Гематология

Мой отец был шерифом. Мать из богатого дворянского рода из Англии. Герцогиня. Кажется, из Ганноверской Династии. Седьмая вода на киселе. Тем не менее герцогиня, что накладывает рамки и жесткие ограничения. Хотя все не так уж плохо.

Однажды она приехала посетить новый свет. Ее взяли в путешествие, чтобы разнообразить кругозор... Она долгое время уговаривала своего отца и тот всё-таки согласился. Это хорошая возможность найти инвесторов на новом материке и заручиться поддержкой местного дворянства.

У матери же были совершенно другие планы. Их семья была далека от нормальных. Практика инцеста, альтернативной медицину и бог знает, что ещё... Вводило в ужас юную девушку, как и будущее, что ей пророчила каждая собака из подворотни.

Она была далеко не глупа и глядя на родственников вполне понимала, что её ждёт в будущем, если она решит идти на поводу... Однако... У неё не так уж много вариантов, которые могут помочь избавиться от гнёта семьи и их сумасшедшего фанатизма.

Новая страна... Незнакомые города. Люди. Подгадав момент после знакомства с отцом, она похитила деньги и сбежала с ним, как можно дальше. В безопасное место, где её никогда бы не нашли.

А через годы, родилась я...

***

Колорадо. Форт-Коллинс. 16 июля 1825 года.

Богато обставленный дом содрогается от истошных криков женщины, что больше не может сдерживать боль в себе. Свет, что проникает в комнату, скорее слепит молодую особу, нежели дарит тепло.

- Я больше не могу! - кричит герцогиня, обхватывая руку мужа, что лишь поглаживает ее, судорожно целуя тыльную сторону ладони. - Боже милостивый, помоги. - шепчет, истекая потом.

- Потерпи, душенька, потерпи. Ещё немного. - успокаивает мужчина, продолжая мягко сжимать руку.

- Шериф Торн-Смит, прошу покиньте помещение. Сейчас начнётся. - отдаёт строгое распоряжение повитуха, что должна принять роды.

- Нет, прошу не уходи. Мне страшно. - молит женщина, смотря в глаза мужа с болью в жалостливом тоне.

- Не уйду. Я никогда тебя не оставлю. - Мужчина лишь сильнее перехватил руку жены, оставаясь, лишь неподвижно смотря в глаза женщины.

Роды проходят как надо. По началу. А после открывается кровотечение. Ребёнка вытаскивают из тела матери, желая спасти хоть кого-то. И как только на свет появляется девочка, все вдруг меняется. Кровь, перестаёт идти, а сама дама приобретает красный оттенок своей благородной кожи.

Ребёнка кладут на грудь матери, которая с любовью обнимает малышку. Отец дитя, целует руку жены в благодарность, за подаренное счастье. Они оба плачут. Знают, что девочка необычная. Знают наверняка.

- Боже милостивый, благодарю. - шепчет роженица, проливает слезы счастья и облегчения.

- У меня дочь. - осторожно гладит ребенка и мать по голове, не зная, кому уделить больше внимания и нежности.

- Поздравляю. - расплывается в улыбке чернокожая рабыня-повитуха, смотря на своих господ с благоговением. - Как назовёте дитя?

- Валери. - Тихо сказала Герцогиня. - Валери Кэролайн Торн-Смит.

***

Родители и узнали о силе почти сразу. Я не совсем понимаю каким образом? Что служило выводам, что я ей обладаю? Возможно это связано с семьей матери... Она не распространялась информацией о них. Боялась, что просочится где-то и её найдут?

До четырнадцати я тренировалась управлять силами. А в пятнадцать устроилась помощницей врача. Хотя, это было почти невозможно. Женщин, конечно, в этой профессии не жаловали. Но мне повезло. Учитель хороший попался.

Мистер Беннет Рамзи. Врач от бога. Даже для тех времён, когда антисанитария процветала, а антибиотик ещё не придумали. Кто ж знал, что нужны были обычные грибы. Пеницилл.

Этот врач поверил в меня. Даже взял к себе помощницей. Меня-дворянского роду девку, что в жизни роды не принимала, даже у коровы, и руки в грязи не маравшей. Но он дал шанс. Который я, оправдала.

Когда мама узнала, скандалам в нашем доме не было конца...

***

Август 1840.

