Грёбанный мир

Суфуяма сидел за столом, думая о чём-то, в это время двое мальчиков осторожно заглянули в библиотеку храма бога смерти, о котором им много рассказывал дядя Тенджи. Дети хотели получше узнать своего отца, который вызывал не только интерес, но и тепло, такое же приятное, как и от мамы, однако, помимо этого, было ещё что-то. Нечто странное чувствовалось от их недавно объявившегося родителя, который не показывал своих чувств.

Хагоромо и Хамуро последние четыре дня наблюдали за отцом, замечая его поведение, его манеры и невольно, желая оказаться более похожим на него. Их мама была довольно странной после появления папы, хоть мальчики и не понимали причин такого поведения, но чувствовали волнение и страх за маму, которая всегда была рядом. Хотя, волей-неволей, они всё равно хотели сблизиться с отцом. Это детское желание, которое было скрыто глубоко в сердце.

Их отец был красивым человеком с необычными трещинами на лице, теле. У него были такие же чёрные торчащие волосы, тёмные брови и ресницы. А также стальной, холодный взгляд, что нельзя было передать словами. От него веяло холодом, а временами даже злобой. Дети хоть и боялись этого ощущения, что возникало при виде родителя, однако они понимали, что отец не навредил бы им. Что-то подсказывало им это изнутри. Отец часто сидел в библиотеке и что-то писал, временами, читал. Их мать говорила, что он довольно умный человек.

— Долго вы ещё будете преследовать меня? — с холодом спросил мужчина, оборачиваясь к дверному проёму и внимательно смотря в большие лавандовые глаза детей.

Суфуяма не привык к этим маленьким ходячим проблемам, которые бегали за ним уже четвёртый день с момента прибытия в храм. Они только наблюдали и даже не решались подходить, чем невольно раздражали своего отца, который привык вести дела открыто, а не со спины, не любил он слежку. Вздохнув, Яма протёр переносицу и вновь обратил свой взгляд на детей, которые переминались у входа, не решаясь войти, скромно смотря на него, с долей вины и смущения. Такое было впервые в опыте бога смерти.

— Если вы всю жизнь будете сидеть в тени, то ничего никогда и не сможете сделать, — хмуро произнёс Суфуяма, чуть прищуриваясь, не понимая, почему будущие легенды мира шиноби, по крайней мере, один из них точно, стояли и боялись сделать шаг либо назад, либо вперёд? — Входите уже, — сдался мужчина, решая немного изучить характер мальчиков, которые, по его мнению, должны были отличаться характером с самого детства. Они же в будущем должны были спасти этот мир, так почему не подходили?

Хамуро был по характеру более открытым, нежели его старший брат Хагоромо, да и более эмоциональным. Если его старший брат был довольно спокойным, то Хамуро легко раздражался и сразу высказывал свои мысли. Можно было сказать, что оба ребёнка дополняли друг друга, в той или иной степени.

— Мы не сидели в тени! — заявил мальчик, сталкиваясь с холодным взглядом отца, которого знал довольно плохо.

— Тогда почему крутились вокруг, да около, не решаясь войти? — с усмешкой спросил Яма, прекрасно понимая, что этот ребёнок не способен выиграть его в споре. — Если у вас есть ко мне дело, то вы должны подойти и сказать об этом, — тут же объяснил бог, смотря за тем, как дети садятся напротив него. Никак не ожидал Суфуяма, что будет контактировать с ними, к сожалению, терпеть их преследование, он не мог.

— Отец, а что ты делал? — спросил Хагоромо, видя, что отец что-то писал, к сожалению, многих слов он не смог понять, что возвысило его желание поскорее научиться читать и писать, чем мальчики уже занимались.

— Записывал последние изменения Со но Куни, — дети тут же припомнили, что их папа недавно покидал храм, к сожалению, последовать за ним они не смогли, ведь мама их не отпустила. — А также «подвиги» вашей матери, — усмехнулся мужчина, прекрасно уже поняв, что среди людей уже поползли довольно неприятные слухи и чувства к их богине.

