Гематология

Любовь к музыке мне привили с самого детства. В то время, когда из всех развлечений было только музицирование и чтение книг, иная любовь развиться и не могла. Клавиши фортепиано были моими верными спутниками, а ноты – моими проводниками в мир грез и фантазий. Но, к сожалению, на долгие годы пришлось забыть о музыке, отодвинуть ее на задний план, уступив место более насущным проблемам и вызовам. Но сейчас же, когда жизнь немного устаканилась, все вернулось на круги своя... Почему бы снова не ощутить то прекрасное, ни с чем не сравнимое чувство, когда музыка буквально вытекает из твоих пальцев, когда каждая нота проникает в самое сердце, вызывая бурю эмоций? Купила себе новомодный синтезатор, благо трейлер большой и есть куда расположить. И вот, наконец, этот момент настал.

Я села за синтезатор и, прикрыв глаза, сделала глубокий вдох. Пальцы коснулись клавиш, словно прикасаясь к чему-то священному. Я начала играть танго из кинофильма «Запах женщины» – переложение для фортепиано. Эта мелодия всегда вызывала у меня особые чувства – смесь страсти, тоски и надежды.

Музыка мягко вытекала из-под моих пальцев, словно живая вода, заполняя все пространство вокруг. Каждый звук, каждая нота были наполнены эмоциями, переживаниями, воспоминаниями. Мои пальцы танцевали по клавишам, то нежно лаская их, то страстно ударяя по ним, создавая неповторимую мелодию. Правая рука вела основную тему, а левая поддерживала ее ритмичными аккордами, создавая ощущение глубины и объема.

Каждая нота отдавалась эхом в моей душе, вызывая воспоминания о прошлом. Я видела перед собой образы танцующих пар, чувственных взглядов, страстных объятий. Музыка уносила меня в мир грез и фантазий, где нет места боли и разочарованию. В какой-то момент я почувствовала, что уже не я играю на синтезаторе, а музыка играет мной. Я стала лишь инструментом в руках мелодии, позволяя ей свободно течь сквозь меня. Это было невероятное чувство – чувство единения с музыкой, чувство полного растворения в ней.

Когда последняя нота затихла, я открыла глаза и выдохнула. В груди было легко и свободно, словно я только что освободилась от тяжелого груза. Музыка очистила меня, наполнила новой энергией и вдохновением. Я снова ощутила себя живой, способной чувствовать и любить.

— Красиво... — Тихий мужской голос, словно шелковый ветер, прошелся по моему слуху справа, обволакивая уши теплом и заставляя кожу покрыться россыпью мурашек, а губы расплыться в невольной, мечтательной улыбке. Я медленно повернула голову, чувствуя, как кровь приливает к щекам. В опасной близости от меня, сидел Барнс. Его взгляд, глубокий и пронзительный, был прикован исключительно к моим глазам, словно он пытался прочитать в них все мои самые сокровенные мысли.

— Это моя любимая... — Прошептала я, стараясь удержать дрожь в голосе, вызванную его близостью и интимностью момента. — На скрипке, конечно, звучит гораздо лучше... Мелодия обретает крылья и взлетает к самым звездам... Но я ее забросила еще лет в пятнадцать... Пальцы совсем не те, да и вдохновение покинуло меня... Так что, боюсь, уже и не вспомню, как играть... Хотя, кто знает, мышечная память порой творит настоящие чудеса... Она хранит в себе движения, которые, казалось бы, давно забыты...

Мужчина подался вперед, опираясь на свои руки, его сильные предплечья напряглись под тонкой тканью рубашки. Прядь темных волос упала на его лицо, затеняя взгляд и придавая ему вид загадочный и соблазнительный.

— Сыграй еще что-нибудь... — Тихонько попросил он, словно боялся нарушить хрупкую тишину или получить отказ, который разрушит эту магическую атмосферу. Его голос был полон надежды и какого-то детского ожидания.

— Пойдем лучше спать... — Мягко предложила я, чувствуя усталость, накопившуюся за день. — Завтра еще дорога длинная... До Камберлендского водопада путь не близкий... Нужно выспаться...

— Ну, я же буду за рулем... — Возразил он, с легкой ухмылкой в уголках губ. В его глазах плясали озорные искорки, намекая на то, что он полон сил и энергии.

Я мягко улыбнулась, глядя на его упрямое лицо, и положила руку ему на щеку, нежно поглаживая отросшую бороду, которую лишь с натяжкой можно было назвать щетиной. Ощущение легкой колкости под пальцами было неожиданно приятным. Он перехватил мою руку, сжал ее в своей теплой ладони и поднес костяшки пальцев к губам, оставляя на них мягкий, трепетный поцелуй.

— Я тебе как врач говорю... — Пошутила я, стараясь скрыть волнение, вызванное его прикосновением. — Здоровый сон – залог всего... Залог хорошего настроения, крепкого иммунитета и долгой жизни...

— Куда уж дольше... — Сказал тот грустно усмехнувшись... но он все же сдался. — Ну... раз так говорит доктор... — Пробормотал он, с притворным вздохом подчиняясь моему "медицинскому" совету. В его глазах читалось нескрываемое желание продолжить этот вечер, но он готов был уступить, зная, что я действительно нуждаюсь в отдыхе.

Он резким, но в то же время невероятно нежным движением подхватил меня на руки, и я даже сообразить не успела, как оказалась на кровати. Мягкий матрас приятно прогнулся под моим весом. Он оставил легкий, невесомый поцелуй в районе моей щеки, чуть ниже виска, и, не отрываясь, медленно лег у меня за спиной, словно оберегая от всех бед и невзгод. Он позволил мне сплести наши пальцы в крепкий замок, чувствуя тепло его руки на своей. Затем он осторожно проскользнул своей рукой к моей груди, нежно обнимая. Я и сама не заметила, как провалилась в сон, убаюканная его близостью и теплом, вслушиваясь в ритмичное биение его сердца, словно это была самая прекрасная колыбельная в мире.

После всего пережитого, после бури, которая оставила после себя лишь обломки и пепел, мы с Барнсом решили бежать. Бежать от воспоминаний, от боли, от теней прошлого, которые преследовали нас на каждом шагу. Нам обоим отчаянно необходимо было все забыть. Забыться. Затеряться среди незнакомых лиц, в объятиях новых впечатлений, вдали от всего, что напоминало о пережитом кошмаре.

Так возникла идея этого спонтанного, безумного, но такого необходимого тура по стране. Мы рванули, как два сорвавшихся с цепи зверя, стремясь как можно дальше убежать от реальности. Решили посмотреть мир, увидеть все то, что упустили, пока были заняты борьбой за выживание, пока были скованы обстоятельствами, которые не позволяли нам жить полной жизнью. Барнс хотел увидеть все, что у него отняли годы заточения, а я хотела понять, что же нас ждет дальше.

Мы оба чувствовали, что нам нужно что-то большее, чем просто залечить раны. Мы нуждались в исцелении, в обновлении, в возможности начать все с чистого листа. И мы верили, что путешествие, как ничто другое, способно подарить нам эту возможность.

