Глава 12
Много что можно услышать от родной матери. У каждого из нас в период злости бывают неожиданные всплески эмоций; неконтролируемый поток необдуманных слов летит с уст как пулемет, но все забывают, что слово не воробей – вылетит, не поймаешь. Об этой пословице позабыла моя мама. Я видела в последний момент, перед тем, как зажмурившись убежать, как блеснула в ее глазах искра сожаления о своих обидных словах. Но тогда мне ничего не хотелось больше от нее слышать. Я потерялась в собственных чувствах и не могла найти для себя пристанище. Всё становилось чуждым, покрывалось белой тонкой пеленой, застилая глаза однообразием некогда ярких красок. Лишь в этот самый тяжелый момент я понимаю, что Коноха – единственное место, куда меня тянет всей душой, а почему? Не знаю, просто именно сейчас мне хочется быть непременно там. Можно ли назвать это способом сбежать от реальности? Скорее всего да. Время от времени, не сразу, но приходит тихими шажками осознание, что всё вокруг – нейтралитет. Когда есть желание видеть мир в радужных цветах, то невольно надеваешь розовые очки и всё у тебя хорошо, а мир для тебя рай, а когда одна проблема стремглав переплетается с еще одной проблемой и застигает тебя врасплох, тогда мир сер и однообразен, превращаясь в ад. Всё всегда зависит от человека и его пути мышления. Но если бы всё оказалось таким же простым...
Попасть в другую деревню это дело не простое, об этом мой детский разум не сразу мог догадаться в силу отсутствия опыта в некоторых вещах, но за весь год учебы в академии да благодаря маминым историям об отце и его шинобивских способностях, я научилась некоторым хитрым приемам, позволяющим достичь поставленной цели. Если в нашей деревне мало кто обращал внимание на входы и выходы ниндзя из Мунакагуре, то это не означало, что остальные деревни придерживаются таких же инструкций. И я была права, потому что у ворот Конохи стояли двое мужчин. Предположительно охранники. Они выглядели весьма беспечно, общались между собой, смеялись. На вид молодые мужчины. Но если их поставили у ворот защищать деревню, значит не такие уж они простые, какими кажутся на первый взгляд. Я притаилась у одного из толстых деревьев, обдумывая свои дальнейшие действия. Приблизительно обстановка была изучена. Двое молодых мужчин стояли у ворот. Поблизости больше никого. Я прошла вдоль и поперек рядом с деревней, не найдя ничего сопутствующего провалу моему созревавшему плану. Всё должно пройти легко, если не потерять в самый ответственный момент бдительность и контроль чакры. Солнечная погода располагала мой дух к хорошему завершению начатой безобидной шалости. «Теневое клонирование», - сложила я печать. Рядом со мной появились два моих клона, уверенно уставившись на моё лицо в ожидании дальнейших действий. Еще раз озираясь по сторонам, я оценила обстановку и только после этого дала твёрдую команду.
- Итак, ты, - я указала на одного из них, знатно нервничая, - перевоплотись в мужчину. Неважно в какого, главное чтобы был не слишком молод и не слишком стар, - говорила я уверенно, чтобы убедить саму себя, что все пройдет удачно, хотя мысленно передумала о затее. – По логике вещей люди должны относиться к своим ровесникам дружелюбней, чем к кому-либо еще. Хотя... Глупое и странное предположение.
Мой клон мгновенно обрел вид зрелого мужчины со светло-коричневыми непослушными волосами и ярко-голубыми глазами, такие, как у меня, и лишь через пару минут я сообразила, что это была я только другого пола и постарше. Что ж, неплохо. «Я чертов гений», - ликовала моя душа. Следующую команду получил второй клон: просто вопить, что убивают (мне приходилось давать команду вслух, потому что пока было тяжело контролировать их мысленно). Вторая Акина уверенно мне кивнула, принимая своё задание как воин, идущий на смерть. Вот значит как я выгляжу со стороны. Интересное наблюдение.
- Только спрячься куда-нибудь поукромней, чтобы тебя не смогли найти. И подальше немного от ворот, иначе я не успею проскользнуть. Поняла? – клон кивнул мне опять. – И зови до тех пор, пока он не отойдет от ворот достаточно. Иначе не будет никакого толку от идеи.
- Можешь на меня положиться, Акина. Я саму себя не подведу.
- Уж надеюсь, - теперь моя былая уверенность плавно скатывалась вниз, несмотря на то, что начало предположительно благоприятное, поскольку всё шло в точности по плану, но любой план имеет загвоздку – в самый важный момент провалиться. Называется это явление природы «закон подлости». И конечно он не обойдет и меня, иначе какой в нём смысл? Но лучше настроиться на позитивную волну, поэтому выдохнув, я встала с колен и оглянулась опять по сторонам. Не терять бдительность!
