Глава 16
Мы просрали.
Именно так. Не проиграли, а феерично просрали с разгромным «один-пять». Соперник сравнял счет в серии. Один-один. Все снова по новой. Больше шансов обосраться у нас нет, если мы серьезно нацелены взять кубок в этом году. А не взять его? Ну, это было бы краем позора, с таким-то мощным составом.
Самое отвратительное - сложно сказать, что стало причиной такого разгромного проигрыша сегодня. Все как-то одно на другое наложилось. Тут не дожали, там недоработали, здесь не дотянули. У меня так точно эта игра была одна из самых паршивых за весь сезон. Ноль очков и два удаления - сегодня я на льду скорее мешался под ногами, чем помогал. К концу третьего периода взгляд тренера, которым он на меня смотрел, был красноречивее любых слов. Еще один такой матч, и мне не то что НХЛ, а даже наша Лига не светит.
Утрирую, конечно. Но, в целом, думаю, вы представили, насколько все скверно?
Лед мы всей командой покидаем в числе первых. Не дожидаясь, когда разойдутся трибуны. Настроение в раздевалке подавленное. Никто не морит шутки, не орет победные кричалки и не вопит радостно, как эффектно мы всех натягиваем. У команды почти что траур.
Разумеется, каждый здесь профессионал и долго наматывать сопли на кулак не привык. Сейчас все немного очухаются. Придут в себя. Общими силами с тренерским штабом мы пересмотрим и разберемся этот матч, разложив буквально поминутно. Сделаем выводы и пойдем дальше. Обязательно. Но в данный момент на душе паршиво. И не только из-за проигрыша.
Она не пришла.
За два часа до матча я скинул Царице билет и всю информацию, но...
Она не пришла.
Хотя, наверное, глупо было ждать другого, да? После того, как сильно мы поругались. А главное, из-за за чего? Из-за ерунды какой-то! Слово за слово, претензия за претензией. Я втупил и вспылил. Она тоже хороша. Короче, в гробу я видел эти ваши серьезные отношения! Может, строить семью - это правда не мое? Есть же люди, что для семьи просто не созданы. Не приучены. Не умеют. Не получается. Думать о ком-то кроме себя, подстраиваться, прогибаться, притираться, искать компромисс. Кому оно надо? И Царица такая же. Может, она права и бытовуха и правда не для нас?
Я стягиваю с себя потный свитер, кидая в корзину для грязного белья, расшнуровываю коньки и избавляюсь от амуниции. Наскоро принимаю душ и, умело избегая лишних вопросов со стороны парней, в числе первых покидаю раздевалку. Хотя со стопроцентной уверенностью могу сказать, что ни Черкасу ни Рему такой мой гордый демарш не понравился. Послезавтра, определенно, придется объясниться с друзьями. А пока у команды выходной. И у меня тоже. Один, заслуженный, гребаный выходной.
Подгребаю к тачке, в пустом салоне накрывает пониманием того, что ехать домой нет никакого желания. Набираю номер матушки. Уже после пары гудков слышу:
- Данечка, мальчик мой, - на нервном выдохе, - на правах матери я ответственно заявляю, что играл ты сегодня просто из рук вон плохо! Что у тебя случилось? Рассказывай.
- Спасибо, ма, за объективную оценку, - посмеиваюсь, переключая связь на динамики в салоне и заводя движок. - Да, тебе тоже привет, - жму на газ, трогаясь с места. - Я тоже сильно соскучился. И с чего ты решила, будто у меня что-то случилось?
- Что за глупый вопрос? Я твоя мать. Я тебя девять месяцев под сердцем носила, мучилась рожала и все детство разбитые коленки целовала. Садик, школа, первый выход на лед, первый поцелуй, и первые, прости господи, отношения! Я знаю тебя, как облупленного, Даниил. И сегодня на тебя было больно смотреть. Почему у тебя такой потухший взгляд, сынок.
- Потому что у оператора трансляции руки не из плеч растут, мамуль. Веришь?
- Разумеется, нет. У тебя неспокойно на душе. Я чувствую. Где ты сейчас?
Мама такая мама. От этого на той самой душе, на которой и правда неспокойно, становится теплее. Какой бы временами взбалмошной, тревожной, шебутной, назойливой и упрямой родительница не была, но очень часто в жизни именно ее поддержка и советы давали мне стимул идти дальше. Не отпускать руки. Не сдаваться. Биться и сражаться за свое уютное место под «спортивным солнцем» до победного.
Так может, и сейчас... ну, не знаю. Поехать и рассказать матери про нас с Обезьянкой? Обтекаемо. Без подробностей. В общих чертах. Чисто по фактам. Очевидно ведь, что мне нужен совет, потому что один я уже не вывожу характер этой невероятно упрямой женщины!
