Злые сёстры. История трёх ведьм

Няня наблюдала за тем, как бесшумно порхает, суетится Фея-Крёстная, готовя всё к совещанию с членами Совета фей. Как она достаёт чай и маленькие пирожные, как раскладывает на блюде сладкие, покрытые розовой глазурью булочки. Фея-Крёстная даже какие-то особенные бисквиты достала из своих неприкосновенных запасов. Если бы Няня не была в курсе, она вполне могла бы подумать, что Фея-Крёстная просто ждёт гостей на чай, а не собирается обсуждать с ними план, который должен остановить злых сестёр, пытающихся разрушить Страну эльфов и фей.

– Сестрица, не могла бы ты достать чайный сервиз? Ну тот, с розовыми цветочками? У меня ещё столько дел, что я просто не обойдусь без твоей помощи, – сказала Фея-Крёстная, водружая на стол блюдо с тарталетками – корзиночками из теста, наполненными засахаренной вишней. Небрежным взмахом руки Няня немедленно достала из воздуха чайный сервиз с розами. – Мне бы хотелось, чтобы ты свою волшебную палочку для таких дел использовала, – заметила Фея-Крёстная и бросила на свою сестру недовольный взгляд. Ну настолько недовольный, насколько он вообще может быть таким у Феи-Крёстной. Во всяком случае, будь здесь сторонний наблюдатель, он ни за что не подумал бы, что Фея-Крёстная недовольна Няней. – Настоящие феи все чудеса делают с помощью палочки.

– Но зачем я буду махать палочкой, если она мне совершенно не нужна? – Няня старалась, очень старалась не раздражаться на свою сестру, хотя не могла не заметить, что после их возвращения в Страну эльфов и фей та с каждым днём становится, как бы это сказать... образцовой феей, что ли. И довольно занудной, честно говоря.

– И не забудь сделать видимыми твои крылышки! – пронзительным тоном добавила Фея-Крёстная.

– Да, сестрица, – вздохнула Няня. – Не забуду.

– И не закатывай глаза, прошу тебя! Не закатывай! Тебе известно, как много людей мечтают о том, чтобы у них были крылышки, как у феи? Вот то-то! А ты, видишь ли, не хочешь их носить.Брезгуешь.
– Ты же знаешь, что я с радостью могу отдать свои крылышки тому, кому они нужнее, чем мне. И хватит об этом. А теперь давай сменим тему разговора, пока мы с тобой окончательно не переругались друг с другом, – предложила Няня.

Фея-Крёстная закончила расставлять красивые тарелочки, раскладывать кружевные салфеточки, поставила в центр стола великолепный четырёхслойный розово-голубой торт.

– Да-да, конечно, ты права! Скажи, ты говорила уже с Тьюлип? Она говорила что-нибудь про Оберона – будет он сегодня на совещании или нет?

– Об этом она ничего не говорила. Они оба заняты только своими заботами.

– Не понимаю я этой юной леди! Столько возиться с какими-то Повелителями Леса! И куда только её родители смотрят?

– Боюсь, что это ещё одна тема, где наши с тобой мнения не сойдутся, моя дорогая.

– Отлично! Ну тогда, быть может, сосредоточимся на подготовке к совещанию? Можешь украсить бантами спинки этих стульев? Остальные феи будут здесь с минуты на минуту!

– Бантами? – ошеломлённо переспросила Няня.

– О, боже! Никакого толка от тебя нет! Ладно, я сама об этом позабочусь! – Фея-Крёстная раздражённо взмахнула своей волшебной палочкой, и на спинках расставленных вокруг стола стульев появились пышные розовые банты. – Ну так же гораздо лучше, правда? – спросила она, отступив назад и любуясь своей работой.

Няня осмотрелась вокруг и хмыкнула про себя, разглядывая пышные, наколдованные Феей-Крёстной украшения. По мнению Няни, их было слишком много, и при этом все они были розового цвета. Ей казалось, что её запихнули внутрь какого-то гигантского розового бутона.