Вот и всё...

***

Утро.

Омлет с овощами и кружка ароматного кофе. Идеальный завтрак, который должен был стать началом прекрасного дня. Все идеально сбалансировано: белки, углеводы, витамины... Просто, вкусно, и полезно – все, что нужно для долгой дороги. Я разбила два свежих, чуть теплых яйца в миску, ощущая умиротворение от этой простой, повседневной задачи. Перевела взгляд на Барнса, который, как и положено настоящему мужчине, уверенно вел наш транспорт, вглядываясь в изменчивую дорогу.

Нет, этому статному шкафу, пусть и слегка исхудавшему за все время, двух яиц, пожалуй, будет маловато. Разобью-ка шесть, чтобы уж наверняка. Себе – две шестые порции, остальное – для него. Надеюсь, нам этого хватит, чтобы зарядиться энергией на весь день. Залила в миску щедрую порцию молока, добавила щепотку соли, молотого перца и немного сушеных трав для аромата. Все энергично взбила вилкой до образования пышной, воздушной пенки – идеальная заготовка для будущего омлета.

Перешла к раскаленной сковороде, чуть смазанной оливковым маслом, и аккуратно вылила подготовленную яичную смесь. Накрыла крышкой, чтобы омлет хорошо пропекся и поднялся, как маленький воздушный шар. Подошла к кофе-машине, наполнила ее свежемолотыми зернами, и запустила процесс приготовления двух кружек крепкого, бодрящего кофе – одна без молока, для меня, другая – с сахаром, для Барнса. Кто бы мог подумать, что этот суровый, всегда серьезный мужчина окажется сладкоежкой? Хотя, если бы я всю жизнь провела в таких условиях, как он, без нормальной еды и с единственным источником сладости в виде синтезированной глюкозы, тоже бы отъедалась.

Кофе был готов. Аромат, разливающийся по салону, будоражил аппетит и предвещал отличное начало дня. Омлет поднялся и подрумянился, приобретая аппетитный золотистый оттенок. Осталось только нарезать овощи, которые я подготовила заранее, и распределить все по тарелкам. Пара минут – и завтрак готов. Не мишленовское блюдо, конечно, но вполне съедобно и, самое главное, сделано с любовью.

Я тут же взяла тарелку с омлетом Барнса, взяла вилку и отрезала небольшой кусочек, а затем, как бы между делом, подошла к нем и поднесла вилку к его губам. Он, не ожидая такого, инстинктивно открыл рот и проглотил предложенную еду, не отрывая взгляда от дороги.

— Ну что ты делаешь? — Спросил он, его рот был полон, что придавало его словам забавное звучание. Он внимательно следил за дорогой, стараясь не упустить ни одной детали.

— Ты давно не ел. — С улыбкой ответила я, продолжая свою забавную деятельность.

— Я же за рулем... — Мягко напомнил он, слегка приподнимая брови.

— Да брось, ты у нас мультизадачный, справишься. — Сказала я, продолжая кормить его, словно я была его любящей мамочкой. На самом деле, я просто хотела, чтобы он поел...

Закончив с его кормежкой, я забрала свою тарелку с омлетом и уселась на пассажирское сиденье рядом с водителем. Наслаждаясь каждым кусочком, я с удовольствием слушала утренние новости и прогноз погоды, который обещал нам солнечный день. Прикончив свою порцию, я услышала по радио песню группы The Whisky Charmers — "Straight and Narrow". Она мне всегда очень нравилась, такая искренняя, простая, и вместе с тем, цепляющая за душу.

— О, сделай погромче... люблю эту песню... — Попросила я Барнса, который, ни слова не говоря, тут же подчинился, немного увеличив громкость.

Я тут же легла головой на его колени, что он охотно позволил мне сделать, продолжая держать руль одной рукой, другой опираясь на открытое окно, наслаждаясь свежим воздухом. Темп песни захватил нас, и мы, сами того не замечая, стали чуть покачивать ногой в такт, погружаясь в музыку, в атмосферу путешествия, в атмосферу свободы. И тут я ощутила в воздухе знакомый запах... запах воды, свежести, прохлады.

— Мы, кажется, уже рядом... — Произнес Барнс, в его голосе слышалась нотка предвкушения.

— Супер! — Воскликнула я, улыбаясь во все тридцать два зуба. Водопад... мы доехали!

В нашем списке было много чего. Мы старались составить его так, чтобы охватить все, о чем только могли мечтать. Что-то из этого списка мы уже повидали, вкусили, прожили, а что-то – только предстояло. Сейчас ближайшими опорными пунктами в нашем маршруте были Камберлендский водопад и величественный, потрясающий воображение Великий Каньон. А дальше – будем смотреть по ходу движения, что будет ближе, интереснее, что позовет нас своим шепотом.

Наконец, после нескольких дней пути, преодолев множество километров, Барнс мягко хлопнул меня по плечу, намекая, что мы прибыли. Я, с удовольствием встала с его ног, зная, что ему тоже необходимо немного размяться, и направилась в жилую часть трейлера. Взяла уже приготовленную походную сумку, наполненную самым необходимым для сегодняшней прогулки, и направилась к выходу. Но, не успела я и шагу сделать, как Баки, не говоря ни слова, перехватил сумку, выходя первым, как настоящий мужчина.

— Мэм... — Произнес он, склонив голову в легком поклоне, как бы предлагая мне свою руку. Все-таки вспомнил, как быть настоящим джентльменом. Забавно... Но приятно до дрожи.

— Пошли уже... — Усмехнулась я, с удовольствием взяв его руку. Ощущение его теплой ладони, соприкасающейся с моей, было невероятно приятным.

И стоило нам отойти от туристических троп, стоило нам углубиться в девственный лес, как перед нами открылась невероятная, захватывающая дух картина... Огромный, низвергающийся с огромной высоты, кристально чистый водопад, окруженный изумрудной зеленью, возвышался перед нами, создавая вокруг себя атмосферу таинственности и величия. Людей здесь почти не было, лишь редкие смельчаки осмеливались забрести так далеко. Но, признаться, их наличие нас особо и не смущало. Мы наслаждались уединением, наслаждались этой первозданной красотой. Мы кинули вещи на землю возле входа в прохладную, манящую воду, предвкушая долгожданный отдых.

— Не зря тащились сюда три дня. — Произнесла я, еще раз окидывая взглядом все великолепие, что предстало перед нами.

— Согласен... Хотя то, как я чинил карбюратор полдня, потому что ты захотела посмотреть на то кривое дерево, не лучшее воспоминание... — Ответил Барнс, его глаза сияли от восторга, а голос саднил сарказмом... Но все же, он подошел ко мне чуть ближе, словно желая разделить со мной этот восторг.

— Не нуди... Не знаю как ты... — Начала я, расстегивая пуговицы своей легкой летней рубашки, чувствуя, как жара отступает, уступая место приятной прохладе. — А я, пожалуй, окунусь...