Тем временем, пока клоны подготавливались к выходке, я через ров колющих неприятно кустов и жестких трав подошла к дверям Конохи, как можно ближе, чтобы успеть добежать, когда охранники уйдут с места. Мои шаги невозможно было уловить даже самым острым слухом, потому что я ступала вперед медленно, но смело, не смея поддаваться замешательству, чтобы не осечься. Глаза хаотично метались во все стороны, чтобы ненароком ничего не упустить из виду. Всё шло как надо, однако назойливая мысль, что сейчас произойдет нечто непоправимое, тревожило мой рассудок и не давало возможности действовать быстрей. Тянуть больше некогда. И вот я слышу душераздирающий девичий детский крик своего клона, о том, что ее убивают, и просит о помощи, а второй клон, следовательно по задумке, нападает на нее сейчас. Я задержала дыхание и была на стороже, внимательно и сосредоточенно за всем наблюдая, максимально сконцентрировавшись на всём, что двигалось вокруг меня. От напряжения даже стала побаливать голова и запотели ладошки. «Хоть бы все получилось, хоть бы все получилось», - шептала я, как вдруг охранники действительно двинулись с места в противоположенную сторону. Прежде чем кинуться с места, я спешно оглядела освобожденные ворота, и, не теряя секунды, со всех ног побежала к дверям Конохи, обернулась – чисто, но и тогда не стала расслабляться, а вдруг охраняли ворота не только они? Голова выглянула за порог огромных дверей, как это делают шпионы, и что я увидела: беззаботная мирная жизнь, люди не спеша и со счастливыми лицами да полными пакетов руками шли по улицам Конохи. Некоторые стояли у прилавков и рассказывали какие-то свои истории, а слушатели заинтересованно задавали вопросы, чтобы уточнить детали. Здесь так светло, чувствовалась теплота жителей по отношению к друг другу, почти не попадались хмурые и угрюмые лица. А если и попадались, то мимо проходящий гражданин своим присутствием умудрялся растянуть улыбку на его лице. Совсем забыв о времени, я шагнула вперед с разинутым ртом, точно ступила в новый волшебный мир. Глаза не находили покоя и бегали по открывшимися взору ничем непримечательным зданиям, магазинчикам с ординарными побрякушками, иногда попадались крохотные кафешки, битком набитые жителями деревни. Размеренная жизнь Конохи увлекла и повела меня за собой, что я не заметила, как потеряла прежнюю бдительность, не успев войти и влиться в народ. Шаг за шагом меня начинали поражать даже самые незначительные мелочи, например, как красиво оторвался от ветки аккуратный листик без трещин и летал в воздухе на ветру, пока не упал прямо под мои ноги.
- А это кто тут у нас? Ты что тут делаешь, девочка? – склонился надо мной незнакомец ростом в два метра да с темной маской на лице, а на лбу у него повязка, которая закрывала один глаз, а белые волосы по чудному расположились на голове. Даже не знаю, как это можно описать. – Сбежать решила? – мне показалось, он улыбнулся.
Обуянная детским страхом, я продолжала молчать, склонив голову к земле, точно меня пытают, а в принципе, этот расчудесный незнакомец меня пытал своим странным поведением. Мне боязно было лишний раз задышать, ведь никогда прежде не доводилось в одиночку ступить на чужую землю столь бесцеремонно и дерзко, и что ожидает впереди – остаётся загадкой и неизвестностью, которая как раз пробуждала этот легкий страх.
- Оставь ты ее в покое, Какаши, - приближался еще один мужчина с густыми черными волосам в виде прически «грибочек», а самое удивительное, это его наряд: зеленый костюм и та же повязка, что у первого незнакомца, сдвинутая на глаз, но у второго прибывшего - на талии.
Его голос был гораздо грубее, чем у беловласого, басистее, и все равно смог привлечь к себе внимание, чтобы я хотя бы на долю секунды подняла своё бледное лицо. Взглянув на меня, он резко переменился в мимике. Вся его, на первый взгляд, серьезность исчезла, словно ее и не было, вместо этого появилась «мимишность». Он внезапно расцвел, как юный мальчишка, его глаза заблестели:
- Нет ты только посмотри какая милашка!
- Уииии! – ужаснулась я от внезапной бурной реакции и на всякий случай отошла от них на два шага назад, выдвинув вперед руки в целях самозащиты.
- Ты пугаешь ее, Гай! – обратился первый к товарищу. – Ещё что-то про меня говорил. Ты у нас не местная, так? – обратился он ко мне уже более мягким голосом, чтобы не пугать еще больше, но не успела я рта раскрыть, как второй пошёл в наступление.
- А по-моему она боится тебя! И как ты заметил эту лапульку? Какие глазки, хрупкое тело, тебе надо тренироваться! – уже обратился он ко мне, сверкнув своими белоснежными зубами. – Я буду твоим учителем! Твои тонкие щиколотки не спасут тебя от напасти недругов!
Я не понимала, что происходило вокруг меня. «Остановите Землю, я сойду», - вертелось в голове. Я не хотела никакого учителя, не надо меня тренировать и вообще, нормальные у меня щиколотки. Что он к ним пристал!
- Не обращай на него внимания, - помахал кистью руки Какаши, тот самый, что с белыми волосами и в маске. – Он слегка ненормальный.
- Ненормальный? – взревел Гай. – Кого ты назвал ненормальным?
- Пока он там разбирается, как тебя тренировать...
- Я уже костюмчик подобрал! – Гай показал точно такую же зеленую форму как у него, и я ужаснулась, но Какаши аккуратно положил свою руку мне на плечо, заманивая к себе.
