Война двенадцати: ранобэ

Воин знака Кабана, Иноносиси, вошла в пустующий небоскреб посреди города-призрака. «Как по мне, - подумала она, - место не выглядит заброшенным». Необычно, конечно, но не неожиданно, ведь здание опустело совсем недавно, как и все вокруг - ради предстоящей Войны Двенадцати организаторы зачистили целый город. «Даже моя уважаемая семья не смогла бы стереть с лица Земли столицу с полумиллионным населением за одну ночь», - с некоторой тоской отметила Кабан.

Охваченная мыслями, она вальяжно пересекала здание – как всегда, вальяжно и элегантно. Она уже довольно сильно опаздывала, но все равно не торопилась и, напротив, придерживалась позиции, что человек ее положения может позволить заставлять других ждать. Да и в конце концов, разве не пристало Кабану появляться последним? Чемпионом предыдущей Войны был Кабан, что придавало Иноносиси уверенности в себе и сказывалось на ее поведении. Кабан стиснула пальцами рукояти своих автоматов – решительная и готовая убивать. Ее учили держать руки свободными и быть начеку, но она понимала этот урок по-своему. Если ты и так готов ко всему, не лучше ли держать в каждой руке по пушке?
Кабан носила с собой массивные автоматы не ради особого случая – «Безответная любовь» и «Беспощадность» были с ней всегда, ради чего она даже получала особое разрешение. Если бы кто-нибудь решился донести на нее в полицию – арестовали бы его самого. Таково было ее положение в семье Ино.

«Из собравшихся там воинов вряд ли найдутся те, кого можно было бы припугнуть, – размышляла Кабан. – Или найдутся?» Внутри она была такой же, какой хотела выглядеть снаружи – надменная и властная, замкнутая и недобрая. Однако и дурой безрассудной она отнюдь не была. Кабан не смогла заставить себя втиснуться в узкую кабинку лифта, чтобы выиграть минуту-другую; вместо этого она предпочла лестницу, и, преодолевая 150 этажей, без остановки размышляла над стратегией боя. У Кабана было все для победы, ей важно было лишь выйти из боя со всей грацией – победа, заставляющая вспотеть, равносильна проигрышу. Голову ее захватили мысли о том, как бы одолеть одиннадцать грозных противников максимально элегантно, соответственно благородному происхождению.

Дверь наверху вела в большое фойе, из которого открывался вид на ночной город – совсем как крытая смотровая площадка. Должно быть, ещё пару дней назад пейзаж был захватывающим, но теперь внизу простиралась только тьма города-призрака.

– Добрый вечер всем! – представилась вошедшая Иноноси. – Надеюсь, ваше ожидание было приятным. Я Кабан.

Она знала, какой вид открывается сверху, и потому пустая мгла за окнами не удостоилась даже мимолётного взгляда. Намного важнее было рассмотреть одиннадцать воинов, с которыми ей предстояло сразиться в смертельном бою. Никто не двинулся навстречу Кабану и никак не отреагировал на приветствие; напротив, воины расположились по разным сторонам комнаты, чтобы быть друг от друга как можно дальше. Стол в центре был накрыт странным образом, как будто в подобных обстоятельствах кому-то могло придти в голову устроить застолье, однако никто из присутствующих не ел, не общался. Атмосфера, царящая в комнате, была такой гнетущей, что могла бы раздавить любого другого, но не Кабана – для нее происходящее было лакомством, и она слегка облизала губы, словно желала его распробовать.

«Больше знакомых лиц, чем я думала» – прикинула она. Как будто испытывая соперников, Кабан оставалась бесстрастной, позволив себе лишь крошечную усмешку, позволительную ее статусу. «Бык... Овца. Петух, Собака. И ещё вон та – никогда ее не встречала, но думаю, что это Тигр. А вот и Обезьяна. Конечно, эта дрянь должна была быть здесь. Хм, а тот парнишка, спящий у стены... Его я не знаю». Внимание Кабана пало на отрубленную голову – срез шеи темнел в запекшейся крови; должно быть, ее отсекли очень острым клинком. Не выдавая свое удивление, Кабан лишь сместила взгляд, ища тело, и оно оказалось совсем рядом – распростертое в слишком непринуждённой позе. Ничего более, лишь голова и мертвое тело. Должно быть, это и поспособствовало ухудшению и без того тяжёлой атмосферы в комнате, не считая ожидаемых вскоре убийств. «Похоже, один воин настолько расслабился, что позволил убить себя ещё до начала!» – подумала Кабан. Нечто произошло здесь ещё до ее появления. Она взглянула на чудаковатого парня, стоявшего к трупу ближе всех.

