Арка 4-9
4.9
"Где ты?" раздался настоятельный вопрос мужчины, и тут же послышался слабый звук тяжелого удара в дверь.
Выражение лица Чжоу Юншэна было непринужденным, но его тон был очень растерянным и беспомощным, он ответил: "Я в бизнес-клубе "Холодная гора", комната 108. Вы быстро приходите ......".
Слова не закончились, трубку повесили, Чжоу Юншэн убрал мобильный телефон и, скрестив ноги на унитазе, стал ждать.
Меньше чем через минуту дверь комнаты выбили два телохранителя в черных одеждах, Цао Мокун задохнулся и вошел, увидев непристойную сцену в комнате, его лицо мгновенно исказилось.
Сдерживая гнев и панику, он стал обыскивать одного за другим и увидел, что дверь в умывальную комнату открыта, а юноша, бледный, со слезами на глазах, на долю секунды застыл, глядя перед собой.
Он бросился к подростку, снял с себя куртку, крепко укутал его и быстро ушел под непрерывные извинения владельца клуба.
"Ты в порядке?" Сев в машину, он поднял куртку и оглядел подростка с ног до головы, если бы не водитель и телохранитель, сидящие перед ним, он бы захотел раздеть подростка и осмотреть его изнутри.
"Я в порядке, я не осмелился прикоснуться ни к алкоголю, ни к еде, которую они мне дали. Я видел, как несколько человек собрались, чтобы принять наркотики, и так испугался, что спрятался в туалете".
Чжоу Юншэн сжался в клубок и послушно лег в широкие и теплые объятия мужчины, как будто ему было страшно.
«Почему ты такой глупый? Цзи Ханьюй уже ушел, почему ты не уходишь? Ты знаешь характер этих людей, ты их понял?
Как ты смеешь глупо следовать за ними, если ты их не понимаешь? Позволь мне сказать тебе, в их глазах ты — ничто. Рано или поздно еда будет съедена живьем!» Цао Мокунь крепче схватил его и выругался сквозь стиснутые зубы.
"Все эти люди - хорошие друзья Цзи Хань Юя, и я подумал, что это не хорошая идея, чтобы он из гордости оттолкнул их от себя.
Еще один друг - еще один путь. Вдруг кто-то из них сможет ему помочь? Он начинает свой бизнес, и ему нужны связи". Чжоу Юншэн жалко открыл рот.
Цао Мокун был так зол, что ему чуть не захотелось выплюнуть кровь, но он не посмел рассердиться на него и усмехнулся: "Я его дядя. Если ему нужны связи он должен приходит ко мне, зачем тебе беспокоиться о помощи ему?"
"Это ты развалил семью Цзи, его мать чуть не стала причиной смерти твоей матери, ты поможешь ему?"
"Это то, что он тебе сказал? Что я не буду ему помогать, поэтому нужно, чтобы ты продал себя?" Цао Мокун сузил глаза, в его груди покалывала враждебная аура.
Чжоу Юншэн ничего не сказал, это было молчаливое признание.
Цао Мокун холодно улыбнулся, медвежьей злости негде было выплеснуться, хотел достать сигарету, чтобы прикурить, взглянул на черные волосы подростка, а затем сдержался, повернулся, чтобы взять мобильный телефон, чтобы позвонить, и нажал кнопку набора номера.
"Чем ты занимаешься?"
"Чем я могу заниматься?" Голос Цзи Хань Юя звучал хрипло, с сильным одышкой.
"Ты занимаешься с кем-то сексом?" осведомился Цао Мокун, глядя на подростка, который при этом напрягся.
"Нет". Цзи Хань Юй сразу же отрицал это и криво улыбнулся своему любовнику, который продолжал его щипать.
Изначально он не собирался брать трубку, увидев, что это имя его дяди, прежде чем взял телефон и встал с кровати.
"Не надо мне врать, я все слышу. Если ты действительно влюблен в Фан Ю Рана, я не стану тебя останавливать". Цао Мокун бросил приманку.
Цзи Хань Юй на секунду замолчал и тут же кивнул: «Да. Дядя, Юран и я вместе. Ваша поддержка очень важна для нас. Спасибо».