Ясное летнее солнце греет травку, делая ее приятной на ощупь. Я сижу траве, ровно держа спину, читая незамысловатый женский роман.

Белая шляпка прикрывает голову от палящего солнышка. Белое платье, что корсетом стягивающее все внутренности, достаточно тонкое, позволяя коже дышать. Подол расстилается облаком, слегка поблескивая на солнце дорогими вставками из камней и кружева. Я перелистываю страницу, вчитываясь и выдумываясь в смысл рассказа.

- Мисс Торн-Смит, ваша матушка просит вас. - подходит чернокожая служанка, открывает меня от занятия мягким голосом.

- Боже... Ну что нужно этой женщине? Она не говорила? - интересуюсь, поднимая обеспокоенный взгляд на женщину. В голове тут же мелькают все возможные варианты, из-за чего...

- Нет, лишь просила позвать. - обозначает улыбку и заглядывая в глаза с самым честным выражением лица.

- Надеюсь она не узнала, что это я разбила ее вазу. - шутливо произношу, протягивая руки, которые сразу же подхватывает служанка, помогая встать. - Спасибо, Цисси. Иди пока на кухню. Если что, я позову. - улыбаюсь девушке.

- Удачи. - приседает в реверансе и отправляется по поручению.

Я, тяжело дыша, шагаю в усадьбу, проходя в гостиную, где на диване восседает мама. Большое и светлое помещение. Здесь всегда становится легче дышать. Но сейчас, воздух тяжелый, словно выгорел от пожара.

- Доброе утро, матушка. - осторожно осматриваюсь по сторонам краем глаза, пытаясь оценить обстановку. - Звала?

- Да. Завала. - резко поворачивает голову, чуть щурится и окидывает меня быстрым взглядом. Я неловко стряхиваю остатки травы с подола платья. - Как ты объяснишь это. - поджимает губы... Его осанка слишком ровная. Напряженная. И весь её внешний вид так и говорить о едва сдерживаемой злости. Бумаги заверяющие мое трудоустройство, как помощницу врача у местного лекаря. - Ты что это, во врачеватели подалась.

Внутри всё холодеет. Я знала, что она не будет слишком довольная моим выбором и намерениями. Она всегда с опаской и даже ненавистью относилась к любому проявлению силы. Намеренно или не намеренно, это было совершенно не важно. Как и то, что меня это сильно ранит.

- Ты же знаешь. С моей силой, это самое полезное, что я могу делать. - подбираю слова, но внутри поднимается два противоречивых чувства: страх и злость.

Даже понимая причины беспокойства. Её опасения... Всё равно... Что-то внутри требовало показать способности и применять их по назначению - спасать людей.

- Тебя могут разоблачить. - прикрывает глаза, опирается на подоконник, складывая руки на груди и одной потирая лоб. - И что тогда? - поднимает на меня глаза полние скрытой... - Сожгут, как ведьму на костре. Да и не женская это работа. - резко поднимается, проходит до дивана и как-то слишком резко присаживается на сиденье. - Ты герцогиня. Дочь шерифа. А не какая-то простолюдинка, что должна работать в подмастерье у врача.

- Какая разница, кто я? Мама, это мое призвание. На кой черт такая сила, если я не могу ее применить. - это не первый и явно не последний разговор об этом. Я понимаю причину её беспокойства, но принять эту трусость не могу.

- Не выражаться в моем доме! - смотрит яростно в глаза... Это невыносимо! Почему именно так?

- Значит буду выражаться на улице. - подхватив юбку, резко разворачиваюсь и устремляюсь в сторону выхода из дома.

Надоело, что меня ровняют с землей всю жизнь. Раз я женщина, то должна красиво хлопать ресницами и держать спину ровно? Нет! Если придётся, вырву уважение себе в руки. Но я стану тем, кем я хочу. Не маме за меня решать...

Апрель 1842.

Сегодня я впервые самостоятельно принимала роды, без помощи Мистера Рамзи. Опыт тяжелый, зато полезный.

Роды прошли хорошо, на свет появился дивный мальчик. Крепкий и голосистый. Роженица осталась жива, не получив лишних надрывов и травм. Я гордилась проделанной работой. Заслуженно.

Мою руки, не слишком беспокоясь о посторонних... Кто-то зашёл внутрь... Доктор отлучился ненадолго по семейным вопросам. Видимо пациента должна принять я. Тем более учить меня больше нечему. Поправив фартучек и выхожу в приемную.

