Стать дикой. Ведущая волков [18+]

Оставшийся путь прошёл в тишине, нарушаемой лишь чавканьем грязи под копытами лошадей и тихой песнью дождя, который вскоре затих, и мокрые, раздражённые всадники с облегчением перевели дух.

Воздух пах сыростью. Низкий, почти прозрачный туман стелился по земле, окутывая ноги животных сказочным свечением от пробивающихся между облаков лунных лучей. Исходящий от Николаса жар и увесистая меховая накидка дарили тепло, однако внутри был пугающий холод. Раны, голод, лихорадка, долгая дорога и слёзы, которые я уже не замечала, истощили меня. Сгорбившись, я с закрытыми глазами раскачивалась в седле, изредка поддерживаемая сильными руками Ника. Стоило только открыть глаза, как мир начинал вращаться, и накатывала тошнота. Мужчина держался ближе, чем в начале пути, а толщина накидки сокращала и то небольшое расстояние, которое образовалось, неприятно задевая раны при трении. Но я привыкла терпеть. Это было лишь очередное испытание, грозящее сломить мою волю.

-Облокотись на меня, – тихо раздалось над ухом, когда моё тело снова завалилось вбок.

И я откинулась назад. Сопротивляться не было сил. Мужчина немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, и моя голова оказалась на его широком плече. Я разлепила опухшие от слез глаза и через мутную пелену увидела суровое лицо с упрямо сжатыми челюстями и устремленным вперед нахмуренным взглядом. Мокрые локоны выбились из пучка на голове и липли к его вискам. Я отрешенно наблюдала за тем, как упавшая с волос капля медленно скатилась по скуле мужчины и спустилась вниз, до подбородка, исчезнув во тьме вслед за остальными. Очевидно, почувствовав , что я на него смотрю, Николас покосился на меня и нахмурился еще сильнее, а я вновь прикрыла веки, устало вздохнув.

-Привал! – громко объявил вождь, и конь подо мной резко остановился, повинуясь натянутым поводьям.

Всадники повскакивали с лошадей и повели их к журчащему неподалеку ручью, недовольно ворча, когда животные поскальзывались на мокрой почве, утягивая за собой и мужчин.

Находясь в каком-то полубредовом состоянии, я зябко поежилась, когда спине вдруг стало холодно. Грудь сдавило от кашля. Чьи-то руки подхватили меня за талию и стянули со спины лошади, и из меня вырвался слабый стон от невыносимой боли, прошедшейся по спине. Ноги дрожали после долгой неподвижности, колени подгибались.

-Отведи коня к воде, – бросил кому-то Николас, а меня поднял и усадил на ствол упавшего неподалёку дерева. Но я тут же встала и сделала шаг в сторону.

-В чём дело? – строго спросил еще не успевший отойти Ник.

-Мне надо, – многозначительно сказала я, покачиваясь от усталости.

Ему не потребовались объяснения. Он обвел меня неуверенным взглядом, явно сомневаясь в моей способности разобраться со всем самостоятельно, но неохотно уступил, лишь угрожающе добавив:

-Попробуешь сбежать...

-Знаю, – буркнула я и пошла к кустам, однако снова была остановлена.

Во тьме сверкнуло лезвие, и не успела я отпрянуть, как веревки на моих кистях безвольно упали на землю.

-На этот раз без глупостей, – мрачно добавил Ник и отошёл к сброшенным в кучу седельным сумкам.

Орудовать пробывшими значительное количество времени в одном положении руками оказалось тяжело. Любое движение сопровождалось ноющей болью, а из-за накатывающих то и дело головокружений, я несколько раз едва удержалась от падения.