— Подвиги мамы? — заинтересованно спросили мальчики, их глаза наполнились любопытством.

— Узнаете, когда повзрослеете, — погладив детей по голове, произнёс Яма, к счастью, стол был не столь огромным, чтобы это действие было затруднительным.

Суфуяма уже понял, что его дети имели довольно огромный запас чакры, да и ко всему прочему, они отличались от него и Кагуи. Правда, мужчина не мог понять, чем. Что-то в их отпрысках было не так, как у них. Скорее всего, это то, что чакра шла по определённому кругу, начиная образовываться в районе живота. Да, Яма видел это, он мог разглядеть то, как шла и направлялась их чакра. Вздохнув, мужчина посмотрел в лавандовые глаза.

— А ты будешь с нами?

— Нет, — усмехнулся Яма, сразу замечая печальные лица детей, — вы знаете, кто я? — решая немного объяснить детям о том, чьи они дети, по крайней мере, кто их отец.

— Ты — наш папа, — спокойно заявил Хагоромо, словно это было единственным, чем мог похвастаться бог смерти. Эти слова заставили мужчину рассмеяться.

— Моё имя Яма, — понимая, что дети, вероятнее всего, знают его только как папу, а про имя даже не подозревают, — и я владелец этот храма, — между делом пытаясь проверить аналитические способности мальчиков, хотя всё ещё продолжая сомневаться, ведь они были ещё малы, потому их незнание нельзя было назвать чем-то плохим, скорее нормальным.

— Папа, разве это не храм бога смерти? — спросил Хамуро, будучи уверенным в том, что рассказывала им мать, часто отправляясь с ними сюда, дабы помолиться.

Их мать всегда молилась богу смерти, хоть мальчики и не знали причин веры Кагуи в этого бога, однако понимали, что он очень важен для неё, как и для дяди Тенджи, который рассказывал интересные истории про этого бога. Хагоромо вдруг вспомнил, как обращались дядя и мама к этому богу… Яма-сама.

— Папу зовут также, как этого бога? — Яма ухмыльнулся этому вопросу, будучи удовлетворённым знаниями и способностями детей. Для своего возраста они думали в правильном направлении, будь они постарше, то смогли бы ответить на свои вопросы и прийти к верному ответу.

— Когда-нибудь поймёте, — вновь погладив их по волосам, спокойно произнёс Яма, а после хмурясь, понимая, что общение с детьми ему также становится довольно приятным и умиротворённым времяпровождением. — У вас есть такие трещины на теле? — решая перейти к делу, спросил мужчина, смотря в лавандовые глаза детей, вспоминая лицо Кагуи в их частые чаепития в прошлом.

— Да! — мальчики счастливо улыбнулись, заставляя отца немного напрячься, он был не готов к такой искренней улыбке. — Вот, — показывая свои ладони, на которых были до боли похожие трещины, дети радостно думали о том, что похожи на папу чем-то, помимо цвета волос.

Суфуяма задумчиво осмотрел их ладони, отмечая интересную деталь, что их трещины шли так, что напоминали чем-то солнце и луну. Это было словно какой-то иронией судьбы, которая знала будущее. Яма ещё помнил, что главному герою и его другу дали такие татуировки, которые, кажется, пропали со временем. Немного задумавшись, мужчина пропускал мимо ушей трепет детей, которые с интересом рассказывали о том, как Кагуя читала им что-то про него, точнее бога смерти, хотя разницы особой не было.

Вздохнув, мужчина чуть улыбнулся, отправляя детей обратно к матери, а после погружаясь в собственные раздумья о том, как можно было забрать свои силы без убийства Хагоромо и Хамуро. Уже изучив собственную особенность, он пришёл к выводу, что дети должны были унаследовать её, что оказалось верной догадкой. Также Суфуяма заметил, что тепло исходило сильнее из этой трещины. Ясно дело, что нужно было что-то делать именно с ней, а вот что, это уже более серьёзный вопрос.

