Глава 8
- Очередное утро объявляется открытым, - вслух пролепетала я, не успев раскрыть глаза. Губы еле двигались. Казалось, утро, вроде выспалась, но в теле такая ломота, а сознание такое уставшее.
Если внимательно прислушаться, затмив остальные органы чувств, например, закрыть глаза, то можно различить в тишине отдаленное щебетание птиц, отголоски играющих детей, счастливых и ничем не обремененных, легкое шуршание на ветру зеленых свежепахнущих листьев, мелодия которых мне, безусловно, нравилась больше остальных. Уже с утра я догадывалась, что матери дома нет, а вчерашняя записка оказалась липовой, просто игрой с чувствами ребенка. Я злилась на нее, моей злости даже не хватало. Я готова была вот-вот выбежать из дома к ней в отряд АНБУ и просто посмотреть в черные, как оникс, глаза и задать ей самый главный вопрос, чтобы получить честный ответ. Но это лишь минутная слабость. Я устало потянулась, ненавистно бросила взгляд на всю комнату, будто не понимая, где я, словно стены комнаты чужие, а потом замоталась с головою всем одеялом. «И как же люди живут без своих родителей? Даже тот самый Наруто. Ведь так его зовут. Сакуре везет: мама, папа – весь арсенал в сборе. Наверно, она самый счастливый человек на планете. А если это так, то почему она грустила, сидя под деревом?» - после этого вопроса она мне вдруг резко стала противна. Нахмурившись своим собственным назойливым мыслям, я направилась в комнату мамы. Около ее кровати красовалась катана: она сверкала в лучах солнца, отдавая серебристым светом, который ослеплял глаза. Это оружие заворожило меня одним своим видом. «Видимо дома забыла, настолько она спешила. Стоит отнести», - но кто бы мог подумать, что на самом деле она его не забывала? Да и если посудить, как может ниндзя забыть о своем главном «доспехе». Но что взять с семилетнего ребенка, не все идеальны, даже самые сильные шиноби. Как никак они тоже люди, у них также есть недостатки, только никто не тычет их носом в эту грязь. Для обычных смертных вроде меня они остаются самыми-самыми, с одними только положительными характеристиками. Моя мама, конечно же, тоже входит в этих «самых-самых», точно так же, как наш Мункаге, а если брать другие деревни, то мне запомнились Намикадзе Минато, Учиха Мадара (который причастен главным образом к войне, в которой пострадали многие деревни, в том числе и люди, не считая моего отца, и тем не менее он тот «самый-самый» сильный, пускай и злой). И вот я ликовала, понимая, что нашелся повод сходить к маме и поговорить с ней. Для нее будет большим изумлением встретить меня там, куда никто не может явиться.
Одевшись как полагается: нежно-голубое пышное платье чуть выше колен, под которым натянуты узкие темные лосины, и две низкие полукосички, привязанные резинками, подаренными мамой, с эмблемой клана Учиха, - я взяла тяжелую катану, не сразу сумев поймать равновесие, и направилась... «А куда идти?» - этот вопрос остановил меня у самой двери. Мункаге! Вот она цель. Он-то точно мне проведает обо всем, что меня заинтересует. Я поместила катану за спину, чтобы она мне не мешалась при ходьбе, да и тащить ее так легче. Для Мункаге было в новинку: я пришла к нему сама, без приглашения. Из дома-то тяжело вытащить, а тут такое дело! Больше всего боязным оказалось то, что вряд ли бы в резиденцию к Мункаге впустили бы обычную девочку без пропуска, ведь он находится в строгой охране несколькими членами АНБУ, его жизнь всегда под опасностью, оно и очевидно почему, ведь многие хотят занять престол главы. К сожалению, в нашей деревне эта тема стала первостепенной. Теперь понятно откуда возникли у Аико идеи борьбы за престол, которые мне даже в голову не приходили, учитывая, что, во-первых, не тот возраст, во-вторых, мне это в действительности не нужно было. Итак, я смогла легко попасть к Мункаге, минуя кипу охранников благодаря прежним женщинам, что в первый день посещения резиденции представились мне, однако их имена были мною позабыты.
