Три искры

«...Я поняла это, наблюдая за тобой. Любовь — больше, чем магия. Ведь если заклинание может разрушить кто-то третий, даже если оно очень сильное, то истинную любовь поломать в силах только сами возлюбленные. Ни обстоятельства, ни люди. Они сами. Понимаешь?»

Из письма Клариссы Верильской, наследницы Селийского престола. Адресовано неизвестному собеседнику, предположительно — ее возлюбленному, которым в то время, по некоторым данным, являлся Деанит Канфорт, тридцать седьмой придворный Селийский маг.

217 год Жемчужной эры.

Катарин

С магией Катя, можно сказать, уже почти разобралась. Великой колдуньей она пока не стала и царапины ни у кого-то, ни у самой себя заживлять не научилась, но вот водные шарики у нее получались знатные.

Цветом они напоминали те самые нити энергии. Такие светящиеся, голубоватые... Взмах рукой, концентрация этих нитей в одной точке, а потом — опять! — шарик, размером чуть больше теннисного. Несколько секунд — где-то примерно две — и он падает на пол, перетекая в обычную лужицу. Катя горестно вздыхает, а Деанит, стоящий рядом, замечает:

— Такое бывает, попробуй ещё раз.

И Катя опять начинает концентрировать нити. Все повторяется снова. Правда, на этот раз шарик держится чуть дольше. Две целых и одну десятую секунды. А потом — ещё одна лужа, которая сливается с предыдущей.

Осталось только сотворить лягушку, и получится пруд.

Можно ещё и камыш. Тогда выйдет болото. Но это наверняка будет смотреться нелепо в той чудесной тренировочной зале, в которой находятся Катя с Деанитом. К тому же маг, обладающий хорошей фантазией, сможет заставить Катю убираться... Вместо тренировки. Нелепое платье примет какую-нибудь непонятную форму, и страдай потом. А Катя просто хочет...

Хочет чего-то, и сама не знает, чего. То ли продолжить тренировку, то ли смотаться отсюда подобру-поздорову. Но продолжает стоять.

Ещё несколько шариков упали на гладкий темно-коричневый паркет, присоединившись к своим предшественникам, и Деанит произнес:

— А теперь — суши.

Сушить Катя и не умела ещё больше, чем творить шарики. Да и платье действительно ее нервировало, делало похожей не то на пироженку, не то на готическую вампирку, не то на пироженую готическую вампирку, будто кто-то слепил торт на день рождения графа Дракулы. В некоторых местах черное платье, достигающие колен, было уж слишком пышным — в рукавах, например, или в юбке. Но принцесса так им восхищалась, что снять его Катя не посмела.

Так и пошла на занятие к Деаниту.

Так и занималась магией.

И сушить тоже так будет.

Вернее, «сушить».

Катя присела, откинула назад юбку, чтобы не мешалась, и коснулась пальцами залитого водой паркета. Вода показалась ей едва ли не ледяной, очень холодной, но руку Катя отдергивать не стала.

Да, у нее действительно лучше получаются метаморфозы. И с помощью них Катя сможет превратить эту воду, скажем, в карамель похожей формы. Или ещё что-то такое же невообразимое. Ну, теоретически, если очень постарается и соберет всю таящуюся в углах комнаты магию. Однако Кате нужно использовать магию огня: сначала подогреть эту воду, а потом превратить ее в пар.

Она посмотрела на шторы, расположенные метрах в пяти. Окно белое, потому что за ним белое небо, а щторы синие. По сути, к расположенному на потолке карнизу они должны прицепляться крючочками. Вот если бы разглядеть эти крючочки...

Нет, слишком сложно. Взгляд плавно соскользнул на пол. Можно обратить внимание, например, на чудесное кресло, стоящее неподалеку от окна. Вон у него какие резные ножки, какая чудесная бахрома, свисающая с накидки. За бахрому Катя и уцепилась. Через пару мгновений стали заметны голубые нити. Мысленно Катя потянула их к себе, сконцентрировала эти нити в пальцах.

Ладонь зажгло.

Сейчас вот-вот закипит вода...

Нити исчезли, превратились в энергию. И вода действительно стала теплой. Вот только до пара тут слишком далеко... А Кате нужен пар!

— Не отвлекайся, — прозвучало над ухом.

Катя и не отвлекается. Она так сосредоточена, что куда деваться... Новая нить энергии обнаружилась на картине — портрете ухмыляющейся женщины. Пока Катя тянулась к ней, пока нагрелись ее ладони, вода уже успела остыть.

Безнадежно.

Она поднялась, смахнула воду и с тоской посмотрела на Деанита. Потом отвернулась. Глупо она, наверное, выглядела: пришла вся такая в платье-пироженке и не смогла сделать ничего путного.