– А?! – он дёрнул головой, как будто только сейчас заметил Кабана. – Это не я, я этого не делал! Не смей никого обвинять без доказательств!

Чудак наставил на Кабана внушительный окровавленный клинок, но жест был слишком непринуждённым, чтобы быть угрозой, как будто бы он лишь хотел указать пальцем, но руки были заняты оружием. Видимо, для этого парня показывать пальцем или мечом было без разницы. Впервые с тех пор, как Кабан приняла автоматы как ещё одни части тела, она встретила воина, разделяющего ее взгляд на оружие. Ещё одно неприятное сходство между ними двумя навевал второй меч: оба клинка были идентичны по размерам, внешнему виду и опасности.

Два меча против двух автоматов.

Не то, чтобы это как-то сближало двух воинов; второй меч был девственно-чистым, но что-то подсказывало Кабану, что, стой она чуть поближе, и парень бы не замешкался, чтобы разукрасить сияющее лезвие свежей кровью. «Доказательства? – подумала Кабан. – Думаю, тут достаточно этого измазанного меча». Прежде, чем она успела понять, бросает ли ей вызов этот странный парень, или он просто сумасшедший, в пространстве зазвучал голос:

– Добро пожаловать, воины.

У окна стоял пожилой мужчина в шелковой шляпе, за его спиной простирался выглаженный горизонт. Появление незнакомца не выдал ни один звук: ни шагов, ни стука двери – как будто бы он был здесь все это время. Взгляды всех присутствующих обратились к нему, кроме спящего мальчишки, который не подавал признаков жизни.

– Теперь, когда все собрались, – продолжал мужчина, – мы вправе объявить начало Войны Двенадцати. Похлопаем же!

Он энергично захлопал в ладоши, но, что неудивительно, никто к нему не присоединился. Не тронутый холодным приемом, незнакомец заговорил снова:

– Меня зовут Дудекапл, и сегодня я имею честь судить эту великую битву. Счастлив познакомиться со всеми вами.

В подтверждение своей человечности и уважения, Дудекапл отвесил глубокий поклон. «Даже не могу представить, как бы я произносила это имя без ошибок, – подумала Кабан, никак не заинтересованная появлением мужчины. Он вторгся – и разрушил – напряжение между нею и мечником, который, похоже, теперь вовсе забыл о ней и теперь смотрел на Дудекапла с лихорадочным блеском в глазах. Кто-то другой мог бы принять это за пристальное внимание, но Кабан знала точно – мечник пытается решить, стоит ли попытаться убить старика на месте. «Он разделяет людей на друзей и врагов исходя из того, можно ли его убить, – догадалась Кабан. – Вот уж сюрприз. Я-то думала, что одна такая здесь». Она задумалась, заметил ли старик угрозу во взгляде мечника.

– Давайте по-быстрому пробежимся по правилам, – продолжал Дудекапл. – Будьте добры, взгляните на стол посередине комнаты.

Стол каким-то образом освободился, и вместо еды теперь на нем было двенадцать мутных черных кристаллов, ювелирно ограненых – мутных, но притягательных. Каждый из них был схож с другим формой, размером и всем остальным, однако их количество – двенадцать – не ускользнуло от внимания Кабана.

– Возьмите каждый себе по одной штуке, – сказал судья.

Не сводя глаз друг с друга, воины приблизились к столу, чтобы взять камни. Впрочем, не все – один был мертв, а второй все так же мирно спал. «Если мальчишка не проснется, – подумала Кабан, – он проиграет этот бой, даже не вступив в него». Однако, к ее удивлению, один из бойцов потормошил спящего на обратном пути от стола, сжимая кристалл.