Но прежде чем вернуться обратно я долго смотрела в сторону леса, прислушиваясь к раздававшейся позади возне мужчин, готовящихся к ночи. Мысль о побеге больше не искушала. Я вяло спорила сама с собой, убеждая, что выжив однажды в лесу с лихорадкой, смогу справиться с этим снова, даже с такими ужасными ранами и целым отрядом на хвосте. Но даже если бы в эту безрассудную чушь и можно было поверить, я не стала и пытаться, ощутив смертельную усталость лишь только думая об этом. Мне ничего больше не оставалось, кроме как развернуться и побрести прямиком в неизвестность. К людям, которых воспринимала, как врагов, но пока не понимала, так ли это было на самом деле.

Свою жизнь я оставила позади.

Среди алого света от костров выделялась высокая фигура Николаса в нетерпении мерящего поляну шагами. Он почти сразу заметил меня и остановился, скрестив на груди руки.

-Почему так долго?

Проигнорировав вопрос, я просто вышла из теней и обвела взглядом значительно изменившееся место привала. Еще недавно тихая и освещенная одним только светом луны полянка превратилась в настоящий небольшой лагерь. На меня накатила волна тоски. Как же быстро способен человек разрушить природную идиллию, принося своим присутствием хаос и опустошение.

Мужчина расстелил на еще влажной земле меховое одеяло, рассчитанное на одного человека, и разжег рядом небольшой костёр, подвесив над ним длинные куски сырой крольчатины. Я недоуменно поморгала, гадая, когда они успели обзавестись добычей, но мое внимание тут же переключилось на приторный запах, витающий в воздухе. Приглядевшись, я рассмотрела несколько деревянных ёмкостей у огня, наполненных толчеными травами для заживления ран и поморщилась, предвкушая вынужденное лечение.

В нескольких метрах от нас расположились и остальные. Они расселись вокруг большого костра и оживлённо переговаривались, так же держа над пламенем палочки с нанизанным на них мясом. И все стало понятно, стоило перевести взгляд на взъерошенного сокола, лакомящегося остатками пойманных для людей тушек.

-Садись.

Наконец перестав буравить меня недовольным взглядом, Николас подошёл к огню и начал ссыпать порошок от трав во флягу с водой.

Я посмотрела на указанную лежанку, на мужчин в отдалении и внезапно ощутила, как сердце сжимается от страха. Но тело молило об усталости, и я осторожно опустилась на мех, как можно дальше от костра, настороженно следя за Ником.

Он уже закончил с приготовлениями и целенаправленно двинулся ко мне. Но стоило ему присесть, я резко отпрянула и обняла колени, желая отгородиться хоть чем-нибудь.

Мужчина несколько мгновений вопросительно смотрел на меня, не шевелясь, и понимание наконец отразилось в его взгляде.

-Не стоит этого бояться. Я не трону тебя, - он заглянул мне в глаза и уверенно добавил. - Я не Истэк.

Но эти слова лишь поселили в душе новые подозрения.

-Тогда для чего я тебе? – невольно вырвалось у меня.

Николас нахмурился, явно не желая снова поднимать эту тему.

-Я уже говорил.

-Кажется, я тебе тоже, - неожиданно злобно парировала я. – Я не стану тебе прислуживать!

-Так тебя больше привлекает иной род занятий? – с издевкой в голосе поинтересовался он, стремительно раздражаясь.

От его намёка я разом побледнела и замолчала, не желая знать, к чему приведут слова. Он, казалось, осознал свою ошибку и тяжело вздохнул, сжав переносицу. Потом потянулся к уже приготовленной тарелке с мясом и передал мне ее вместе с флягой.

-Ешь, я пока обработаю раны.

Но, несмотря на явный голод, я ощутила тошноту, едва только посмотрев на еду, и скривилась. Взгляд Николаса стал по-настоящему опасным.

-Хочешь умереть от лихорадки? Не будешь есть, потеряешь все шансы. Делай, как сказал.

Я нехотя взяла флягу и принюхалась к плескавшейся там кашице, тут же сморщив нос. Но стоило встретиться с горящими глазами Николаса, как все сомнения пропали , и я отпила из ёмкости. Видимо на моём лице отразились все возможные выражения отвращения, потому что Ник вдруг опустил голову, старательно скрывая улыбку. Я мрачно представила, как выплескиваю содержимое ему в лицо и сделала еще один небольшой глоток, передёргиваясь от мерзкого вкуса всем телом.