"А что насчет Линь Чэн Цзэ?" Цао Мокун продолжал соблазнять.
Поскольку Фан Юй Ран слушал в стороне, Цзи Хань Юй не мог говорить нормально, только презрительно сказал: "Кто он такой, и он не имеет ко мне никакого отношения, от начала и до конца".
"Ладно, я знаю, вы продолжайте". Цао Мокун положил трубку, ущипнул подростка за челюсть, заставив его поднять голову, и открыл рот, произнося одно слово за другим: "Смотри, это человек, в которого ты влюбился, который никогда не воспринимал тебя всерьез и даже трахнул твоего лучшего друга!"
Лицо Чжоу Юнь Шэна в этот момент было наполнено слезами, а выражение его лица было еще более несчастным и отчаянным, ярко изображая бедного молодого человека, обиженного любовью.
Когда Цао Мокунь увидел его лицо, его обычно холодное сердце задрожало, а сильная боль распространилась из груди на все тело.
"О ком ты плачешь? Из-за такого ублюдка, как-будто твои родители умерли. У тебя еще есть будущее?.
Его рот порицал, но рука взяла салфетку и осторожно помогла подростку вытереться. Изначально он планировал устроить случайную встречу в ближайшие несколько дней, чтобы подросток смог своими глазами увидеть, как Цзи Хань Юй изменяет ему с Фан Ю Раном, но он не ожидал, что Цзи Хань Юй приведет его на такую секс-вечеринку.
Надо сказать, это серьезное оскорбление для Цао Мокуна. Эта внебрачная дочь может порадовать его, если он будет счастлив, то сможет немного поддержать их семью, а если не будет счастлив, то может и отправить в пропасть.
Чжоу Юншэн отмахнулся от протянутой ему салфетки, небрежно вытер их рукавом и пожаловался: "У меня уже умерли мать и отец, зачем ты сыплешь соль на мои раны?"
"Ладно, я был не прав. Не плачь, детка. Цзи Хань Юй - ничто, у тебя все еще есть я. Не плачь".
Цао Мокун никогда раньше никого не утешал, поэтому он решил, что лучше сказать меньше, чем больше, и просто обнял его, поцеловал в макушку и лоб.
Чжоу Юншэн скрипнул зубами и сказал: "Кто ты для меня? Не забывай, что наш договор скоро закончится".
У Цао Мокуна перехватило дыхание, и он вспомнил, как заключал сделку в самом начале. Черт, это был действительно неверный шаг, если бы он знал, что попадет в руки подростка и не сможет выбраться, он бы не позволил ему подписать такой унизительный контракт.
Чжоу Юншэн не дал ему шанса объяснить, продолжив: "Ты дашь мне эти 300 000, я хочу получить их сейчас, и это должны быть наличные".
"Что, ты все еще планируешь субсидировать его? Почему вы такой глупый? Если он говорит, что у него нет денег, значит, у него их нет.
Неужели ты не можешь подумать головой? Банкротство не означает нищету, это способ сохранить то, что осталось.
Худой верблюд больше лошади, семья Цзи не будет настолько подавлена, что не сможет получить даже 300 000 юаней, он просто играет с тобой".
Цао Мокун тут же забыл про узел в сердце и сквозь стиснутые зубы сказал правду.
Чжоу Юншэн долго молчал и, наконец, покачал головой: "Я не такой дешевка, как ты думаешь.
Независимо от того, играет он со мной или нет, раз уж дело дошло до этого, я должен с ним покончить". Говоря это, он незаметно взглянул на компьютер.
Он установил дома несколько камер-обскур, чтобы контролировать ход отношений главного героя.
В первый раз, когда они занимались сексом, он должен был появиться вовремя, чтобы поймать прелюбодея или что-то в этом роде, но, к сожалению, в это время он тоже был в постели Цао Мокуна, поэтому ему пришлось с сожалением отказаться.
Теперь, когда они снова взялись за дело, он не может позволить себе упустить еще одну возможность.
Раз уж он сказал, что хочет, чтобы Цзи Хань Юй понял, что значит настоящая бескорыстная любовь, он обязательно это сделает.