- Твоя мама сейчас на важной миссии, но если она сама попросила тебя прийти, - он пожал плечами настолько безмятежно, как будто к нему заходил каждый второй ребенок и просил об услуге связаться с матерью во время ее миссии, чтобы что-то там передать, и конечно, такое легкое согласие меня заставило немного поволноваться и призадуматься, но только лишь на мгновенье, потому что басистый голос Мункаге постоянно отвлекал от слаженной цепочки рассуждения, - то что ж я могу тут поделать. Она находится в лесу, между нашей деревней и Конохой. Ее отряд собирается у камня, заросшего мхом. По пути он тебе должен встретиться. Он один единственный. Идти тебе надо ближе к западу. А теперь ступай и не мешай мне заниматься своими обязанностями, - и торопливыми костлявыми пальчиками мужчина поспешил переложить только в ему известной последовательности тонкие бумажки.
Поклоном я отблагодарила его и побежала прочь, не веря своему счастью, пока глава деревни не передумал о своём мало взвешенном решении. «Глупая девчушка... Очень глупая, но она мне еще пригодится», - злобно ухмыльнулся Мункаге своим мыслям, а я тем временем со всех ног бежала по деревьям к маме. Изредка приходилось останавливаться, чтобы отдышаться, потому что катана от тяжести перетягивала моё тело назад. Этот лес обрел для меня новый облик: он пугал, как пугает несуществующая ведьма детей. И все равно, осознавая, на что я иду и ради чего, меня не страшили ветвистые деревья, которые иногда цеплялись за платье, из-за чего разок оторвался маленький кусок одежды и повис на конце острой веточки. «Главное ногу не поцарапала», - подумала я и двинулась дальше. Как сказал Мункаге, я действительно увидела тот самый камень, но никакого отряда не было. Неужели маленького дитяти обманули и ввели в заблуждение? Немного поводя глазами и озираясь по сторонам, чтобы лучше изучить местность, я приготовилась снять с плеч катану и сделать небольшой привал, заодно привести в порядок мысли и понять, что к чему и как быть дальше. С огромной скоростью, откуда-то из тёмных кустов, в мою сторону полетел кунай, оставивший на плече небольшой порез, из которого мигом хлынула алая кровь. Это был первый раз, первый раз, когда на меня напали, и придется сразиться, одной неизвестно с кем. Неминуемая гибель - это первое о чем я подумала. В такие моменты начинаешь невольно жалеть, что не слушался мать, поступая так, как считаешь нужным. Умей я хотя бы владеть некоторыми техниками, то непременно смогла исчезнуть с места разгорающейся битвы. Но жалеть уже поздно, пора придумывать план и выкручиваться из ситуации. Моя рука потянулась к катане, но вдруг из-за кустов с противоположенной стороны послышался женский крик: «Стойте!»
Но она не успела это выкрикнуть вовремя: теперь на меня летели несколько кунаев разом – ни отбить, ни увернуться. Инстинкт самосохранения сработал: я закрылась руками, зажмурив глаза со всей силы. Интересно, если посчитать до трёх, может ли это оказаться сном? Послышался стук металлов, разлетающихся во все стороны. Кто-то положил свою руку мне на плечо. Я открыла глаза и посмотрела на неизвестного человека в маске. Однозначно это была женщина по фигуре. Она отбила все кунаи легким движением руки. Это было ясно по звукам.
- Стойте, - еще раз проговорила неизвестная. – Остановитесь! Это моя дочь.
- Мама? – ошарашено я уставилась на нее, не узнавая.
Рядом стоял совсем чужой человек, но в тоже время и родной. Она сняла маску, одев ее сбоку. В эту минуту перед моими глазами мама выглядела величественно, благородно, как и все остальные неизвестные мне члены АНБУ, которыми я восторгаюсь и мечтаю стать одним из них. Таилась в них некая могущественная сила и стойкость, сравнимая только с прочностью настоящего алмаза. Это было потрясающе.