-Повернись спиной.

Всё еще пребывая в ужасе от отвара, я повиновалась и постаралась запихнуть в себя кусочек мяса, борясь с дурнотой.

Осторожно, стараясь не задеть раны, мужчина стянул с меня накидку, и я напряглась всем телом, зная, что должно последовать дальше. Но передо мной вдруг возникла тень.

-Возьми, прикройся, – предложил Ник, протягивая недавно укрывавший меня мех. – Подозреваю, что так тебе будет спокойней.

Заливаясь краской от смущения, я слегка кивнула и закрыла переднюю часть тела. "Хотя чего он там не видел". Но мне хотелось забыть о той неловкости.

Однако, вопреки моим опасениям, рубашку мужчина с меня стягивать не стал. Он лишь высоко задрал её и обнажил бинты, полностью облепившие моё тело. Они были настолько мастерски затянуты, что даже не ослабли за время поездки.

Пока Ник разматывал повязки, я, напряжённая до кончиков волос, в волнении кусала губы. Но он явно знал, что делает и ловко двигал руками, ни разу не коснувшись моей кожи. В местах повреждений ткань ожидаемо прилипла к ранам и, под хруст моих зубов Николасу пришлось отдирать её, кое-где смачивая тряпкой, чтобы лучше отходило. О еде я забыла совершенно, небрежно отставив миски в сторону и сосредоточившись на ощущениях.

За спиной повисло угрюмое молчание.

-Ну? – не выдержала я.

-Приятного мало, – признался мужчина.

-Вот уж точно... - пробурчала я, наблюдая, как он рыскает в сумке и изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Горечь напитка немного взбодрила меня, но её действие уже ослабевало, приглашая погрузиться в долгожданный сон.

Тёплые руки мягкими касаниями мозолистых пальцев пробегались по моей холодной коже, и, несмотря на боль, последующую при промывании ран от кнута, я начала немного расслабляться. Но изнутри все же вырвалось шипение, как только Ник начал втирать лечебную мазь. Она жутко жгла и щипала, но каково же было моё удивление, когда мужчина вдруг слегка наклонился и подул на воспалённую кожу, а потом невозмутимо продолжил лечение. Я молчала.

Ровно до того момента, как он перешёл к плечу. Стоило мокрой ткани коснуться раны, я приглушённо вскрикнула и подскочила от боли, а потом рассерженно развернулась.

-А чего ты ожидала, после того, как вырвалась из хижины и словно умалишенная помчалась в лес? – недовольно спросил Николас в ответ на мой яростный взгляд. – Как минимум несколько швов придется наложить заново.

Внутри меня всколыхнулась жгучая волна. Эмоции, так старательно сдерживаемые, рвались наружу, но я продолжала молчать. Здесь никого не интересовали мои чувства, никому не было дела до моей боли, а потому, я была вынуждена справляться со всем в одиночку. Я так отчаянно скучала по своей жизни, когда еще ничего этого не произошло. По тем временам, когда всё казалось безмятежным, и о разбоях Кезро наш клан знал лишь понаслышке, а потому не задумывался обо всей серьёзности этой угрозы. И за это мы жестоко поплатились. Никогда не стоит усыплять бдительность. Ведь для того, чтобы построить, нужна вечность, а чтобы отнять – всего лишь мгновение. Свет меркнет по щелчку пальцев. А по-настоящему ценить всё, чем обладал, начинаешь лишь после того, как теряешь. И это самый чудовищный урок, который я только могла усвоить, ведь последствия были необратимы.

