Глава 26
Первым дёргается Хосок, который услышал зов брата. Он подрывается из домика и сталкивается с вылетевшим Намджуном, а потом и с Юнги и Чимином.
- Вы слышали? Они идут, - говорит Хосок, когда старейшина подходит.
- Хаос прошёл, но осталась негодование, это связано с состоянием Джерен, - говорит старик и все замечают, да, угроза прошла.
Они стоят, все живы, хотя после смерч много чего разрушил. Благо лес не разгорелся, и водой не утопило. Они этому были рады, не зная о потерях и бедствиях, что за территорией леса произошло, в других городах.
- Не трогайте её, чтобы никто из вас близко к ней не подошёл, - чётко указывает мужчина и парни кивают, а он знает, что её насиловали и это без следно не может пройти. Он будет только рад, если психика Джерен не пострадала и её не будет выворачивать при виде мужчин, но почему-то не уверен в этом. Он боится, что ребёнок сломалась и очень многое заплатила. - Возьмите плед, и питьевую воду, пусть кто-то подготовит её домик, сообщите всем, чтобы никто не подходил ближе, - распоряжается старейшина и ему кивает. Он берет Хосока собой и идёт на зов Чонгука, пока другие будут налаживать беспорядок поселения.
***
Чонгук почувствовав что я прихожу в себя оставляет у корня и отходит. Я прихожу в себя следом вставая с места и вижу Чонгука у другого дерева.
- Пошли, не отставай, - говорит Чонгук и отвернувшись тихо шагает, а я иду за ним.
Я могу идти сзади него, я никак не могу идти с ним на ровне или спереди него чувствуя на себе его взгляд. Я еле переставляла ноги очень медленно шагая. Я иногда пошатывалась и лишь дуновение ветра, держал меня вертикально. Не позволяя упасть и потерять сознания. Внутри все ломит, органы словно слипаются к друг другу и так противно, тягуче рвутся, что выпрямится не могла. Я сутулилась и никак не убирала правую руку с живота. Как-то там неприятно ноет и болит, а про влагалище и анус, я молчу, там ужасно зудит, что бил в голову и тревожил и так тревоженный мозг. Он и так не знал, на что больше уделить внимание, на что больше выделить кровь и выкачать, и боль в животе отвлекал мой мозг. Все тело покрыта синяками и я чувствовала, как лицо и тело жаром обдают. Во рту пересохло так, что язык прилипал к небу. Я отстала от Чонгука хорошенько так. Я сворачиваю с пути направляясь в сторону озера. В голове до сих пор звучат слова Джина, когда он умирал. Он в воде и он ждёт меня там. Я приду и он меня вылечит.
Чонгук поворачивается, когда перестаёт слышать шаги и звуки треска маленьких веточек. Сердце подскакивает к глотке, а паника застилает глаза темнотой, что старший почти ловит панику. Куда делась? Она упала где? Может её выкрали? Сразу в голове начинает мигать вопросы, а он резко подрывается с места.
- Джерен, - орёт Чонгук во весь голос, чтобы она наверняка его услышала. - Джерен, Джерен, ты где? - вновь зовёт и кричит пытаясь найти, волнуясь что с ней что-то случится. - Джерен, дай знак, где ты? - кричит и бежит туда, откуда шёл.
Как долго её нет? Когда она исчезла? Сердце в глотке бьётся, что он почти задыхается, бегая среди деревьев и выискивая глазами.
Я спотыкаясь выхожу за деревом к озеру чувствуя под ногами мягкий песок. А глаза наполняются слезами.
- Джин, я пришла, - идя к воде говорю.
Чонгук бежал, когда я медленно шла к воде и заходила в неё. Он сразу подрывается к озеру и застывает, когда меня тошнит кровью, что я блеваю им прямо в воду. Он видит красное пятно на поверхности воды, а сердце так сжимается, что внутри все затихает, вновь по новой волне чувствуя вину. Он видит как кровь с воды исчезает, а сама вода начинает шалыхатся, создавая волны.
Я дохожу до талии в воду, а по уголку губ стекала кровь, я провожу рукой по поверхности прохладной воды и окровавленными губами улыбаюсь, сразу падая спиной в воду, потеряв сознание. Тело держалась на поверхности, но со стороны начало происходит совсем удивительное.
