Doctor Soul

Глава 14. И мрак окидывает до последнего лечебницу Ёнам. Ужасная майская ночь.

В голове Ваби путаются все мысли, когда она выбегает из палаты Юнги. На губах все ещё застыли жаркие прикосновения Мина. Это пугает бедного психиатра. Не разбирая дороги, она бежит прочь, случайно задевая плечом проходящего мимо санитара.

— Доктор Кан, с вами все в порядке? — реагирует санитар, останавливая девушку с серьёзным видом.

Ваби смотрит на тучного санитара, но ничего не слышит, не видит и не понимает. Все её мысли застряли на одном человеке и на произошедшем в палате; она чувствует себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, который теперь далек от прежнего. В том мире, в котором нельзя знать, что отныне хорошо, что дурно, что разумно и что безумно... Безумие — вот, что передаёт через себя её пациент Мин Юнги.

— Доктор? — снова повторяет санитар и Ваби поднимает голову, смотря на лицо мужчины.

— Да, спасибо. Все в порядке... Просто стало плохо,  — говорит растерянно Ваби и отходит от санитара.

Девушка идет дальше по коридору, касаясь подушечкой пальца своей губы, где оставил такой запретный поцелуй Юнги. Ваби стонет навзрыд, не зная, что ей теперь делать.

В это время Юнги молча глядит на приоткрытую дверь, покусывая нижнюю губу в каком-то ожидании. Он абсолютно не жалеет о том, что сделал, но ему становится мало одного поцелуя. Ему хочется больше, но может ли он надеяться на продолжение?

Мин ложится на свою постель, не собираясь бежать из палаты. Проблемы ему сейчас не нужны. Он закрывает глаза, сладко улыбаясь от удовольствия.

Спустя пару дней, доктор Кан, прийдя в себя после случившегося, возвращает в работу свои сеансы. Однако сеанс у Мин Юнги она не спешит устраивать.

По коридору везут старого господина Хаятэ. Старик с прищуром глядит вперед, держа в зубах сигарету.

Госпожа Лим решила, что не стоит подавлять в пациентах их старые пагубные привычки, и разрешила Мацумото не трогать таких пациентов для их же блага. Но разрешение это осуществилось лишь после того, как старик Хаятэ повредил колесом своего кресла ногу одного из санитаров, когда тот пытался отобрать у него пачку сигарет, честно выигранную у господина Со.
Поэтому сейчас Хаятэ, не смущаясь держит сигаретку и ждет, когда медленный санитар выкатит его на улицу, чтобы старик смог покурить.

— Одна капля никотина может убить лошадь, — вдруг говорит басом санитар, и Хаятэ усмехается.

— Я начал курить, когда ты ещё под стол этого чокнутого Мацумото пешком ходил. И ни фига со мной не случилось, — кривит губы в улыбке Хаятэ и в лечебницу заходит Ваби, привлекая внимание старого пациента к себе.

— Добрый день, — кивает Ваби, отряхивая с высоких сапог листья.

— Доктор Кан, вы как всегда обворожительны, ничего не скажешь! — смеётся старик и сзади появляется толпа других пациентов.

Их всех собрали для утренней прогулки.

— Ваби, здравствуйте, — с улыбкой говорит доктор Мацумото, идя подле господина Хвана, который сильно возмущается из-за поведения госпожи Тамы.

Ваби улыбается и замечает Мин Юнги, идущего впереди всех. Парень смотрит прямо на неё и подходит к старому Хаятэ.

— Сегодня хороший весенний день для прогулки. Ребятам нужно больше бывать на свежем воздухе, верно? — интересуется Мацумото, не отходя от Хвана.

— Может быть, может быть, — кивает Ваби и опускает глаза.

— Присоединяйтесь к нашей прогулке, доктор Кан! — просит её Перье, получивший с утра хорошую дозу успокоительных.

Остальные пациенты поддерживают его предложение и смотрят на смутившуюся Кан, пока та слегка кивает головой, выходя обратно на улицу.