Я быстро разделась, чувствуя на себе его внимательный, изучающий взгляд... Разглядывает, все рассматривает, а ничего не делает... Может, пора уже все в свои руки взять? Надоел уже... ей-богу! Оставшись в одном нижнем белье, я зашла в прохладную, бодрящую воду, постепенно отдаляясь от берега, ощущая, как вода окутывает мое тело, словно шелковое одеяло.

— Так и будешь там стоять? — Крикнула я ему, стараясь скрыть волнение, которое возникло внутри меня.

— Не хочу намочиться... — Ответил он, лукаво прищурив глаза.

— Да брось! Мы сюда столько тащились, столько ждали этого... Белый волк боится воды? — Усмехнулась я, понимая, что сейчас будет настоящая битва. — Как разочаровывает... — Произнесла я, намекая на то, что он теряет весь свой образ мужественного героя.

Я стала плавать по кругу, наслаждаясь прохладой воды, наслаждаясь ощущением свободы, пока наконец не услышала, как он тоже зашел в воду. Я повернулась, и увидела, что он тоже стянул с себя одежду, оставаясь в одних плавках. Неплохой вид, Барнс... Очень даже неплохой...

Усмехнувшись, я продолжила плавать и окунаться в прохладной воде, наслаждаясь каждым мгновением, пока, наконец, не почувствовала, как чьи-то сильные руки, словно стальные обручи, схватили меня за талию и притянули к себе, лишая меня возможности сопротивляться.

— Что ты там сказала? — Прозвучал его голос, хриплый и возбужденный, а его глаза округлились, словно он был искренне удивлен, чуть покачивая головой, словно не веря в происходящее. Вызов так и сквозил в каждом слове.

— А... не припомню... — Ответила я, стараясь скрыть улыбку, которая играла на моих губах.

— А, может, тебе напомнить? — С вызовом повторил он, его голос стал еще ниже и бархатистее, а в глазах плясали озорные искорки. На что я, не в силах устоять перед его натиском, поджала губы, положив свои руки ему на плечи.

— Ну, попробуй... — Еле слышно прошептала я, чувствуя, как внутри все сжимается от предвкушения.

Он облизнул губы, словно смакуя предстоящее удовольствие, и оглянулся, словно выискивая кого-то, словно удостоверяясь в том, что мы действительно одни, что никто не нарушит этот хрупкий момент. Буквально через секунду он уже прильнул ко мне, нежно касаясь моих губ своими, оставляя мягкий, но в то же время, невероятно приятный поцелуй. Старался сильно не давить, но и слишком мягким он уже точно быть не хотел. Он углублял поцелуй, позволял себе больше, чем требовалось, но я и не думала останавливать его. Боже, как же мне это нравилось! Каждый его прикосновение обжигало, каждый поцелуй заставлял сердце биться чаще. Я таяла в его объятиях, как снежинка на солнце, забывая обо всем на свете.

— Ну что...? — Начал было он, явно намереваясь продолжить начатую игру, но я лишь лукаво повела взглядом в сторону, уходя от ответа и дразня его.

— Ммм... даже не знаю... — Протянула я, стараясь придать своему голосу как можно больше невинности, и резко оттолкнулась от него, нырнув под воду, словно спасаясь от неминуемой гибели.

И я стала спускаться все глубже и глубже, наслаждаясь ощущением невесомости, чувствуя, как вода ласково обнимает мое тело. Я рассматривала темную гладь воды, пронизанную лучами солнца, которые пробивались сквозь толщу воды, создавая причудливые узоры. Перевернувшись на спину, я увидела, как он тоже нырнул, стремительно приближаясь ко мне. Его волосы, рассыпавшиеся темными прядями, так красиво развивались под водой, словно живые, дышащие водоросли. Это было невероятно завораживающее зрелище.

Подплыв ко мне, я резко всплыла на поверхность, жадно глотая воздух, а он – за мной, словно повторяя мои движения. И так по кругу – то я, то он, то вместе. Игра в кошки-мышки под водой – что может быть лучше? Как же было хорошо... В этот момент все мысли ушли, все проблемы и заботы отступили на задний план. Остались только мы, вода и тишина. Мы наслаждались друг другом, наслаждались моментом, наслаждались жизнью. И вот, время спустя, накупавшись и нарезвившись вдоволь, мы выбрались на берег.

Не знаю, сколько именно мы просидели так на берегу, наслаждаясь тишиной и покоем, любуясь закатом, который окрашивал небо в самые невероятные оттенки – от нежно-розового до глубокого фиолетового. Но, когда мы наконец поднялись, уже изрядно стемнело, и лес вокруг погрузился в таинственный полумрак.

Мы неспешно собрали свои вещи, перенесли их к трейлеру, а затем решили развести небольшой костер, чтобы согреться, насладиться теплом живого огня и просто посидеть в тишине, глядя на пляшущие языки пламени. Для начала, конечно, переоделись в сухие вещи, чтобы избежать неприятных последствий от долгого пребывания в холодной воде, ведь воспаление легких никто не отменял, даже несмотря на довольно теплую погоду, которая, тем не менее, несла в себе прохладу позднего вечера.

Баки, как настоящий мастер, быстро и ловко развел огонь, используя сухие ветки и немного бумаги. Я же, в это время, достала из холодильника заранее замаринованное мясо, аккуратно нанизывая его на шампуры, предвкушая вкусный ужин. Баки, недолго думая, принялся обжаривать мясо над костром, а я лишь сидела рядом, зачарованно глядя на танцующие искорки огня, которые поднимались в темное небо, словно маленькие, яркие звезды.

В этот момент я вспомнила детство, когда была совсем маленькой девочкой, и меня так и тянуло к огню, к теплу и уюту. Помню, как тайком пробиралась на ночные посиделки деревенских девчонок. Матушка, конечно, запрещала мне это, считая «не по статусу» светской даме возиться с огнём и общаться с простолюдинами. Но я, несмотря на все запреты, все равно сбегала к мерцающему очагу, испытывая невероятное, необъяснимое чувство умиротворения. Костер очищал мою душу, вымывая накопившуюся тревогу, даря ощущение покоя и гармонии. Девушки пели задушевные песни, рассказывали деревенские легенды, колядовали – все это было так далеко от моего привычного мира балов и светских приёмов, от фальшивых улыбок и пустых разговоров. Казалось, я так любила эти костры, так дорожила ими. Но сейчас... Сейчас я уже не ощущала того трепета, той магии, что испытывала в детстве. Та часть меня, та маленькая девочка, уже давно была мертва. А мертвых, как известно, не воскрешают...

Баки легонько ткнул меня в плечо, возвращая из мира воспоминаний в реальность, и я, кивнув ему, взяла один из шампуров, ощущая восхитительный аромат жареного мяса. Идеально прожаренное, ни подгорелого, ни сырого – просто мечта гурмана! Это что, в заводских настройках, что у всех мужчин шикарные шашлыки получаются? Особенно у русских, как я слышала... Он, конечно, американец, но Г.И.Д.Р.А. ему русификацию ещё как встроила...