- Джерен! - кричит Чонгук срываясь вновь с места, но вдруг прямо перед ним ветви и корни сплетаются, словно острые, колючие провалки создают барьер.
Ему было интересно, реально ли лес живой и вот оно доказательство. Всё деревья словно возвысылись, сдвинулись с места и сблизились к берегу озера, крипуче создавая барьер чтобы никто не смог через них пройти. Они создали круг по всей территории озера, чтобы никто, ни с какой стороны не смог приблизиться к озеру, где на воде без сознания лежит их целитель. Но Чонгук был бы не Чонгуком, если бы стоял на месте. Он упрямо начинает вырываться из-за сплетенных ветвей. Кожу сдирает, что кровь хлынет, ведь царапает глубоко и везде. Лицо, шея, руки в крови, рубашка порвалась и из голых участков тела начинают сочится кровь, но к берегу добирается. Минута, и кожа затягивается. Раны на теле изчезают, но кто сказал что это все? Нет, совсем нет. По кругу всего озера начинает бликать огонь. Словно всю территорию, по кругу залили топлевом, что огонь никуда не распространяется, но стоит приблизиться к воде, словно живое существо бросается. Атакует, своего же носителя. Чонгук все же носитель огня, но своя же стихия бросается на него. Грозит сжечь, если приблизится к их целителю. Чонгук крутит головой видя, что сплетенные корни и ветви начинают гореть. Деревья не разгораются, и нигде больше не горит. А горит только то, что приближенно стоят к озеру. Сплетенные корни и ветви деревьев полыхают огнём, чтобы никто внутрь не прошёл. И так по всему кругу. К озеру, к воде нет доступа.
Чонгук всем телом сжимается, когда видит, как вокруг Джерен создаётся огромный электризованный купол, словно из воздуха. Он видит все ещё лежащую на поверхности воды Джерен, которая не пришла в себя. Потеряла сознание и лежит. Вступили уже все три стихии, и на очереде вода, которая не заставляет себя ждать. Вода поднимается создавая купол поверх электризованного купола и именно тогда он теряет Джерен из вида. Её совсем не видно за двумя куполами. Что происходит черт возьми? Почему все четыре стихии так открыто себя проявляют? Что с ними происходит? Они словно с ума посходили. Чонгук не знает что делать, а когда видит что тело идёт под воду, крышу совсем срывает. Он хочет войти в воду, бросается, но собственная же сила, идёт против. Не пускает. И не допустит, пока, хотя бы какая-то часть её тела не исцелится и наполнится силой. Иначе, умрёт целитель, умрёт силы и природа.
- Зря не старайся, они тебя к ней не подпустят, - доноситься голос старейшины, который каким-то образом проник внутрь круга.
- Она ушла под воду, она задохнется, - нервно и взволнованно таратонит Чонгук.
- Она в руках стихий не умрёт. А ещё там Джин, - спокойно выговаривает мужчина, что Чонгук покрывается мурашками.
Он слышал такое, что носители остаются в источниках, очагах силы и целители могли их вызывать. Неужели, Джерен даже в таком состоянии смогла вызволить Джина?
- Что с ней происходит?
- Умирает, - одно слово, который ударяет поддых и Чонгук просто падает на колени. Он нервно и грубо сдирает лицо, начиная понимать, что её лечат иначе кто-то другой не сможет.
- Что с ней делают?
- Исцеляют, - тяжело вздохнув говорит. - Мир погаснет без целителя, если она умрёт. То что происходило, пока она была в лаборатории, это цветочки того, что на деле произойдёт, если она умрёт, - говорит серьёзно и строго мужчина. - Хаос будет калосальным, гораздо ужасающе, чем когда умер Леандр, - вспоминает мужчина, что Чонгук напрягается. - Она начала блевать кровью, силы почти угасли из-за травм и..., - мужчина напряжённо глотает поджав свои губы. Он чувствует, все касающее её организма. И такое изменение тоже почувствовал.
- И?
- И зародыш потерян в утробе, - говорит мужчина, что Чонгук не понимает и не улавливает слова старика, который тоже принимается садиться рядом.
***
Я была под водой и сразу чувствую, что кто-то берет меня на руки. Чьи-то руки берут под колени и спину, что я повернув голову вижу Джина, у которого такие белые волосы, как у Чимина. Он мне улыбается и я сама тянусь его обнять.