«Ты в Стране эльфов и фей, детка», – напомнила себе Няня и вновь, в который уже раз, попросила богов дать ей сил и спокойствия вытерпеть общение с феями. И особенно со своей сестрой.

Няня и Фея-Крёстная только-только закончили свои приготовления, как уже начали собираться остальные феи – члены Совета. Чай был накрыт во дворе, возле фонтана, в центре которого возвышалась статуя Оберона в натуральную величину. С веток цветущих деревьев летели лепестки цветков вишни, падали на поверхность воды в фонтане и на мощённый брусчаткой двор. Вновь оказавшись здесь, Няня сразу вспомнила Малефисенту, и у неё защемило сердце. Эти воспоминания Няня от себя сумела отогнать, но на душе у неё по-прежнему было тревожно. Очень не нравилось ей, что Цирцея так далеко, особенно сейчас, когда оказались на свободе злые сёстры, да и Гримхильда явно что-то затевала. А что, если сёстрам действительно удастся вернуть к жизни Малефисенту? Как тогда сможет Няня взглянуть ей в лицо? Эти страхи Няня тоже старалась прогнать прочь, успокаивала себя тем, что хотя бы за Тьюлип можно совершенно не беспокоиться. С Обероном Тьюлип в безопасности, он сумеет защитить её. Так что одной проблемой меньше.

Но Цирцея, Цирцея...

Няня до сих пор не получала от неё никаких известий и уже начинала беспокоиться.

– Сестра, я собираюсь ускользнуть ненадолго и поговорить с Цирцеей. Очень коротко поговорить, просто убедиться, что всё в порядке. Волнуюсь я за неё что-то.

– Сейчас не время, сестра, – ответила Няне Фея-Крёстная.

Няня тяжело вздохнула.

– А ты, я вижу, забыла свои крылья! – добавила Фея-Крёстная, тыча в спину сестре своей волшебной палочкой. – Бибиди-бобиди-бу! Ну вот, совсем другое дело, с крыльями-то!

Няня вновь вздохнула, из последних сил стараясь не раздражаться на свою сестру, хотя ненавидела все эти «бибиди-бобиди-бу» и прочую ерунду. И крылья свои тоже ненавидела. Никак не могла привыкнуть к тому, что они такие тяжёлые, прямо как каменные. Няня вспомнила свой разговор с Малефисентой, он состоялся в ту пору, когда её подопечная была ещё мала и жаловалась на отсутствие крыльев.«Дорогая моя, крылья – это совсем не такая замечательная вещь, как о них рассказывают! Ты ровным счётом ничего не теряешь от того, что их у тебя нет, можешь мне поверить!» Няня усмехнулась. Как же это так получилось, что она торчит сейчас здесь, в Стране эльфов и фей, исполняет всякие «бибиди» своей сестры и таскает за спиной тяжеленные крылья? А ведь она ещё, помнится, сказала тогда Малефисенте: «Ты думаешь, моя маленькая фея-ведьмочка, что феи свободны, потому что могут лететь, куда им вздумается? Нет, моя дорогая, на самом деле без крыльев у тебя гораздо больше свободы, чем с ними. Придёт время, и ты сама поймёшь, что гораздо лучше и легче жить совсем без крыльев».

Все феи уже собрались к этому времени во внутреннем дворике – ахали, восторгались придуманными Феей-Крёстной украшениями, обсуждали новости и сплетни о злых сёстрах.

– Феи, феи, рассаживайтесь, пожалуйста! – с видом классной руководительницы похлопала в ладоши Фея-Крёстная, а затем заняла своё место во главе стола, усевшись спиной к цветущей вишне. – Сестра, сядь справа от меня! – Она несколько раз постучала по стоявшему справа от неё стулу своей волшебной палочкой, из которой при каждом ударе вырывался сноп ярких искр.

Няня не думала, что её сестра специально ведёт себя как начальница, но ей всё равно это было неприятно, и подчиняться Фее-Крёстной совершенно не хотелось. То же самое можно было, пожалуй, сказать и о Мерривезер, любимице её сестры. Она тоже не спешила занять место за столом и продолжала оживлённо препираться с Фауной и Флорой.

