Арка 2-7
2.7
Раньше Нин Синян не уходил домой раньше полуночи, теперь же к 5:30 успевает собрать портфель.
Увидев, что время уже почти пришло, Цинь Ли быстро позвала двоих детей. Чжоу Юнь Шэн обнаружил, что, как только он ушел, Чжао Цзюнь установил множество камер на деревьях у озера, и ему пришлось сетовать на то, что другая сторона была слабаком.
"Как прошел день?" Нин Синянь отослал Цинь Ли и вернулся в дом, поцеловав сына в лоб, а затем очень естественно обхватил щеку подростка и поцеловала его тоже, как будто они были с рождения были близки.
Чжоу Юншэн поначалу удивился, но спустя долгое время привык к этому и лишь поджал губы и слегка кивнул, ничего не ответив. Вы не знаете, как у нас дела? Чертов извращенец.
Чжао Синьфан спустилась вниз, услышав новости, и внимательно осмотрела пиджак и портфель Нин Синяна.
Вдвоем они обнимали друг друга, улыбались и шептались, словно влюбленная пара.
В этой семье, за исключением Нин Ваньшу, все кинозвезды.
Поужинав и уложив сына спать, Нин Си Нянь хотел немного поговорить с Вэй Си Сюэ, чтобы укрепить их отношения, но обнаружил, что собеседник уже ускользнул и даже запер дверь в комнату.
Если бы он не заблуждался и не был так груб, он бы не боялся его. Нин Си Нянь в раздражении откидывал волосы назад, испытывая угрызения совести и желая съесть Чжао Синь Фан живьем.
Но Цянь Юй(помощник) все еще имел для него ценность, поэтому ему пришлось это скрыть.
Юноша взял с книжного шкафа книгу с иллюстрациями, положил ее на кровать, а сам, скрестив ноги, стал листать ее, делая пометки. Нин Си Нянь улыбнулся и некоторое время наблюдал за ним, видя, что еще рано, он тоже открыл компьютер, чтобы заняться официальными делами.
Неожиданно наступила половина десятого, и мобильный телефон издал слабый тикающий звук, напомнив занятому Нин Си Няню.
Нин Синянь отключил будильник и быстро взглянул на экран. Подросток, который всегда точно соблюдал режим труда и отдыха, действительно раздевался, готовясь принять горячую ванну и лечь спать.
Белая рубашка соскользнула с плеч подростка, и он обернулся, обнажив красиво очерченную *кость бабочки(лопатки), мягкую талию и прямые бедра....... Нин Си Нян лишь мельком взглянул на него, быстро отвел глаза и начал слегка ерзать.
Он встал, сделал чашку кофе, дважды обошел вокруг кабинета, прислушиваясь к журчанию струек воды, когда подросток принимал ванну.
Чувствуя все большее раздражение, он расстегнул две верхние пуговицы рубашки и в конце концов одним шагом вернулся к своему столу с кофе в руках, приклеив глаза к экрану.
Он должен был признать, что ждал этого момента почти каждый день. Какая разница между этим и тем, чтобы быть извращенцем? Он мысленно ругал себя, но ничего не мог с собой поделать.
Он отложил кофе, достал сигарету и прикурил ее, пытаясь затуманить дымом зрение. Но это было явно лишним: пар в ванной уже ослепил камеру, оставив лишь силуэт почти нефритового цвета.
Поэтому Нин Си Нянь снова почувствовал недовольство и втайне выругался.
Шум воды наконец прекратился, и он докурил сигарету. Из-за того, что он был слишком сосредоточен, догоревший окурок почти обжег ему кончики пальцев. Он выругался и затолкал окурок в пепельницу.
Дверь в ванную открылась, и оттуда вышел подросток с мокрыми волосами, в свободной белой рубашке, которая спадала до бедер, прикрывая самые интимные места и обнажая прямые и длинные ноги.
Его ступни были изящными и идеальной формы, и когда он ступал на шерстяной ковер, то слегка поджимал пальцы, что было очень мило.
Из-за долгих лет, проведенных в студии, его кожа была очень белой, а сквозь тонкую кожу виднелись светло-зеленые вены, что делало его еще более нежным и хрупким.
Это в последний раз, это в последний раз, завтра снимут все камеры. Нин Си Нянь привычно успокаивает себя, поэтому полностью отказывается от борьбы, держа кофейную чашку с жадным взглядом.
