Ольга
Элина проснулась с ощущением, будто кто-то только что отпустил ее челюсть. Рот был сухим, язык тяжелым и неповоротливым. Она лежала неподвижно, вслушиваясь в стук собственного сердца, пока глаза не привыкли к предрассветному полумраку комнаты.
На подушке осталось мокрое пятно от слез. Она не помнила, чтобы плакала во сне, но щеки были влажными, а в горле стоял ком.
Последние три ночи сливались в один бесконечный кошмар:
Бесконечные белые коридоры клиники, пахнущие антисептиком и чем-то сладковато-гнилым. Его руки в белых перчатках, скользящие по ее лицу. Голос, шепчущий что-то о совершенстве, о чистоте, о том, как красиво будут выглядеть ее зубы в его коллекции.
И самое страшное — она никогда не пыталась убежать.
Элина встала с кровати, босые ноги коснулись холодного линолеума. В зеркале над умывальником отразилось ее изможденное лицо с темными кругами под глазами.
Она медленно подняла губы, обнажая зубы.
Все на месте. Все как всегда.
Но когда она присмотрелась внимательнее, что-то в отражении показалось чужим. Глаза смотрели на нее с едва уловимой насмешкой, уголки губ дрожали в подобии улыбки, которую она точно не делала.
Кофе в кружке пах не кофе.
Элина поднесла чашку к носу, вдыхая глубже. Под привычной горечью арабики уловила что-то еще — холодный, лекарственный аромат.
Ментол.
Металл.
Точно такой же, как в его кабинете.
Она поставила чашку так резко, что горячая жидкость расплескалась на стол.
— Ты в порядке? — коллега по работе, Марина, смотрела на нее с беспокойством.
— Да. Просто... кофе сегодня какой-то странный.
Ложь давалась все легче.
Потому что теперь она чувствовала этот запах везде:
В лифте, где кто-то оставил следы дезинфицирующего геля на металлических перилах. В ванной, когда открывала флакон с ополаскивателем для рта — мятный аромат внезапно становился слишком резким, слишком... знакомым. Даже на собственной коже, когда поздно вечером терла лицо руками, пытаясь стереть ощущение его прикосновений.
Она начала мыться по три-четыре раза в день. Покупала новые гели для душа с резкими цветочными ароматами.
Запах не исчезал.
Он въелся в нее.
Дверь в комнату соседки была закрыта.
Элина стояла перед ней уже третий день подряд, прислушиваясь к тишине.
Три дня никто не видел Ольгу.
Три дня ее ноутбук пылился на общей кухне, телефон лежал в комнате, а зубная щетка так и оставалась в стакане у раковины.
Элина постучала.
— Ольга?
Тишина.
Она наклонилась, заглядывая в щель под дверью. Телефон Ольги лежал экраном вниз, в нескольких сантиметрах от порога. На линолеуме рядом — темное пятно. Кровь? Или просто тень?
Но самое страшное — запах.
Тот самый.
Ментол.
Металл.
Он был здесь.
Телефон завибрировал ровно в 3:17 ночи.
Элина уже знала, кто это, прежде чем взяла трубку.
— Ты скучаешь по ней? — его голос звучал как мед, смешанный с ядом.
— Где Ольга?
Тишина. Потом — мягкий смешок.
— Она теперь часть чего-то большего. Как и ты скоро будешь.
Линия оборвалась.
Элина сидела в темноте, сжимая телефон так, что корпус затрещал.
За окном скрипел фонарь, отбрасывая колеблющиеся тени на стены. Она подняла глаза к зеркалу напротив кровати.
В отражении за ее спиной стоял он. Высокий, в белом халате, с руками на плечах.
— Спокойной ночи, лапуля.
Элина обернулась. Комната была пуста.
Но когда она снова посмотрела в зеркало, на подушке остался свежий отпечаток губ.
Кроваво-красный.
На следующее утро Элина пошла в клинику. Дверь была незаперта.
Внутри пахло формалином и свежей кровью.
На ресепшене никого.
Она прошла по коридору, заглядывая в кабинеты.
Последняя дверь в конце коридора была приоткрыта.
Элина вошла.
Комната была заполнена стеклянными банками.
В каждой — зубы.
Десятки, сотни белых, ровных зубов, залитых прозрачной жидкостью.
На каждой банке — имя.
Она прошлась вдоль полок, читая:
"Анна. 12.03.2023"
"Дмитрий. 28.07.2024"
"Ольга. 03.11.2025"