- Может представишься нам? – убедительным тоном спросил Какаши у меня, и если бы еще несколько секунд я там простояла, то сдала всю подноготную.
- Кхм, кхм, - вмешался третий мужской голос. – Простите, что отвлекаю, но она ждала меня.
Этому парню я была рада как никогда. Тот самый, который угостил меня данго. Он стоял, точно возвышался как мемориал, а ласковый ветер развевал его волосы, цвета вороньего крыла, в одном направлении. В первую нашу встречу мне не удалось его разглядеть под свет яркого солнца, зато теперь никто мне в этом не мешал. Ему точно 11 лет? Он выглядел совсем как взрослый юноша: такой серьезный, мужественный. С таким не страшно куда-либо идти, его аура веет уверенностью, которая невольно передается через некие биотоки тебе. Этот мальчишка притягивал к себе, но вместе с тем внушал дикий страх своим чрезмерным осознанием всего, что происходило вокруг. С его появлением на сердце стало гораздо легче. Теперь мне не страшны эти двое незнакомых мужчин, что склонились ко мне как коршуны на легкую жертву. Гай обрел серьёзный вид и перестал травить пугающие шутки, Какаши медленно выпрямился:
- О, это ты. Значит она твоя знакомая?
- Да, всё верно, - спокойно ответил тот и, мне показалось, с едва заметной улыбкой посмотрел на меня и обратился. - Пошли, - мой герой подозвал меня к себе несколькими взмахами руки.
В последний раз одаривая своих новых незнакомцев ясным голубым взором, со счастливым лицом я, в прямом смысле, побежала к нему и жадно схватила за руку, крепко ее сжимая. Сейчас мне это было необходимо, потому что до его прибытия было очень страшно, невыносимо страшно. Я уверенна, мы оба ощущали, как смотрят на наши спины те двое странных мужчин, полные вопросов. Между ними наверняка развязался разговор...
***
- Тебе это не показалось странным, Гай? – положив руки в карманы брюк, повернулся Какаши к своему товарищу, искренне надеясь на положительный ответ.
Тот внимательно смотрел вслед детям, думая о чём-то своём, но вопрос своего друга он отчетливо услышал, просто не знал как отреагировать и как ответить на него. Единственное, что двум взрослым шиноби удалось узнать – девочка не местная. На этом всё закончилось. Но если она не здешняя, тогда откуда Итачи мог ее знать? Этот вопрос посетил голову не только Гая, но и Какаши. Но что самое важное: как ей удалось пройти охрану врат Конохи? В конце концов шиноби в зеленом костюме заговорил:
- Не могу тебе ничего однозначного ответить, Какаши, но одно я знаю точно... Она такая милашка! Я просто обязан стать ее учителем, ей так подойдет моя зеленая форма! А, Какаши!? – вновь принялся за своё Гай, радуясь как маленький ребенок. Он явно был сейчас мыслями далеко не здесь, поэтому Какаши иного выбора не осталось, кроме как выдохнуть и вернуться к своим занятиям, просто-напросто соглашаясь со своим другом.
«Она действительно мила. Но любой ребенок в этом возрасте мил. Все они вырастают и становятся убийцами. Таков закон мира шиноби», - с этими мыслями беловласый мужчина развернулся, а следом за ним ступил и сам Гай, более менее успокоившись, но продолжая с энтузиазмом выуживать из Какаши хоть слово, говорящее мнение о вновь прибывшей незваной гостье.
***
- Как ты тут оказалась? – первым делом спросил черноволосый мальчик, стоило нам пройти на достаточное расстояние от тех двух мужчин. Но тем не менее, он всё равно пару раз повертел головой, чтобы убедиться – нет ли за нами хвоста.
- Я сама пришла, - как ни в чём не бывало честно призналась я, весело шагая рядом со своим взрослым другом.
- Сама? – по-настоящему удивился парень, посмотрев на меня, а затем снова вдаль.
- Ну да, а что в этом такого? Я очень хотела погулять здесь. Мама мне столько историй рассказывала о Конохе, а ни разу не навестила сама, не то что мне показать.
- Как ты прошла через охрану? Тебя ведь не могли впустить просто так.
Я пожала плечами, одновременно размышляя, можно ли ему довериться или нет. Соответственно, он мой первый друг и будет очень неприлично с моей стороны сомневаться в нем, однако чувство самосохранения блокировало все мои чувства к нему. И несмотря на это, разум боролся и искал контраргументы. Он не выглядел человеком, которому нельзя довериться, он внушал положительные эмоции, если опустить его неразговорчивость и почти всегда хмурый вид. Больше всего мне хотелось всё ему рассказать, заодно похвастаться. Это был мой первый опыт, когда обучение в академии помогло. Решившись, я заговорила:
- Я просто создала двух теневых клонов. Один из них принял облик мужчины, а дальше дело актерства. Они начали битву. Охрана услышала зов маленькой девочки и прибежала на помощь, а я тем временем проскользнула внутрь и встретилась... с ними, - скривила я лицо, на что парень еле заметно улыбнулся.
- Удивительно, как легко сработал твой план, - продолжал держать мою руку парень, не задумавшись ни разу о том, чтобы ее отпустить, что мне только в радость. Этот жест придавал больше уверенности в защищенности и в том, что он тоже считает меня своим хорошим другом.