Казалось, Боги злобно подшутили, сохранив жизнь мне единственной. Я искала справедливость и не находила её. Лелеяла надежды о мести, но что могла сделать обычная девчонка-беглянка против могущественных чудовищ - воплощений самой смерти. Это была игра. Беспощадная и жестокая. Все ищут своё предназначение, каждый уверяется в собственной неприкосновенности и думает, что беда коснется любого, но не его. Однако законы этого мира построены по-другому. Всё наше существование - это выживание и на самом деле никому нет дела до простых смертных. Это нескончаемая битва и самое страшное в ней – борьба с самим собой, ведь победитель и есть проигравший.

На глаза беспомощно навернулись злые слёзы, и я резко отвернулась, зажмурившись. Тело снова сотрясла дрожь, как бы я ни хотела это скрыть.

Ник работал быстро и осторожно. Так, будто проделывал это уже тысячи раз. Но боль все равно была настолько сильной, что невольные стоны всё же слетали с моих губ, а слёзы собирались в уголках глаз.

Когда я наконец почувствовала, как мужчина делает последний стежок, тихо задала вопрос, чтобы хотя бы ненадолго сдержать угасающее сознание.

-Ты лекарь?

Он коротко усмехнулся и потянулся за мазью.

-Нет.

Я не сомневалась в таком ответе и чуть повернула голову, явно намекая, что жду пояснений. И он удовлетворил моё любопытство, едва слышно вздохнув.

-Мои бабка и мать знахарки. Как ни крути, по любому чему-то да научишься, всю жизнь наблюдая за их работой.

-Моя мама... - начала я и тут же осеклась, осознав, что делаю. Я разговаривала с мужчиной, который купил меня, словно вещь так, будто мы были давними знакомыми, и только что чуть не перешла особую черту. Едва не приоткрыла ему дверь в моё прошлое, не доверила самое сокровенное.

Атмосфера как-то разом накалилась, и это ощутили мы оба. Мужчина не стал задавать вопросов и молча продолжил обрабатывать рану. Закончив, он плотно обмотал спину свежими повязками и попросил развернуться, чтобы заняться раной на обратной стороне плеча. Я напряжённо смотрела в пол, пребывая в мрачных мыслях, и когда Ник потянулся к моим забинтованным кистям, одернула руки.

-С этим я могу разобраться и сама.

Он чуть наклонил голову вбок, заметив мою внезапную отстраненность и пытаясь поймать взгляд.

-Фрейя, я не знаю, что ты там себе надумала, но я просто пытаюсь помочь, перестань противиться.

Я вскинула на него горящие глаза и дрожащим от ярости голосом ответила:

-Неужели? Слишком много внимания к обычной рабыне.

Его лицо мгновенно окаменело, в светлых глазах полыхнуло пламя.

-Не я надел на тебя этот браслет.

-Но ты купил меня, активно воспользовавшись моим новым положением.

-А ты бы предпочла остаться там и повторить участь своей матери? Представляешь, что они бы с тобой сделали? Если бы я тебя не купил, Истэк пустил бы тебя по кругу, а затем, наигравшись сам, продал бы первому попавшемуся извращенцу, способному заплатить побольше.

Я вздрогнула при упоминании мамы, но не позволила его словам проникнуть глубоко в сознание.

-Ты выставляешь себя добродетелем, но чем ты лучше? Откуда мне знать, что ты собираешься со мной сделать?

Он злобно прищурился.

-По-моему я неоднократно давал понять, чего от тебя жду.

-Неужели ты считаешь, что я действительно поверю твоим словам? Зачем? Почему я? – я наконец задала вопрос, который мучал меня долгое время. – Если тебе так срочно понадобилась служанка, то почему ты не выбрал любую другую рабыню, которой тебе бы не нужно было связывать руки, чтобы та ненароком не прирезала кого-нибудь из твоих воинов, и тратить сбережения и время на лечение ран, из-за которых все равно еще долго не получится работать в полную силу? Ради чего всё это?

-У меня нет ответов на твои вопросы, ясно тебе? – почти прорычал он, распыляясь все сильнее.

-Ты изначально ведь не собирался никого покупать, так? – неожиданно догадалась я.