Ограничение на любовь мешало человеческой жизни, однако, у божеств должна была быть веская причина на такое табу. Суфуяма хотел поскорее разобраться с Хагоромо и Хамуро, а уже после разобраться с собственными силами, начиная что-то предпринимать для улучшения своей жизни в будущем. Всё это обещало быть сложным. Как можно было забрать свою силу у мальчиков, при этом не убивая их? Ясно дело, эти двое обязаны выжить, ведь от них начнётся основная ветвь повествования. Основная проблема — сохранение их жизни.

Об этом стоило поговорить с Фебом, ведь тот явно знал намного больше, чем рассказывал. Помимо этого, бог связей явно не желал рассказывать всё. Стоило как-либо вывести его на чистую воду.

Яма вздохнул, потирая переносицу. Его раздражали немного эти божественные штуки, ведь, как полагал мужчина, он попал в эту заварушку из-за собственного плана: стать богом смерти. В любом случае, Суфуяма не был заинтересован в их мире, так как сейчас хотелось насладиться именно этой жизнью, в этом мире, стать сильнейшим здесь, а не прыгать куда-то непонятно куда. Глупость, выраженная желанием Феба, которое тот плохо скрывал. Пытаясь наставить Яму на путь бога, он сам того не осознавая, лишь отталкивал мужчину.

Суфуяма вновь вздохнул, вспоминая о происходящем в мире, что он ныне записывал. Кагуя становилась с каждым годом всё более властной и агрессивной, чего-то опасаясь и готовясь к этому. Мужчина не понимал её нынешних взглядов, ведь половина населения была в плену, по сути, жертвы Кагуи, у странного древа, которое оберегала Отсутсуки. Яма бы не хотел прямо сейчас конфликтовать с Кагуей, однако понимал, что ни к чему хорошему её действия не приведут, учитывая, что среди народа уже пошли слухи и плохие говоры о правителе. Тенджи, к слову, чем-то был серьёзно обеспокоен, однако ничего не сказал Яме, заставляя лишь предполагать о проблеме.

Этот мир стал погружаться во тьму, как отметил бог смерти, решая совсем немного поучаствовать в воспитании будущего спасения, совсем чуть-чуть.

***

Яма

Скажу честно, заебался я уже тянуть до конца недели, чтобы попасть в подсознание и встретиться с придурковатым светом. Может я уже и крышей еду, но нужно как можно скорее проверить своё сердце на наличие нитей привязанности, а после разобраться с тем, как можно будет забрать силу у Хаго и Хаму. Убивать их — это ебенень, которая лишит мира главного героя, так что в жопу этот план Связного. Не всегда же мне вестись на все удочки этого чокнутого бога.

Я сразу отметил, что этот странный огонёк акцентировал моё внимание на таких вещах, как убийство детей, как битва с другими богами и поглощение их душ. Что за идиотизм, оно мне надо? Хочу просто прожить свою жизнь здесь, став тем, кем я действительно хочу быть, а не подчиняться кому-то, пусть даже он и не говорит этих вещей вслух. Я подчинялся другому человеку всю свою прошлую жизнь, живя лишь на одних приказах, как мне теперь можно не уловить этого в голосе светлячка? Было бы глупостью, если бы я сразу высказал это ему. Не стоит ослаблять бдительность, однако у оппонента её нужно гасить.

В любом случае, как только закончу с делами в Со но Куни, отправлюсь обратно в свою пещерку. Я основался недалеко от деревни в пустыне, правда, туда пробираться я не стал. Чуть позже, когда конфликт с Кагуей уляжется, я вернусь в Со но Куни. Это место мне нравится куда больше, нежели пустыня. Это время, что я проведу там, буду тренироваться вне себя. Легче будет в будущем.