Вдруг раздался четкий стук в дверь, и это был Чжао Цзюнь.
Его руки затряслись, и он вылил половину чашки кофе на рубашку и брюки.
Он тут же встал и вытер все салфеткой, но тут же обнаружил твердое пятно на промежности.
Он замер, потом выругался про себя и откинул волосы назад. Он знал, что рано или поздно сбился бы с пути, если бы продолжал в том же духе, но ничего не мог поделать с таким извращением.
"Входи". Он сел, выражение его лица стало мрачным, а тон - угрюмым.
В момент его паники подросток на экране быстро поджал губы и тихо прошептал - спокойной ночи, мертвый извращенец.
Двухмесячные летние каникулы прошли быстро, Нин Синянь каждый день жил в борьбе, чувствуя лишь усталость.
Может, мне стоит найти способ сбежать от Вэй Си Сюэ, сказал он себе, но вскоре снова получил удар по лицу.
"Куда ты собираешь?" - спросил он. Его лицо изменилось, когда он увидел подростка, спускающегося по лестнице с чемоданчиком-тележкой и выглядящего так, будто он готов к отъезду.
"Еду в школу". Чжоу Юншэн спрятал чемодан за спину, его манера поведения была несколько чопорной.
Нин Си Нянь кашлянул и тут же смягчил голос: "Тогда как часто ты будешь возвращаться?"
"Я вернусь после зимних праздников".
Зимние праздники?
Это значит, что он вернется как минимум через три или четыре месяца. В мозгу Нин Си Няна зашумело, и он сурово возразил: "Нет, в школе жить нельзя".
Он забыл о своей решимости отдалиться от Вэй Си Сюэ.
Для начала нужно немного смириться с этой мыслью. Чжоу Юншэн втайне усмехнулся, но на его лице появилось выражение ужаса и покорности, и он уставился на Нин Си Няна водянистыми глазами цвета персика.
Половину тела, купающуюся в свете глаз подростка, полностью охватило покалывание, корень уха непроизвольно горел красным, брови и глаза Нин Синянь становились все более холодными, решительными: "Нет, твоя способность к заботе о себе слишком плоха, как только ты начинаешь рисовать, ты не можешь остановиться, и даже забываешь есть три раза в день.
Лучше оставайся дома, я буду отвечать за тебя каждый день, иначе я буду чувствовать себя не в своей тарелке".
Чжоу Юншэн сидел в самом дальнем от него углу и, не говоря ни слова, смотрел на стоящий перед ним завтрак.
Он был очень упрям. Нин Синянь ничего не мог с ним поделать и вынужден была обратиться к сыну: "Малыш, твой дядя уходит в школу и не вернется к тебе месяца три-четыре. Будешь ли ты по нему скучать?"
Нин Ваньшу, наконец, осознал всю серьезность проблемы и тут же вскочил со стула, бросился к Чжоу Юншэну, двумя короткими ручками дергая его за штанины, с проникновенным выражением лица.
Прежде всего я хочу убедиться, что вы не используете своего собственного сына. Чжоу Юншэну почти хотелось вытереть лицо, но в конце концов он все же сдержался.
"Если вы не живете в школе, вам придется обратиться в школу за разрешением ". Он медленно открыл рот.
"Хорошо, я позже помогу тебе с процедурой оформления". Нин Си Нянь наконец остался доволен, воспользовался возможностью пройти в сторону подростка, чтобы сесть, подхватил сына, радостно поцеловал, молодец сынок, действительно дает отцу возможность побороться.
Чжао Синьфан, надев фартук на кухне и делая вид, что готовит *конгэ(жидкая каша), услышала шум, ее лицо потемнело.
Прошло два месяца, и не только Нин Ваньшу начал приходить в норму, но и отношение Нин Синяна к Вэй Сисюэ резко изменилось.
Когда Вэй Си Сюэ только приехал, Нин Синян обращался с ним, как с прозрачным человеком, а теперь он баловал его, как ребенка.
Он забыл, как Вэй Сисюэ обращался с Нин Ваньшу? А может, он знает правду? Нет, если бы он знал, то не смог бы обеспечить Ван Ма хорошим уходом а также выкроить время, чтобы самому съездить в больницу и позаботиться о ней.