- Мне тоже кажется, что план оказался простым. Я не надеялась, что он сработает, но выходит, что удача на моей стороне? – я задорно, но тихо посмеялась, радуясь своему маленькому успеху. - А на повязках это ваша эмблема деревни?
- Да, - кратко ответил он.
- А кто это? Те мужчины, - продолжала допытывать я его своими расспросами.
- Один из них, что с пепельными волосами, Какаши-сенсей, «копирующий ниндзя» Конохи. Другой – Гай-сенсей, отлично владеет техниками рукопашного боя. Ему в этом равных нет в бою.
- А ты у них обучался?
- Нет.
- А почему Какаши-сенсея называют «копирующим ниндзя»?
- С помощью шарингана он способен скопировать и запомнить более тысячи техник.
- С помощью шарингана? – изумилась я ещё одному новому открытию. – Получается, что он Учиха? Странно... ведь он совсем не похож на Учих, - я немного подвисла в своих рассуждениях, начиная сомневаться, а всё ли я знаю о своем клане? Но парень не заставил меня долго томиться в тягостных сомнениях.
- Нет, вовсе нет. Он из клана Хатаке. Хатаке Какаши. Глаз, который он прикрывает повязкой, и есть его шаринган.
- А откуда он у него? Мама мне рассказывала, что обладателями шарингана могут быть только Учихи.
- Или если пересадить их на другого, нового обладателя.
Мои глаза округлились от услышанного. Такого мама точно мне не рассказывала. Но почему?
- Значит, Какаши-сенсею пересадили один глаз Учихи?
- Верно.
- И он может использовать его наравне с Учихами... - добавила я в свои рассуждения и задумалась. – Как-то слишком всё просто. Какой же Учиха станет делиться своими силами? Скорее всего Какаши-сенсей настолько силен сам по себе, что смог в бою отвоевать себе шаринган и стал мощнее в два раза, а то и в три! Страшно с таким столкнуться в бою...
Что-то мне подсказывало, что я ошибалась в своих рассуждениях, а мой друг не стал рассеивать созданные мною иллюзии, только слушал их, не перебивая, и мог иногда повернуть голову ко мне и многозначительно взглянуть в глаза, затем опять вперед – на дорогу. Он столько всего знает, что становится иногда неловко находиться рядом с ним, поскольку выглядишь в такие минуты как дурёха, а я не виновата в том, что мама хранит в секрете даже возможности своего клана, а наша деревня так вообще ставит запрет на изучение ее истории. И как тут набраться знаний? Какой-то замкнутый круг.
Мы приближались к тому самому кафе, откуда когда-то мне купил этот же парень данго. Словно прочитав мои мысли, он спросил:
- Ты не возражаешь?
- Нет, конечно! Мне очень понравились данго! Только... - мне стало вдруг не по себе от того, что он за меня платит, но предложить я ничего не могла. – Ты сам голодный? – попыталась вылезти из неловкого положения.
- Я не прочь отведать пару штук рисовых шариков, - его глаза засверкали, подобно алмазу, он дал мне понять, что понял мой намек, однако сделал вид, что пропустил мою реплику мимо ушей, чтобы не вогнать в еще больший ступор. Порой кажется, что мой друг читал меня как раскрытую книгу.
- Можно тогда мы покушаем в другом месте... - я запнулась, - подальше от людей. Где тихо...
Черноглазый посмотрел на меня пару секунд ничего не выражающими глазами, потом легонько кивнул. Я поджидала его на улице, пока он расплачивался за нашу сладость, и следила за каждым слабым движением в надежде на его скорое появление. Мои глаза ловили даже самые малозаметные движения одеждой, волосами, конечностями, и в такие секунды замирало дыхание, а в голове со скоростью света проносилось: «Это он». Но это был кто угодно, только не друг.
Эта деревня стала мне по-своему дорога, в ней я действительно обретала гармонию, хотя не росла тут. Было такое впечатление, словно моя душа родилась здесь, она требовала находиться здесь. «ВВЛ, - вспомнила я слова мамы. – Деревня Скрытого листа руководствуется этим правилом».
- Взаимопонимание, взаимопомощь и... любовь, - тихо вслух проговорила я и ни с того ни с сего заплакала. «Я порой сомневаюсь, умеешь ли ты любить», - невольно всплыл образ недавней ссоры с матерью, и воспоминания бушующей бурей охватили моё разбитое сердце жестокими словами родного человека.
В этот момент вышел мой верный и понимающий друг, каких у меня никогда ранее не было, и как только увидел меня в слезах, бросив ищущий взгляд по сторонам, сразу же бросился ко мне, встав на одно колено, чтоб сровняться со мной ростом. Мне было так неловко в этот момент, но слёзы катились по щекам градом, и я не в силах была остановить этот солёный поток. Он даже оказался взволнован этим, а может я тогда себя накрутила, но так хочется верить, что я что-то значила для моего друга так же, как он для меня.
- Тебя кто-то обидел? Что случилось? – поспешил он поинтересоваться, прежде чем стал разглядывать мои коленки, руки.
Я подняла на него опухшие глаза и не сразу поняла, почему тот стал меня разглядывать.