Раньше мне казалось, что достигнуть силы с бессмертием проще-простого, теперь же я понимаю, какие подводные камни скрывались в этой плюшке. Пусть так, зато у меня куча времени, которое придётся тратить на тренировки. Однако, я уже могу отметить улучшение. Да, после того, как нить меняла свой цвет, мне становилось лучше. Я вздохнул, понимая, что это тяжёлый случай.

Когда я погрузился в подсознание, то смог встретиться лишь с темнотой.

— Какого хуя? — осматриваясь по сторонам и обыскивая темноту, я пытался увидеть огонёк. Что за подстава?

На самом деле, я даже предположить не мог, что этот хер возьмёт и кинет меня в такой важный момент. Вот ведь мудила… Сначала зазывает в свой мир, предлагает подраться с другими богами, а теперь устраивает непонятные спектакли. Он должен вернуться, я уверен в этом. Однако, что мне теперь-то делать? Возиться с детьми не хочу шибко, довольно рискованное дело, да и проблемное. Важно дать им пару наставлений, можно даже в форме книжек и так сойдёт. А вот привязываться нельзя… Сдохну ещё, не дай бог.

Я проверил количество своих привязанностей и с облегчением отметил, что ничего не изменилось. Всё также, хотя нить Тенджи потускнела, скоро должна исчезнуть, останутся лишь нити мальчишек и Кагуи. Правда, их цвет не меняется, проблема. Я вздохнул, не понимая, что мне делать дальше. Что я могу сделать в своём подсознании? А… А! Погодите-ка, разве тут нельзя как-то манипулировать или что там? И вообще, почему тут тьма кромешная? Тьфу ты! У главного героя в этом месте сидел лис, а у кого-то была тут шиза. Ясно-дело, что-то тут можно делать! Стоит разобраться.

Проведя какое-то время в темноте и пытаясь что-либо представить, я смог изобрести лишь носок. Да, из всего, что я пытался представить — вышел носок. Похоже, что я неправильно как-то делаю это… Так мне пришлось начать бродилки по темноте, где я, к слову, смог наткнуться на стену, совершенно не ожидая её встретить. Разве в темноте могут быть стены? Идя вдоль, я нашёл около восьми разных проходов, а также какую-то статую, всё делалось лишь наощупь. Теперь мне известно кое-что любопытное, что, возможно, хотел скрыть придурок Связной, первое, моё подсознание — это не тьма, второе, здесь что-то скрыто сто процентов.

Последнее предположение связано с теорией о том, что бог хотел скрыть детали моего подсознания, ведь как-то обмолвился, что тут ничего интересного и быть не могло. Разве так оно? У главного героя целый питомник был, а у меня может что поинтереснее. Оставалось лишь принять к сведению, что на медитацию стоило тратить больше времени, дабы поскорее научиться входить в подсознание. Проблема моей долгой заминки — это непривычно. Никогда раньше не медитировал, отличная медитация — это убийство кого-либо.

Я вздохнул, чувствуя, что скоро проснусь, похоже этот светлячок мог что-то чудить, чтобы тянуть время моего пребывания здесь, вот ведь ублюдок. Ладно-ладно, я ещё научусь и спроважу его отсюда. Чёртовы боги, удумали тут правила строить у меня в мозгу… Оборзели. Сам того не заметив, я действительно усмехнулся по-старому обычаю. Жуть какая, будто возвращаюсь в бурную молодость! А я ведь и не старик, просто взрослый мужик… Хотя сейчас я уже сомневаюсь о том, стоит ли как-то уделять внимание этим цифрам? Мой характер будет меняться не от возраста, а от прошедших годов и полученных знаний, потому это бессмысленно.