Когда они оказываются на улице, девушка замечает, что Юнги медленными, но уверенными шагами догоняет её. Ему всё-таки было тоскливо, когда Кан не навещала его со своими сеансами.

— Почему ты ко мне не приходила? — раздается голос Юнги за спиной, и девушка останавливается, оглядывая знакомую обстановку в ограде.

Мин специально говорит так, чтобы их никто не слышал, оставляя позади других пациентов.

Ваби не оборачивается, заставляя Юнги нахмуриться. Парень продолжает:

— Душевные муки? Отчего страдаешь? — Мин ухмыляется, замечая, что к ним подъезжает господин Хаятэ, дымя сигареткой.

Он весело глядит на молодых людей и протягивает Юнги пачку сигарет с улыбкой. Парень вздыхает и принимает сигаретку от старого Хаятэ.

— Надолго ли весна так стоять будет, а, доктор? Что там у нас в сводках, а то тут, кроме этих идиотских динамиков и крикунов театральных, ничего нет, — говорит Хаятэ, подкуривая сигаретку Юнги.

— Синоптики обещают продолжительно теплую погоду, — спокойно отвечает Ваби, глядя на макушки деревьев за высоким забором.

Мин улыбается и затягивается, а после подходит к девушке, становясь к её плечу. Она опускает глаза.

— Вы сегодня какая-то грустная, доктор, — говорит Юнги, выпуская клубок дыма в голубое небо.

— Со мной все в порядке, Юнги. Возможно, это весенняя меланхолия, и вы путаете грусть с невозмутимостью, — слабо улыбается девушка и поворачивает голову к Юнги.

Хаятэ что-то кряхтит сзади и снимает с колен свою трость, нацеливаясь прямо на подол платья Ваби. Однако, когда он хочет совершить свою любимую шутку и задрать ей подол, Мин ловко и с улыбкой перехватывает его трость.

— Проделай ты такое с юбкой Тамы, давно бы отхватил и забыл, что это такое, — смотрит на него Мин, отпихнув трость.

Кан с удивлением глядит на него, понимая, что только что произошло.

— Послушай, старик, вали отсюда. Вон, иди к Мессии подкати, пусть тебе про грехи расскажет, — приказывает Мин.

— Зачем? Чтобы я ещё один грех на свою душу взял? — смеясь, спрашивает Хаятэ.

Старик с усмешкой ставит сморщенные руки на колеса и отъезжает от Юнги и Ваби, оставляя их наедине.

— Что ж, спасибо, — робко говорит Ваби и Юнги становится перед ней.

— Не благодари. Это славный старик. Ведет себя только, как мальчишка, — с усмешкой говорит Юнги и, проткнув последнее слово быстро языком, выпускает круглое, маленькое колечко табачного дыма. — Мацумото решил нам сегодня устроить вечер «Хичкока».

Под этим парень имеет ввиду нововведение доктора Мацумото: просмотр художественных фильмов в дневной комнате, чтобы пациенты не страдали от скуки, а вместо этого повышали культуру. Девушка с улыбкой смотрит на Юнги и говорит:

— Я выбирала фильм, Юнги, надеюсь, он вам понравится. «Сестры Мунаката» – спасают меня от биологического рока.

— Мыльная опера, — щурится Юнги, кидая окурок на землю.

— Напротив, — смеется девушка и Мин улыбается. — Разве вы не жаждете вернуть иллюзию духовности в свой мир?

Парень своим игривым взглядом касается лица Кан, а после смотрит за её спину, желая знать, где находится Мацумото. Видя, что доктор занят очередным умилением над Вук Гином и его открытием, Юнги смело подходит к девушке и низко шепчет:

— Разве ты не знаешь, чего я жажду? На что мне это искусство, когда рядом ходишь ты? — их взгляды сталкиваются и Ваби краснеет, когда улавливает легкое прикосновение Юнги к её руке.

