14
Темноту ночи мягко рассеивал лунный свет. Шум вечеринки недавно стих и я поистине наслаждалась тишиной, какой не было в моей квартире на отшибе города, с вечным шумом сигнализации, криком пьяниц и гомоном машин. Так и не сомкнув глаз, я лежала на скрипяще-чистой постели и мечтательно глядела в окно. У меня в квартире имелся толстый матрас, даже в родном доме в моем распоряжении была лишь одноместная койка с ватным одеялом, а здесь целое царское ложе. И это комната для гостей!
Шарканье в коридоре подняло волоски на моём затылке. Я задержала дыхание в ожидании следующего звука, но так и не услышала его. И когда моя бдительность притупилась мыслями о домашнем животном или «показалось», дверь приоткрылась, впуская в комнату тихий ветер. Моё сердце дернанно забилось в грудине. Я сохраняла спокойствие, делая вид, что мирно сплю, но внутри меня взрывались фейерверки паники.
Шею закололо от позы, которую я боялась менять под вниманием неизвестного. Двигаться было страшно, но ещё страшнее был страх неизвестности. Нужно было действовать. Пока не начал он... Я вяло перевалилась на другой бок, лицом к нему и слегка раскрыла веки.
Темнота не позволяла точно разглядеть человека. Это был мужчина, высокий, худощавый, и этим описанием он походил на 70% населения земли.
Кем бы он не был. Что ему нужно?
Он так и будет стоять и смотреть?!
Сдав кулаки и челюсти, я раскрыла глаза, упрямо встречая его взгляд, скрытый мраком ночи. В отличие от него, я лежала в свете луны, и, если он не слепой, то ему было прекрасно видно, что я больше не сплю. Но, по неизвестным причинам, он продолжал тенью стоять у подножия двери.
Убийца. Насильник. Психопат. Кто ты?
Свет включался у двери, ламп на тумбах не было, телефон лежал в сумке в углу. Единственным доступным мне светом был свет естественный. Я резко села на кровати, а затем, подорвавшись к ее краю, стремглав сократила расстояние до шторки. Неизвестный перехватил меня в прыжке. Его руки легли параллельно. Одна рука прожигала плечо, другая бок. Мне стоило начать бороться, но из за тьмы я была дезориентирована. Его хватка ослабла, не встретив сопротивления.
– Что тебе нужно?
Я не ждала гостей. Даня заверил меня, что в доме останутся лишь близкие, и мне не стоит переживать из-за отсутствия замка на двери, но после такого, я больше не собираюсь верить всем безоговорочно.
То, как он ориентировался, наводило меня на выводы: либо он был здесь не раз, либо у него светлые глаза. Карие, какие были у меня, в сравнении со светлыми, хуже видели в темноте. Я в этой битве проигрывала – у него было преимущество, у меня мягкая футболка, едва ли прикрывающая черные кружевные трусики. Хотя, в отдельных случаях, на этом можно было хорошо сыграть.
– Что?
Рука, сжимающая бок, неожиданно скользнула вниз, туда где задралась футболка. Этот поворот событий подверг меня в шок, запуская табун мурашек по всему телу. Он коснулся холодными пальцами голой кожи, а я повернула голову в сторону, чтобы хоть немножко его разглядеть.
Какого черта ты все ещё не начала бороться и кричать?!
Выше меня сантиметров на двадцать. Руки сильные, но не перекаченные. Да и сам он такой... Это точно не Даня. Он прекрасно знал мои принципы. Не Амир, 10 минут назад я выходила и слышала стоны и его имя из дальнейшей спальни, ни Ник, потому что он бы не смолчал, и уж точно не Паша, он крупнее, ему нет до меня дела и интуиция подсказывала, что это не в его стиле. А значит, оставался...
Нет.
Он не успел ничего понять. Я дёрнулась в его руках и побежала к окну, наспех олергивая тяжёлую штору.
Егор стоял передо мной во всей красе – в пижамных штанах, майке-боксёрке и непроницаемой маской на лице.
– Что? Это ещё одна твоя комната?
Пойманный с поличным, он сохранял ледяное молчание. Мой напор против его начихательства. В его глазах не было раскаяния, в них не было ничего. Он, как свет в этой комнате, выключил чувства одним щелчком. А я сдалась:
– Хорошо. Молчи. А я, пожалуй...
– Почему ты спишь отдельно от Дани? – спросил он глубоким голосом.
Мои брови встретились на переносице.
– Потому что хочу так?
– Ты его мурыжишь, строя из себя пай-девочку? – он что-то искал на моем лице, не нашел, опустил голову и сделал наступательный шаг. – Ты же ни черта не знаешь о Дане.
– Например? – съязвила я.
– Например... сколько ему лет.
– 21, – им всем было по 21.
– На каком направлении он учится?
– Экономический.
– Что он не сделал бы ни за какие деньги?
Я отчаянно молчала, так много вещей можно было придумать, но я...
– Два мимо и одно без ответа, Карнаухова. – Как? – Что скажешь?