- Наоко-сан, что здесь делает ваша дочь? Она может поспособствовать провалу секретной миссии, – из-за деревьев выползло еще человек пять-шесть разных полов и с теми же масками и формами, поэтому который из них говорил, стоит только гадать, но они явно все были недовольны положением дел.
- Я понятия не имею, - она бросила на меня хмурый взгляд, не сулящий ничего хорошего.
- Как она нашла наше месторасположение? – недоумевал всё тот же ниндзя.
Кажется, этот вопрос волновал многих, потому что маски мигом обернулись к Наоко, смотрящей на них с нескрываемым страхом в глазах. Ниндзя продолжал:
- Вы же понимаете, что у нас есть все основания думать, что среди команды есть предатель.
- Что вы имеете в виду? – попыталась справиться с волнением мама, придавая голосу максимально спокойный и холодный тон.
- Не горячись, Наоко-сан, - попытался успокоить ее появившийся еще один член АНБУ, положив руку ей на плечо. Она резко скинула ее с себя и грозно оглядела своего товарища, шагнувшего назад от резкости матери. Ее глаза сверкали самой настоящей злобой, а ее причиной была я.
- Разве твоей дочери не нужно быть в академии? – послышался другой голос, приковавший внимание теперь к себе.
Мама всё не сводила с меня свои черные, наполненные осуждением, глаза, которые в упор уставились в мои, напуганные до смерти, словно гипнотизируя. Под ее напором я сжалась в комок и совсем забыла из-за чего тут оказалась. Со всех сторон слышались разные вопросы, какие-то обвиняли мою маму в отступничестве, какие-то были адресованы мне через мать. Как же я ошиблась, придя сюда с желанием увидеть в черном взоре радость от моего появления и услышать слова благодарности за внимательность.
- Что у тебя делает моя катана? – строго спросила мать, обращаясь ко мне и игнорируя все заданные ей вопросы.
Никогда прежде я не слышала такого голоса, передо мной стояла не мама, а ниндзя-убийца, поражающая своей невозмутимостью и холоднокровием.
- Мне показалось, ч-что ты ее забыла, и я...
- Ты хоть понимаешь, что тебя могли убить!?
Я встрепенулась.
- Но самое удивительное: откуда ты узнала наше местонахождение?
- Мне Мункаге сказал.
- Мункаге? – ошарашено повторила мама.
Ее отряд переглянулся подозревающими взглядами. У всех в мыслях застрял один и тот же вопрос. Тогда я поспешила сама высказаться, чтобы не портить больше репутацию своей матери.
- Это я его попросила. Солгала, что ты меня ждешь с катаной.
- И он поверил? – но задавая этот вопрос, мама как будто знала на него ответ, и он никоим образом не совпадал с моим.
- Как она попала в резиденцию? – снова вмешался новый голос, но мама шикнула на члена АНБУ, и тот осторожно кивнул головой, как бы прося прощение за вторжение в разговор между матерью и дочерью.
- Поверил, раз я тут, - переводя внимание с выступившего голоса на мать, призналась я, больше не решаясь врать.
- С чего ты вообще взяла, что я могла забыть катану, но нет, нет, сейчас не об этом. Тебе надо домой!
- Но мама!..
- Никаких но! Каеда! – вперед шагнула женщина. - Проводи, пожалуйста, ее до дома.
Я засуетилась, испуганно смотрела то вправо, то влево, ища хоть от кого-нибудь поддержки, однако никому нет дела до маленького голубоглазого ребенка, нарушившего правила поведения, да еще помешавшего исполнению миссии. Провал неминуем. Я не хотела уходить, мне нужно было поговорить с мамой, а еще, совсем не такой реакции я ожидала, когда принесла катану. Где та выдуманная радость на ее лице? Где ее любовь ко мне? Куда всё это пропало и превратилось в суровое «увести»? Из-за моего сопротивления им пришлось связать меня и нести на плече. Мама осталась позади, а я отдалялась от нее с каждым рывком о ветвь дерева женщины, несущей меня домой. Весь мой детский мир разом рухнул, оставив в моей душе пустоту. С образом любимой матери я распрощалась навсегда, я начинала ненавидеть ее, придумывать план мести, но, естественно, я не смогла бы ничего осуществить, слишком сильно я ее люблю. Она член АНБУ, она ниндзя, она не домашний человек больше, и с этой мыслью нужно примириться. Невольно я всхлипнула. Женщина повернула свою голову:
- Что же? Плачешь?