– Фауна! Флора! Сядьте! – прикрикнула Фея-Крёстная. – Полюбуйтесь лучше, какой стол я для нас накрыла! А день-то, день-то какой прекрасный! Только смотрите, постарайтесь не пролить чай на эту замечательную скатерть и джемом её не испачкать.

– В Стране эльфов и фей всегда прекрасная погода, разве не так? – рассмеялась Няня. – Не могу вспомнить, чтобы здесь хоть один хмурый денёк случился. Моя сестра такого не допускает!

Три добрые феи нервно хохотнули. Непринуждённо чувствовала себя в компании Няни только Голубая фея.

– Привет, Няня, – сказала она. – Я очень рада вновь видеть тебя.

Няня никогда не могла привыкнуть к тому, что Голубая фея светится, но это не мешало ей считать Голубую фею образцом того, какой должна быть настоящая фея – доброй, милой, любящей, заботливой.

– Я тоже рада видеть тебя! – ответила Няня. Ей хотелось сказать Голубой фее, что та всегда остаётся в её сердце, что Голубая фея симпатична ей с тех самых пор, когда она поддержала Малефисенту во время экзаменов на фею. Впрочем, вслух Няня решила ничего не говорить, не хотела остальных фей в неловкое положение ставить, поэтому просто улыбнулась Голубой фее, надеясь, что та и без слов всё понимает и чувствует, с каким уважением к ней относится Няня.

– Ну, а теперь, когда чай у всех налит и тарелки наполнены, я буду рада открыть наше совещание. Мы собрались здесь сегодня для того, чтобы обсудить очень важный вопрос о злых сёстрах, – сказала Фея-Крёстная, поправляя маленькие розовые пирожные на своей тарелке с розочками. – О, Мерривезер! Я думаю, тебе должны очень понравиться вот эти маленькие пирожные! Они с лимонным маком, твои любимые! Фауна, Фауна, а ты, я думаю, будешь просто без ума от чая из шиповника. А мёд, который милая Флора дала мне из своего сада? Он просто божественный! Его все, все должны попробовать, обязательно! – Пустая болтовня Феи-Крёстной всё сильнее начинала раздражать Няню. Ну сколько же можно ходить вокруг да около! А Фея-Крёстная всё не унималась. – Ой, у нас, кажется, уже заканчиваются эти прелестные маленькие розовые пирожные! Ничего, сейчас мы это исправим!

И она исправила, вновь наполнив взмахом своей волшебной палочки опустевшее блюдо с пирожными, и счастливо улыбнулась.У Няни было такое ощущение, что её сестра просто не принимает сложившуюся ситуацию всерьёз. Хотя это и было обычным делом, но всегда ужасно раздражало и расстраивало Няню в Стране эльфов и фей – здесь в порядке вещей было оставаться беззаботным перед лицом смертельной опасности. Всего лишь сегодня утром её сестра паниковала и брызгала слюной от волнения, а сейчас занимается чаем и пирожными, вместо того чтобы созвать военный совет, а должна была бы. Может, вода в Стране эльфов и фей такая, что ли, что делает обитателей здешних мест легкомысленными? Безалаберными даже, можно сказать. Няня громко прокашлялась, заставив Фею-Крёстную скосить в её сторону глаза.

– Мне кажется, что моя сестра, одна из Легенд, хотя мы предпочитаем ласкательно называть её Няней, призывает нас заняться делом. Её некоторая нетерпеливость объясняется тем, что сестра очень давно не была в Стране эльфов и фей и забыла здешние порядки, – сказала Фея-Крёстная, бросив в сторону сестры укоризненный взгляд, который, впрочем, не заставил Няню замолчать.

– Ситуация со злыми сёстрами действительно очень серьёзна, и я полагаю, что нам стоит перейти к делу до того, как мы вновь столкнёмся с разрушениями в нашей стране, – сказала Няня и поспешила продолжить, не давая сестре перебить себя: – Мы должны послать за Обероном и его Повелителями Леса, и вообще позвать всех, кто готов воевать на нашей стороне и защищать нас, а не чаи тут распивать и не вязать розовые бантики!