— Спасибо... пахнет просто восхитительно... — Сказала я, слегка подув на мясо, чтобы оно немного остыло, прежде чем я смогу его попробовать.

— Сочту за комплимент. Помню, мы со Стивом, когда ещё школьниками были, без ведома родителей уехали за город... Развели костер... правда, без мяса, но каких-то сосисок перехватили с кухни... Нам тогда за это изрядно досталось... особенно от отца... — Сказал он, и вдруг его лицо слегка помрачнело, стало грустным. — Мне его не хватает...

— Отца? — Зачем-то спросила я, сама не понимая, почему. Просто, чтобы поддержать разговор. Сажусь к нему чуть ближе.

— Стива. — Ну конечно... глупый был вопрос, Ви... ладно. Поздно бить Боржоми... И тут я вспомнила, что так и не сказала ему последние слова Старка перед отъездом... Да, я забыла это сделать, и это было неправильно.

— Баки... Я все хотела сказать... Все забывала... — Он внимательно глянул на меня, ожидая продолжения. — Старк... Перед тем как уехать... во-первых, положил мне на свой счет почти... пять миллионов. — Глаза Барнса округлились, он почти подавился воздухом от удивления.

— Сколько?

— Да... Это, типо, благодарность мне, а ещё... Он сказал, что... прощает тебя... — Барнс глянул на меня не то что с удивлением... с непониманием, от чего-то странного, от чего его взгляд стал задумчивым, потерянным... Будто что-то в нем переменилось... — Сказал, что прощает... что ты свободен... — Повторила я, чтобы развеять его сомнения. Он кивнул... и стал еще более погрустневшим, задумавшись о чем-то своем. Я села рядом, обняла его за плечи, положив голову ему на плечо, желая хоть немного утешить его.

— Я не заслуживаю его прощения... — Тихо прошептал он, его голос дрожал.

— Типун тебе на язык... Баки... — Он быстро посмотрел на меня с приподнятой бровью, словно не веря своим ушам. — Это старость... я и не такое сказать мог. — Баки усмехнулся, но в его глазах все равно читалась печаль. — Но он сказал, что простил. А значит, просто прими это... Просто позволь себе быть свободным...

— Свободным... Какое хорошее слово... — Прошептал он, его голос был полон нежности и грусти одновременно, и я, наконец, улыбнулась, ощущая, как тепло разливается по моему сердцу. После чего я откусила небольшой кусочек жареного мяса... Шикарно... Божественно... Такое ощущение, что я родилась заново!

Приятный вечер... Таких вечеров давно не было в моей жизни... Вечеров, наполненных простыми радостями, душевным теплом, искренними эмоциями... Даже и не хотелось, чтобы он заканчивался... Но, как говорится, все хорошее рано или поздно кончается... Однако, я надеюсь, что это не про нас...

***

Изменения, какими бы они ни были, всегда к лучшему. Надо жить не прошлым, а двигаться вперед, открывать для себя новые горизонты, новые возможности. Вот что я усвоила за свою долгую жизнь. Но то, что сегодня попросил сделать Баки, все равно разбивало мне сердце. А именно... он попросил меня подстричь его. И да, это всего лишь волосы... Но я так к ним привыкла... Эти темные, густые пряди уже стали частью Барнса. Это были уже мои волосы... Но он уперся рогом, решив идти до конца. Сказал, что хочет перемен, что ему необходимо что-то новое, свежее, чтобы двигаться дальше.

— Уверен? — В последний раз спросила я, с надеждой глядя на мужчину, что сидел неподвижно на стуле, словно приговоренный к казни.

— Спрашиваешь, словно я тебя глаз вырезать попросил. Режь давай, чего тянуть кота за хвост. — С усмешкой сказал он, стараясь разрядить обстановку.

Я подошла к нему со спины, взяла в руки острые, хорошо наточенные ножницы и стала аккуратно срезать прядь за прядью, которые бесшумно падали на пол, словно опавшие осенние листья. Поджав губы, я остригала все больше и больше клочков волос, пока они не стали достаточно короткими, чтобы остатки можно было сбрить бритвой. Я взяла в руки электрическую бритву, проверила ее остроту и включила ее, ощущая легкую вибрацию в ладони.

— Я надеюсь, ты мне доверяешь... — Тихо спросила я, стараясь скрыть волнение.

— Само собой, что за вопросы? — Уверено ответил он, повернувшись ко мне в пол оборота, словно удивляясь моей неуверенности.

— Ну... просто... Я надеюсь, что ты не будешь похож на облезлого кота после моей стрижки. — Пошутила я, стараясь разрядить слегка напряженную атмосферу.

Парень усмехнулся и сел прямо, готовясь к предстоящей экзекуции. Я стала аккуратно проходить бритвой по его голове, формируя аккуратную, более-менее короткую прическу, стараясь не задеть кожу. И вот, когда я закончила стрижку, я облегченно вздохнула и обошла его, чтобы посмотреть на результат спереди.

— Ну как? — Спросил он, с нетерпением глядя на меня.

— Красавчик. — Твердо сказала я, не кривя душой, на что он довольно усмехнулся, явно довольный моей оценкой. — Осталось борода...

Я вновь включила бритву, убедившись, что она надежно зафиксирована в моей руке, и поставила второй стул спинкой к его лицу, чтобы было максимально удобно работать. Села, аккуратно взяв одной рукой его подбородок, чтобы иметь возможность вертеть им, как мне удобно, подстраивая его под нужный угол. Второй рукой я начала сбривать отросшую щетину, медленно и уверенно двигаясь бритвой по контуру его лица. Заметила, как он неотрывно смотрит на мое лицо, его взгляд, словно магнит, притягивал меня к себе. Казалось, он завороженно рассматривает каждую черточку моего лица, каждую морщинку, каждый шрамик. Я улыбнулась, чувствуя, как кровь приливает к моим щекам.

— Ты пялишься... — Сказала я, стараясь скрыть смущение, которое внезапно охватило меня.

— Запрещено? — С вызовом ответил он, его глаза, словно два уголька, горели ярким огнем.

— Нет. — Тихо прошептала я, понимая, что не в силах оторвать от него взгляд.

— Вот и не вякай. — С усмешкой сказал он, и я почувствовала, как его пальцы слегка сжали мой подбородок. В его словах не было грубости, лишь легкая ирония и нескрываемый интерес.

— Ты бы не дерзил, когда я держу бритву впритык к твоей шее. — Сказала я, стараясь придать своему голосу как можно больше угрозы.

— Она электрическая, чего ее бояться? — Он приподнял бровь, насмехаясь надо мной, а я тут же достала из набора для бритья шаветт, острое лезвие которого филигранно раскрыла. — Убедила. — Сказал он, сразу же меняя тон, и я прикусила губу, стараясь сдержать смех. Достала пену для бритья, выдавила себе на руку и, вспенив как следует, мягко нанесла ему на лицо, покрывая густой пеной щеки, подбородок и шею. Вытерла руки о перекинутое через плечо полотенце и стала аккуратно проходить острием бритвы по щекам, удаляя остатки щетины.