- Нет, я не ушиблась. Прости, - и вытерла свои горе-слёзы тыльной стороной руки...
Мы сидели под тенью толстого ветвистого дерева недалеко от академии Конохи. Солнце мало-помалу опускалось за горизонт, отбрасывая свои последние теплые лучи на крыши домов и иных зданий, окрашивая их в легкий оттенок алого заката. Вместе с тем сменялся и небосвод, переливаясь из темного синего в фиолетовый, фиолетовый в нежно оранжевый, который в свою очередь принимал удары яркого солнца, скрашиваясь ближе к горизонту в багровый цвет. Где-то уже понемногу начинали виднеться первые яркие звёзды.
Здесь, как обещал парень, было безлюдно. Я довольно жевала данго, рассказывая об очередной ссоре с мамой вплоть до мельчайших подробностей, не упуская из виду своё отношение к сложившемуся обстоятельству. И неважно, набит был мой рот или нет. Я наполнена эмоциями, которые вопреки мне вырывались наружу огромной волной, а остановить этот поток даже я была не в силах, а что до моего друга, то он и не пытался перебивать меня. Лишь изредка мог склонить голову, что челка в такт его движению качалась, да украдкой взглянуть на меня, блеснув большими черными как оливки глазами с длинными красивыми ресницами. После окончания моего повествования, ближе к концовке обретшая грустные нотки, парень опять присел на одну ногу, поближе ко мне, и погладил меня ласково по голове.
- Это всё пройдет со временем. Небольшие недомолвки бывают со всеми. Не следует расстраиваться раньше времени. Ты дорога маме, она сказала это сгоряча. Обозлённый человек мало понимает, что говорит. Куда важнее поступки, - с улыбкой сказал мой друг, не прекращая гладить по голове.
Это было настолько мило и трогательно, что я опять залилась слезами, заплакав в этот раз навзрыд. Он не стал меня успокаивать и останавливать. Позволил вдоволь наплакаться, что позволило мне облегчить душу. Лишь тогда детские всхлипы стали редки, но полностью успокоиться выходило непросто. Когда я немного успокоилась, хлюпая при этом носом, парень рассказал мне теперь о своей учебе в академии, о своих хитростях и проказах, чтобы как-то меня отвлечь, что у него очень хорошо получалось. Иногда он ловил взгляд голубых глаз, отчего я слабо улыбалась и качала радостно головой, затем отворачивалась обратно к возвышающейся во всей красе академии Конохи и ощущала каждой частичкой тела, что и он последовал моему примеру, не разрывая своей мысли.
- Вам давали кошачьи ушки для миссии? – громко смеялась я, удивленная этим откровением.
- Так надо было. Что только не сделаешь для выполнения миссии. И неважно, какими средствами.
- И это ждет каждого?
- Я не знаю, - признался парень, - но если честно, я рад, что этот ужас закончился.
- Но ведь миссия интересная! – запротестовала я. – Мне, например, было бы очень интересно ее выполнить. Даже если тоже придётся надеть на себя кошачьи ушки. А я, кстати, очень люблю кошек. А ты?
- Я тоже, - ответил он мне, посмотрев на моё лицо внимательными глазами, после чего отвернулся обратно.
Некоторое время мы просидели в полнейшей тишине, глядя завороженно на последние лучи солнца, которые через несколько минут и вовсе скрылись. Начало темнеть. Мы одновременно посмотрели друг на друга и неловко отвернулись. Я слабо хихикнула, забавная ситуация. Но потом в груди образовалась скрытая печаль.
- Мне иногда кажется, - начала я еле слышимым голосом, - что в некоторых ситуациях нет выхода. А может его просто не видно. Спрятался где-то в глубинах подсознания. И как тогда быть. Эти вопросы меня часто мучают, потому что мне кажется... мне кажется... я попала в замкнутый круг одних и тех же событий. Я хочу выйти из него, - мои глаза нашли опору в его черном взоре, - я действительно хочу выйти из него, но ничего не получается.
Я тяжело выдохнула и опустила голову на свои коленки, крепко их прижимая к груди руками. Признаться, я не ждала от него ответной реакции – что он может сказать на это счет ребенку, который просто так открылся ему? Но парень вздёрнул голову к небу с задумчивыми очами и сказал:
- Из любой сложной ситуации есть выход, проблема лишь – мы не всегда его видим. Для того и нужны друзья, чтобы помочь отыскать путь, если ты с него сбился.
- Я иногда задумываюсь о том, что ангелам живется легче. Ведь ангелы существуют, верно? – не дожидаясь его ответа, продолжила. – Я бы хотела быть ангелом хотя бы на один день, чтобы охранять маму, следить за ее жизнью и беречь от всех ошибок. У меня никого нет ближе нее. Порой мне становится страшно представить, что с ней будет, если вдруг ее убьют. В АНБУ мало кто выживал. Но... ангелы, это ведь те же люди, которые когда-то были живы на земле. Значит ли это, что мой папа сейчас охраняет меня?