– А теперь меня послушай! – перебила-таки её Фея-Крёстная. – Я, разумеется, помню, что ты правила Страной эльфов и фей сразу после ухода Оберона, но затем оставила свой пост, и кому его передала? Правильно, мне. Так вот, я не желаю, чтобы ты мне отдавала приказы, сидя за моим же столом!

– Простите, Крёстная, – улыбнулась Голубая фея, глядя на Фею-Крёстную, – но мне кажется, что слова Няни не лишены смысла. Если бы Оберону не стало известно, что злые сёстры собираются воскресить из мёртвых дух Малефисенты, мы бы сами об этом никогда так и не узнали. Если честно, то я удивлена, что Оберона до сих пор нет с нами и он не предлагает нам свои планы защиты Страны эльфов и фей. А теперь обнаруживается, что сёстры были освобождены из страны снов. Простите, Крёстная, но Няня права. Мы должны что-то предпринимать, причём немедленно!

– Ну, злые сёстры всегда таили в себе угрозу. Впервые увидев их, я сразу же поняла, что от них ничего нельзя ожидать, кроме разрушения и хаоса! – сказала Фея-Крёстная.

– Чушь! Пустая болтовня! – вмешалась Няня, которую окончательно достала её сестра. – Когда ты впервые увидела злых сестёр, они были ещё совсем крошками! Что ты могла в них рассмотреть?

Няня обвела взглядом ошеломлённые лица фей, которые явно никогда не сталкивались с тем, чтобы кто-то посмел перечить Фее-Крёстной, которая сидела сейчас сердито нахохлившись, словно облитая водой птица.

– Тогда слушайте! – дрожащим голосом начала Фея-Крёстная. – О злодеяниях сестёр будет объявлено всем! А их преступления будут записаны!

– Да ладно, они уже и так записаны, достаточно для этого открыть любой сборник волшебных сказок! – воскликнула Няня, огорчённая тем, что её сестра так бездарно тратит, тянет время. – О преступлениях сестёр прочитать может каждый, а дальше-то что?

– Я добьюсь того, чтобы их преступления были запротоколированы! – взвизгнула Фея-Крёстная. – Злодеяния сестёр продолжаются слишком долгое время, чтобы не осудить их! Итак, позвольте мне выдвинуть обвинения против них. – Она прокашлялась, и, очистив горло, начала перечислять: – Обвинение первое: Белоснежка. Злые сёстры мучили бедную девочку и свели с ума её мать, подтолкнув к убийству дочери. По счастливой случайности матери удалось лишь погрузить Белоснежку в колдовской сон. А ещё они дали Белоснежке волшебное зеркальце с заточённой внутри стекла Гримхильдой! И, словно этого им было мало, все эти годы изводили и продолжают изводить Белоснежку кошмарными снами.А ещё они дали Белоснежке волшебное зеркальце с заточённой внутри стекла Гримхильдой! И, словно этого им было мало, все эти годы изводили и продолжают изводить Белоснежку кошмарными снами. Обвинение второе: Белль. Злые сёстры подбили Цирцею наложить заклятие на бедное, ничего не понимающее Чудовище и на всё его имение. Однако настоящей жертвой при этом оказалась Белль. Сёстры наложили целую серию хитрых, непрямых заклятий, которые должны были завести бедняжку Белль в лес и отдать на растерзание волкам! – Тут Фея-Крёстная вновь откашлялась. – Обвинение третье: Ариэль. Не удовлетворившись предыдущими преступлениями, сёстры сговорились с Урсулой убить Ариэль! В их планы также входило лишить Тритона, его трона и, кроме того, они едва не убили ещё при этом принца Эрика. Позвольте мне добавить этих двоих к общему списку их жертв! Обвинение четвёртое: Аврора. Злые сёстры помогли Малефисенте с помощью своей чёрной, мерзкой магии создать Аврору! И хотя мы все любим нашу принцессу, мою милую, бедную девочку, что, если бы она выросла похожей на свою мать? Со стороны сестёр было совершенно безответственно подвергать будущее принцессы такой опасности! Обвинение пятое: Рапунцель. Сёстры вошли в сговор с Готель и помогли этой ужасной, ворующей детей ведьме скрыть местонахождение Рапунцель от её встревоженных родителей, оставив их с разбитым сердцем!
Няня закатила глаза. Да, всё, сказанное сестрой, было, разумеется, правдой. Однако правдой, да не всей. Как обычно, Фея-Крёстная не считала жертвами злых сестёр тех, кто не родился принцем или принцессой. Ну не брала она в расчёт простых обычных людей, не брала.