- Джин, забери меня к себе, - говорю я и Джин отпускает меня, чтобы обнять, - я хочу быть с тобой, под водой, в воде, где угодно, я там больше жить не смогу, - говорю я плача ему в грудь.
- Сможешь, моя пара сильная девушка, - говорит старший поглаживая меня по голове. - Там тебя твой человек ждёт, ты должна быть с ним счастлива.
- Не хочу, - говорю я, лишь сильнее его обнимая.
- Хочешь. Жизнь продолжается и ты научишься жить с этим, как бы тяжело и больно не было, - говорит Джин и отстранившись пальцем касается моего правого глаза и мягко её целует, что я могу его видеть двумя глазами.
- Джин, - говорю я, но он не отвлекается.
Он целует мои щеки, уголок губ, а после накрывает мои губы в поцелуе. Как не странно, я его не боялась и меня не тошнило от его прикосновения. Джин хотел было убрать свои губы, когда вылечил их, но я открываю губы углубляя её. И Джин задерживается от своей затеи и отвечает. Также мягко и с любовью, как он делал, когда был жив, но все же разорвав поцелуй, касается моих рёбер, затылка и живота, который тянет и делает больно. Он садиться на корточки и целует мою живот.
- Не расстраивайся сильной, когда узнаешь, - говорит Джин. - Я всегда рядом, мы ещё увидимся, - заканчивает Джин, что я не успеваю что-либо сказать, как он исчезает, а меня вновь тянет к поверхности воды, что старейшина с Чонгуком бросаются к воде и поднимают, а Чонгук видит уже уцелевшее лицо.
***
Чонгук идёт вместе со мной в поселения, где уже все знают, кто я и что в целом случилось. Чонгук ищет глазами Хану и не видит её из-за чего злиться. Старший останавливается, когда девочки прибегают к нему, пока я была в отключке. Лиса и Мишель сразу начинают всплихать, что их уводят, Чимин с Юнги смотрели на Чонгука с понимаем сейчас и сожалением, но ничего не говорят. Поэтому он сразу идёт в домик Джина, заходит и укладывает меня на кровать. Он укрывает меня пледом и ставит воду на тумбе. Как бы он не хотел, выходит зная, что его нахождения может подвергнуть Джерен в шок и она из-за страха может потерять сознание. Он выходит, но зато заходит какой-то врач, кажется его привёл Намджун из города. Поэтому присаживается чтобы узнать, что скажет врач. Проходит где-то сорок минут, когда мужчина выходит, а Чонгук подрывается с места.
- Как она? - ломающимся голосом спрашивает старший, еле силой выдавливая слова из себя.
- Скажу вам, раз вы её парень, - с сожалением выдыхает доктор. - У неё черепно-мозговая травма. Её мозг сотрясён, и есть трещина в самом черепе. Возможно, у неё появятся головные боли, судороги, проблемы со сном и тревожность, - перечисляет доктор, и ком поднимается к горлу Чонгука, начиная душить и больно растирать глотку, чем перекрывает кислород. - Также у неё сломаны ребра и воспалены лёгкие, - продолжает мужчина, и его лицо всё больше становится серьёзнее и мрачнее. - А также есть следы от изнасилования. У неё порван анус и промежность, ей нужна операция и полное обследование в больнице, иначе, ей тяжело будет жить, если она на долго потянет, - говорит мужчина, что Чонгук до бела в костяшках сжимает руки в кулак. - У этой девушки нет живого места. Я не понимаю, какой зверь смог поступить так со слабой и беспомощной девушкой? Таких тварей и казнить мало, - с ненавистью говорит доктор с отвращением, а Чонгуку хочется признаться, что он это всё сделал.
Он бил её головой об стену, чтобы она перестала плакать и просить помощи, чтобы не называла его ласково, прося прийти в себя. Это он позволил ей быть избитой палкой из-за неподчинения. Это он позволил и бросил её к кучкам голодных мужиков, которые на его глазах насиловали её на холодной земле, из-за чего сейчас у неё воспалены лёгкие.
- Восстановление будет долгим и трудным, но если вы будете рядом с ней и продолжите её любить, поддерживая, она не опустит руки и восстановится быстрее, - говорит доктор с дружелюбной улыбкой, пытаясь подбодрить и поддержать. Но он не знает, что ничто и никто не спасёт Чонгука от греха больше.
