8 глава
После застолья мы действительно идем к морю. На маленьком берегу возле порта я скидываю босоножки, чтобы намочить ноги. Но на первой же волне визжу от холода.
Питер – самый северный город мира, и купатся здесь в мае плохая идея.
– Да нормальная вода! – уверяет всех Герман. – Че вы неженки такие? Скидывайте шмот, погнали!
– Я скорее умру, чем туда войду.
– Ты бросаешь мне вызов, Юля? – выкрикивает Герман.
Несмотря на все громкие протесты, закидывает меня к себе на плечо и затаскивает на глубину, чтобы по итогу бросить в воду прямо в одежде.
– Какой же ты невыносимый. – выпаливаю я, едва успев вынырнуть, но при этом смеюсь. – Дурачок! Не брызгайся хоть. Герман! Мне холодно, прекрати.
– Чтобы согреться, нужно двигаться, – смахивая воду с волос, игриво подергивает бровями.
– Я двигаюсь... – смеюсь и снова визжу. – Только не трогай меня! Щекотно!
Несмотря на прохладу, круто проводим с Германом время. Чуть позже к нам присоединяются Краснова Соня и сестры Влада.
Даню я теряю из вида. Очевидно, он окончательно заскучал и уехал.
И снова эти двойственные чувства – облегчение и огорчение. А еще жгучая ревность. Ведь он оставил друзей и полетел к своей Лизе.
– Так с кем ты в Москве живешь? – допытывается Гласко.
– С другом. – улыбаюсь я.
Он хмурится, будто бы удивлен.
– И как этого друга зовут?
– Абрикос.
– Ты такая фантазерка, – выталкивает вдруг Герман возмущенно, заставляя меня рассмеяться.
– Это мой кот! – кричу, когда он начинает меня щекотать.
– Кот? – изумляется. – Зачем тебе кот?
– Затем.
Кот спасает меня от одиночества. Вот такой на самом деле является моя жизнь в Москве.
– С кем ты его оставила?
– Соседку попросила заглядывать. Там милая старушка. Если приедешь, познакомлю. Будешь от нее без ума.
– Я не по старушкам, сорян.
– Боже, Герман! Фу.
Тыкаю ему средний палец в лицо и бегу на берег, а он бросается за мной.
Пару секунд, и нас оглушает визг Рины, которую мы случайно обрызгали.
– А что с мушкетером нашего принца? – якобы легкомысленно ерничаю немного позже, когда уже идем всей толпой домой. – Почему он её не берет к друзьям?
– Ты про Лизу Гончарову? – не сразу врубается Герман.
– Про нее.
Гласко закатился громким смехом.
– Так в нахуя она тут нужна? Гонишь что ли? Нет, ты серьезно?
– Ну серьезно. – хохочу ему в тон.
Гласко мотает головой.
– Никогда он её к нам не позовет.
Я с каким-то абсолютно дурацким облегчением выдыхаю.
«Мне просто нужно с ним сблизиться из-за дела, при Лизе это было бы проблематично, вот и все!» – удается убедить себя в этом и успокоиться.
Когда все уже стали расходится, я вызвала такси. Попрощавшись с друзьями и сестрой, я села в машину и направилась в отель.
Вечерние улицы Петербурга захватывают. Я скучала за этим местом.
Ребята здорово отвлекают от грустных мыслей, но ночью, когда остаюсь одна, тяжелые мысли душат с такой силой, что лежать неподвижно неспособна. Уснуть – и вовсе шансов нет.
Я долго вертелась на кровати, пытаясь провалиться в сон, но мои мысли не давали мне этого сделать.
Решив прогуляться, выхожу через балконную дверь комнаты во двор. Прежде чем жар в теле спадает, преодолеваю метров пять. Становится зябко, но возвращаться не хочу.
«Чучуть подышу и вернусь...» – думаю направляясь к детской площадке.
Но...
Едва я приземляюсь на сиденье качели, темноту прорезает до боли знакомый голос.
– Значит, ты его любишь?