Бездарности Селии не нужны.

Поэтому Деанит пытался сделать из Катарин настоящую, талантливую магичку. Но получалось это у нее едва ли — что лгать?

— Ты слишком медлительна, — вынес вердикт он. — Используя одну нить, надо тянуться за второй и искать третью. Только так у тебя все получится, понимаешь?

Катя кивнула, но заметила:

— У меня ничего не получится.

Пиджак на Деаните сегодня был невероятно красивый: насыщенно синий, цветом типа электрика. И сам Деанит выглядел в этом пиджаке ещё лучше обычного, хотя, казалось, куда уж? Глаза его стали чуть ярче, лицо чуть бледнее — настоящий аристократ.

А потом Деанит ещё предлагает быть сосредоточенным, когда тут такое. Такое невообразимо далекое и близкое в то же время.

И так — день за днем.

— Получится. У тебя обязательно все получится, Катарин, если ты будешь тренироваться. Для этого я тут и стою. Подожди...

Он повернулся к луже — пара мгновений, и та стала легким облачком, тут же рассеявшимся в пространстве. А ведь он даже и не касался ее! И нитей когда-то успел насобирать...

— Готово, — произнес он. — Видишь? Я, конечно, и сам не идеален в магии, но сейчас мы с тобой учимся достигать хотя бы такого. Прошу, — он подошел к двери и распахнул ее. — Я проведу тебя до комнаты.

Катя кивнула, стараясь отогнать смущение, а Деанит тем временем продолжил:

— У меня, честно говоря, тоже сразу не заладилось с магией. Ты же видишь, какая у нас принцесса? Она и три года назад, когда я только начал учиться, была такой. И постоянно надо мной насмехалась. Обидно, в самом деле, если учесть, что все эти насмешки слушала моя невеста...

Он посмотрел куда-то в сторону, на стену, а вот Катя, наоборот, во все глаза уставилась на него.

То есть, у Деанита есть невеста.

Понятно.

Обидно.

Катя, кажется, хотела что-то спросить, но ее горло мигом пересохло, поэтому ей только и оставалось, что смотреть на мага.

— И за эти три года я тоже не достиг особых результатов. Стал придворным магом — да... Но я видел гораздо более подходящих на эту роль. Впрочем, сейчас у придворных магов работы довольно мало.

— А невеста — что? — все-таки поинтересовалась Катя. Голос ее почему-то прозвучал очень тихо.

Может быть, у него уже и дети есть. Хотя бы один. Или два, если очень постараться... А она...

— Мила разве не рассказывала тебе? — удивился Деанит, делая очередной поворот. — Чуть меньше двух лет назад ее убили. Совершили покушение на дворец, и... И все. Принцесса тяжело пережила потерю старшей сестры. Та была для нее самым близким человеком. Мать девочек умерла ещё при рождении Милы. А отец постоянно находится в разъездах. Даже сейчас его нет.

В глазах Кати застыло удивление.

Это, получается, у Милы умерла старшая сестра...

И, если бы не смерть той самой сестры, Деанит мог претендовать на трон. Но стал придворным магом. Всего лишь...

А сейчас говорит, что он этого недостоин. И это не походит на излишнюю скромность: вон какой Деанит собранный, серьезный...

— И как? — уточнила Катя.

— Как пережила? Сама ведь видишь, как. Стала более нервной. Осторожной и решительной. Она ведь и тебя хотела казнить, да тут обнаружился дар...

Катя опустила взгляд на ненавистное пышное платье и призналась:

— Лучше бы казнила.

— Ну-ну, — строго заметил Деанит. — Не стоит быть к себе настолько категоричной. Мы будем учиться, и с магией все обязательно получится.

Катя вздохнула.

Произнося признание, она думала не только о неудачах в магии.

Комната появится уже совсем скоро: нужно дойти до конца этого роскошного коридорчика, повернуть направо и проследовать к третьей двери слева. А уж там Кате со своим учителем придется распрощаться. Но ей так хочется спросить...

Спокойствие, только спокойствие.

На стене, сливаясь с узором, блеснула энергетическая ниточка, и вместе с этим мерцающим всплеском Катя произнесла:

— А вы?

Деанит внимательно посмотрел на Катю, чуть улыбнулся и ответил:

— И я пережил. Сразу после смерти придворным магом назначили. Работой нагрузили. Да и разве с нашей принцессой заскучаешь, расколдовывая короны? Тут вполне так живо.

Поворот они уже пришли.

Сколько ещё шагов? Семь?

Значит, уже шесть.

Кате вспомнились печальные взгляды Милы и Деанита, когда они впервые оказались в той прелестной комнатке, которая теперь звалась «комнатой Катарин», и уточнила:

— Она ведь жила там, где сейчас живу я?

Пять. Четыре. Три.