— Расскажи что-нибудь ещё про детство... — Тихо попросила я, проводя лезвием возле его горла, стараясь быть максимально осторожной.

— Это допрос? — С подозрением спросил он.

— Нет... Мне просто интересно. — Ответила я искренне. Парень усмехнулся, явно польщенный моим вниманием.

— Помню, нам со Стивом лет по семнадцать было... Пошли на ярмарку в Бруклине... Мы там познакомились с девчонками... Одну я все пытался к Стиву пристроить... Но... сама понимаешь, вниманием он не особо пользовался. И вот мы гуляли с ними... а потом пришли их парни, о которых мы и словом не знали... Ну и завязалась драка... Думали, повеселимся на технологической ярмарке... а в итоге поехали домой с синяками... Ну, в основном у Стива синяки были, я-то отбился... — Я посмеялась, представив себе этих двух юных, полных энергии парней, ввязавшихся в драку из-за девчонок. А потом, вдруг, что-то вспомнила, свела брови к переносице.

— Технологическая ярмарка, говоришь? А там случайно не выставляли новые транспорты от Форд? — Спросила я, стараясь уточнить детали.

— Да... Точно помню, что были какие-то новые модели, что-то с двигателем на водороде, кажется... — Ответил он, немного задумавшись.

— Как тесен мир... Я тоже там была... — Произнесла я, тихо, словно разговаривая сама с собой.

— Серьезно? — Воскликнул он, с искренним удивлением глядя на меня.

— Ага... Вытянули коллеги. Я тогда медсестрой была, работала в одной из больниц Бруклина... И одной коллеге жутко хотелось туда сходить, посмотреть на все эти новинки техники... Она как раз в Бруклине жила, недалеко от места проведения ярмарки... Вот и позвала меня с собой, уговорила составить ей компанию... Я долго отказывалась, но она была очень настойчивой, в итоге мне пришлось уступить... — Рассказала я, вспоминая те давние времена.

— Жаль, что мы тогда не встретились... — Сказал он, с ноткой сожаления в голосе, словно упустил что-то очень важное.

— Ничего не жаль... Все происходит так, как должно происходить... Да и, если честно, я бы на тебя тогда даже не посмотрела... — Ответила я, немного лукавя.

— Почему это? — С притворным возмущением спросил он, нахмурив брови.

— Ты говоришь, тебе семнадцать было... А мне тогда девяносто девять стукнуло... Представляешь, какая разница в возрасте? — Я усмехнулась, заканчивая бритье, аккуратно протирая его лицо влажным полотенцем. После чего тщательно вытерла его лицо мягким полотенцем, удаляя остатки пены. — Ну все... Готово! Осталось тебе душ принять, чтобы все лишнее смыть... И ты новенький и свеженький... — Он на мгновение сжал мою руку, его пальцы слегка коснулись моей кожи.

— Спасибо... — Прошептал он, его голос был полон искренности и признательности.

И он, словно собирался сказать что-то ещё, словно в нем бурлили какие-то невысказанные чувства, но лишь склонил голову и отпустил мою руку, взяв полотенце, которое лежало рядом, и, не говоря больше ни слова, зашел в небольшую ванную комнату трейлера. Я же проводила его взглядом, немного взволнованная, немного обеспокоенная, и посмотрела на часы, висевшие на стене. Увидела там бодрые пять вечера... Самое время для ужина. Приготовлю-ка я стейки...

Достала из холодильника все необходимое, сочное мраморное мясо, свежие овощи, ароматные травы и специи, и начала промывать овощи под струей холодной воды, напевая себе под нос какую-то незатейливую мелодию. Как вдруг услышала странный, вибрирующий звук, доносящийся из шкафа... Странно... Кто мог позвонить?

Я нахмурилась, почувствовав неладное, и подошла к шкафчику, открывая дверцу. Это был телефон Барнса... И там звонил Сэм... А на экране... 40 пропущенных от него же... 40?! Баки совсем из ума выжил? Почему не берет трубку? Я понимаю, ему тяжело, ему нужно время, чтобы все обдумать, все пережить... Но Сэм – его друг, хочет он этого или нет... Они прошли через многое вместе, и он заслуживает того, чтобы Баки ответил на его звонки. Я оглянулась на душевую, из которой доносились звуки льющейся воды и, все же, решилась взять в руки телефон, беря трубку.

— Твою мать, Барнс! Наконец-то взял трубку... Я тебе уже третий день телефон обрываю! Где тебя носит, черт возьми?! — Гневный голос Сэма заставил меня занервничать, почувствовать тревогу.

— Привет, Сэм... Это Ви. — Сказала я, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Ви? Боже... Привет. Извини, что так... начал... Просто это срочно. У тебя телефон вообще выключен. А этот гад скидывает мои звонки один за другим. — Ответил Сэм, немного смягчив тон.

— Подожди... Что случилось? Говори прямо, не ходи вокруг да около. — Попросила я, чувствуя, как внутри все сжимается от предчувствия беды.

— У вас мало времени. Очень мало. — Сказал он, понизив голос до шепота.

— В каком смысле? Ты о чем вообще говоришь? — Я подошла к кухонному гарнитуру и оперлась спиной о столешницу, чувствуя, как ноги начинают подкашиваться.

— Правительство, Ви... Они ищут тебя и Барнса. И им нужен Барнс. — Выпалил он, словно выплеснув все, что у него накопилось.

— Что? В каком смысле? — Я выпрямилась, словно струна, готовая к удару.

— В том самом смысле. Он же еще официально преступник, несмотря на все, что он сделал для мира... Они хотят его задержать... — Объяснил Сэм, стараясь говорить как можно четче и понятнее.

— Пусть попробуют. — Прошипела я, чувствуя, как мои глаза наливаются кровью и краснеют.

— Не горячись, доктор. Мы с Т'Чаллой договорились, как смогли... Ему дадут помилование, если он согласится сотрудничать... — Сказал Сэм, стараясь успокоить меня.

— Это же... здорово? Нет? Разве не этого мы добивались? — Спросила я, чувствуя, как внутри все сжимается от плохого предчувствия.

— У них свои условия. Не самое плохие, и все же... — Ответил Сэм, вздохнув.

— И что делать? Что ты предлагаешь?

— Либо вы будете дальше бежать, скрываться... Либо подчинитесь, и он предстанет перед судом, получит помилование на условиях правительства... Они знают, где вы находитесь. Они уже едут к вам. — Сказал Сэм, с горечью в голосе.

— И сколько у нас времени? — Спросила я, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Не больше суток... Может, чуть меньше. — Ответил Сэм, и я почувствовала, как мир вокруг меня начинает рушиться. Только нашли пристанище... Как его решили отнять. Я выдохнула, закрыв глаза и потерла переносицу, пытаясь хоть немного успокоиться.

