты взял? – на всякий случай решил поинтересоваться он.
- Без всякого промедления, - ровным голосом ответил он.
- Оно и правильно. Дают – надо брать. Особенно когда работа выполнена добросовестно.
- Да, всё так. Но...
- Но? – в тревожности повторил Ичиро с замиранием сердца.
- Боюсь, что он мог оставить улики.
- Какие еще улики!? – прежняя уверенность Мункаге за долю секунды как рукой сняло. Он взревел от негодования и не в полной мере понимал, что ему говорит подчиненный. Тот в свою очередь ничуть не растерялся и не сдвинулся с места, будучи на тоненьком волоске от смерти. – Разве не был дан приказ вычистить всё и тщательно проверить? Какого чёрта тогда ты стоишь передо мной и даёшь доклад!?
- Хороший доклад или плохой – ставить вас в известность – наша работа.
- Часть вашей работы! Часть!
- Как скажете. И всё-таки с вашего позволения, продолжу...
- Молчать! Замолчи! Если твой грязный рот посмеет сказать мне, что этот проклятый жадный проныра и плут оставил после себя следы, я ему лично голову с плеч отсеку.
Мужчина на эти угрожающие заявления покачал досадливо головой, пока речь разгневанного Мункаге сошла на нет. Хару побоялся вмешаться, но возник у него один вопрос, собственно, если бы Ичиро дал еще минуту члену АНБУ, то услышал бы кое-что интересное.
- Резюмируем. Итак, что мы имеем? Наоко убита, но убийца оставил за собой улики, а лучшие ниндзя деревни не смогли выполнить свою миссию. Занятно.
- Позвольте всё же я скажу.
- Смерти испугался, гадюка?
- Попросил бы не выражаться.
- Перечить смеешь!?
- Могу позволить. Наш отряд с чистой совестью выполнил задание, улик никаких не найдено против вас, чего не могу с полной уверенностью сказать про самого исполнителя, поскольку никто из нас с ним лично не знаком. После нескольких дней осмотра поле битвы ничего найдено не было, кроме крови, предположительно Наоко. На земле мы нашли свежие следы подошв, как выяснилось, они принадлежат нашим же товарищам. Следовательно, кроме нас больше там никого не было. На всякий случай, мы стёрли и эти следы.
- Ах вот вы о чем говорили, - сразу же принял новую дружелюбную позицию Мункаге, смягчившись в лице. – Запереживал почем зря. Что ж вы сразу не сказали? Я уж, хе-хе, невесть что подумал. Вот вы бойцы хитрые какие. Заставили сердце старика биться со скоростью света. Ну молодцы, молодцы, поругал немного, но это чтоб не расслаблялись. Еще что?
- На этом всё.
Хару громко сглотнул, но ничего не сказал. Мункаге был уверен, что он всё понял: лишний шаг против главы лишит его жизни. Все, кто находился в данном помещении, это понимали. Мункаге отпустил члена АНБУ, оставшись наедине с Хару, который по-прежнему стоял как вкопанный, не в силах выдавить хотя бы звук, особенно после развернувшейся перед его глазами сценки, с явно враждебно настроенным главой деревни ко всем, кто посмеет перечить ему. Он не понимал, за что так обращались с этой девочкой. Он каждый день замечал неодобрительные взгляды в ее сторону, видел ненависть в их глазах, слышал сплетни о ее семье, но не понимал почему они не любили Акину, и только Акину. С большим уважением жители вспоминали Накамори Ватанабэ, горько оплакивали утрату Учихи Наоко, но напрочь стёрли из памяти девочку шатенку с голубыми ясными глазами. Может, не совсем правильно говорить, что ее ненавидели, но относились явно не по-дружески. Он даже сам не понимал, почему выполнял эту миссию Мункаге. Ичиро всё это время безотрывно смотрел на Хару в попытке предугадать его мысли.
- За что же вы с ней так, - еле выговорил учитель, подняв глаза на Ичиро, который абсолютно спокойно сидел в своём кресле, докуривая трубку.