Вскоре я проснулся, пробуждение проходило просто: темнота пеленой накрывает, заставляя закрыть глаза (что происходит на автомате), а когда ты их открываешь, мне не хотелось открывать глаза, просто хотелось поваляться с пустой головой, не думать ни о чём…

Звук летающего поблизости комара заставил меня почувствовать раздражение, он летал где-то сбоку, но так влом открывать глаза, двигаться и убивать его. Я вздохнул, понимая, что это чёртово насекомое нацелено, похоже, на меня. Открыв глаза, первое, что я почувствовал — шок. Никак иначе не могу описать эти чувства. Надо мной склонился какой-то неизвестный мужик, в руках у него что-то было, он приоткрывал рот… Позже я понял, что он и игрался в этого комара. У него реально в руке был комар. Что за нахуй?

— Не проснулся может? — пробормотал я, замечая, как этот мужик замирает, устремляя на меня полностью чёрные глаза. Я достал ножик из-под подушки, ударяя себя, важен тот факт, что в подсознании всё ощущается иначе, потому определить реальность проще. И это был обычный мир… — Ты блядь кто?! — не сдерживаясь, громко спросил я, переводя взгляд с руки на мужика.

— Ты болен? — с ужасом спросил этот неизвестный, а после вновь начал играть с комаром, издавая такие же звуки, как и это насекомое…

— Я-то? На себя посмотри сначала, пока что я самый адекватный.

— Нет ведь, ты убил себя.

— Не убивал, идиот.

— А это? — показывая на мою руку, в которой до сих пор был нож.

— Это? — я посмотрел на нож, совершенно беспечно вытаскивая его из руки. — Ничего не было, ты кто? — ощущения странные, я предположил, что это ещё один чудик из божественных миров, хоть реально молиться, чтоб не притаскивали свои жопы ко мне.

Я наконец присмотрелся к этому странному типу. У него были длинные чёрные волосы, довольно неухоженные, длинные ногти также бросались в глаза, их давно уже пора отстричь. На нём одет был какой-то серый балахон со странными узорами, который, казалось, на пару размеров больше, нежели нужно, что не давало определить его телосложение. Кожа болезненного желтоватого оттенка, бледная. Лицо немного заострённое, курносый нос, тонкие, бледные губы, будто мукой посыпали. Узкие глаза с длинными белыми ресницами и полностью чёрными глазными яблоками. Он выглядел необычно, странно.

Я вздохнул, понимая, что встретил очередного чёрта.

— Ты ведь новый бог, который заинтересовал Феба-семпая? — он знает некоторые обращения, что уже неплохо, если бы я понимал, что за Феб, то смог бы проанализировать хотя бы немного, а также понять уже, с какой целью здесь бог. В это уже не было сомнений.

— Кто такой Феб? — сразу было видно, как удивил мой вопрос этого странного чудика, его толстые брови, которые еле было заметно из-за растрёпанных волос (где похоже когда-то была чёлка, но у него уже хер разберёшь, что да как) поднялись в шоке.

— Ну-у, — почесал подбородок мужчина, задумываясь, я почувствовал, что взгляд от меня он отвёл, — бывает, что он показывается в виде фонарика белого или светло-жёлтого цвета, вот такого размера, — примерно показывая руками, описал он, я почувствовал, что теперь чёрные глаза пронзили меня.

— Я понял о ком ты, — вдохнув, произнёс я тусклым тоном, понимая, что эти двое могут быть неплохо знакомы, а то и работать заодно. — Для начала имя скажи, — я невольно наклонился вперёд, несколько сокращая расстояние между нами и широко распахивая глаза, — настоящее имя.

— А… — его глаза вдруг заслезились, он поджал нижнюю губу, смотря на меня детским взглядом. — Не обижай меня, я скажу своему брату.