— Ладно... Спасибо, что позвонил, Сэм... Спасибо, что предупредил нас... — Сказала я, стараясь говорить как можно тверже.

— Не за что. Я бы на вашем месте подчинился. Но решать вам. Это ваша жизнь. Если что, мой номер у тебя есть... Удачи вам... — Ответил Сэм, и в его голосе я услышала искреннее беспокойство за нас.

— И тебе... — Прошептала я, отключая телефон.

Вот и что теперь делать... Голова забита мыслями, словно рой разъяренных пчел. Вариантов не так уж и много, если честно. Первый – сорваться с места и свалить как можно быстрее, затеряться в бескрайних просторах страны, бежать от правосудия, как преступники. Второй – дождаться легавых, которые приедут и повяжут Барнса... Хотя... Есть и третий вариант – я могу просто убить их, как только они явятся на пороге нашего трейлера. Варианты есть, но выбор не из легких. И, самое главное, не мне одной решать... Нужно ему рассказать, как только он выйдет из душа, предложить все возможные варианты, а уж он сам решит, как нам поступить дальше.

Думаю, условия, которые предложат власти, будут не самыми приятными. Подозреваю, что это будет что-то вроде проживания на строго определенной территории, в пределах какого-нибудь штата, куда его распределит округ, обязательные походы к психиатру для постоянного контроля за его состоянием, и, конечно же, пристальное внимание со стороны правительства, которое будет следить за каждым его шагом. Но, надеюсь, это будет хотя бы не вечно... Я тяжело выдохнула, чувствуя, как внутри все сжимается от страха и неопределенности, и положила телефон Баки на столешницу, стараясь успокоиться.

И как раз в этот момент я услышала звук открывающейся дверцы душевой кабины, и сердце мое забилось с бешеной скоростью. Я выдохнула, готовясь к тяжелому разговору, собираясь с духом, как вдруг повернулась и... застыла, словно пораженная молнией. Мое дыхание сперло, словно кто-то выкачал из меня весь воздух, а изо рта вот-вот побежит голодная слюнка, словно я не ела несколько дней.

Баки вышел из душевой, гладко выбритый, словно заново родившийся, с влажными и немного взлохмаченными от воды волосами... В одном лишь полотенце, небрежно обернутом вокруг его бедер... Его вибраниумная рука поблескивала от капель воды, словно покрытая росой, а его натренированный, мускулистый торс блестел, как отполированная бронза. По его телу медленно катились капельки воды, подчеркивая рельефность его мышц, а одной рукой он небрежно придерживал край белого полотенца, которое еле-еле держалось на его бедрах, грозясь в любой момент сползти с него и открыть моему взору все то, что скрывалось под ним...

Я так и застыла, смотря на него, как антилопа в свете фар, не в силах отвести взгляд от этого совершенного, безупречного тела, словно статуя, высеченная из мрамора древним скульптором.

Тяжело вдыхая и выдыхая, словно пытаясь надышаться воздухом на несколько дней вперед, я просто смотрела на него, откровенно пялясь, не в силах отвести взгляд от этого совершенства. Не знаю, как я до этого момента еще не затащила Барнса в постель, как сдерживала себя все это время... Наверное, просто время не позволяло, всегда находились какие-то более важные дела, какие-то миссии, какие-то проблемы, которые нужно было решать. Но сейчас... Сейчас я была готова пресечь все установленные границы, готова отбросить все сомнения и просто отдаться во власть своим чувствам. Он сам меня вынуждал к этому, своим видом, своим поведением, своим присутствием...

Он сделал несколько шагов вперед, чуть поиграв накаченной грудью, словно намеренно провоцируя меня. Вот же наглец! Вот и сперло дыхание от его красоты! Вот и поплыла я, как щепка в бушующем море! Позер хренов... Дразнить меня вздумал... Что ж, посмотрим, кто кого передразнит!

Он подошел ко мне почти вплотную, так близко, что я чувствовала тепло его тела, ощущала легкий аромат мыла и мужского парфюма, исходящий от его кожи. Протянул свою руку за мой плечо, беря свой телефон со столешницы, которая находилась за моей спиной. Его движения были плавными и уверенными, словно хищник, подкрадывающийся к своей добыче.

— В телефоне моем лазила? — Спросил он, его голос был низким и бархатистым, словно обволакивал меня, лишая возможности сопротивляться.

— Да... — Почему-то машинально ответила я, не подумав. А потом, осознав, что сморозила глупость, поспешно добавила... — То есть нет... Я... Тебе звонили... Очень много звонили... Сэм звонил...

Он небрежно откинул телефон куда-то в сторону, словно он не представлял для него никакой ценности, и посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд был пронзительным и изучающим, словно он пытался прочитать в моей душе все мои самые сокровенные мысли.

— И что Сэм хотел? — внезапно спросил он, словно очнувшись от гипноза. Его голос звучал серьезно и обеспокоенно, и я почувствовала, как игривый настрой, мгновенно испарился. Не знаю... А хотела ли я вообще ему это рассказывать? А был ли у меня выбор? Нет... У него есть право знать.

— Почему ты не брал трубку? Сорок пропущенных вызовов, Баки? Ты хоть представляешь, как Сэм переживал? — Спросила я, стараясь скрыть раздражение.

— А смысл? — Как всегда односложно ответил он, не глядя на меня.

— Он твой друг, Баки. Или, по крайней мере, он считает тебя своим другом. — Попыталась я достучаться до него.

— Разве? — Снова короткий и равнодушный ответ, словно ему было все равно.

— Надоели твои односложные ответы, Баки! — Не выдержала я, повысив голос. — Хорошо, пускай ты не считаешь его своим другом... Но Сэм позвонил, чтобы предупредить нас... За тобой едут спецслужбы, Баки!

— Что? — Удивленно переспросил он, наконец посмотрев на меня.

— Дежавю, да? Как в тот день в Румынии... Они хотят предложить тебе сделку, Баки... Помилование в обмен на соблюдение определенных условий... Что-то вроде жизни под колпаком...

— И что делать? — Тихо спросил он, словно боясь нарушить хрупкую тишину, воцарившуюся между нами. — Уезжать? Тебе так уж точно нужно уезжать... Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за моего хренового прошлого... Ты ни в чем не виновата, Ви.

— Нет уже тебя и меня... Есть мы, Джеймс... — Твердо сказала я, глядя ему прямо в глаза, стараясь передать всю искренность своих чувств. — И у нас только два варианта. Первый — дождаться их, сдаться властям, пройти все необходимые процедуры, может быть, пару лет пожить под надзором... Деньги у меня есть, я могу купить хорошую квартиру, обеспечить нам нормальную жизнь... Это не самый худший вариант, Баки.

— А второй? — С опаской спросил он, словно боясь услышать ответ.

— Ну... Когда они придут, я просто убью их, чтобы не оставлять никаких следов, и мы уедем... Снова будем бежать, скрываться, жить под чужими именами... Но этот вариант так себе, если честно, да? — Ответила я, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя внутри все дрожало от страха.