- Я это делаю ради деревни, Хару. И только ради деревни. Понимаешь ли в чём дело, мой сын, Ватанабэ, обладал удивительной силой, которая редко кому из клана могла достаться. К сожалению, так уж сложилось, что наши способности – это наше проклятие. Чтобы возрасти на новый уровень, требуются не столько сила и упорство, сколько прирождённые таланты, которые даны нам с рождения. Если ты понимаешь, о чём я, - сделал небольшую вставку Ичиро и не дождался ответа. - На войне у нас с ним развязалась жесточайшая битва,- Мункаге сдержал улыбку, которая с большим удовольствием хотела появиться на губах.- В итоге он проиграл и остался ни с чем. Ватанабэ стал именно тем, у кого был прирожденный дар, он был опасен для жителей, а война позволила сразу устранить опасность. Я воспользовался этим, к чему лукавить. Всё делалось только во благо деревни, никак иначе. А Акина... сам понимаешь, вопрос крови, самый страшный вопрос, - он выпустил клубок дыма и отложил трубку в сторону, многозначительно взглянув на побледневшего Хару. - Бедная Акина считает, что он пропал без вести. Но не будем ее расстраивать, жизнь и так ее наказала.
- Наказала? - выкрикнул Хару, боле не сдерживаясь.- За что наказывать невинного и наивного ребенка?- он был вне себе от обуревающей ярости.
Мункаге молчаливо покивал головой на всплеск эмоций молодого парня и принялся объясняться, когда Хару понял свою ошибку и извинился почтительным поклоном.
- Ты не понимаешь, мой друг. Акина - самое настоящее орудие для убийства. Не ведись на ее внешность, - Мункаге встал и направился к окну, Хару последовал за ним.- Смешение двух кланов порождает настоящего демона. Я был бы более спокоен, если вместо Ватанабэ был кто-либо другой из клана. Сложение двух противоборствующих мощных сил может привести к летальному исходу, если вовремя не взять ситуацию под контроль. Через год она сможет разнести в пух и прах целую деревню, теперь ты понимаешь? Сравнение с Наруто из Конохи будет здесь приемлемо. Именно поэтому перед нами, как перед героями, стоит задача – сдержать эту силу и не позволить ей высвободиться, а еще лучше – воспользоваться этой силой в своё благо, во благо деревни и ее жителей.
Они смотрели, как Акина теперь что-то подвывала себе под нос, глядя на голубое небо. Она не выглядела той, кто способен разрушить деревню беспричинно. По прежнему сомневаясь в рассуждениях Ичиро, Хару без стеснения решил убедиться:
- Вы уверены, Мункаге, что она опасна для деревни?
- Для всего мира, мой мальчик, - как-то по-доброму отозвался Ичиро. - А теперь ступай. Мы еще с тобой это обсудим позже. Скоро у тебя занятия. Ступай, ступай.
Вежливо Хару откланялсяи покинул резиденцию. "Наконец я доберусь до своей цели. Я долго ждалтвоего рождения, Учиха Акина",- Мункаге через стекло сверлил своимвзглядом девочку, которая не замечала его. Он будто пытался мысленно её убить."Смешение двух кланов; нежность и невинность. Кто поверит, что онаубийца!"- Ичиро стукнул кулаком по столу. "Нужно терпение и тогдавойна с Конохой начнётся, и мы, непосредственно, победим. Бойцы уже сейчасготовятся, они ждут своего руководителя, кто поведет их вперед к победе. Теперьманипулировать Акиной не так-то тяжело, да и Наоко не будет путаться под ногами,как обычно. Акина ради своей семьи порубит кого угодно. Дело осталось за малым,пробудить её силу. Я уверен, Хару справится со своей задачей, стоит только емуузнать всю правду о ней . Он станет тем, кто первый пожелает убить её.Но сперва – Деревня Скрытого листа",- он улыбнулся своим мыслям ипогрузился в бумаги.