- Добрый день, Сэр. Что у вас случилось? - в мою сторону поворачивается высокий статный мужчина на вид лет 25 с модной.

Большие зеленоватые глаза, что выглядят притягательно в свете солнца. Прическа фейд, светлого тона в дорогом костюме сероватого цвета. В руке шляпа. Развернувшись, внимательно осматривает с ног до головы, мягко улыбаясь. Улыбка мужчины скуповата, но не лишена искренности.

- Простите, Мисс. Могу ли я видеть Доктора Рамзи? - интересуется, чуть подавшись вперед и как бы окидывая помещение в поисках ещё кого-то. Видимо доктора Рамзи.

- Его сейчас нет. Но я могу принять вас. - стараюсь быть спокойной и приветливой. Не первый раз к нам приходят такие. Пора уже привыкнуть.

- Вы? - Слегка шутливо спросил он.

- Вас что-то смущает? - Спросила я отпустив руки.

- Нет. Нисколько. - и хотя его пауза своеобразна... Задумчивой с долей любопытства... Я не чувствую к нему отторжения, как это иногда бывало с другими. Даже странно. - Позвольте, спросить имя столь юной особы. - он не снимает улыбки с лица и кажется его глаза становятся светлее.

- Валери Торн-Смит, Сэр. - Сказал я и тот сразу же взял мою руку, невесомо поцеловав ее, от чего у меня мурашки по коже пробежали.

- Рад знакомству, с дочерью Шерифа. - Сказал тот и хитро улыбнулся. - Не ожидал, что вы будите работать в клинике Доктора Рамзи.

- Вы знаете моего отца? - Спросила я.

- Теперь, надеюсь узнать ещё лучше. - Сказала он завороженно смотря мне в глаза. - Позвольте представиться. Мистер Артур Уоллес.

***

Подперев подбородок, смотрю куда-то в светлую точку, силясь разговаривать более четко и внятно. Иногда вздрагиваю от того, что слишком сильно проваливаясь в собственные воспоминания.

Баки сидит молча. Терпеливо ждёт каждое предложение этой странной истории. По его лицу можно распознать только живой интерес. Его собственная история почти в сотню лет изобилует разве что болью и кровью неизвестных людей.

- В тот день, у него болела голова. Он попросил продать ему микстуру, что я и сделала. А на следующий день он принёс мне букет пышных пионов. - перед глазами встаёт воспоминание того самого пышного сбора, а котором можно было утонуть. - Стоит ли говорить, что будучи девчушкой 17 лет, влюбилась без памяти? - та странная и глупая реакция на цветы до сих пор вызывает ощущение стыда и неловкости. - Лишь после, я узнала, что он и его отец владеют плантациями табака и сахарного тростника. Распространённое на то время дело, из-за которого случались разные войны. В том числе гражданская.

- И что плохого в этих плантациях, помимо войны? - едва уловимо меняет положение на стуле, подпирает голову рукой, облокачиваясьна пыльную столешницу.

- Рабы. - с моего лица моментально сползает улыбка и я недовольно цокаю языком. - Они были рабовладельцами. - веду плечами и горестно вздыхаю. - У нас тоже они были. - решаю не утаивать эту информацию. - Но со временем отец распустил, почти всех, когда прошли освободительные движение. - хлопнув пару раз глазами, решаю размять затекшее в неудобной позе тело. - Остались незамужние девицы, которым некуда податься. Чернокожим в те времена, было очень тяжело. А на плантациях работали сотни рабов. Я даже язвила в сторону Артура по этому поводу. А он терпел мои выходки. - сейчас уже это выглядит как лецимерие... С чего бы? - Он за мной год ухаживал. А потом, его отец и матушка пришли к нам на сватовство, вместе с ним. Мой отец хорошо отнёсся к Артуру, так что одобрил брак. Ну а я, тогда сияла словно бокал виски, что сейчас в руках держу.

Брови сводятся к переносице... Осталось не так много... С палец. Губы поджимаются и сделав глоток уверенно ставлю перед мужчиной, чтобы долил этот нектар богов! Хорошо, что оставила! Пригодился.

- По-моему тебе хватит. - решил твердо отказать, что вызывает моё праведное недовольство.