— Убьешь...? Ради меня? — спросил он, слегка приподняв бровь в удивлении. Его взгляд был полон недоверия и какого-то странного восхищения.

— Почему нет? — Пожала я плечами, стараясь казаться беззаботной, хотя на душе было тяжело и тревожно. — Я же ради тебя пол армии Таноса выкосила... Так что, мне не привыкать... — Усмехнулась я, стараясь разрядить обстановку.

— Так себе слова для врача... — Тихо сказал он, и его высокая фигура склонилась надо мной, заслоняя свет.

— Ну, а я сейчас в отставке, так что не придирайся... — Отмахнулась я, и, собравшись с духом, добавила: — Баки... Хочу, чтобы ты знал... Чтобы ни произошло... Я тебя не оставлю... Что бы ты ни решил, я буду рядом с тобой.

Я опустила взгляд, не зная, как сказать то, что так давно хотела сказать, не находя нужных слов, боясь показаться слабой и уязвимой. Но все же, сделав глубокий вдох, нашла в себе силы и прошептала...

— Я это мало кому говорила... Вернее, вообще никому не говорила долгое годы... Но...

— Я тебя люблю, Ви... — Перебил он меня, и я подняла голову, пораженная услышанным.

И слова вымолвил не успела... Как ощутила, что его рука медленно, словно змея, обвилась вокруг моей талии, скользя по спине, вызывая приятные мурашки по всему телу. Его губы коснулись моего уха, обжигая нежную кожу своим горячим дыханием. Я закрыла глаза и выдохнула, сдаваясь под напором нахлынувших чувств.

И, не дав мне опомниться, он резко впился мне  губы, с жадностью и страстью, которые копились во мне долгие годы. Боже... Я ждала этого целых пять лет. Пять долгих лет, наполненных страхом, болью и одиночеством. Больше ждать нет смысла. Пришло время сорвать все замки, отпустить все свои чувства и просто наслаждаться моментом.

Его руки, словно по команде, уверенно легли на мою талию, сжимая ее, притягивая меня еще ближе к себе, лишая возможности отступить. Я почувствовала, как его тело напрягается, как он тоже долго ждал этого момента. Его язык смело и настойчиво проник в мой рот, исследуя каждый уголок, вызывая волнующие мурашки по всему телу. Он целовал меня так, словно хотел доказать, как долго он ждал этого, как сильно он желал меня. Поцелуй был полон страсти, нежности и какой-то неутолимой жажды, которая передавалась и мне.

Я отвечала на его поцелуй с не меньшей страстью, отдаваясь во власть нахлынувших чувств. Мои руки, словно живые, начали исследовать его тело, скользя по широким плечам, спускаясь по крепким рукам, ощущая каждый мускул, каждое изгиб. Я чувствовала, как он напрягается под моими прикосновениями, как его дыхание становится более учащенным, как его сердце бешено колотится в груди. Он был так чувствителен к моим ласкам, так жаждал моего прикосновения. И я, в свою очередь, наслаждалась каждым мгновением, каждым его вздохом, каждым его стоном. Мне хотелось раствориться в нем, стать частью его, забыть обо всем на свете, оставив только нас двоих в этом безумном вихре страсти. Он целовал меня все сильнее и сильнее, словно боясь, что я исчезну, словно пытаясь удержать меня рядом с собой навсегда.

Вдруг я ощутила, как он сильными руками подхватил меня за бедра, крепко сжимая ягодицы, и, глядя мне прямо в глаза, полные огня и страсти, потащил к кухонной столешнице. Подсадил меня сверху, словно пушинку, и мои ноги обвили его талию, прижимаясь к нему как можно ближе.

— Сам знаю, что дурак... Что должно тянул... Я просто... не хотел тебя торопить... — Прошептал он. И, не давая мне ответить, что лучше бы уж по оросил, так как я бабка в возрасте, прильнул горячими губами к моей шее, обжигая нежную кожу своим дыханием. Проводил языком, оставляя влажные дорожки, вызывая дрожь по всему телу. Так горячо... Так приятно... Я запрокинула голову назад, позволяя ему делать все, что он хочет, полностью отдавшись во власть его прикосновений.

Потом, словно опомнившись, он резко отстранился и принялся нетерпеливо стаскивать с меня футболку, задирая ее вверх, пока она не оказалась на полу. Затем, не менее ловко, он расстегнул пуговицы на моих джинсах и стянул их вниз, вместе с нижним бельем, оставив меня практически обнаженной.

Он мягко подвинул меня к краю столешницы, освобождая пространство, и вновь опустился к моей шее, целуя и лаская каждый ее изгиб. Его поцелуи становились все более горячими и требовательными, а руки продолжали нежно ласкать мое тело. Затем он начал спускаться ниже, оставляя влажные дорожки по моей груди, плечам, животу. Каждый его поцелуй обжигал меня, словно клеймо, заставляя вздрагивать и стонать от удовольствия. Он словно исследовал мое тело, изучая каждый миллиметр кожи, но, почему-то, намеренно избегал моего лифчика, словно дразня меня, словно играя со мной. Он целовал мой живот, нежно покусывая кожу, проводя языком по пупку, вызывая во мне целую бурю эмоций. Я тяжело дышала, запрокинув голову назад, опираясь руками о столешницу, стараясь удержать равновесие. Ноги мои подрагивали, а из горла вырывались тихие стоны, которые, казалось, лишь раззадоривали его, заставляя продолжать свои ласки.

Он стал спускаться все дальше, смотр мне в глаза исподлобья, спускаясь в самый низ... И как только его язык коснулся самого чувствительно в органисте места, я ощутила его довольный выдох... Ведь это тот моменту, когда понимаешь, что чтобы не случилось, я уже не смогу сказать тебе НЕТ, и это тебя заводит, но ты, Барнс, ещё не спешишь. И боже ка уже мне нравилось... его теплое дыхание, в месте, которое не доступно никому... я выгнулась позволяя целовать меня...

В такие моменты, когда эмоции достигают пика, когда чувства переполняют меня, почему-то мой разум начинает работать в совершенно ином ключе. В голову лезут медицинские термины, понятия полового акта, его разновидностей и какое-то дикое, необузданное желание опробовать их все на практике. Словно в моей голове просыпается не врач, а какой-то голодный зверь, жаждущий плотских утех.

И вот, когда тепло его языка, нежно ласкающего меня между ног, слилось с теплом его рук, которые нежно сжимали мои бедра, поглаживали живот, даже несмотря на то, что одна из них была из холодного вибраниума, я уже была на грани. Мне казалось, что вот-вот достигну пика наслаждения, что вот-вот потеряю контроль над собой. Я издала протяжный стон, сдавливая его голову, впиваясь пальцами в его волосы, царапая его спину. Дыхание стало прерывистым и учащенным. Как вдруг он выпрямился, глядя на меня горящими глазами, и я, не выдержав, схватила его лицо ладонями, притягивая к себе в порыве страсти, и одарила его жарким, требовательным поцелуем, не получив необходимой разрядки...