Должно быть, эти двое стариков защищают Вэй Си Сюэ, и он ничего не может с этим поделать. Вдвоем они становились все ближе и ближе.
Что, если Вэй Си Сюэ расскажет правду о том, что произошло перед отелем, когда они однажды встретились?
У них были хорошие отношения друг с другом, и что, если в результате одного из их разговоров станет известно о том, что произошло перед отелем?
Глаза Чжао Синьфана забегали, и ей в голову пришла блестящая идея.
Вэй Сисюэ учился на первом курсе столичной академии изящных искусств. Он не сдавал вступительных экзаменов в колледж, но был специально приглашен отцом Нин, который попросил известного художника-мариниста из Ф написать рекомендательное письмо.
Нин Синянь поручил своему помощнику уладить все формальности, связанные с его отъездом на учебу, а сам отправился в общежитие, чтобы помочь Вэй Сисюэ собрать вещи.
"Я займусь этим, а вы присаживайтесь". Он снял пиджак, закатал рукава рубашки и сложил в стопку несколько огромных альбомов с картинами, собираясь унести их один за другим.
Внешность Нин Синяня, как главного героя, естественно, была выдающейся, не безупречно красивой, как у Ду Сюлана, но довольно мужественной и статной.
Его рост составляет почти 190 см, длинные ноги покачиваются перед Чжоу Юншэном, от чего у того кружится голова, а тонкая рубашка выгодно подчеркивает его взрывную мускулатуру.
Этот человек - ходячий гормон.
Чжоу Юншэн очень четко осознал это и был вынужден отвести взгляд.
"Разве не жарко? Посмотри на свое лицо, оно все красное. Лучше жить дома, там есть кондиционер".
Щеки молодого человека раскраснелись, глаза блестят, глядя на него, у Нин Синяня пересохло во рту, через силу пытаясь продолжить разговор, чтобы подойти, ущипнуть его за кончик носа.
Чжоу Юншэн опустил веки и кивнул головой, от этого "застенчивого" взгляда у Нин Си Нянь заныло сердце, и стало невыносимо.
Альбомы и кисти были собраны и упакованы в картонную коробку, Нин Синянь держал ее в одной руке и медленно шел к парковке, придерживая мальчика другой.
"Си Сюэ, ты пришел отчитаться?"
Чжоу Юншэн услышал крики и посмотрел в сторону проходящего, его глаза мгновенно вспыхнули зловещей улыбкой.
Он знал этого человека, это был старший по курсу - Фу Сюань. Изначально у Вэй Си Сюэ была возможность взбодриться после ухода из семьи Нин, но этот человек вверг его в ад.
Он заимствовал идеи картин Вэй Си Сюэ и представил их на Международную премию масляной живописи, в конце концов получил специальный приз и одним махом прославился.
Этот случай стал последней каплей, сломавшей психику Вэй Сисюэ.
Чжоу Юншэн сузил глаза и зашагал навстречу, почтительно обращаясь к нему как к старшему.
Фу Сюань знал, что он собирается на учебу, и остановил его, чтобы дать подробные инструкции, которые сводились к тому, чтобы он подготовил работы для Большого приза, и если есть какие-то недоработанные места, то он может взглянуть на них, и он поможет ему советом.
Чжоу Юншэн поочередно кивнул и ничего не сказал.
Фу Сюань увидел вдалеке мужчину у припаркованного на обочине дороги авто, он курил сигарету, глядя перед собой, в глазах плескалась злоба, в сердце поселился небольшой страх, нужно было найти предлог, чтобы уйти первым.
"Кто он?" Дождавшись, пока человек сядет в машину, Нин Си Нянь строгим тоном спросил.
"Старший ". Чжоу Юншэн моргнул своими водянистыми глазами цвета персика и посмотрел на него.
Уксус Нин Синяна испарился, но он все равно пробормотал: "Ты слишком долго с ним разговариваешь".
Чжоу Юншэн задохнулся от запаха сигаретного дыма и нахмурился: "Потуши сигарету".
Нин Си Нянь тут же затушил сигарету и поднял руки в знак капитуляции. Такая естественная и уверенная реакция ошеломила обоих.
Чжоу Юншэн долго смотрел на него, отчаянно пытаясь найти на красивом лице хоть малейший след узнавания, но тщетно. На обратном пути они погрузились в странное молчание.