Увидев его решимость, Цао Мокун остался доволен и попросил своего телохранителя сходить в банк, чтобы снять 300 000 наличными. Чжоу Юншэн поднес тяжелый чемодан к двери своего дома.
Звук открываемой двери был не настолько громким, чтобы потревожить влюбленных. Чжоу Юншэн подошел к двери спальни Фан Ю Рана и с мрачным выражением лица уставился на два неистово извивающихся тела.
Цзи Хань Юй был повернут к нему спиной, и Фан Юй Ран не выдержал, заплакал и взмолился: "Нежнее, помедленнее, мне больно". Затем он поднял глаза, и весь его голос застрял в горле.
"Сяо Цзе!" Спустя долгое время он вскрикивает в недоумении и рефлекторно отталкивает лежащего на нем Цзи Хань Юя.
"Ты вернулся?" Цзи Хань Юй, однако, ничуть не встревожился, натянул одеяло на обнаженное тело своего любовника, а сам с широкой улыбкой на лице надел нижнее белье.
"Я вернулся, я вернулся, чтобы посмотреть, как ты трахаешься с моим лучшим другом". Чжоу Юншэн подошел к дивану рядом с кроватью и сел, открыв рот, его лицо было лишено выражения.
"Не говори так, будто мы грязные, а ты святой. Разве ты не вернулся с секс-вечеринки? Ну и как? Эти богатые детишки удовлетворили тебя?
Хватит ли у них денег, чтобы наполнить твою голодную дырку?" Цзи Хань Юй холодно рассмеялся, его слова были очень обидными.
Чжоу Юншэн еще не разозлился, а вот Цао Мокун, сидевший в гостиной и куривший сигарету, выглядел мрачным. Я не думал, что этот племянник такой же, как его мать, но у него есть дар просить о смерти.
Чжоу Юнь Шэн сдержался и не позволил себе свернуть шею Цзи Хань Юю на месте. Он открыл чемодан и высыпал на него пачки банкнот: "Тебе срочно нужны 300 000?
Я дам тебе их, ни цента меньше!
Чтобы заработать эти деньги, я в холодные дни ходил в одних джинсах, снимаясь в рекламе, чтобы заработать эти деньги я продал свое тело старику , как домашнее животное, чтобы помочь тебе в бизнесе, чтобы порадовать твоих друзей, надеясь, что они смогут в трудную минуту протянуть тебе руку помощи.
Я продал свое тело, свою гордость, свою душу, и вот как ты мне отплатил?
Трахаешь моего лучшего друга? Отвез меня на секс-вечеринку и оставил на растерзание кучке одурманенных животных? Чем я заслужил это?"
Пачки банкнот ударили Цзи Хань Юя по лицу, оставив его ошарашенным и потрясенным.
Почему он должен быть с Фан Ю Ран? Конечно же, потому, что он в самое тяжелое для него время не испытывал презрительного сочувствия в глазах, не отстранялся намеренно, не сдавался в пренебрежении, но не жалел сил, чтобы помочь ему.
Его любовь так искренна, страстна, безоговорочная.
Однако разбросанные по полу банкноты ясно говорят ему, что без его ведома кто-то отдал за него все - и тело, и самолюбие, и даже душу.
И он пытается уничтожить его грязным групповым сексом.
Глядя на униженное и печальное, но все еще потрясающе красивое лицо юноши, Цзи Хань Юй почувствовал себя так, словно ему дали десятки пощечин, его щеки пылали жаром и болью.
"Ты, - когда он снова открыл рот, его голос был необычайно хриплым, - разве ты не говорил людям, что любишь только мои деньги?"
"Зачем мне говорить кому-то, что я люблю тебя всем сердцем? Это личное дело каждого.
Я думал, что если буду усердно работать, то ты обязательно заметишь мои положительные стороны и преданность, и тогда мы вместе будем держаться рука об руку, чтобы пережить трудные времена, но я не думал, что Фан Ю Рану нужно всего лишь приготовить несколько порций еды, несколько слов утешения и несколько десятков тысяч юаней, чтобы забрать твое сердце".