— Верно, — Деанит кивнул. — Кларисса чем-то походила на тебя, кстати. Разве что была чуть более взрослой, когда... ушла.

Два. Один. Ноль! Ноль!!! Почему он не уходит?!

За спиной Кати находилась спасительная дверь, но Катя никак не могла решиться и спрятаться за ней.

— Да. Имена начинаются на одну букву, — отозвалась Катя.

— И не только.

В воздухе повисло напряжение. Кажется, если бы Катя собрала все окружающие ее ниточки энергии, она не смогла получить бы хотя бы половину той концентрации, что плотным облаком окружала ее с Деанитом. И Катя зачем-то все-таки подняла глаза: не смогла не поднять.

Минус один. Минус два. Минут три...

Деанит внимательно смотрел во встревоженные глаза Кати. Его собственные, кажущиеся сейчас невероятно синими, излучали столько невиданных ранее чувств, что Катя даже не попыталась понять их.

Минус четыре. Минус пять.

В голове Кати тут же появилась так нелюбимая математика. Она шептала что-то насчет того, что косинус минус икса равен косинусу икса — то есть, по сути, ему неважно, хоть ты пятьдесят минусов наставь. Ещё математика напоминала, что точки, лежащие в разных плоскостях, соединять нельзя.

Интересно, а тот мир, в котором оказалась Катя — он тоже плоскость?

Помнится, на уроке провернуть подобное Кате все-таки удалось. Ее тогда не похвалили, правда. Ну да впрочем...

А Деанит все смотрел и смотрел Кате в глаза.

Искал сходство?

И сколько можно так стоять? Дыхания ведь не хватает. И непонятно, правильно это или нет, учитывая, что тут все-таки жизнь, а не геометрия.

Катю перестали хвалить ещё в начальной школе.

Минус сто.

Она прекрасно понимала, что это неправильно: заменять одного человека другим, пусть они и похожи. Но вдруг Деанит собрался сделать именно это? А Катя, вся такая наивная овечка в готическом черном платье, не сможет отказать?

Ведь она не просто так нервничает, глядя на собственного учителя.

Пять лет будет. Разницы.

Деанит легко коснулся Катиного запястья, чуть придвинул к ней лицо. Катя же замерла подобно статуе. Хотя и понимала, что статуя из нее так себе — статуи обычно создаются с человека великого, красивого, гордого...

Этот эпизод не мог завершиться иначе, думала Катя. В фильмах такие переглядывания после откровенных разговоров завершаются именно так. Да даже в любимой Катиной фэнтезийной игре — тоже.

Выключить. Выключить. Выключить!!!

Деанит вдруг отклонился, развернулся, не говоря ни слова, и вернулся в тот самый коридорчик, что располагался за поворотом. Вскоре затихли шаги, но Катя все равно продолжила стоять.

Выключила.

Правда?

Зачем?..

И как?

Магия метаморфоз работает совсем по-другому, а никакую другую Катя не усвоила. Даже энергетические ниточки попрятались: может быть, им стало стыдно за потенциальную хозяйку?

Но что она сделала не так?

Вернее, нет. Что Катя могла бы сделать, чтобы все получилось так, как нужно? При условии, что она не знает, в чем заключается это «нужно».

Она отчего-то обернулась: в самом конце коридора виднелся силуэт, и принадлежал тот явно женщине. Вернее, девушке с кудрявыми волосами. Разглядеть ее лицо, правда, Катя не смогла: помешало попорченное компьютерными играми зрение. Не принцесса, и ладно — та ведь всегда носит корону.

Катарин тут же скрылась за дверью. Прошла и уселась на кровать. Кажется, на сегодня дел запланировано ещё предостаточно...

Но в голове Кати то и дело всплывали слова Деанита о той самой Клариссе.

Интересно, а она тоже прокручивала слова Деанита в своей голове? Должна была: являлась не просто какой-то ученицей, прибывшей с неизвестного мира и спрашивающей, как же в этом самом мире звать будут Деанита, Денисом ли.

Она была его невестой.

Любила ли его эта Кларисса?

Как жаль, что Катя этого уже не узнает.

***

— Надо что-то делать! — нервно воскликнула Бифина. Кудряшки то и дело подскакивали, и выглядело это нелепо и даже несколько смешно.

В этой тесной комнатке было по-своему уютно: тесные стены подпирали швабры, любовно разложенные тряпки занимали простые деревянные полочки, около стен расположились стулья, а на небольшой тумбочке стояла белая восковая свеча, излучающая теплое желтое пламя.

Служанка ходила взад-вперед по комнате, словно заведенная, то и дело заставляя вздрагивать и без того несмелое пламя. Севина тяжело вздохнула и прикрыла глаза — на ее румяные щеки опустились тени от длинных темно-коричневых ресниц.