– Да, пусть будут запротоколированы все обвинения против сестёр, которые мы выдвинем на суде. Если, конечно, уцелеем после их нападения, – сказала Няня, очень серьёзно глядя на свою сестру. – Я знаю, многие из вас переживали нелёгкие времена, однако меня не покидает чувство, что мы все – в той или иной степени – сами виноваты в том, что позволили злым сёстрам так далеко зайти в их преступлениях. Ведь если бы кто-нибудь из фей присматривал за Малефисентой, злые сёстры не смогли бы замахнуться на то, чтобы помогать ей в создании дочери.

– Послушай, Няня, – негромко заметила Голубая фея, – ты знаешь, что я всегда относилась к Малефисенте с большой симпатией, однако хочу напомнить, что фея, которая должна была присматривать за ней, имелась. И это была ты.

Няня посмотрела в глаза Голубой феи. В них не было ни тени той злобы, с которой обычно отзывались о Малефисенте остальные феи. Нет, только печаль и искреннее сожаление.

– Да, ты права, я упустила её, – согласилась Няня. – Если бы я была рядом с ней, защищала и направляла её, ничего этого с ней не случилось бы. Малефисента никогда не стала бы тем бесчувственным, бессердечным чудовищем, если бы не отдала своей дочери всё лучшее, что в ней было. И была бы до сих пор с нами. Да, я упустила её. Но остальные феи её тоже прозевали, поэтому нам нужно сделать выводы из этого урока и позаботиться о том, чтобы ничто подобное не случилось впредь ни с одной юной женщиной или молодым мужчиной. – Няня обвела взглядом сидевших за столом фей и увидела, что согласиться с ней готова, судя по всему, только одна Голубая фея. И Няня продолжила, не теряя надежды достучаться до всех остальных: – Я чувствую, что нам пришла пора пересмотреть вопрос о том, кому должны помогать феи. Малефисента в данном случае – отличный пример. Вспомните, как она сдавала свои экзамены на фею. Ведь уже тогда Малефисента чувствовала, что в истории с Белоснежкой помогать было нужно в первую очередь Гримхильде, и я вынуждена была согласиться с ней. Малефисента услышала, как мужчина в зеркале мучает Гримхильду, и решила помочь ей, а в результате была отсеяна на экзамене за то, что не стала помогать Белоснежке, хотя было ясно как день, что в самой большой опасности была Гримхильда!

– Гримхильда? В опасности? Ты это серьёзно? Да она же пыталась убить свою собственную дочь! – гневно воскликнула Фея-Крёстная.Три добрые феи одобрительно загудели, соглашаясь с ней. Их голоса слились в общем желании встать на защиту Феи-Крёстной.
– Будь у Гримхильды фея, которая помогла бы ей в горе, не говоря уже о том, чтобы защитить её от жестокого отца, она никогда бы не обратилась к злым сёстрам, не сошла с ума и не попыталась бы убить свою собственную дочь. Малефисента понимала это! Малефисента видела, что, пытаясь помочь Гримхильде, она тем самым поможет и принцессе Белоснежке! – сказала Няня.

– Малефисента перешла на сторону Гримхильды потому, что они обе злодейки! – зло прошипела Фея-Крёстная.

– Ну конечно! Я заранее знала, что именно такую позицию ты займёшь, сестра! Хотя если бы ты могла вырваться из паутины опутавших тебя предрассудков, то рассмотрела бы в юной Малефисенте её особенный талант задолго до того, как мы потеряли эту девочку. До того, как ты толкнула её на тропу, что ведёт к гибели.