- Нет. Дальше пойдёт то, что на трезвую голову не скажешь. - Говорила я, а мой язык заплетался.

- Ты и так не трезвая. - Грубовато сказал тот.

- Верно подметил. И так, на чем это я? Ах да. О женихе...

***

Сентябрь 1845.

Мы уже несколько лет в статусе «муж и жена». Его отец, после нашего брака, сразу передал ему в полноправное владение сотни гектар сахарных плантаций.

Я была против. Всё же рабы... много рабов... Это вызывало внутри что-то такое... Неприятное. Он убедил меня, что это лучший способ заработка. Что это его детище. Ну и я смирилась. Продолжила работать в клинике, и даже стала обучаться.

Все было хорошо. Пока в один из дней, не оказалось, что есть те, кому эти плантации уж больно приглянулись...

- Что произошло? - интересуюсь, когда Артур влетает в дом в диком гневе, который раньше не видела.

- Чёртовы Мейсоны. - пролетает мимо меня, заставив отпрянуть в сторону и придерживаться за комод, чтобы не упать. - Сукины дети, вздумали мне угрожать. Видите ли, я им мешаю. - кидает шляпу куда-то в сторону.

Такое поведение вызывает панику. Он никогда подобным образом не выражался. При мне. Поэтому смысл слов так тяжело доходит, что заставляет сильней хмуриться.

- Артур, успокойся. Объясни, что произошло? - подхожу к нему в протную и кладу руки на грудь.

- Мне угрожали. - повторяет вкладчиво и с нажимом. В глазах столько ненависти... - Сказали, что сожгут плантации к чертям. Если я не пододвину производство. - выплёвывает, отходя от меня подальше... коридор, как маленькая площадка для забега. - Мейсоны, это чертовы рабовладельцы со стажем, что не уважают никого. Им лишь бы поиметь побольше денег. - сжимает кулаки и выглядит так, словно кинется на меня. - А их рабы живут в отвратительных условиях. Вот, что случилось.

- Это пустые угрозы. Эти ублюдки тебе ничего не сделают. Успокойся. - я никогда не бывала в таких условиях. Понятия не имею так ли это?

- Надеюсь, что так. Но скорее всего. Дальше будет много всякого дерьма...

Декабрь 1846

Эта холодная зимняя ночь и без того страшна из-за нестихоющей вьюги, что редкость в этих краях. Из окон свистит. Где-то даже гремит...

Уснуть было сложно, но согревшись в объятиях друг друга, мы мирно спали. Ничего не предвещало беды.

Звук выбитой двери, заставляет подорваться сразу и насторожиться. Дверь запирается всегда. Замки крепкие, как и петли. Простой ветер не может её снести. К тому же... неприятное чувство опасности говорит о крупных неприятностях.

Как на зло все погрязло в тишине. Даже снегопад успокоился.

Ночные гости. К гадалке не ходи... К нам ворвались эти сукины дети, что лишь по недоразумению назывались Герцогами Мейсонами.

Супруг реагирует быстрей, подавая револьвер и приказыаает сидеть в спальне. Эти навыки... Я не часто практикуюсь, но без умения стрелять тут сложно жить. Не все помнят о благородстве.

Он вышел к ним с обрезом, но к сожалению его ждали... Стрельба в пару мгновений, резко стихает, заставляя напрячься сильней, в ожидании результата... Кто?

В спальню ворвались. Меня схватил один... Удар в голову дезориентирует. Надо было стрелять! Но что уж теперь. Из-за этого же не могу применить силу.

- Говори где документы на плантацию, женщина! - хватка на волосах, вызывает боль и дискомфорт...

- Идите к черту. - гневно выплевываю, смотря свирепо, как мне кажется... Жаль мой внешний вид был совсем другого мнения...

- Пойду. Только после тебя. - его гнусная улыбка и скользкий взгляд по телу, как электрические разряды...

- Посмотрим, хмырь. - Продолжала я язвить на свою голову.

- Аргус, обыщи тут все, а ей я займусь. Поучу девочку манерам. - Сказал тот и...

***

Я замолкаю смотря в стол. Казалось бы столько лет прошло, но воспоминания вспызиваю так ярко и резко... Что я почти сжимаюсьв клубок, как когда-то тогда, едва не начиная скулить.