Конечно, Ирине Георгиевне дай только повод думать, будто у меня появилась потенциальная девушка, как слово «внуки» станет фигурировать в девяносто девяти процентах наших разговоров. Пугает ли меня это? Пожалуй. С другой стороны, не впервой. Переживу.
- Даня, сынок, ты тут?
- Да, прости, отвлекся на дорогу.
- Сколько раз я тебе говорила не разговаривать за рулем? Знаешь, сколько в мире за год происходит ДТП по причине невнимательности водителей? Страшные цифры! Так что, где ты?
Да, и прыгать с темы на тему мама у меня умеет мастерски!
- Только отъехал от ледового, ма. Поэтому, собственно, и набрал. Хотел напроситься к вам с папой на ужин. Ну, знаешь, вдруг у тебя случайно окажется в холодильнике тарелочка моего любимого борща и пирожки с капустой? Жуть, как соскучился по домашней еде.
- Что значит напроситься? Двери нашего дома открыты для тебя в любое время дня и ночи. Конечно, приезжай. Как раз вчера наварила огромную кастрюлю борща, который твой отец не ест. Но вот пирожки не обещаю, малыш.
- Плохо, - нарочито тяжело вздыхаю в трубку. - Пирожков бы...
На матушку это действует моментально.
- Данечка, - виновато интересуется родительница, - а мне потом врачи вашей команды никакой штраф не выпишут? Что я их звезду калорийным ужином накормила? У вас же там эти, как их? Договоры...
- Контракты, ма, - улыбаюсь я, - и нет, не выпишут. Мы им просто не скажем, да? - шепчу заговорщицки. - А завтра я усиленно потренируюсь в зале и твоих пирожков и след простынет.
- Обещаешь?
- Разве я когда-то тебе врал?
- Принято, - по-деловому серьезно бросает матушка в трубку. - Пошла заведу тесто.
Я прощаюсь с родительницей, обещая быть у них с отцом часа через два, и отбиваю вызов. Прибавляю громкость на медиа-консоли, как раз когда там во всю мощь долбят барабаны, и решаю в коем-то веке пустить все на самотек и хотя бы один вечер ни о чем не париться. Если придется к слову, расскажу про Царицу. Если нет, значит, так оно и надо. Отличное, взрослое, взвешенное решение, по-моему?
Однако это не отменяет дурацкого рефлекса, при котором стабильно раз в десять минут рука тянется, чтобы проверить мессенджеры на наличие новых сообщений. И все дерьмо ситуации заключается в том, что абонент с именем «Царица» упрямо молчит. А я все ближе в своих мыслях подступаю к тому, чтобы переименовать ее в «Коза». Разумеется, добавив в конце красное сердечко. Куда же без него?
Юля
Сегодняшний день был одним из самых сложных и ужасных дней в моей жизни! Все почему? Потому что самая страшная борьба может быть только с самой собой. Когда твои «я» и «я» ожесточенно бьются, и ты априори не можешь занять одну сторону. Тебя кидает, как маятник, от «я никуда не пойду» до «а почему бы и нет», и ты по десять раз на дню меняешь свое решение, неимоверно раздражая саму себя за свою трусость.
Честно, я была уверена, что к вечеру свихнусь окончательно!
Но я пыталась. Правда. После ухода Милохина, пройдя все стадии от отрицания до принятия, я попеременно то злилась на себя, на него, на нас, то расстраивалась. Расстраивалась от того, что даже в таких элементарных отношениях (казалось бы, это же просто секс!) все снова пошло по одному всем известному месту. Ничего не клеилось. Ничего не получалось.
Я провела целый день с тяжелой головой и в прострации, с тихой щемящей болью в сердце. Потому что совестно было. Потому что слова этого засранца в голове, как на повторе, крутились. Мол, Юля, ну и чего такого страшного, если ты просто появишься на игре? Жизнь от этого не остановится. Вселенная не схлопнется. Зато одному очень хорошему человеку будет очень приятно!
И тут же ругала себя за мягкосердечие, ведь даже сейчас Милохин не дал мне никакой конкретики. Ни по поводу нас. Ни по поводу его отъезда. Ни по поводу того, что скажут на мое появление на игре люди. А что должна буду сказать им я? Увы, я не обладаю способностью мимикрировать в любой непонятной обстановке, сливаясь со стенами. Меня заметят. Меня будут спрашивать. Я должна буду что-то отвечать. Вот только что? Хэй, да мы просто спим вместе, ничего серьезного, девчат! Так что ли? Бре-е-ед!
Нет, я, конечно, понимаю, что Даниил - человек медийный и ему глубоко фиолетово, кто и что подумает, но я-то... я-то нет! Я просто Юля. И мне просто нужно было хотя бы парочку добрых, ласковых, успокаивающих слов. Хоть чуть-чуть. Капельку! А не налетать с порога, агрессивно продавливая свои желания. А то что получается? Он захотел, а я должна послушно сложить лапки и подчиниться? Это. Так. Не. Работает. Блин!