«Все так же лезешь не в свои дела, Обезьяна!»

Обезьяна и Кабан не встречались на поле боя довольно давно, но с последней встречи назойливость первой никуда не делась. После последней стычки Кабан четко поняла, что в следующий раз одна из них умрет, и нынешние обстоятельства лишь подстёгивает это чувство.

Вблизи камень оказался ещё темнее. Кабан покатала его в пальцах. Что ее удивляло, так это то, что каждый из этих особенных бойцов, в частности тот, с мечами, безоговорочно выполняет инструкции, продиктованные так называемым судьей, человеком, которого они видят впервые в жизни. Это лишний раз демонстрировало масштабы и важность Войны Двенадцати.
Не поблагодарив Обезьяну, парнишка сонно схватил свой кристалл – теперь на столе остался лишь один. Один из воинов вскинул руку:

– Эй, господин Судья. Так как моему братцу кристалл больше не понадобится, могу я его забрать?

Кабан пораженно уставилась на наглеца, собирающегося сжульничать в самом начале. До этого момента она не замечала, как сильно его лицо похоже на лицо обезглавленного воина; конечно, были кое-какие различия в мимике – оно и понятно, один живой, а другой навсегда застывший с выражением агонии, – но, тем не менее, их схожесть не вызывала сомнений. Оба носили одинаковые топливные баки за спиной – должно быть, для какого-то оружия. «Они что, близнецы? – задумалась Кабан. – Воины-близнецы... Неужели это те самые братья Тацуми?»

Хотя Дудекапла явно задело, что парень поставил ценность камня выше ценности жизни собственного брата, он спокойно ответил:

– Конечно, берите. Я не возражаю.

– Отличненько, вот повезло! – Близнец схватил второй кристалл, победоносно усмехаясь.

– Тем не менее, – продолжал Дудекапл, – я вас попрошу глотать только один.

– Стоп, чего? Глотать? Эту штуку?

– Да, и это касается всех вас – пожалуйста, проглотите каждый свой кристалл, без попытки раскрошить его. Если понадобится, готов предложить вам стакан воды.

Кабан заколебалась на мгновение – не потому, что задумалась о стоимости камня, ее никогда не волновали деньги, – но лишь из-за его размера. Первым это сделал засоня, сразу за ним – мечник, затем Обезьяна, и тогда Кабан поняла, что дальше тянуть нельзя. Битва ещё не была объявлена, но уже началась; любое проявление слабины может сделать из нее мишень. Да и к тому же, ее гордость не позволяла показывать страх.

Дудекапл оглядел присутствующих:

– Все проглотили?.. Очень хорошо, а теперь я расскажу, зачем это было. Вот эти маленькие камушки – кристаллизованный яд, мы называем их «звериными камнями». Попадая в человеческий желудок, они вступают в особенную реакцию с кислотой и приводят к летальному исходу через двенадцать часов.

Заявление должно было шокировать, но одиннадцать воинов никак не отреагировали на него. Ещё быстрее, чем камни упали им в желудки, они успели осознать, что это были отнюдь не витамины. Кабан никак не заподозрила бы в обычном камне яд, но теперь, после объяснения, мысли пришли в порядок. Да, теперь все было ясно. Но от того не менее разочаровывающе.

Близнец, утащивший камень брата, подал голос:

– Вот черт, я не заработаю деньжат за этот яд. – И быстрым движением, противоречащим его словам, он сунул камень в карман.

Дудекапл продолжил:

– Эти кристаллы огранены особым способом, так что срыгнуть их невозможно. Примите мои глубочайшие извинения на этот счёт! А теперь к основным правилам, слушайте внимательно, потому что повторения не будет. В этот раз мы решили их упростить, чтобы исключить путаницу. Одиннадцатая битва была довольно сложной, и это было наше упущение. Воин, который соберёт все кристаллы, станет победителем, и в качестве награды будет исполнено его самое сокровенное желание – абсолютно любое.