- Плачу? – не совсем поняла я ее.
А ведь действительно, слезы текли по всему лицу. Женщина спустилась вниз на землю и развязала меня. Я дотронулась до лица – оно полностью влажное, как после сильного дождя.
- Не плачь, ты уже взрослая девочка. Просто поступила необдуманно. В следующий раз, прежде чем что-либо предпринимать, ты сто раз подумай. Сейчас из-за твоего поступка репутация твоей мамы понизилась. Это не хорошо для карьеры ниндзя АНБУ, - женщина вздохнула и выпрямилась. - Хочешь, ты сама за мной будешь следовать. Больше я тебя не свяжу, только дай обещание, что не убежишь. Ты ведь не убежишь?
- Не убегу.
- Умница.
- Можно снять вашу маску? – вдруг спросила я.
Женщина замотала головой в знак протеста.
- Почему вы их носите?
- Так надо.
Я разочарованно причмокнула губами и ощутила солоноватый вкус своих слез. Дальше весь путь мы прошли, ни обмолвившись словом. Ниндзя пристыдила меня, и всю дорогу я об этом думала. На этом моя детская жизнь закончилась, пора взрослеть, и академия мне в этом поможет, поэтому я поняла, что должна целенаправленно трудиться и поднимать свои оценки до высшего балла, как и навыки шиноби, чтобы стать такой же, как мама. Вопрос о том, в самом ли деле мне хотелось быть как она, настигнул меня годами позже. Женщина довела меня до ворот Мунакагуре и исчезла. Одна радость у меня была: тренировка с катаной. Мама была настолько рассержена, что забыла о ней напрочь, и я тоже. Я шла по лесу, к моему обычному месту для тренировок. Сперва пометала кунаи, постоянно оглядываясь на, расположенную рядом с деревом, катану, которая манила меня к себе одним своим видом и поблескивающим лезвием. Я нагнулась, чтоб взять её, но как только услышала звук куная, врезавшегося в толстую кору, перепугано отшатнулась на пару шагов назад. Опять АНБУ? Но звук был неподалеку от моего месторасположения, метров за десять в южную сторону. Меня уже до коликов пугал любой звук в лесу, а рана только сейчас напомнила о себе. Я почувствовала жгучую боль и стянутость в местах кровяной дорожки. «Маленький порез, а столько хлопот. И болит сильно», - внезапно я снова услышала тот же звук металла. «Там точно не битва. Человеческих возгласов нет», - и с этими мыслями шагнула вперед к приключению.
Кунай врезался в дерево, рядом с которым я стояла и выглядывала из-за кустов на просторное поле. От неожиданности я спряталась за ним, а потом чуть выглянула. Молодой мальчик с черными волосами, собранными в низкий хвостик, метал кунаи в мишени, которые хаотично расположены по всему пространству. Он попадал точно в цель! А что меня больше всего поразило – он метал несколькими сразу в одну сторону, но потом ударом кунай о кунай разворачивал таким образом, что они разлетались по сторонам, попадая точно в цель. Я не могла отвести глаз от зрелища. Все происходило быстро, четко, без лишних движений, не то что я, криворукая девочка. Мальчик обращался с оружием умело и даже, можно сказать, по-мастерски. Отнюдь во мне говорила не зависть, а новая волна восхищения. Никогда ничего подобного я ещё не видела в своей жизни. Скорее всего, в будущем, ему уготовано стать лучшим ниндзя, и, быть может, он вступит в членство к АНБУ, потому что одна его эта способность просто поражала, но было ещё кое-что. Я пригляделась повнимательней и обнаружила весьма интересную находку – глаза. При тоненьких лучах солнца они сверкали ярким красным цветом, бросая тело в дрожь от неописуемой красоты. Но в мгновенье ока их цвет сменился. А может этот блеск мне лишь показался на фоне эмоций.