Он, не говоря ни слова, лишь глядя на меня с такой любовью и страстью, что у меня перехватило дыхание, подхватил меня на руки, словно пушинку, и понес к кровати. Бережно уложил на мягкие подушки, словно я была хрупкой вазой, которую можно легко разбить. Я тут же выпрямилась, опираясь на локти, и подтянула его к себе ближе, хватая за край полотенца, словно хищница, готовящаяся к броску. В моих глазах горел огонь желания, а в сердце пылала страсть, которую невозможно было унять.

Я резко стянула с него полотенце, и оно, бесшумно скользнув, упало на пол, открывая моему взору все его великолепие. А сама откинулась на спинку кровати, позволяя себе насладиться моментом, рассматривая его внимательно, словно впервые видела.

И он был хорош... Даже очень. Его тело, словно выточенное из камня, излучало силу и мужественность. Каждая мышца, каждый изгиб были совершенны. Я не могла отвести взгляд от этого великолепия, наслаждаясь каждым уголком.

— Так и будешь пялиться? — С вызовом спросил он, нарушив молчание. В его голосе звучала игривая нотка, словно он наслаждался моим восхищением.

— А ты так и будешь стоять? — Ответила я вопросом на вопрос, стараясь скрыть волнение. Он, не говоря ни слова, тут же навис надо мной... а я мягко расстегнула лифчик и скинула его с себя...

— Ты... такая красивая... — Тихо прошептал он, словно боясь нарушить магию момента. В его голосе звучала нежность и искреннее восхищение, и я почувствовала, как внутри меня расцветает что-то. И, не давая мне ответить, он стал целовать меня с новой силой, с такой страстью и нежностью, что у меня перехватило дыхание.

Я стала целовать его шею, нежно покусывая кожу, спускаясь все ниже и ниже, к его груди. Ощущая, как его мышцы напрягаются под моими прикосновениями, я наслаждалась каждым мгновением, каждым его вздохом. Он смотрел на меня, словно завороженный, не отрывая взгляда, позволяя мне делать все, что я хочу. И в тот момент, когда я обвила его торс своими ногами, прижимаясь к нему как можно ближе, он вдруг прошептал, словно искушая меня... Дразнить решил...

— Знаешь... Если хочешь, я ведь могу и остановиться... — Я недовольно рыкнула, не желая даже слышать ничего подобного.

— Если ты сделаешь это, я заставлю кровь хлынуть в твой мозг в таком количестве, что взорву тебе голову... — Прошипела я, глядя на него с угрозой. Он рассмеялся, оценив мою "нежную" угрозу.

— Люблю, когда ты угрожаешь. — Сказал он, и его глаза засветились озорным огоньком.

И тут... он вошел в меня... разом... грубо и одновременно с трепетом... и он стал двигаться... медленно... мягко... с наслаждением. Я совсем потеряла голову... буквально вдавила себя в подушки, а руками царапала его спину... ощущая, что делала это почти до крови... но я не делала его крови хлынуть, все ещё сохраняя самообладание...

Это нельзя было сравнить ни с чем... Ни одно чувство, ни одно желание, испытанное мною прежде, не могло сравниться с этим. Люди говорят, что это как фейерверк, взрыв эмоций, но нет... Я бы сравнила это чувство с покупкой квартиры без ипотеки, без долгов, без всяких обязательств. Вот это настоящий кайф! Все мои тревоги и страхи словно испарились, уступив место нежности, любви и какой-то невероятной легкости. Словно внутри меня расцветают цветы после долгой, холодной зимы, наполняя мою душу теплом и светом. Чувство, что теперь я часть его самого, что мы стали одним целым, неразделимым.

Словно я ждала его всю свою долгую жизнь. Ни мой покойный муж, с которым я провела много лет, ни один другой мужчина, встречавшийся на моем пути, никто не был для меня так же важен и дорог, как Баки. С ним я чувствовала себя настоящей, живой, любимой. И я знала, что любила его. Любила до последнего вздоха, до последней капли крови, до последней клеточки своего тела. Любила всем сердцем, всей душой, всей своей сущностью.

Движения становились все более интенсивными, все более страстными. Еще... И еще... Пока темп не перерос в какой-то неистовый, безумный ритм, пока мы оба не стонали в унисон, в такт друг другу, не ощущали головокружение, словно кружимся в вихре чувств. И... Вот оно. Кульминация, словно в самом ярком и мощном произведении Бетховена. Яркая, протяжная, приятная, захлестывающая нас с головой волна блаженства, от которой теряешь связь с реальностью.

Он лежал на мне, тяжело дыша, не двигаясь, словно боялся нарушить хрупкую тишину, царившую между нами. Я продолжала нежно гладить его по спине, ощущая, как его мышцы постепенно расслабляются, не в силах поднять взгляд и посмотреть ему в глаза. Он переплел пальцы наших рук, сжимая мою ладонь в своей, и, почувствовав это, я чуть откинулась назад, заглядывая в его глаза.

— Это будет слишком слащаво... Если я скажу, что ждала этого все пять лет? — Прошептала я, стараясь скрыть смущение.

— Ничуть. — Тихо ответил он, и в его глазах я увидела искреннее тепло и любовь. Он вновь прильнул ко мне, целуя нежно и трепетно, словно боясь меня разбить.

— Баки... — Я сделала паузу, собираясь с духом. — Я тебя люблю... — И, чтобы он не сомневался в моих словах, я кивнула, подтверждая их.

— Я знаю... — Ответил он, и я почувствовала, как он сжал мою руку еще крепче.

***

Утро.

Солнце робко пробивалось сквозь неплотно задернутые шторы, окрашивая комнату в нежные, пастельные тона. Я медленно открыла глаза, ощущая, как кто-то пристально смотрит на меня и нежно гладит по ключице, словно боясь разбудить. Присмотревшись, я увидела, что это был Баки... Ну да... А кто же еще?

— Привет. — Тихо сказала я, стараясь не спугнуть этот момент.

— Привет... — Ответил он, и в его голосе я услышала такую же нежность.

— Если это сон... Не буди меня, пожалуйста... Пусть этот момент длится вечно... — Прошептала я, закрывая глаза и прижимаясь к нему ближе.

— Если это сон... То это явно кошмар... Проснуться рядом с Зимним солдатом, с убийцей, с человеком, на котором клеймо преступника... Кому такое понравится? — Тихо произнес он, и в его голосе я услышала горечь и печаль.

И тут, словно гром среди ясного неба, мы услышали громкие сигналы приближающихся автомобилей. Звуки сирен резали тишину утра, заставляя сердце сжаться. Мы резко поднялись, переглянулись, не произнося ни слова, и услышали громкий голос, доносящийся из громкоговорителя.

— Джеймс Бьюкенен Барнс, выходите! У нас ордер на ваше задержание! Вы окружены! — Мы переглянулись еще раз, понимая, что это конец... Конец нашему «медовому месяцу»...