В общем, с таким трудом мне не давалось еще ни одно решение в моей жизни. И я не помню, в какой момент сломалась. Но я ведь собралась! Погуляла с Питти. Привела себя в порядок. Сделала красивую укладку. Накрасилась. И ровно за час до матча вышла на станции метро рядом с ледовым. Знали бы вы, как безумно стучало мое сердце!
За тридцать минут до начала игры я стояла у входа во дворец. Пристроившись в хвост приличной очереди, крепко прижимая к себе новенький игровой свитер с номером «сорок четыре» и фамилией этого дьявола. Кусая губы в кровь, я пыталась унять дрожь в руках и серый шум в ушах. Получалось плохо. Очередь двигалась быстро, и каждый последующий шаг, что приближал меня к турникетам, давался все сложнее. Словно все мои страхи опутали ноги, подобно кандалам, прибивая своей тяжестью к земле.
Особого ужаса нагоняло и то, что народу было много! Толпа галдела и шумела, предвкушая классный матч. Женщины, мужчины, парни, девушки, дети. В свитшотах, с шарфами, шапками или кепками в черно-желтых цветах команды - для истинных фанатов хоккея игры плей-офф были настоящим праздником.
А для меня серьезным испытанием на выдержку...
Испытанием, которое я провалила.
Когда я оказалась в паре метров от «проходной», моя паника достигла своего апогея. Мне поплохело настолько, что на доли секунды потемнело в глазах и почудилось, будто меня вот-вот накроет обмороком. Так резко стало душно и точно, что, покачнувшись, я развернулась и вышла из толпы, покидая очередь.
Я сдалась.
Да, я трусиха.
Да, я слабачка.
Считайте, как хотите! Но Милохин не имел никакого права давить на жалость и просить меня прийти на его игру, тем более оставляя меня в таком «подвешенном статусе»!
«Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка...»
Не его девушка, не его женщина и даже не подруга. Не имел и все тут! Ему, может, и насрать, что о нас будут говорить, вот только он-то благополучно свалит за океан через месяц. А мне еще в этой стране, в этом обществе, с этой родней жить! Я люблю свою сестру. И семья у нее замечательное. Но я терпеть не могу жалость. И не хочу ловить на себе горькие взгляды, чувствуя себя брошенкой, которую всем непременно хочется пожалеть. В лучшем случае. А кто-то будет с извращенным удовольствием злорадствовать. В наше время слишком много вокруг гнилых и злых языков... - В общем, - приземляю свою пятую точку на белое плюшевое кресло в студии Аськи, - не смогла, - вздыхаю, потупив взгляд, ковыряя ногтем ниточку на джинсах. - Я два часа просидела в ресторане у ледового, представляешь? Как дура! Пыталась собраться с духом и появиться хотя бы на последний период, но... не срослось.
Подруга сочувственно хмурит брови, откладывая свой дорогущий фотоаппарат. На экране ее ноутбука мелькают десятки снимков. Похоже, только передо мной Ася закончила очередную фотосъемку. И ей бы работать, а не выслушивать мое душещипательное нытье, но на то она и подруга, что тут же отодвигает все дела на задний план и поднимается с места, вытаскивая из шкафа закупоренную бутылку с известным логотипом.
- Похоже, сегодня без «успокоительного» никак, - с улыбкой отвечает на мой немой вопрос.
- Зачем ты держишь на работе алкоголь?
- Не держу. Клиентка на днях подарила. Дорогое, французское. Я не успела его утащить домой. Как видишь, не зря, - достает два обыкновенных стакана и коробку конфет Ася, приземляя на журнальный столик, прямо у меня перед носом.
- И сколько у тебя таких бутылок?
- Достаточно, чтобы залатать твои раны, детка.
- Потрясающе. Тащи все!
Мы переглядываемся, посмеиваясь.
Аська выключает световые приборы в дальнем углу студии и бросает:
- Пойду раздобуду нам еще еды, а то конфеты с ликером. Боюсь, одно на другое - и нас унесет. По соседству есть классный ресторанчик, я знаю повара. Сделает все быстро. А ты пока попытайся не самоубиться, открывая нам шампанское.
- Принято. Главное, сильно не задерживайся, а то твой стихийный бар рискует опустеть ровно на одну бутылку. И это в лучшем случае.
Стася смеется и уходит, оставляя меня в тишине просторного помещения в стиле лофт. Я оглядываюсь. Стильно, уютно, неброско и умеренно дерзко. Мне нравится. Пожалуй, если я все-таки решусь открыть в столице барбершоп, то сделаю из него что-то подобное. Может, даже чуточку брутальней. Добавлю в интерьер черного и серого. Класс. И никакие Милохины мне для счастливой жизни вовсе не нужны!