Между нами повисла тишина. Парень неподвижно сидел, продолжая смотреть на небо, которое начинало покрываться множеством ярких звёзд. А вот пролетела комета. Нужно загадать желание. Я закрыла медленно глаза и пожелала, чтобы мой друг всегда был рядом со мной и не позволял сходить с верного пути. Интересно, а загадал ли он желание? И каким оно могло быть? Я хотела было уже встать, чтобы вернуться домой и попробовать поговорить с мамой, как внезапно он остановил меня, заговорив:
- Люди более свободны, чем ангелы. У них хотя бы есть выбор и возможность всё изменить, - он посмотрел мне в глаза. – Сходи к своей маме, извинись перед ней. Она у тебя одна. Не обязательно быть ангелом, чтобы быть рядом с любимым человеком.
Я стыдливо опустила голову, перебирая тоненькими хрустальными пальчиками голубенькое платьице в поисках благодарственного ответа, но ничего придумать не могла, но какое-то волшебное чувство переполнило меня и овладело телом, из-за которого я накинулась на парня, приковав к себе крепким объятием. Мне просто нужен был тот, кто послушает меня и примет такой, какая я есть.
- Спасибо, - шептала я ему на ухо детским писклявым голоском, - спасибо большое, - с каждым моим словом обнимала сильнее, как будто хотела, чтобы он растворился во мне. – Даже если так случится, что мы больше не увидимся никогда, я всю жизнь буду тебе благодарна и буду помнить о тебе. У меня никогда не было друзей, очень сложно... очень сложно взять и открыться, рассчитывая, что никто тебя не прогонит, не станет насмехаться над тобой и над твоими чувствами. Я правда так старалась... так старалась быть собой, но мой страх не позволяет мне быть той, кто я есть на самом деле. Даже мама... даже моя родная мама сомневается во мне, но что может быть хуже этого?
Парень не ожидал от меня тех самых действий, потому изумленно наблюдал за мной (мне даже показалось, что он был смущен), но всё же его руки медленно обвели мою талию после окончания трогательной и чистосердечной речи. У Сакуры не получилось дать мне ту поддержку, которая так требовалась, но у этого малообщительного замкнутого мальчика как-то чудесным образом получилось расположить меня к себе, став хорошим другом, а может и просто временным приятелем. Просидев так еще некоторое время, он провел меня до моей деревни и без продолжительного прощания ушел. Это объятие нас смутило. Из-за него мы весь путь не обмолвились словом и даже не взглянули друг на друга. Может только я украдкой кидала на него быстрый взгляд, сталкиваясь с гордым профилем, и опускала его, прикрываясь длинными густыми ресничками. Между нами было кое-какое невидимое напряжение, будто пробегал ток с огромной скоростью. Он умело мог это скрыть, я ощущала дискомфорт. Наверно, мы больше с ним никогда не свидимся более.
Я вернулась домой очень поздно, мама спала в своей постели. Зайдя к ней на носочках, я присела прямо перед ее лицом, таким белым, как мрамор, а глаза опухшие и покрасневшие. Значит она проплакала почти полдня и перестала ближе к ночи. Я не хочу ее будить, но выговориться мне надо, потому что другой шанс может не выпасть:
- Может быть ты где-то права, - начала я шепотом, поглаживая мамину голову, - может я действительно не умею любить. Маленькая грубиянка, которая ни разу не сказала теплых слов, но я всё исправлю, честно. Я удивлю тебя в День своего рождения. Перед тобой буду совсем другая я. Если нужно будет, я не засну целую ночь, буду ждать тебя до рассвета. Помнишь, взаимопонимание, взаимопомощь и любовь? Наш ВВЛ. Я теперь поняла, о чем ты мне говорила. Коноха прекрасная деревня, но знаешь что... Я хочу там жить, это мое место, мам. Я знаю, ты тоже любишь эту деревню, но папу ты любила больше, поэтому осталась тут, как и я, останусь тут с тобой, чтобы ни случилось.
Мама слегка простонала во сне, чуть подрагивая бровями. Испугавшись, что я могу разбудить ее, встала на носочки и ушла в свою комнату, максимально осторожно ступая по скрипучему деревяному полу, предварительно прикрыв за собою дверь. И всё-таки, как нелегка жизнь и как она удивительна. Всего несколько дней назад кроме матери, я никого не знала и никто не входил в мой круг знакомых, как за раз у меня появились новые знакомые из другой деревни. Та же Сакура. Пускай она любит поговорить больше о себе и о своём возлюбленном, но её доброта притягательна. Благодаря ей я научилась разбираться в икебане. Может не так хорошо, как она, но сочетание цветов уже проще стало подбирать. Много что можно перечислить еще, но день настолько насыщенный, что уже клонило в долгожданный крепкий сон.