Баки аккуратно дотрагивается до руки, вырывая из болезненных воспоминаний, оставивший не один след в душе. Я судорожно цепляюсь за руку, словно сейчас с головой ухну в тот темный ад.

- Они нашли нужные им документы. А меня... - я вновь замолкаю, не в силах это произнести. -... изнасиловали. - короткие ногти впиваются в собственную руку... - Я тогда, через силу спустилась на первый этаж. И нашла труп своего мужа. С продырявленной головой. - каким образом я отказываюсь в его руках, прижатая к крепкой груди? Его огромные горячие ладони, что проходятся по моей спине... я сижу на стуле, отдаваясь его объятиям. Его запах... Это всё помогает не впасть в истерику... Наверно впервые с тех пор, как я пыталась что-то сделать с этими воспоминаниями. - Я отомстила. - мои губы расплываются в блаженной улыбке безумца.

***

Всё произошедшее подкосило меня и мою жизнь. Меня колотило от одного упоминания о той ночи. Эти синяки. Эти омерзительные голоса. Запахи их тел... прикосновения которые япыталась остервенело смыть с себя, каждый раз оказавшись в ванной с водой и мылом.

Я пила, надеясь утопить это горе и унижение в градусном беспамятстве. Я не могла спокойно спать... всё все чудилось, что они где-то рядом. Вздрагивала от каждой тени. Влетев в дом, запиралась на все замки и подолгу сидела в темном углу, пытаясь уговорить себя, что все хорошо...

Сколько продлилось то время? Несколько дней? Недель? Может месяцев? Кажется Я методично сходила с ума... Пока в мою голову не пришла простая, безумная, но такая правильная мысль...

Месть. И она показалась столь сладкой и воодушевляющей... Что япоклялась, что доберусь до всех и каждого.

Я это сделала...

Я встретила человека по имени Хавьер Де Санчес. Мексиканец. А ещё охотник за головами. Он выкрал двух из этих братьев, что были младшие в семье. Я хорошо заплатила этому Санчесу за это.

В тот день, я попросила посадить этих сукиных детей в подвал моего летнего домика. Это оказалось упоительно и удивительно просто!

Я медленно спускалась по деревянной лестнице, надев на себя дорогое красное атласное платье, с кружевными вставками, что пришло на смену чёрным траурным одеяниям. Мои глаза окрасились в красный. Цвет их был словно рубиновый. Я прошла в подвал медленно и вальяжно.

- Помните меня? - лукаво улыбаясь, подходу к мужчинам.

- Что тебе нужно? - кричит один из них, пытаясь вырваться.тглупо и бессмысленно.

- Ваша кровь. - улыбнувшись, силой выкачивая из них кровь, тонкой струйкой, вгоняя их в ещё большую панику и страх. - За то, что вы меня обесчестили, убили мужа и отобрали то, что принадлежало мне. Я, Дочь шерифа, Валери Керолайн Торн-Смит, приговариваю вас к смерти через сожжение.

Они кричали, просили милости, а я упиралась так же как они тогда. Это едва ли не заставляет меня злорадно смеяться! О... Это великолепное чувство злой справедливости! Она ощущалась сладчайшим мёдом на губах, заставляя то и дело облизываться от удовольствия.

Я вышла из дома и у самого порога поджигаю спичку, кидая в разлитую горючую жидкость. Дом спыхивает моментально, поглощаясь алым цветом моего гнева, ненависти и упоения.

Поправив перчатки, вальяжно иду прочь. В голове мысленно ставятся галочки о совершённом правосудии. Сев на чёрную кобылу, маниакально улыбнувшись, я отправляюсь дальше... Это ещё не конец.

***

Средний брат Мейсонов, которого звали Дон... Я подкараулила его возле его же поместья. Удар обухом по голове и не долгое путешествие на тихий причал. Это заняло столько времени, что решила принудить чай...

Он проснулся связанный и сваленный на песке. Его трепыхания... Попытка сбежать... Хавьер, легко угомонивший шумного идиота. Видимо ему он тоже мешал допивать чай. Я даже не помню, что он говорил...

Я отравила его кровь, с таким сильным наслаждением, какого никогда не испытывала и оставила там умирать.

И напоследок...

Ален Мейсон. Старший сукин сын, что насиловал меня, пока я не перестала кричать от боли и бессилия. Мужчина, что и выстрелил из револьвера в моего дорогого Артура.