Узрев стереоустановку, беру на себя смелость и включаю музыку. Негромко. Чисто для фона. Какой-то Стаськин сборник: настоящий винегрет из попсы и рока. Потом быстро справляюсь с пробкой от шампанского, разливая игристое по бокалам и падаю обратно в злосчастное кресло. Пока не вернулась хозяйка студии, рефлекторно лезу в соцсети, проверяя, с каким счетом завершился матч. Присвистываю, когда понимаю, что наши продули.
Воу...
Первая мысль: это я виновата!
Вторая: ты идиотка что ли, Гаврилина? Где ты, а где проигрыш трех десятков мужиков? Ты могла повлиять на настроение только одного. Максимум!
Душу в себе порыв написать Милохину. Буквально на морально-волевых заталкиваю телефон в сумочку. От греха подальше. От Авы знаю, что после неудачных матчей у хоккеистов чаще всего дерьмовое настроение. Кто-то любит побыть в одиночестве. А кто-то, как ее муж, наоборот нуждается в поддержке своей второй половинки. К какому типу относится Бес, я не имею ни малейшего понятия. Смешно, правда? Это ли не показатель того, что мы ровным счетом ни черта друг о друге не знаем?
Нет, нечего! Точка, значит точка. Жирная, черная, на всю страницу!
Тянусь к стакану с шампанским, как раз в тот момент, как возвращается Аська с двумя огромными блюдами в руках.
- Фрукты, - ставит на столик одну тарелку. - Сырная и мясная нарезка, - приземляет вторую. - Я смотрю, ты уже начала без меня? - кивает на зажатый в моей ладони стакан, подхватывая свой.
- Я слишком долго была одна, - пожимаю плечами, нарочито тяжело вздохнув.
- В курсе, что женский алкоголизм не лечится? - лучезарно улыбается подруга, падая в кресло напротив.
- Я не алкоголик!
- Отрицание - первый признак проблемы.
- Но...
- А выпивать в одиночестве - второй.
- Ключевое слово здесь - одиночество! - бурчу зло. - Что я могу поделать, если меня все бросают? Будто я прокаженная какая-то. Слушай, может мне сходить к гадалке? Вдруг на мне какой-то древний сглаз, порча или еще чего хуже - проклятье?
- Гаврилина, ты и есть свое проклятье! Давай будем честны, не прям уж все тебя бросают. Душный Глеб все еще молится на каждое твое смс, я уверена. Но ты же и сама чувствуешь, что не хочешь к старости покрыться пылью и обрасти мхом в компании рыжеволосого Гарри.
- К чему ты клонишь? - хмурюсь я.
- К тому, что ты боишься серьезных отношений с потенциальными будущими мужьями, как огня. И как только оные начинают мелькать на твоем безоблачном горизонте «отношений без обязательств», у тебя найдется тысяча и одна причина, чтобы отвернуть от себя хорошего мужика.
- Неправда! Милохин не хороший мужик!
- То есть по другим пунктам возражений не имеется? - смеется Аська. - Знаешь, в пекло наш спор! - отмахивается подруга. - Не надо мне доказывать свою правоту. Тебе классно с ним, ты обо всех забываешь, когда этот красавчик рядом. Если он сделал сегодня такой шаг, значит, где-то глубоко на подсознании уже готов на большее с тобой. Детка, надо с ним мириться.
- Исключено! - вспыхиваю, как спичка. - Не я с ним ругалась, не мне и мириться!
- Да-да. Все мы такие принципиальные. Ничего, сейчас разопьем бутылочку для храбрости и отправим тебя к твоему хоккеисту на жаркий примирительный секс.
- Ты вообще слышала, что я тебе рассказывала полчаса назад? - округляю в ужасе глаза. - Милохин - конченый эгоист!
- У вас даже здесь идеальное совпадение, - чокается своим стаканом о мой Аська. - Выпьем за конченых эгоистов и их бесконечно светлое совместное будущее.
- Ася! - шиплю, но подруга лишь отмахивается.
И как это понимать?
Сегодня что, звезды встали буквой "зю"?
Даже лучшая подруга и та на стороне совершенно чужого и незнакомого ей мужика!
Я, насупившись, делаю глоток шампанского.
Нет, если я сегодня и поеду к Милохину, так только для того, чтобы высказать все то, что не успела утром! А этом много, много, очень много нелицеприятных и нецензурных слов о том, как и куда он может засунуть свои эгоистичные желания. Ясно? Только ругань. Только хардкор. И ничего больше!
И, вообще, никуда я не поеду. Гордость еще никто не отменял. Даже бутылка дорогого шампанского!