До следующего учебного года я не видела маму. Иногда казалось, что она вовсе не возвращалась обратно, если бы не пакеты с едой на столе, но вот уже несколько дней, как даже продуктов не было как обычно. Отсутствие матери настолько приелось в повседневную суету, что это стало теперь нормальным и мало обращающим на себя внимание явлением. Каникулы прошли скучно, точно их не было. Общение с Сакурой все больше меня интриговало и завлекало. Ее рассказы о... как его там? Ах, да, Саске! Походили на романтичную книгу с одним единственным приевшимся сюжетом: невзаимная любовь. Главная героиня тайно влюблена в своего героя и наблюдает за ним исподтишка, а как дело доходит до важных моментов, так персонаж сразу даёт заднюю. Из того, что говорила Сакура, всё выглядело именно так. Причём, бывало, что проскакивали слова о том, что он «посмотрел на меня» или «он заметил меня, и я покраснела до ушей». Но кажется, моей знакомой с этим Саске ничуть не везет. Мальчик, как и я, мало что смыслит во взрослой любви. Однако она так воодушевленно мне все это рассказывала с новыми мелкими деталями, что оставляла у меня ощущение другого мира, и хотелось это всё слушать и слушать. Затягивало, как фильмы. Так прошли каникулы – с розовлаской и историей о безответной любви, которая когда-то станет счастливой. С тем парнем я больше не встречалась, как предполагала. Морально я уже готова была к этому, поэтому недолго расстраивалась, но было что-то в сердце такое, что не давало мне покоя. Порой бывало, что не хватало по вечерам лёгкой философии и такого же лёгкого общения ни о чем и обо всём сразу. Постоянные разговоры о любви начинали мало-помалу надоедать и отчасти раздражать и без того тоскливую душу. Тогда я возвращалась к воспоминаниям, воссоздавая образ наших с брюнетом прогулок, как киноплёнку диафильма. Иногда он напоминает мне призрак: вроде он есть, а потом хоп, исчез. Все остальное свободное время я тратила на творчество: сочиняла песни и сама же их исполняла у раскрытого настежь окна, из которого приятно дул теплый летний ветерок.
На этот раз, когда ученики собрались у ворот академии, мне не было так скучно, многих даже удивляло мое хорошее настроение. Они бесстыдно могли обернуться, чтоб посмотреть на меня и передать из уст в уста, что ныне я не хмурая, какой бываю обычно. Погода тоже располагала к позитиву, что хотелось поскорей зайти в класс для получения новых знаний и продемонстрировать свои навыки, чтобы порадовать сенсея. На самом деле это была настоящая я. Приветливая, улыбчивая и просто открытая для мира. Я очень сильно старалась быть той жизнерадостной девочкой, с которой попрощалась, когда мама заявила о своём намерении вступить в АНБУ. Неподалёку печально стояла Сакураи Аико и тоже повернулась всем телом ко мне, когда я собиралась пройти мимо нее, чтобы войти в академию, но Аико сама подошла ко мне, как только увидела меня среди одноклассников:
- Мне до сих пор неловко, - без приветствия произнесла она чуть смущенная. Румянец на ее светлых щеках так шел, что я вновь вернулась к мыслям о ее естественной красоте, сводящей меня с ума. О, как бы я хотела быть такой же великолепной во всем, - за свое поведение на экзамене. Я тебя не видела на каникулах, а дома не могла застать, чтобы извиниться. Со мной что-то случилось. Я тогда точно была не в своём уме. Не понимаю, что нашло на меня, но чувствую себя бесконечно виноватой перед тобой.
- Да брось! – усмехнулась я в ответ, искушенная её внешностью и нежностью в чертах. – На самом деле я уже забыла.
Аико удивленно смотрела на меня, не веря своим глазам, что перед ней стоит никто иной, как Акина, та самая Накамори Акина. В ее взгляде можно было прочитать испуг за меня, она явно хотела что-то еще сказать, но ее губы остались раскрытыми и дрожащими, а я больше не стала ее ждать и оставила одной. Самой первой в класс ворвалась я и села на свое любимое место: подальше от учителя. Все как и прежде. Те же заботы, те же ребята и тот же зануда сенсей. В этом году я решила стать пай-девочкой, посещать все занятия, совестно выполнять поручение сенсея, не быть хмурой, чтобы не отталкивать от себя людей, контрольные писать на отлично, но всегда найдется тот, кто все испортит. Как только я раскрылась (правда это опять же для своих собственных целей, которые никоим образом не касаются академии), сенсей нашел новое уязвимое место и нанес смертельный удар, вот поэтому я всегда отгораживала от себя мир, с недоверием относясь к людям. В этот значимый день эта истина стала всегда ходить со мной нога в ногу, и я никогда не забывала и не стремилась больше отрекаться от нее ни при каких условиях.
- Наконец вы мне рады, Накамори, - сухо произнес сенсей, как только вошел. – Вам потребовалось больше времени, чем остальным, чтобы смириться со своей участью моей ученицы.
- Я рада, что вы запомнили, наконец, мою фамилию! – без всякой иронии радостно пошутила я. Класс отреагировал весьма приятно и неожиданно, чего не скажешь о Хару-сенсее.
- Небось, мать тебя привела в академию? – злорадствовал сенсей, но это меня пока еще не ранило.
- Нет, Хару-сенсей, мама на важной миссии!
- Ах, тогда вы отца нашли живым, - протяжно произнес он, играя на струнах моей нервной системы и наслаждаясь их пением, или, если быть точнее, завыванием от нарастающей боли.
Моя улыбка плавно скатилась вниз, огонь в глазах потух, и опять воцарилась пустота, равнодушие и цинизм. Я молчала, класс в напряжении тоже.
- Нашли живым, да? Да? Я угадал? А? Акина-чан, - на его лице образовалась самодовольная улыбка. Я не понимала, зачем он это делал.