***
Чонгук не замечает, когда берет в руку острый нож, лезвие которого с лёгкостью разорвет кожу, мышцы и вены. Всё, что попадётся на пути, обильно пустит алую, горячую кровь, не жалея ничего, как когда-то Чонгук не пожалел. Когда забыл любимую, посчитав её врагом. Глаза стеклянные, пустые, он моргает очень редко, смотря перед собой, из-за чего в глазных яблоках появляется раздражение из-за сухости. Он смотрит в пустоту, словно через неё куда-то, туда, когда причинял своими руками боль той, с которой мечтал о совместном будущем. В глазах наворачиваются слёзы, когда встаёт картина, когда её насиловали перед его глазами, а он с ухмылкой наблюдал, радуясь её боли, когда её брали одновременно двое, один в анал, а другой во влагалище. А третий толкал в рот свой вонючий член, который Чонгук с радостью расчленил бы сейчас. Вспоминает, как она перестала даже плакать, когда её били во время изнасилования, чтобы она не изнывала и не мешала. А когда закончили над ней издеваться, её взяли и бросили к его ногам, чтобы теперь сам возлюбленный внёс свой штрих, закончив начатое другими. Но каким-то образом, он тогда не прикоснулся к ней, после чего она потеряла сознание и отключилась на холодной бетонной земле. Он вспоминает, как рукой душил её и бил головой об стену, когда она пыталась привести его чувства. Он ненавидел её, когда она начинала или пыталась зачитать заклинание призыва его дракона; он тогда особенно сильно бил её.
Он, как обезумевший, острым углом втыкает нож в тыльную сторону ладони и смотрит, как начинает течь кровь. Он давит сильнее, так что нож проходит через руку, а потом резко одергивает его, и кровь брызжет, но рана сразу затягивается, начиная злить старшего. Он вновь бьёт ножом себя в руку, и рана снова затягивается, из-за чего Чонгук слетает с катушек. Он без остановки начинает втыкать ножом в руку, пронзая с двух сторон. А раны одна за одной заживали.
- Не затягивайся, не затягивайся! - орёт Чонгук, злясь, что его рана и боль проходят быстрее, чем её. - Не заживай, не затягивайся! - кричит со злостью Чонгук.
Со стола начинает истекать кровь, она вся в крови, а Чонгуку мало. Ему этой физической боли не чувствуется. Ему мало. Он не знает, как себя наказать, чтобы хотя бы почувствовать ту малейшую боль из огромного. На его крик забегает Хосок, который удерживает руку, чтобы младший перестал колоть себя в руку.
- Хватит, - просит старший, а Чонгук не слышит. Он толкает брата и вновь колет себя в руку. - Чонгук! - кричит старший, но все без толку; Чонгук потерян в своих мучениях и в собственном грехе. - Чонгук, хватит! Хватит! - страшно раздирая горло, орёт он, чтобы привлечь внимание младшего.
Он бьёт младшего кулаком в лицо, из-за чего тот отвлекается, а в это время Хосок хватает нож и отбрасывает его в сторону. Затем он берёт лицо младшего в свои руки, смотря слезами на глазах.
- Прощу, хватит, Гук, - просит Хосок и видит, как лицо младшего теряет окрас, а после сжимается, ведь он плачет.
- Я уничтожил её, я довёл её, - задыхаясь от собственной боли, говорит Чонгук, плача. Хосок прижимает его к себе, пытаясь успокоить, но вряд ли это удастся; они оба это понимают. - Я виноват, хен, я уничтожил её, - говорит Чонгук сквозь слёзы.
- Всё пройдёт.
- Не пройдёт, я не позволю себе отпустить это так легко, - слезами и задыхаясь говорит Чонгук, которого разрывает на куски, но легче не становится, но видит как я наконец пришла в себя и держась за живот выхожу из домика и бреду в домик старейшины, он бы так не испугался, если бы не увидел, как с внутренней стороны её бедра течёт кровь и срывается с места.
***
Я еле поднимаюсь по ступенькам и стучу, и блага, жена старейшины открывает и ловит меня в свои руки.
- Джерен, - со страхом начинает старушка.