В тот день, я была хороша, как никогда.

Я надела белое свадебное платье, надела лучшие украшения и вновь заставила глаза покраснеть. Я пришла в его цитадель. В поместье у плантаций, за которые он и убил моего... Черт.

Грязные деньги. Лживые люди. Как же этот мир порой бесит.

Я под покровом ночи пробралась в его дом, также, как сделал это он.

Но я знала, что он ждал меня.

Я прошла в здание.

- Ален. Где ты? - Мягко говорила я. - Ну же, выходи. Я почти не кусаюсь. - Говорила я, притворно мягко.

И все же, я нашла его в комнате, где тот сидел зажавшись в угол.

- Прошу, мадам! Помилуйте! - Молил он, подползая к моим ногам.

Я оттолкнула его. Взяла за шкирку и силой потащила на улицу, где даже ночью работали его рабы, не зная сна и отдыха.

Охрана, что следила за работой его рабов, сразу же желала пристрелить меня, но я взорвала их головы, переполняя тела кровью.

Я кинула Мейсона к ногам перепуганных чернокожих людей.

- Этот человек обвиняется в насилии над женщинами. В убийствах людей. Обвиняется в жестоком обращении со своими рабами. Во владении грязных денег, что приносят ему его плантации. Он обвиняется во всех смертных грехах. Ибо он и есть грех. - сделала паузу и взглянула на желающих его крови рабов. - Он ваш. - Уверенно сказала я, и развернулась, чтобы уйти.

Я слышала лишь его рёв и крики, так как его живьём раздирали сотни людей. Я подожгла его тростниковые поля, села на лошадь и вернулась в дом, что больше не приносил счастья и успокоения.

***

Воспоминания об их смерти уже давно не приносят наслаждения... Они быстро померкли и ушли, как какой-то безумный сон. Спустя время... Я даже наведывалась в те места, чтобы убедить в их реальности.

- И кто теперь монстр, Баки? - Он поднимается... открывает шкаф... оказывается там стояла ещё бутылка виски. - Спасибо.

- Они заслужили. - спустя несколько минут молчания сообщает свой вывод. Странно, если бы он сказал что-то другое.

- Да... Но я совсем не подумала о последствиях. Гнев заполнил мою душу и не дал мне нормально подумать. И я оплошала.

- Что произошло? - Уточнил мужчина.

- Обо мне узнали в 1847. - пожимаю плечами, делаю глоток и ставлю стакан на стол. - Моя сила запустила процесс, который предотвращал деление и отмирание клеток, тем самым не давая умирать и стареть. - кладу руку на лоб, делая глубокий вдох... Тихий истиричный смех заполнил грудь, вырываясь... - Меня приняли за ведьму... Хах. По городу пошли слухи. Отец снова решил лично разобраться с разжигателями слухов. Но его убили.

- Кх... - этот странный звук не вызывает интереса... Рука тянется к стакану... Быстрый глоток...

- Мама не выдержала. Она все время плакала. Однажды, я нашла ее труп, висящий посреди комнаты. Я осталась одна. Навсегда. Но благо, я все же смогла сбежать. Сменить имя. И место жительства. И жила я так, из года в год. Бежала от мира. От самой себя. И бежала я до тех пор, пока наконец не поняла. Мне нужна миссия. Чтобы жить дальше.

Я ненадолго замолчала смотря в пустоту.

- Поэтому, в 1911 году я все же поступила в женское медицинское училище. Отучилась на медсестру и даже устроилась на работу. Правда через годы, я вновь исчезла. И так, раз за разом. Когда началась вторая мировая. Я даже подалась в армию, на полевого врача.

Апрель 1943.

Я бежала с носилками на руках, прикрывая голову от перекрестного огня. Я подбежала к раненому бойцу и жгутом затянув рану, что была чуть ниже живота, желала перетащить его в более безлопастное место.

- Вы ангел? - спрашивает военный, что смотрит на мой заляпанный кровью белый халат.

- Нет, милый мой. Ты ангелов ещё не скоро увидишь. Понял? - говорю я успокаивающе, перекладывая его руку себе на плечи, подтягивая и помогая подняться. - Давай, мой хороший, пошли.

Я помогала ему перебирать ногами, ведя в сторону безопасной зоны для раненых. Но нас настиг целый отряд немцев, которые сразу же направили на нас свои пушки.