– А какое тебе вообще дело, какие у нас отношения?! Может, нам одного секса достаточно?
Да! Так его! К черту разговоры!
– Поэтому вы ночуете в разных комнатах?
Уделал. Он меня уделал.
– Ты считаешь, что между нами ничего нет, из-за того, что Даня не стал тревожить мой сон и лег в другой комнате?
Он сомнительно вздернул бровь.
– Зачем ты вообще пристал к нам? Ко мне? Или ты... ревнуешь? – скрестила руки на груди.
– Ревную? – он ошеломленно хмыкнул.
– Да. Я видела, как ты записан у него в контактах. Браzzers.
Постепенно его лоб разгладился. Губы сухо изогнулись в подобие улыбки.
– Вы не просто друзья, так? – продолжала я.
– Ты думаешь...
– Что вы геи.
Он часто заморгал.
– Серьезно?
– Да, серьезно.
– Утверждаешь, что вы спали друг с другом и все ещё делаешь такие выводы?
Прокол. Фиаско. Черт. Даня мне голову открутит.
– А геи хорошо притворяются. Может быть, вообще, Даня натурал, а ты хочешь его соблазнить? Крис – ведь всего лишь прикрытие, не так ли? Поэтому у вас такая скучная сексуальная жизнь.
Дьявольская улыбка, какой я никогда не видела, растянулась на его бледных устах.
– Да что ты знаешь о нашей сексуальной жизни? – проскрипел он мне прямо в лицо.
– Очень многое, – я придвинулась в ответ. – Например то, что вместо того, чтобы трахать свою девушку поздней ночью, ты пришел трахать мои мозги.
Он двигался на меня. Его ноги столкнулись с моими, продолжая толкать их назад, пока я не упёрлась в стекло. Его колено между моих ног, его руки по обе стороны от моей головы. Я дышала куда-то ему в грудь, пока его колено раздражающе медленно поднималась всё выше и совершенно случайно остановилось в эпицентре моего противостояния.
Не только мозги, – как бы говорил он. – Я способен на многое.
Его нога пришла в движение, делая моё дыхание прерывистым. Я сжимала тюль в кулаках, сдерживая свои реакции всеми силами. Но вдох то и дело вырывался изо рта, глаза то и дело заказывались вверх, язык скользил по искусанным губам. Я хотела обвить руками его шею и стонать в горло, но... Мне нужно было бежать. Стоило дернуться, его тело прижалось ко мне вплотную. Егор устроился между моих ног, а мне оставалось лишь забрать голову в беззвучном мычании. Ягодицы расплющились по стеклу, и могу поставить все на то, что вид с улицы был потрясающим.
Он глядел на меня искушенно. Обхватил шею под подбородоком и склонил голову, принуждая смотреть ему прямо в глаза.
– Не услышал от тебя поздравлений.
– За этим пришел?
– Не совсем.
Я громко сглотнула.
Голова пухла от выпитого алкоголя, от отравления, от осознания того, что мы творим.
Я хотела, чтобы он резким и грубым движением развернул меня лицом к окну и вошёл сзади, не потрудившись сорвать с меня трусики.
Я хотела, чтобы он жёсткими движениями вкалачивался в моё нутро.
Я хотела, чтобы он сорвал с меня одежду и брал с той силой, на которую только способен.
Чтобы пустил в ход свои аристократические пальцы и удовлетворил мой окаменевший и пульсирующий клитор.
Я была готова кончить от одной этой фантазии. Но, пересилив себя, я проговорила сквозь зубы:
– Если хочешь, я могу уйти.
Он не кивнул, не ответил, он продолжал держать меня в этой позиции.
А потом нагнулся, сокращая считанные сантиметры между нами, и замер. Его дыхание опаляло мои губы, я прикрыла глаза, метаясь в вопросах.
Зачем? Зачем? Зачем?
Губы зудели от его нерешительности. И я ждала. Ждала того момента, когда он коснется меня. Со страхом, потому что последующее будущее было туманным. С нетерпением, потому что хотела этого. Когда чего-то очень ждёшь, жизнь обычно обламывает. Так происходило всегда и произошло в эту секунду, в этой комнате, с этим человеком, с этим поцелуем. Егор отступил, глядя на меня рассеянно. Он покачал головой и покинул комнату, ничего не говоря.
Я проглотила разочарование и выдохнула тонну проблем, которые бы обязательно нашли нас после.
Мы ходили по краю, каждый раз, когда встречались. Это было на грани предательства, искушения, на грани всех чувств. Мы не любили друг друга, не знали друг друга, но нас непреодолимо тянуло... У него все ещё была девушка, у меня всё ещё был договор с его другом, и мы все ещё делали вид, что ненавидим для друга.
Потому что так проще.
Потому что так лучше.
Но с каждым пересечением, ненависть вымерзала, словно лёд весной. Всё таяло и сквозь оставшиеся шапки снега из холодной земли пробивались нежные подснежники. Мы почти дошли до предела... И должны были остановиться, пока не поздно.
Салки закончились, да начнутся прятки.