Фея-Крёстная вскочила со стула, ударила своими кулачками по столу так, что задребезжали тарелки, запрыгали чашки.

– А теперь послушай меня, сестра! – выкрикнула она. – Мы не собираемся заново ворошить всё это! Я не желаю, чтобы кто-то обвинил меня ещё хоть раз в смерти Малефисенты! И вообще, ты можешь объяснить мне, какое всё это имеет отношение к злым сёстрам, которых мы сейчас обсуждаем?

– Это всё имеет самое прямое к ним отношение. И ко всем другим женщинам, которые, как они, не были рождены прекрасными принцессами и потому – только потому! –вынуждены жить без подсказки и поддержки фей! Разве могли бы злые сёстры стать такими, будь у них фея, которая присматривала бы за ними и направляла их? Посмотри на Готель, на Урсулу посмотри. Будь у них феи- хранительницы, совсем иначе сложилась бы жизнь каждой из них, совершенно иначе!

– Но они же ведьмы!

– Цирцея тоже ведьма, и что? Ты же хочешь сделать её исполняющей желания феей! Так почему, скажи, ты выбрала её? За её красоту или потому, что она одарённая, умеющая сочувствовать другим ведьма?

– Я выбрала её за то добро, которое она сделала для Тьюлип и для Белль. Я выбрала её потому, что она талантливая юная ведьма, и я хочу отдалить Цирцею от её матерей, если уж хочешь знать всю правду! Разумеется, красота Цирцеи тоже дело не последнее. И её, в отличие от Малефисенты, не испугают задания на экзаменах. – При этих словах Феи-Крёстной три добрые феи дружно хихикнули, за что Няня бросила на них разгневанный взгляд.

– В том, что ты ничего не сумела толком рассмотреть за её рогами и зелёной кожей, вины Малефисенты нет!

– Нет, сестрица дорогая, я сумела рассмотреть её чёрное сердце! Точно так же, как смогла рассмотреть и почувствовать чёрное сердце и в Готель, и в Гримхильде!

– Если бы эти никчёмные феи не украли птиц у Малефисенты, если бы ты не наговорила ей столько ужасных слов в день экзаменов на фею, она никогда не разъярилась бы и не начала всё сжигать и крушить. И я никогда не доверила бы тебе её дочь, не позволила бы тебе дурачить короля Стефана и его королеву, отдав им Аврору! Да-да, я знаю, что им давно хотелось иметь ребёнка, что они отвечали всем требованиям фей к любящим, добрым родителям. Так почему бы и не превратить маленькую девочку в принцессу, верно? Но поступив так, я предала свою приёмную дочь и разбила её сердце. Именно поэтому Малефисента и обратилась за помощью к Люсинде, Руби и Марте!

– Ты забываешь о том, почему феи не берут под своё покровительство ведьм, дорогая сестра. Посмотри, например, на своих первых подопечных.

– Да как ты можешь?

– Каждая ведьма, которой ты когда-либо пыталась помочь, разбивала твоё сердце и сеяла ещё больше разрушений и смертей. Как ты думаешь, почему мы пытались возвысить Цирцею до ранга феи? Только для того чтобы спасти её от матерей и от тебя!

Няня почувствовала себя так, словно сестра её по лицу ударила.– Злые сёстры были тогда совсем ещё маленькими! Как я могла знать, какими они станут, когда вырастут? Был договор передать сестёр в королевскую семью, и те с радостью их приняли. И они стали моими первыми подопечными!

– Ты знала, какими они должны были вырасти. Сама говорила мне, что чувствовала в них что-то злое. Ты отдала их в ту семью, что вызвало её гибель и разрушение на протяжении нескольких поколений! Это ты настояла, чтобы мы дали им шанс, настаивала на том, что они могут очень многое сделать и свернут на другую, правильную тропу. Ты отказывалась, ты не хотела знать правду. Но ты же всё видишь, разве нет, моя дорогая сестра? Ты видишь, кем станет та или иная девочка раньше, чем она сама догадается об этом. Ты видела это в Малефисенте, и в Люсинде видела, и в Руби, и в Марте.