- Вот и конец... - шепчет без тени страха. А я ухмыляюсь понимая, что это и вправду конец... Конец для чертовых Фрицев.

Наполнив глаза кровью, я стала останавливать приток жидкости к мозговой доле, нацистов. Они в миг падают наземь, а я дальше тащу раненого.

- Не сегодня. - поправляю мужчину и тащу дальше.

- Да вы точно ангел. Как вас зовут? - Удивлено шептал тот.

- Валери. - Ответила я.

- Я назову всех своих детей в вашу честь. - Весело проговорил тот, на что я посмеялась и понесла его дальше.

***

- Ты назвала ему свое имя? Я думал, ты меняла личности... - растерянно уточняет Баки.

- Так и есть. - сделала глубокий вдох. - Я меняла лишь фамилии. - наверно это слегка глупо... - Имя, рука не поднялась сменить. Это, и та фотография, единственное, что у меня осталось от родителей.

- Это важно... - что именно ему там важным показалось? Ладно... не важно. Баки понимающе кивнул.

- Так что я убивала... Но большинстве своём, спасала людей. Заработала уважение. После сражений, меня даже звали на учебу в их университет. Я отучилась там и вновь исчезла. - легкомысленно пожимаю плечами. - На тот момент, получила образование хирурга.

Скрыться... Отучиться на медицинский... Поработать, снова скрыться... И так по кругу с переодичность в несколько десятилетий.

В 1967, я вновь поступила в университет, заселилась в студенческое общежитие. Познакомилась с одним военным. У меня даже закрутился роман. Но я не любила его, нет. Он мне просто нравился.

Он был мне дорог. Но я не могла заставить себя полюбить его. Его сбила машина. Насмерть. Я не смогла ему помочь. Несмотря на то, что я не любила, в груди все равно образовалась очередная дыра.

Я старалась держаться подальше от любых любовных историй. Продолжала учиться в разных городах. Хирургия, Стоматология, гинекология, онкология и ещё куча всего. Я успела получить сотни специальностей на свои плечи за эти годы. Обучалась я раз за разом всем новому. И я была лучшей.

- Но семь лет назад, мне это окончательно осточертело это всё. - тяжёлый вдох... очередной глоток. - Пошла на мост. И сделала шаг вперед. Полетела на самое дно реки. - под головой мышцы напряглись и этот острый взгляд... - Это... Было чем-то будничным... спокойным. Я даже не сомневалась в том, что правильно поступаю. Я очнулась на берегу реки, совершенно без одежды. Живой. Без единой царапины. Пришла домой, не понимая своих чувств и просто завалилась спать. Продолжила жить дальше. А год назад, стала замечать морщины, боль в спине, седой волос. - поднимаю руку, рассматривая её как что-то не своё... - Я старею. - Баки в удивлении приподнял бровь. - Я до сих пор не знаю, почему это произошло. Видимо не все можно объяснить научными тезисами и фактами. Может быть, это была чистой воды магия. - Я усмехнулась отпивая ещё больше Виски, слегка поморщившись. - Вот так такая у меня история.

- Да... - Опустошенно протянул Баки.

- А теперь, я пожалуй набухаюсь в щи. - с энтузиазмом тянусь к бутылке в руках Барнса, но он крепко перехвалил ее, убирая подальше.

- Нет. - поднимает руку, увеличивая расстояние...

- Что значит «нет»? - поворачиваюсь к нему лицом с недовольным видом.

- Это значит «нет». - его грубый твердын голос почти что отрезвлял. - Тебе нужно выспаться. В таком состоянии, ты не станешь пить ещё больше. Ясно?

- А ты мне не мать. - констатирую факт, щуря глаза... надо подняться. Со стула... - У меня вообще матери нет. Она повесилась, оставив меня одну. - кое-как поднимаюсь, едва сохраняя возможность не упасть на холодный пол. - Чертова слабачка. - Не знаю, сказала ли я это про мать... или про себя... уже не важно.

Бакки тактично перехватывает меня со спины, давая больше опоры, но руку с бутылкой держит далеко... Вот наглый прохиндей! Я ему тут душу излила... А он набухаться не даёт. Не компанейский...

У черту это все. Я устала. Пора приходить в себя. Накричалась... выдохнула.

Благо не сдохнула.