- У меня ужасно болит живот, и кровь идёт, - задыхаясь говорю и она видит.
- Идём, дитя, - говорит она и заволакивает в дом.
Она укладывает меня на какой-то твёрдой поверхности и осторожно тянет мои шорты, широко раставив ноги. Я не смотрела что она делает, а лишь сжималась из-за боли держась за живот, но её лицо белеет, когда видимо, она что-то понимает.
- Дитя, будет немного больно, терпи, - говорит она, а у меня из уголков текут слезы.
- Что там, что со мной? - она не отвечает, а лишь поджимает свои губы, и беря в руку какое-то деревянную кисточки долкает в меня, начиная сдирать внутренности, что я вскрикиваю. - Скажите, что со мной? - хрипя из-за боли спрашиваю.
- Ты ещё молода, у тебя ещё будут дети, дитя, не горюй так сильно, - говорит она, что я не понимаю, начиная думать что она имеет ввиду.
Она что-то делает, что я начинаю из-за боли кричать, дергая коленями, что прибегает Лиса и её заставляют держать мои ноги, пока она не закончит. Я кричала из-за боли, которая лишь усилилась, после того, как она что-то начала делать. Я просила меня отпустить, но резко затихаю, когда понимаю, что она делает и она имела ввиду. Я кусала свои губы, сдирая ногтями твёрдую поверхность, царала свою кожу и лишь сильнее плакала, выла нагибаясь в спине. Жена старейшины, промывает меня там и чем-то мажет, она ещё что-то протолкнула мне туда и укрыла большим пледом. Я вырыбаюсь из-за боли, когда Чонгук вырывается в домик.
- Что случилось? - Спрашивает Чонгук смотря на кровь и меня в отключке. - Скажите, - из-за нервов кричит старший, пока Лиса в страхе обнимала меня убирая с лица прилипшие прядки волос, - что случилось?
- Выкидыш, - со спины слышит голос старейшины и Чонгук застывает. - Я говорил тебе у озера, - говорит старик и он только сейчас понимает, слова про зародыша.
- Чей? - после долгого молчание, еле подаёт голос, а все находящиеся понимают, что тот еле держится чтобы не заплакать.
- Ребёнок был носителем двух стихий из-за зачатка Джина, - начинает старейшина, а Чонгук оборачивается к нему смотря в глаза, боясь услышать правду, - но, - глотает мужчина подняв на Чонгука свои глаза, - он был от тебя, - заканчивает, что сердце с треском разбивается, земля из под ног уходит, что в глазах темнеет.
Он теряется в пространстве, что шатается и падает на пол, спиной опираясь в стол, в котором я лежала и не стесняясь своих эмоций, громко воет и плачет закрыв лицо. Лиса и даже жена старейшины видя всю эту картину плачут, пока Лиса держалась за меня как к спасательному кругу, всем телом трясясь.
Больно.
Очень больно. Он мечтал о ребенке, когда у него была первая пара, но по какой-то причине она не могла иметь детей, а ему хотелось. Хотелось до дрожи, чтобы маленькая частичка его души, дёргал ручками и ножками, лепетал, пытался говорить первые слова, чтобы после падая и учась на своих ошибках делал первые шаги. Он бы помог справиться с его силами, с драконом, но сам, своими руками убил своего ребёнка, когда тот был в утробе своей мамы. Он не только себя лишил, но и Джерен. Удар за ударом, а все по вине Чонгука. Он разрушил три жизни. А третий не выдержал и просто ушёл, хотя не был виноват. Заплатил за грехи своего недостойного отца. Он подсчитал его недостойным, вот и ушёл. Ребёнку такой отец не нужен. Чонгук шатаясь как лист встаёт с места и садиться рядом со мной и осторожно берет меня из рук Лисы, прижимая к своей груди. Он прячет свое лицо в изгибе шеи и плачет, задыхается.
- Прости меня, прости, прости пожалуйста, - говорит Чонгук и ставит одну руку на мой живот, - прости, - говорит Чонгук все ещё обнимая.
Всё выходят, а он остаётся, все ещё держа меня на руках. Покачивается шепта разные, подбадривающие слова мне в ухо, словно его слышат. Просидев так долго, он берет меня на руки и выходит из домика, направляется в домик Джина и осторожно укладывает, когда добирается до кровати. Он целует меня в лоб и выходит прочь, на ходу перекидываясь в дракона и улетает.