- Выходи, я тебя вижу, - произнес безэмоционально парень, даже не смотря в мою сторону.
«И как он меня заметил», - по-настоящему удивилась я, но все же вышла навстречу судьбе.
Парень смотрел на меня большими черными глазами, совсем как у мамы. В руках я по-прежнему держала катану на всякий случай, но мальчик казался мне безобидным, где-то может даже милым. В нашей деревне его я точно не встречала, скорее всего не местный, пришёл из другой, но вот вопрос, какой? Я не спешила раскрываться незнакомцу и вела себя тихо, до абсолютизма сдержанно, изучая лицо и реакцию нового человека, и это было обоюдно. Я позволила ему разглядеть себя с головы до ног и почти не ежилась от его взгляда, шагая с ровной спиной. Не теряя бдительность, я остановилась в нескольких шагах от него, больше не ступая вперед, чтобы при первой возможности убежать. Он склонил голову на бок: его длинная чёлка слабо качнулась в такт движению.
- Опасно девочке находиться в таком лесу одной. Ты где живешь? Я тебя провожу до дома.
Я чувствовала, как к горлу подступает комок, в глазах щиплет от накапливающихся слез. Почему все гонят меня домой, даже этот мальчик!? Я недавно забыла о маме, и вот опять перед взором встала картина, как она кричит на меня перед всеми и прогоняет прочь. Не вытерпев, я заревела навзрыд. Парень удивленно пошатнулся, явно не ожидая от девочки такой бурной реакции на безобидные слова. В его оторопелом взоре читалось непонимание, и вот его глаза остановились на моей ране. Видимо он решил, что горькие слёзы вызваны именно этим фактом. Это рассмешило меня, поэтому я немного успокоилась и пару раз хлюпнула носом, наблюдая за брюнетом.
- Ты ранена, - он присел на корточки, чтоб сровняться ростом.
Я замотала головой.
- Пустяк.
- Рана давно высохла, но ее нужно обработать, - он достал из задней сумочки медицинские принадлежности. – Иначе занесешь инфекцию, а это плохо.
Я не стала сопротивляться, понимала, что если не сейчас, то потом может быть поздно. Занесу еще какую-нибудь заразу, как сказал мальчик. Его голос был очень приятен на слух и спокоен, что возникало непреодолимое желание слушать незнакомца вечно. Он аккуратно вытер всю кровь от раны и до пальцев, обработал каким-то лекарством и забинтовал. Его движения были легкими, осторожными и сразу видно – профессионал в своем деле. Он обращался с моей рукой как с хрупкой вазой. Окончив работу, черноглазый посмотрел в мои глаза, удивленно хлопающими длинными густыми ресничками:
- Так лучше, не правда ли?
Не в силах сказать слово, я кивнула головой и слабо улыбнулась, вытирая последние остатки слёз. Откуда у него столько познаний в таком возрасте?
- Ты катаной порезалась? – он осекся на мое оружие, которое я не отпускала.
- Нет, меня ранил один член из АНБУ.
«АНБУ?» - произнес он мысленно, но я увидела в его глазах толику удивления.
- Но это ничего страшного, произошло случайно, - продолжила я.
- Как ты тут оказалась?
- Я всегда здесь тренируюсь, - я окинула быстрым взглядом катану и подняла глаза на парня.
- Девочке не нужно уметь орудовать оружием, и вообще, девушки не должны быть шиноби, - говорил незнакомец, смотря куда-то вдаль.
- Почему? – его слова меня немного задели, а он слабо встрепенулся, будто что-то вспомнил, но виду не давал. – Что в этом плохого, если я хочу защитить близких мне людей?