Ребята все оборачивались на меня по очереди, ряд за рядом. Что мне еще оставалось делать, кроме как молчаливо склонить голову? Но выход нашелся сам собою. Ненависть застелила глаза тонкой пеленою, затмевая нашептывающий разум о благодетели и мудрости. Ни о какой мудрости и речи не может идти, когда бездушное существо так беспощадно унижает крохотное и слабое детское сердце. Закрыв ненадолго глаза, я вспомнила напряженные тренировки и наказы матери и поняла – это мой выход.
- Стихия огня! – я быстро складывала руками печати уже на уровне рефлексов. – Техника огненного шара!
Эта техника никогда у меня не срабатывала, но сейчас не тот случай. Огромный поток пламени стремился через ряды прямо на мужчину с молниеносной скоростью. Одноклассники от испуга громко завопили, разбежавшись по сторонам, а сенсей от неожиданности на пару секунд растерялся, не двигаясь с места, точно тот прилип к полу. Он мгновенно отбил мою технику своей стихией огня, отчего моё пламя потухло на глазах, и приказал ребятам освободить помещение. А те были рады поскорей убраться отсюда, потому уже через несколько секунд класс пустовал. Стояли только мы, бросая друг на друга глазами молнии.
- Это тебе не поле для битвы, - нашел время отчитать меня Хару-сенсей грозным тоном, вовсе более меня не пугающим, как раньше. И несмотря на это, я четко ощущала, как в его взгляде проскальзывает один единственный вопрос – как у меня это получилось.
- Зачем же надо было так со мной обходиться? – процедила сквозь зубы я, стараясь скрыть накопившийся в горле ком.
- В прошлом году ты опозорила меня, в этом году настала моя очередь. Ничего просто так с рук не сходит, Накамори, пора привыкать ко взрослой жизни. Ты всё своё детство провела рядом с матерью и не видела настоящей реальности. Пора спускаться с небес на землю. Ты шиноби, а шиноби не могут быть счастливыми. Их реальность сурова. Если тебе это не нужно, у тебя есть выбор покинуть академию и предаться садоводству.
- Я не раскрывала ваших тайн о личной жизни и уж явно не насмехалась над вашим горем, всем известно, что мой отец давным-давно мертв, мы лишь даем себе жалкую надежду на то, что он пропал без вести! – выплюнула я горькие, но правдивые слова.
- Ты даже ничего не знаешь о своей жизни, не знаешь элементарной правды о себе и о своей семье, девочка с темным настоящим! – меня передернуло от его слов. Тоже самое мне сказала Аико: «Девочка с темным настоящим, ты вроде есть, а вроде тебя нет».
Я рассвирепела и вновь напала на него техникой огненного шара, и на этот раз сенсей не стал отбивать, а наоборот сам нападал на меня. Как в последствии выяснилось, Хару предвидел этот мой шаг и поспешил опередить в целях самообороны. Так и вышло.
- Что здесь происходит! – разнял нас Мункаге своим присутствием да громким старческим голосом.
Он явно недоволен. Мы не ожидали его прихода и резко остановились. От опаленного огненными техниками класса теперь остались только догорающие силуэты деревяных парт с лавочками да свисающая на одном гвозде зеленая академическая доска. Мункаге применил одну из техник стихии воды, потушив остатки пламени. Он сначала посмотрел злобно на Хару-сенсея, затем перевёл столь же недовольный взор на меня. Как ни в чем не бывало учитель стряхнул с себя пыль и начал все объяснять, что в конечном счете привело к тому, что я оказалась в кабинете у Мункаге.
- Слушаю вашу версию, Акина-чан, - недоброжелательно потребовал он, записывая на пергаменте причинённый ущерб с ценами.
- Мне нечего сказать. Всё, что было предъявлено в мой адрес, истина, однако... - я не стала договаривать, поскольку подсознание выдало образ насмехающегося над горем других Хару. – Я жду вашего наказания.
Мункаге глубоко вздохнул и отложил в сторону кисть, не рассматривая свой труд.
- Когда вы вступали в академию, вас знакомили с правилами поведения в стенах здания. Все вы писали, что всё прочитали, всё вам ясно и согласны их принимать. Своими действиями вы с Хару-сенсеем нанесли колоссальный ущерб нашей академии, начиная с репутации, заканчивая финансово. По-хорошему, с вас должен быть спрос: заплатить или купить соответствующие объекты, которым нанесен вред. Поскольку ученики академии не зарабатывают денег, то данная обязанность переходит к родителям. В данном случае к твоей матери. Насколько мне известно, для вас это большая сумма, - он показал мне свой исписанный пергамент. Я стыдливо опустила голову – он еще не сказал ничего лишнего, всё по делу. – Но Наоко служит мне правой рукой в структуре АНБУ, поэтому на первый раз прощаю и самолично покрою нанесенный тобою ущерб. А теперь живо освободите мой кабинет.
Я побыстрей выбежала из помещения, не скрывая грядущей радости, что меня оставили в покое, но эта радость быстро сменилась беспокойством за маму, которая, если узнает об этом, сильно огорчиться, что не входило в мои планы. Я не боялась наказания, мне нечего терять, просто-напросто я хочу покоя и расти в окружении матери. За 7 лет жизни меня измучили и истерзали, кто как мог. Я устала.