***
Я лежала на боку, как заплакалась. Слез нет, они все высохли. Всё что можно было потерять, я потеряла. Жизнь в какой-то миг стал чёрным, и бессмысленным. Потеря ребёнка добили меня окончательно, что я точно решилась сделать то, что планировала. Я так не могу больше жить. У меня нет сил это всё перетерпеть, переварить и вычеркнуть. Мне больше ничего не нужно.
Я беру телефон и набираю маму.
- Мам, привет.
- Привет, дорогая.
- Мам, забери меня через день из гостиничного домика из таинственного леса, - говорю я и мама не понимает.
- Хорошо.
- Запиши это себе, иначе забудешь, - говорю и она сопротивлялась говоря что она не старая, чтобы забыть, но я её все равно заставила записать это. - Я люблю тебя, скоро увидимся.
***
Я выхожу из домика, сил особо не было, я вижу Хану и медленно шла к ней, пока она мнулась на месте.
- Надеюсь, ты довольно тем, что сделала, - говорю я смотря на неё.
- Джерен, - она только делает шаг ко мне, как недалеко от нас приземляется Игнис, который сразу перекидывается в человеческий образ, и я вижу, что он весь крови, что сердце гулко вздрагивает. Он яростными шагами шёл к нам и доходя до нас, так звонко даёт пощёчину, что Хана падает.
- Я убил всех, отомстил каждому, - безумной улыбкой говорит Чонгук, который убил каждого по зверски распотрошил, игрался с чужими кишками, заставил мужчин заняться сексом и делать друг минет, зная как их будет выворачивать, многих членями забил гвоздью к полу, а Марио разорвал рот, а после добил, - кто был вмешан в этом, а теперь твоя очередь. Я искал тебя столько дней, иначе начал бы с тебя, - яростно цедит старший стоя передо мной голым, а меня из-за этого начинает тошнить.
Чонгук наклоняется к девушке и начинает её душить, словно рассудок потерял. Я стояла смотря, пока меня не вырывает.
- Чонгук, - начинает Хана вся покраснев, а из глаз старшего наполняются слезами.
- Я из-за тебя не только её потерял, а своего ребёнка. В чем был виноват мой не рождённый ребёнок? Чем он тебе помешал? - шипит Чонгук, готовый и её убить, когда из глаз текут слезы, как сделал это недавно с Марио и всеми, кто остался жив, после того дня, когда сбежали. Он расправился с ними всю ночь, хотя Джерен хотела Марио себе, Чонгук не сдержался. Не смог подождать.
- Оставь её, - говорю я в спину старшего, - это нашего ребёнка обратно не вернёт, - говорю я, а Чонгук лишь сильнее сжимал её горло. Я веду рукой в сторону, что Чонгука отбрасывает, а Хана начинает кашлать и плакать.
- Я не знала, что ты беременна, - пользя ко мне говорит девушка, а у меня на лице не было ни единой эмоции. - У меня были причины Джерен.
- Знала бы, не тровила Чонгука? Знала бы, не сделала того, что сделала? - спрашиваю я и она затыкается, а Чонгук почти рычит, желая нанести ей вред, чтобы ей тоже было больно. - Переоденься, и прийди к дереву жизни, - говорю я Чонгуку, что тот застывает смотря на меня. А я отвернувшись ухожу в лес.
- Я с тобой ещё не закончил, я заставлю тебя сожалеть, - говорит Чонгук и поднявшись уходит в домик, чтобы переодеться.