- Запомни, что я тебе сказал, - чуть суровее произнес он, и в его голосе прозвучала нотка угрозы. Он заметил перемену во мне и слабо улыбнулся. – Почему ты заплакала? – с минуту подумав, он прибавил. – А хотя знаешь, давай прогуляемся, я тебя до дома доведу, одной тут опасно находиться, и катана у тебя тяжёлая наверно. Давай понесу.
- Нет, прошу, только не домой! – взмолилась я. – Куда угодно, но только не домой, - я сделала два шага назад, чтобы соблюдать дистанцию, которая волшебным образом сократилась, а в случае чего успеть убежать. Мальчик насторожился, больше не делая попыток приблизиться ко мне.
- А где твой дом?
- Мунакагуре, это неподалеку от Конохи, стоит пройти лес до конца в том направлении, - я указала пальцем за его спину.
- И что же мне с тобой делать? Оставить одну я тоже не смогу.
Я обессилено опустила голову. Парень измученно встал на ноги и осторожно протянул мне руку, боясь новой резкой реакции. Я уставилась на него с недоуменным лицом.
- Ты видела Коноху?
- Нет.
- Тогда давай я покажу тебе ее, ты расскажешь, из-за чего плакала, а потом я провожу тебя до дома, договорились?
Все мое лицо засияло от счастья. Я положила свою руку в его, он крепко сжал, и мы пошли.
Всю дорогу я рассказывала ему о ссоре с мамой, о моих днях рождениях и как все неблагополучно получилось. Я открылась ему, как книга открывается перед читателем, рассказывала всё в мелких подробностях, и будь моя мама рядом сейчас, она удивилась бы, как я впервые заговорила не отрывками, а целыми абзацами, воодушевленно, энергично, с интонацией и чувствами, которые всегда скрывались перед всеми. Парень иногда не сдерживался и слабо улыбался, но ни за что не отпускал моей руки. Настолько спокойной я не чувствовала себя даже с Мункаге, во мне словно что-то пробудилось, что-то светлое и яркое. Те мечты и желания, которые разрушила мама за пять минут, я восстановила их за одну и даже усилила тягу к ним, обрела долгожданную гармонию с собой, радовалась каждому кустику, встречающемуся по пути. До сих пор не могу понять, как ему удалось расположить замкнутое дитя к себе, что послужило моей резкой перемене в настроении. Может дело в его доброте, проявленной ко мне, ведь даже в академии мало кто относился ко мне, как к обычному ребёнку или однокласснику.
- И вот так я оказалась в лесу, - закончила свою историю, когда мы уже подошли к огромным зеленым дверям Конохи.
Передо мной открылся иной мир, который прекрасней всего на свете. Вступив в него твердо, я хотела бы отрешиться от всего и остаться здесь навсегда.
- Как же тут красиво, - вырвалось у меня.
Мальчик усмехнулся.
- Ты наверно проголодалась, давай сходим в кафе и съедим данго, - предложил парень.
- Данго? А что это?
- Ты не знаешь, что такое данго? – он растерялся, но тут же взял себя в руки. – Тогда ты тем более должна их отведать.
Он опустился на колени, отвёл руки назад, приглашая сесть к нему на спину. Не сразу, но я согласилась.
- А тебе не тяжело? Ведь у тебя еще катана. Мне так неловко, - едва слышно пролепетали мои уста. Отчего-то я чувствовала себя неуверенно и глупо, однако незнакомец уверил меня, что всё хорошо, и я легкая, как пушинка.
- Держись крепче, но не задуши, - между тем добавил он и двинулся вперёд, укачивая меня как маленького ребёнка.
Я расположила своюголову на его плече, при этом нежно обнимая за шею со скрещенными руками. Былотак тепло и уютно, но я смущалась, не знаю почему, но краска на моем лице несползала. Пока мы шли, я вновь и вновь замечала те же завистливые взгляды, каку меня в деревне, но сейчас это было невдомек. Я закрыла глаза и погрузилась втишину, а кочка от ходьбы убаюкивала меня, ведь я ни разу нормально не спала стого самого дня, как мама ушла в АНБУ.