Что за странный тип… Сказать честно, у меня даже раздражения не возникло, ведь я уже некоторое время контактировал с детьми, своими, хотя те ещё не плакали при мне. Этот странный чёрт разревелся, сидел и вытирал свои сопли. Я фыркнул, поднимаясь с кровати и планируя начать работать, поговорю с ним, когда сопли жевать перестанет. Разве такой может быть богом? Спорный вопрос, ведь явно бывают разные божества.

Думал я так, правда, этот странный тип не успокоился и через два часа, продолжая ныть. Это уже начинает раздражать, учитывая, что последний час он ещё и выл. Как работать, если тут блядь какой-то подкидыш ревёт и воет? Я вздохнул, решая приготовить тому молока, которое прятала от меня Умэко (недавно видел её, та конечно испугалась по неизвестной мне причине, после чего убежала, но я узнал, где находится склад еды). А уверенность в том, что есть молоко не угасла, ведь сюда прибегали Хаго и Хаму.

— Не-е-е ухо-оди-и-и, по-осто-ой! — хватая меня за ногу, закричал, протягивая каждое слово испуганным и грустным тоном, этот бешенный, заставляя мой глаз уже нервно дёргаться. Я точно себе не заработаю нервный тик? Что блядь за чудо-юдо?!

***

Со дня появления в моём храме странного бога прошло три дня. Я успел понять пару вещей: первое, когда он ревёт, то нужно дать что-то сладкое, тогда успокоится, второе, он преследует именно меня, третье, оставлять этого бешенного одного категорически запрещено, четвёртое, кормить строго по расписанию, пятое, я похоже завёл собаку… Честно, этот лохматый мужик напоминал псину. Радовался при виде меня, громко орал… Я замер, смотря на то, как Хаго и Хаму играли с лохматым… а ведь он похож на ребёнка, если задуматься. Играл с живыми существами, как с игрушками, кричал, истерил, пытаясь манипулировать. Я вообще-то не подписывался на третьего ребёнка. Мне ещё не хватало быть многодетным отцом.

Итак, что я смог узнать интересного, точнее еле как достать.

Феб — бог Связей, он работает неким существом, что пополняет ряды божеств, именно в их мире. Что-то вроде незаконной вербовки, за что когда-то участвовал в суде. Помимо этого, я похоже сильно заинтересовал этого светлячка, раз тот так тщательно прорабатывает меня — время, что тратилось на меня, вот оно и сильно указывало на это, ведь обычно Феб тратил около дня на вербовку богов. Со мной же долго возится.

Помимо этого, я узнал, что этого лохматого зовут Тартар, он также уточнил (что было довольно подозрительно, вызывая у меня некоторые догадки), что есть второе имя, которое более близко к его душе. В общем, Тартар довольно интересный персонаж и раздражающий. Интересен больше тот факт, будет ли нить привязанности к нему?

В общем, Тартар заявил с лыбой, что не оставит теперь меня в покое, до определённого момента. Это конечно всё весело, но меня интересуют мои биологические дети. Хагоромо и Хамуро стали обучаться со мной обычным предметам, довольно скучным, по их словам, я рассказывал эти вещи интереснее. Не знаю, что и как делать с детьми, но мне нужно их как-то сделать правильными (чего не вышло с Тенджи). К слову, Кагуя отдала его древу.

Кагуя вела себя странно, она старалась держать между нами дистанцию, однако всегда отправляла нечто непонятное следить за тем, как мальчишки обитают у меня. Я не мог с этим ничего сделать, так как у меня также была проблема — невидимая стена, которая меня быстрее убьёт, чем я признаюсь в чём-либо этой безумной женщине. О безумии я не лгу, Кагуя менялась. Я видел её взгляд, помню её прошлую, а также знаю, кому принадлежат такие глаза — безумцам. К сожалению, даже повлиять как-то не могу… Чувствую, что если начну сокращать дистанцию, то помру с честью храбрых, так ещё и добью Кагую.

Проблема с детьми остаётся наиболее актуальной, плюс прибавился ещё один ребёнок до жути странный.