Тени прошлого
Утро начиналось тихо. За окном лениво моросил дождь, легкие капли мягко стучали по стеклу, будто убаюкивая весь дом. В спальне царила полная тишина, нарушаемая только размеренным дыханием двух людей, спящих под одним одеялом. Алина свернулась калачиком, положив голову на грудь Димы, обняв его рукой, будто боясь отпустить это новое, хрупкое счастье.
Дима проснулся от слабого скрипа. Его тело среагировало раньше, чем разум успел понять, что происходит. Щелкнула ручка двери. Он резко приподнялся на локтях, сердце ухнуло вниз — дверь в спальню отворилась медленно, но уверенно. В проеме стояла его мать, за ней — отец.
— Чёрт… — прошептал он, резко натянув одеяло выше, чтобы прикрыть Алину. Та только шевельнулась, тихо пробормотав его имя сквозь сон.
— Мам?! — голос был удивлённым и злым одновременно. — Что вы здесь делаете?!
— Мы приехали рано утром. Сюрприз, — холодно произнесла мать, скользя оценивающим взглядом по спальне. — И, похоже, застали не только тебя, но и… гостей.
Отец стоял молча, но с таким выражением лица, будто ему хотелось быть где угодно, только не здесь. Мать же, наоборот, чувствовала себя уверенно, почти торжествующе.
— Вы не могли… постучать?! — Дима встал, схватив футболку с кресла. — Это мой дом!
— Дом, где спит посторонняя женщина рядом с твоей дочерью за стенкой? — отчеканила мать. — И ты даже не посчитал нужным нас познакомить?
— Потому что я знал, как вы себя поведёте!
Алина уже полностью проснулась, села, стараясь не мешаться, но и не убегать. Она чувствовала себя лишней, униженной, застигнутой врасплох.
— Хорошо. Раз уж мы уже "здесь", познакомимся, — сказала мать, прищурившись. — Алина, верно? Очень приятно. Надеюсь, ты понимаешь, в какую семью врываешься?
— Она не врывается, — жестко бросил Дима. — Она — часть моей жизни. И вам придётся с этим смириться.
— Смириться? — мать вскинула брови. — Как ты смирился с тем, что Таня умерла и ты спустя пару лет уже пускаешь постороннюю женщину в постель?
Имя Тани повисло в воздухе, как острый нож. Алина опустила глаза.
Таня. Первая и, как все считали, единственная любовь Димы. Её смерть оборвала всё — планы, мечты, даже его голос на какое-то время. Она погибла в автокатастрофе, возвращаясь домой из поездки — просто хотела устроить ему сюрприз. Не справилась с управлением на скользкой трассе. В тот день он ждал её с цветами и ужином. Вместо этого — звонок из больницы, сирена, ком в горле и двухлетняя Варя, оставшаяся без матери.
— Таня была важной частью моей жизни. Она есть. Всегда будет, — твёрдо сказал он. — Но она умерла. И она бы не хотела, чтобы я остался один и несчастный. Алина не вытесняет её. Алина — не замена. Она — моя новая причина просыпаться по утрам.
Мать фыркнула.
— Новая причина с… кем? С девушкой, которую ты прячешь? Которая будет воспитывать твою дочь?
— Лучше такая девушка, чем такая бабушка, — буркнула Алина. — По крайней мере, я никого не унижаю за то, что они живут.
Наступила тишина. Гробовая.
— Это мой дом, — наконец сказал Дима. — И если вы продолжите, я попрошу вас уйти.
— Не волнуйся, сынок, — сказал отец, сухо. — Мы уедем. Но ты ошибаешься. И тебе ещё будет больно.
В течение дня накал не спадал. Они остались, под предлогом «пообщаться с Варей», но каждый разговор с Алиной превращался в минное поле. Мать язвила:
— А ты умеешь готовить? Варя капризничает. Ты ведь не просто "гостья", верно?
— Видно, ты не из тех, кто знает, как вести себя со взрослыми людьми.
— Странно, что ты оказалась здесь. Обычно таким девушкам хватает ума уйти по-тихому.
Алина сдерживалась. Молча уходила на кухню. Занималась Варькой, с которой они за день успели даже сделать поделки. Девочка обожала Алину — и это злило бабушку ещё сильнее.
— Ты позволяешь ей быть матерью твоей дочери? — шипела мать в коридоре.
— Я позволяю ей любить мою дочь. Потому что Варя это чувствует. И ей хорошо. А вы — только разрушаете. Всё, что можете.
К вечеру ссора переросла в громкий скандал. Алину трясло, но она не ушла. Варя, проснувшись от шума, прижалась к ней в коридоре и прошептала:
— Алиночка, они тебя не любят. Но я люблю.
Это стало последней каплей для Димы. Он обнял обеих — дочку и женщину, которую начал любить почти случайно, но так отчаянно и по-настоящему.
— Завтра они уедут, — прошептал он. — Я не позволю им сломать то, что у нас только зарождается.
А Алина, крепко держа Варю за руку, впервые подумала: может, именно эта семья и есть её настоящая.