Действительно, очень просто. Однако, и здесь нашлось место вопросам; Кабан задавалась ими, но не решалась произнести вслух – и лишь ждала, пока кто-нибудь из других воинов сделает это за нее. В зависимости от того, кто задаст вопрос (и о чём именно), она сделает определенные выводы касаемо тактики боя в смертельной схватке. Это был шанс узнать что-то о тех воинах, кого она ещё ни разу не встречала.

К сожалению, первым вопрос задал Бык – а уж его-то знали все.

– Сэр, господин Дудекапл, – он старательно произнес имя судьи, – раз уж мы все приняли яд, значит ли это, что мы погибнем вне зависимости от того, победим или нет?

Черноволосый и всегда предельно мрачный, длинная шевелюра почти касается пола – Бык был несомненным фаворитом этой схватки. Кабан подумала о том, как глупо было с его стороны задавать первый пришедший в голову вопрос, однако, он не нуждался в продуманных стратегиях боя, чтобы победить.

– Такой прямой вопрос требует прямого ответа, – произнес Дудекапл. – Вы можете не беспокоиться. Победитель получит противоядие – считайте, что это небольшой дополнительный приз.

Другими словами, победи или умри. И даже победа в конце концов не является лучшим исходом – вся схватка должна уместиться в двенадцать часов, иначе противоядие будет уже бесполезно. Победителю в любом случае потребуется запас времени – учитывая статус собравшихся здесь бойцов, задача не из лёгких.

Но не это на самом деле было самой большой проблемой.

Проговаривая мысли Кабана вслух, Бык закончил:

– Вы сказали, что камни реагируют на желудочный сок. То есть, прямо сейчас они растворяются внутри нас?

– Да, верно. Верно и проницательно. Скорость абсорбции варьируется от человека к человеку, но, тем не менее, процесс односторонний и неизбежный. По истечению отведённого времени, камни истончатся и исчезнут.

Если камень растворится в желудке хотя бы одного из бойцов, битва будет проиграна для всех. Как бы быстро ты ни действовал, камни должны быть собраны все.

– Могу я тоже спросить?

Теперь заговорил Овца. То был низенький старик, к большому сожалению Кабана известный ей – и он был здесь, несмотря на свой почтенный возраст. «Он ведь даже старше чем этот Дудекак-там-его, – даже в мысленном монологе Кабан не смогла произнести это имя правильно. – Овца ведь почти легенда. Я думала, он не то, что ушел на покой, но и вовсе умер. Не хотелось бы признавать, но он может стать реальным осложнением».

– Мой стиль боя немного... как бы сказать, жёсткий, – продолжал Овца. Разумеется, сейчас у меня в руках ничего, но вообще я подготовил немного довольно мощной взрывчатки. Конечно, я постараюсь такого не допустить, но все же вдруг в результате моих действий камень повредится или вовсе разобьётся?

Даже несмотря на пустые руки, не возникало сомнений, что у старика действительно есть взрывчатка. Без сомнений, он задал этот вопрос специально, чтобы припугнуть других со своей стороны бывалого бойца. «Вот что меня в нем раздражает, – подумала Кабан, – но я могла ведь спросить то же самое и про свои автоматы – тяжёлое вооружение легко могло бы сокрушить эти камушки».

– Не волнуйтесь на этот счёт, – ответил судья. – Ядовитые камни реагируют только на желудочный сок, больше ничего не может причинить им вреда – не важно, какой величины силу вы прилагаете в бою. Если хотите, можете опробовать это на себе.

– Нет-нет, в этом нет нужды, – отозвался Овца. – Поверю на слово.

Не нужно было зацикливаться на проблеме, сам этот вопрос был точно в цель. Ведь это Война Двенадцати, где бойцы прилагают самые разные умения в схватках, было бы очень непрактично создавать хрупкие камни.

– Последний вопрос, – снова вызвался Бык, перенимая инициативую. – Все мы заключили кристаллы в свои тела. Как их достать?

– Оставлю методы и средства на ваше усмотрение, – подытожил Дудекапл. – Но думаю, что вскрытие желудка – самый верный способ достигнуть желаемого.