Подросток, похоже, почувствовал себя очень усталым, медленно откинулся на спинку дивана, махнул рукой и сказал: "Забудьте, что толку говорить об этом сейчас? Только из-за моей шутки у тебя возникла такая ужасная мысль уничтожить меня, Цзи Хань Юй, твое сердце прогнило до основания.
Возьми эти деньги и уходи, как можно дальше, мне надоело видеть тебя".
Какое лицо должно быть у Цзи Хань Юя, чтобы взять эти деньги? При мысли о том, что юноша пожертвовал своим достоинством в обмен на деньги, его сердце словно ножом резануло .
Как ни глубок город, он всего лишь несовершеннолетний ребенок, и в его сердце все еще есть слабое место. Все, что Чжоу Юнь Шэн сделал для него, было ясно показано здесь, и он не мог не быть тронут.
Оказывается, Линь Чэнцзе не приходит домой поздно вечером не из-за развлечений; оказывается, что то, что он сказал о поиске решения, не просто слова; оказывается, что он не пытается угодить его друзьям, чтобы найти спонсора, все, что он делает, — для него.
Почему я не мог этого понять изначально? Почему он так глубоко неправильно понял его всего из-за одного предложения и почему у него были такие ужасные мысли?
Если бы они могли сесть и поговорить, они бы никогда не оказались там, где они есть сегодня.
Глядя на сидящего на диване молодого человека с красными глазами, Цзи Хань Юй не чувствовал ни малейшего отвращения, только бесконечное чувство вины и раскаяния. Если бы время можно было повернуть вспять, он бы непременно дорожил им и этими отношениями.
Фан Ю Ран наконец выбрался из-под одеяла и открыл рот, по его лицу текли слезы: "Сяо Цзэ, прости меня!"
"Если тебе действительно жаль меня, забирай эти грязные деньги и убирайся отсюда, и никогда больше не появляйся!" Чжоу Юншэн окинул его холодным взглядом.
Фан Ю Ран на самом деле так же виновен, как и Линь Чэнцзе, он украл чужого парня, и Линь Чэнцзе приютил его на несколько лет, эти услуги не могут быть компенсированы.
Если бы он смог помочь Линь Чэнцзе, когда тот был в разгаре скандала из-за фотосессии, Линь Чэнцзе не оказался бы в такой ситуации.
В итоге Линь Чэн Цзэ тоже стал жертвой, и вместо того, чтобы посочувствовать и помочь другой стороне, он полностью оттолкнул его, что это за логика? Что это за дружба? Разве в этом заключается истинная дружба?
Цзи Хань Юй не хотел уходить, не хотел прерывать разговор, уже собирался открыть рот, чтобы остаться, но увидел, что дядя медленно входит, глаза его были полны враждебности.
"Детка, ты закончил? Закончишь говорить и пойдешь со мной домой". Он силой потащил подростка вверх.
"Дядя, почему ты здесь? Какие у тебя отношения с А Цзе?" Цзи Хань Юй о чем-то задумался, и его и без того некрасивое лицо посинело.
"Я тот самый старик, о котором он говорил.
Детка, если бы ты ничего не сказал, я бы действительно не знал, что в твоей голове я имею такой образ".
Он прикусил круглую и маленькую мочку уха подростка, увидел, как тот сжал плечи и слегка вздрогнул, улыбнулся, бросил фразу "немедленно уходим" и быстро ушел с человеком на руках.
Цзи Хань Юю потребовалось несколько минут, чтобы оправиться от шока, а когда он посмотрел на разбросанные по полу ярко-красные купюры, то неловко прикрыл лицо, и из глаз покатились слезы. Казалось, он потерял самое дорогое, что было в его жизни.
Фан Ю Ран увидел выражение его сожаления и не мог не испугаться. Он считал, что заплатил за Цзи Хань Юя достаточно, он может заплатить за все, и это было главной причиной, по которой Цзи Хань Юй завоевал его сердце.
Однако по сравнению с Линь Чэн Цзэ он превратился в полное посмешище.
Если Цзи Хань Юй хочет расстаться, что ему делать?