Я за эти дни пыталась смириться с тем что произошло, но у меня не получается. Я хочу быть эгоисткой и выбрать себя, избавить всех от боли, чтобы у каждого был шанс все заново начать. Меня передергивает от мужчин, я не могла даже нормально поговорить с Намджуном, боясь того, что он может навредить мне. Я оттолкнула его, как и Хосока. Я краем мозга понимаю, что они мне ничего не сделают, но этот страх он появился, и мне от него сложно избавиться. Я вообще не знаю как от неё можно избавиться. Мне не за что держаться. Всё на меня смотрят с жалостью, кто-то пытается подойти и поддержать меня, хотя это заставляет лишь злиться сильнее. У меня нет пары, нет истинного, который ходит такой же сломленный, я видела как плачет и винит себя. В том что он сделал, не он виноват, я знаю, но все это было сделано его руками и в этом Марио был прав. Я его теперь боюсь. Я не хочу чтобы он мучался, хоть нам больше и не быть вместе. Это не меняет моих чувств к нему. Я все ещё люблю его. Я поняла что это любовь. Поэтому, я не скрываю свои чувств, но я больше не могу. Мне всего восемнадцать, и в этом возрасте, я лишь хотела себе пару и быть с ним счастлива и строить свою жизнь. А не становится целителем и целю чьих-то планов, не терять свою пару, не становиться истинным своей первой пары, не становится всем этим и в конце терять своего ребёнка. Я сама ещё ребёнок, а уже потеряла свою. Это стало толчком не возврата.
Я сидела у дерева жизни потихоньку начиная читать заклинание, которое положит всему конец и ждала Чонгука, хоть его присутствие и не важен мне сейчас, с моими силами, но я хочу увидеть его в последний раз, прежде чем дам нам всем новый шанс для новой жизни, без этого груза и греха.
Чонгук падает на колени не в силах контролировать свое тело стоит ему показаться передо мной, ведь сейчас им полностью управляет его пара, его истинный, его целитель. Он словно прирос к земле коленями и лишь глаза кричать от страха, недопонимания и ужаса. Он шёл чтобы сердце свое открыть, хоть и поздно, хоть и нет шанса, хоть и между встала огромная бетонно-железная стена, которую ни чем не пробить. Он хотел попросить шанса, но что-то идёт не так, что-то происходит и происходит это по причине Джерен, которая сидит на коленях в сердце леса, смотря на него. Она шевелит губами, но Чонгук ничего не слышит, лишь смотрит.
- Джерен, давай попробуем заново, уедем из этого леса в город и начнём сначала, мы оба нужны друг другу, пожалуйста ведьмочка, - говорит Чонгук смотря на меня, что мои глаза наполняются слезами.
- Я влюбилась в тебя стоило увидеть, когда мы упали с холма, - говорю я смотря на него, - влюбилась когда мы были у нас в доме, втюрилась окончательно, когда ты мне раскрылся здесь, после всего что случилось, - говорю я, что из глаз текут слёзы. - Поэтому, я не хочу чтобы ты страдал и винил себя, ни ты, ни я, в этом не виноваты, но..шанс каждый может получить, - говорю и Чонгук кивает. - Поэтому, надеюсь ты меня поймёшь, - говорю я продолжая читать заклинание. - Я от тебя отказываюсь, - говорю я смотря ему прямо в глаза, что он покрывается мурашками.
- Пожалуйста, только не это, умоляю, - говорит Чонгук, когда из глаз начинают течь слезы, зная что, когда целитель откажется от своей пары, и тем более если он его истинный, стереться все и у всех. Обратного пути не будет.
- Отказываюсь, - говорю во второй раз чувствуя, как внутренности начинают разрываться и делиться на куски. Больно, как и говорил Джин, но это боль терпимо по сравнению тем, что я за последние дни прожила.
- Малыш, - плачет Чонгук, что я сама начинаю плакать, он смотрит прямо мне в глаза, а сердце разрывалось из-за боли. Он хочет встать и подорваться с места, но не получается даже двигать одной мышцей, не говоря о теле, поэтому сидит на коленях смотря в любимые глаза в последний раз. Ещё раз и связь между ними разорвется навсегда и заберёт с собой все. Их воспоминания, их совместную жизнь, их боль и их любовь. И даст каждому новый шанс.
- Я люблю тебя, Чон Чонгук, - говорю я и Чонгук видит, как обычные карие глаза начинают гореть лазурным и что на лбу появляется лазурного цвета капля, такая же как тогда в лаборатории, а после слышит, - отказываюсь.
Всё на мгновение замирает, пока я даже лазурными глазами видела Чонгука, а за его спиной силуэт папы. Он падает без чувств на бок, а я кашляю кровью чувствуя адскую боль внутри и также падаю на бок. И по всей территории проходится молния, словно после взрыва.
Всё.
Конец тому что началось. Конец всему. И каждому по свободе и жизни без боли и страдания.
Прощай, моя любовь.
Конец первой части...