Злафада, которой так опасались и Бифина, и Севина, смотрела на это с абсолютным спокойствием, лишь на ее губах то и дело появлялись отблески улыбки.

— Почему вы молчите? — спросила Бифина, с некоторой нервозностью косясь на Злафаду. Но разве она виновата, что обнаружила Севину только тут, и неожиданно заинтересовавшаяся ситуацией Злафада решила послушать, как же там обстоят дела на самом деле?

Может быть, она считала себя кем-то вроде Катиной спасительницы? Ведь, если бы не Злафада, Катя и вовсе не дошла бы до принцессы.

Хотя, как знать... Может, Кате действительно не следовало до нее доходить.

Короче говоря, Катарин вновь затянуло в пучину неприятностей, и даже Злафаду уже успели осведомить, что это за неприятности.

Севина откинула со лба прядку пепельных волос и заметила:

— Катарин... Она довольно странная.

— Она ненормальная! — подтвердила Бифина.

— Говорят, она осваивает магию? — спросила Злафада вдруг.

Ее слова стали полной неожиданностью, а потому произвели на служанок большое впечатление, как всегда. Это и неудивительно: если на первом месте по важности для них стояла принцесса Селии, Мила, то второе со всем почтением занимала Злафада — тоже принцесса, только швабр и тряпок. Катя не прогадала —Злафада действительно вполне успешно командовала ими и ещё парой десятков таких же горничных, которые обычно принадлежали обнищавшим дворянским родам и подобным зарабатывали себе на жизнь. Сама же Злафада, поговаривают, являлась принцессе какой-то родственницей, а она не подтверждала, но и не отрицала эти слухи.

— Она абсолютно бестолкова, — произнесла Бифина. — Не понимаю, как ей вообще достался какой-то дар. Она же, знаете... Вот сразу не казнили, так она обнаглела и посмела позариться на лучшего мужчину в этом дворце.

— На то и лучшего? — насмешливо уточнила Злафада.

Бифина гордо вздернула нос, но тут же смущенно опустила голову.

— А я не верю, — призналась Севина. — Не верю, что тот поцелуй, о котором ты говоришь, был. С чего бы им целоваться? Ты же знаешь, принцесса никому не пожертвует свою собственность.

— Был, — отозвалась Бефина.

— Был, — подтвердил четвертый голос, до того не раздававшийся в этой комнате. — Но не у Катарин. И не со мной.

Пламя свечи дрогнуло, когда в тесной захламленной комнате появился мужской силуэт.

Принадлежал он, как не трудно было догадаться, тому, кого обсуждали здесь совсем недавно. Вспомни хорошего человека, и он, как говорится...

Впрочем, Деанит являлся действительно хорошим человеком.

— Вы уже закончили свою занимательную беседу? Принцесса ищет тебя, Севина, — добавил он, встречаясь взглядом с горничной. Севина кивнула и резко выскользнула за дверь. Следом за ней, не дожидаясь особого приглашения, скрылась и Бифина. Ну а мало ли?

Теперь на губах Злафады появилась настоящая ухмылка. Она поинтересовалась:

— И что, много тебе удалось услышать?

— Немного, но сведения оказались довольно необычными.

— Да... — протянула Злафада. Она поднялась со стула, и за ней потянулось платье, и по цвету, и по своей структуре напоминающее помятую, пожелтевшую от времени бумагу. — И с каких пор ты стал самым лучшим мужчиной этого дворца?

Деанит тоже улыбнулся и ответил:

— С тех самых, как появился здесь, пожалуй.

— Тебе тогда было семнадцать! — напомнила Злафада. — Да и, к тому же, мы появились здесь вместе. Почему же меня ещё не считают его лучшей женщиной?

— А ты пройдись, скажем, по конюшне. Вполне возможно, что...

— Не привыкла подслушивать чужие разговоры, — Злафада провела ладонью по хвосту темно-русых волос. — Да и подходить так незаметно не умею — ты же знаешь, — нет ни природной грации, ни магии. И все-таки, это правда?

— Ложь.

Женщина чуть улыбнулась, но в ее медовых глазах почему-то сверкнула грусть:

— Я поговорю с ней — давно мечтала пообщаться с этим найденышем. А ты, друг мой, будь осторожней, прошу тебя. Не хватало нам с тобой потом думать, что с этим делать. Не стоит углубляться в прошлое, — серьезно добавила она, — иначе однажды потеряешь будущее и исчезнешь из настоящего. Помнишь?

Деанит медленно кивнул, и, взяв руку Злафады, легко прикоснулся губами к тыльной стороне ее ладони. И произнес:

— Спасибо.

— Всегда к твоим услугам. Как жаль, что ты так редко вспоминаешь об этом... брат.