– А ещё я это видела в Цирцее и в Тьюлип! Скажи, разве моя любовь и моя забота о них сделали хоть в чём-то хуже саму меня? И неужели ты не видишь, что всё это взаимосвязано? За свои ошибки я заплатила. Теперь я стараюсь делать всё, что в моих силах, чтобы искупить их. Вот почему так важно, чтобы мы изменили взгляд на то, как должны феи использовать свою магию. Это нужно для того, чтобы избегать в будущем таких бедствий, с которыми мы столкнулись сейчас, имея дело со злыми сёстрами.

– Ещё раз спрашиваю, что из этого имеет отношение к злым сёстрам?

– Всё! – неожиданно прогремел низкий, раскатившийся эхом по всему внутреннему дворику голос, от которого затряслись, роняя лепестки, цветущие ветви вишни. Все феи вскинули свои головы и увидели Оберона. Он стоял, возвышаясь над ними – величественный, могучий, он, наверное, мог бы внушать благоговейный ужас, если бы не его добрые, отцовские глаза.

– Няня права, – сказал он. – Феям необходимо расширить поле своей деятельности. Я полностью согласен с тем, что всё, о чём она говорила, тесно связано с историей злых Сестёр, и в данный момент нам необходимо сосредоточиться на надвигающейся опасности. Мы должны защитить Страну эльфов и фей! Сёстры воскресили Малефисенту из мёртвых, и она уже направляется сюда, чтобы уничтожить нас всех. Нам нужно защитить и себя, и ведьм в Мёртвом лесу.

– Ведьм? В Мёртвом лесу? Никогда! Пусть ведьмы сами выпутываются как хотят! Малефисента направляется сюда, чтобы уничтожить нас, поэтому нам следует собрать все свои силы в единый кулак! – взвизгнула Фея-Крёстная.

– Но сейчас в Мёртвом лесу находится Цирцея, и Белоснежка тоже, – ахнула Няня. – Как ты могла такое сказать, сестра?

– Если Цирцея предпочла Стране эльфов и фей Мёртвый лес, она не заслуживает того, чтобы мы её защищали. Возможно, ей суждено разбить твоё сердце, сестра, как это уже не раз делали другие ведьмы до неё. Что же касается Белоснежки, то тут я согласна: кто-то должен волшебным образом переправить её домой, в родное королевство. Причём немедленно! Я не могу допустить, чтобы принцессе был причинён хоть какой-то вред!

– Я вижу, что время, которое ты провела вместе со своей сестрой в Морнингстаре, ничему тебя не научило! – воскликнул Оберон, глядя сверху вниз на Фею-Крёстную с разочарованием и печалью в глазах. Она же смотрела на него с вызовом, высоко задрав голову и подбоченившись.

– Ты всегда становился на сторону Няни, Оберон! Всегда. Даже сейчас, когда она признаёт свои ошибки, ты по-прежнему на её стороне! Я столько сделала для Страны эльфов и фей, а ты после этого угрожаешь мне! Такова твоя благодарность?

– Есть большое различие между тобой и твоей сестрой. Она умеет признавать свои ошибки и учится на них. Она хочет, чтобы всё стало лучше. Ты же этого не хочешь, к сожалению, и это разбивает мне сердце.Ты же этого не хочешь, к сожалению, и это разбивает мне сердце. Я так давно не был в Стране эльфов и фей, что не считал себя вправе критиковать и судить здесь кого- то, но сейчас вижу, что моё вмешательство необходимо. Пришла пора всем вам забыть на время о своих разногласиях и выступить плечом к плечу на защиту всех наших земель!
– У меня нет ни малейшего желания отступить в сторону и позволить вам с Няней править Страной эльфов и фей! – распалилась Фея-Крёстная. – И меня тошнит слушать, как ты критикуешь меня за верность традициям, которые ты же сам и установил для нас много-много лет назад.

– Я думаю, отойти в сторону было бы самым мудрым решением, которое ты когда-либо принимала, – печально посмотрел на Фею-Крёстную Оберон.