— Прошу, прекрати... — шепчет Ваби немного дрожащим, но уверенным тоном.

Парень отходит, кусая губы, и смотрит на Ваби.

— Хочешь меня погубить? Так смело лишай разума, — говорит девушка серьёзным тоном и уходит, оставляя Юнги одного с её словами.

«Разум... Кому нужны эти правильные мысли, если мир и так безумен?», — качает головой Мин, провожая девушку взглядом.

Собравшись в дневной комнате, пациенты увлеченно в спокойной обстановке смотрят фильм японского производства. Никто не думает нарушить эту идиллию. Даже самые буйные, пытаясь скрыть свое любопытство, наблюдают за судьбами двух сестёр.

Они немного стыдятся того, что их образы «суровых тюремщиков» могут быть разрушены на глазах других пациентов, и поэтому иногда говорят про себя тихие ругательства.

Доктор Мацумото спокойно следит за ними, сидя около стены рядом с Ваби и госпожой Тамой, которая тоже была вовлечена сюда. Юнги сидит в рядах с пациентами и с бесстрасным лицом сверлит экран, размещенный на стене.

Мин затылком чувствует на себе чужой взгляд и медленно поворачивает голову, ловя доктора Кан на подглядывании. Девушка сразу делает вид, что глядит на экран. Юнги улыбается и отворачивается.

«Как девчонка, черт возьми. Но... Но почему же я так сдвинут на этой девчонке?», — вздыхает Юнги и его сосед, господин Хаятэ, поворачивается к нему:

— Ты чего? Бабенок этих жалко?

— Ага, — кивает Мин.

Стрелка старых часов лечебницы давно перевалила за полночь.

Ночь и мрак полностью заволакивают в свои объятья лес и само здание Ёнам. Санитары, сидя на своих постах, постепенно погружаются в сон, забывая о своей должности. Охранники на улице иногда глядят на окна лечебницы, где давно потух свет, и возвращаются на свои места.

Но есть те, кто и не собираются в подчинение ночи, устроив в смотровой страшный, неизвестный суд.

Мы видим, что худенькая фигура мелькает в лунном свете в приоткрытом халатике, и узнаем доктора Уну. Кроме известной нам Уны, мы замечаем ещё одного человека, скрывающегося в темноте. Ни лица, ни силуэта. Мы сами не знаем, кто этот человек.

— Я давно тебя ждала, — говорит тихим шепотом доктор Уна, подходя к темной фигуре, которая тут же делает шаг к женщине, останавливаясь перед ней.

— Ты уверена? — спрашивает тихо силуэт, притягивая женщину к себе.

— Хочешь сыграть в доктора? — улыбается Уна, замечая на руках силуэта резиновые перчатки.

— Да, излечу твою душу сегодня, — отвечает силуэт.

Доктор Уна лишь кивает головой и они начинают целоваться. Мы можем узнать в этом «обычный» сеанс у доктора Уны, если не одно но: силуэт решительно толкает её к столу, явно нечто похуже, чем эротические игры.

Пока покорная женщина стоит к нему спиной, растегивая пуговицы на блузке, силуэт хватает жгут, лежащий на столе для приборов, и подходит к ней, кладя одну руку на плечо.

— Эта жалкая, грязная, отвратная смерть, — шепчет силуэт и набрасывает на шею женщины резиновый жгут.

Доктор Уна даже не успевает опомниться, судорожно хватаясь за горло и, пытаясь бороться за свою жизнь.

Силуэт с безумной улыбкой стоит сзади и мы видим это. Он удовлетворенно выдыхает, когда женщина перестает биться в его руках, опустив руки, как тряпичная кукла.

Он снимает с себя резиновые перчатки, словно вторую, отдельную кожу.

Это не конец. Это живая тень берет под руки тело доктора Уны, где смерть успела запечатлить свое холодное отражение, и тащит его за стол, ругаясь про себя.

«Лишь начало для положенного конца», — объявляет силуэт, глядя на свою жертву.