Он ничего не отвечал, играя желваками и буравя взглядом костёр, у которого сидели мужчины, старательно делая вид, что не прислушиваются к нашему пылкому диалогу.

-Тогда отпусти меня! – отчаянно воскликнула я. – Если тебе не нужна рабыня, почему же ты просто не оставишь меня в лесу и спокойно не вернешься в своё племя?

-Да потому что в этом нет никакого смысла. Я не занимаюсь благотворительностью, Фрейя, - мужчина повернулся ко мне и впился рассерженным взглядом в мой. – Твоя свобода, по меньшей мере, обошлась мне слишком дорого, чтобы я просто позволил тебе уйти и либо погибнуть от кровотечения в лесу, либо в скором времени снова попасться в руки Кезро, которые однозначно не стали бы снова упускать лёгкую добычу.

Я понимала, что в его словах был смысл, но упрямо не хотела мириться с этим, чувствуя, как слёзы обжигают щеки.

-Мир не крутится вокруг тебя. Пойми, наконец, когда надо бороться, а когда стоит остановиться. Нельзя бежать вечно, Фрейя. Всё когда-нибудь заканчивается и иногда приходится просто принимать свою судьбу.

Ник рывком поднялся на ноги и перед тем, как отойти, холодным тоном, не терпящим возражений, отчеканил, глядя в глаза:

-Ты поедешь со мной и будешь работать в моём доме, исполняя обязанности прислуги, хочешь ты этого или нет. Я не желаю больше заводить этот разговор и советую тебе всерьёз задуматься над моими словами, потому что в следующий раз я уже не буду так добр и просто найду способ заставить тебя замолчать.

Прикрыв веки, и обняв себя руками, я смотрела перед собой сквозь слезы отчаяния, слыша, как удаляются его шаги. Каждое слово мужчины било как ножом по сердцу, и я ненавидела его, себя и весь мир за то, насколько он был прав – я была бы безнадёжно обречена, вырвавшись на свободу и даже если бы каким-то чудом выжила, Истэк достал бы меня даже из-под земли.

Но стыд сжигал меня изнутри. Я стала рабыней. Я позволила надеть на себя эти демоновы оковы, и назад пути не было. Всю жизнь стремясь к свободе, я оказалась в глухо запертой клетке.

Я перевела отрешённый взгляд в сторону и увидела, как воины охотно освобождают для Николаса место у общего костра, дружелюбно похлопывая его по плечу и предлагая пищу. Он сердито отмахнулся от взъерошившего его волосы Дамена - или Дритана, я пока не научилась отличать близнецов - и начал сверлить взглядом потрескивающие поленья, опершись руками о колени и устало опустив напряженные плечи.

Новая волна слабости заставила пошатнуться, но я вынудила дрожащие руки размотать повязки на кистях и потянулась к брошенным Николасом снадобьям и влажным тряпкам. Запястья были стёрты в кровь до мяса, и я болезненно морщилась, смазывая их и вытирая выступающую сукровицу. Я была предоставлена самой себе, но отчетливо ощущала, что мужчины наблюдают, готовые в любой момент пресечь любые мои попытки сбежать.

Спустя некоторое время затылок начало едва заметно покалывать. Невольно обернувшись, я встретилась с задумчивыми глазами Ника, который исподлобья внимательно следил за каждым моим движением. Он явно оттаял и смотрел мягко, почти виновато, и я, не выдержав, отвернулась, сосредоточившись на перевязке.

Мягкая лежанка то и дело искушала меня нырнуть в её объятия, и, наскоро запихнув в себя остывший ужин, я медленно улеглась на левый бок, так далеко от огня, как только было возможно, свернувшись в клубочек, чтобы хоть немного согреть дрожащее тело и укрылась накидкой. Раны сильно пульсировали, но глаза без конца слипались, и я наконец провалилась в беспокойный сон под треск костра, тихие разговоры мужчин и похрапывание отдыхающих от долгой дороги лошадей.