Strangers [Минсоны]

-О так, тебе нравится угрожать мне?- Минхо снова оказался максимально близко к Джисону и схватил его за шею,- что же ты раньше не сказал? Мы бы с тобой давно поиграли, раз тебе нравится!

Джисон на это лишь фыркнул и стал пытаться освободиться от крепкой хватки на своей шее. Минхо нравилось наблюдать за тем, как человек сопротивляется. Это приносило ему нескрываемый восторг. Джисон же, понимая, что он конкретно попал, все же ушел от хватки и принялся читать по памяти заклинание, защищающее от злых духов. Его он смог выучить еще в самые первые дни, когда книга отца только-только попала к нему в руки.

Это произвело на Минхо незабываемый эффект: божество, поняв, что именно происходит, стало громко смеяться. В какой-то момент Джисон ощутил, как сила Минхо сковывает его горло и произносить слова становится все труднее.

-Бедненький, маленький, Хан Джисон. Ты действительно наивно полагал, что меня можно остановить этим детским лепетом?- Минхо чувствовал, как гнев и раздражение охватывают им и контролировать себя становится с каждой секундой нереально,- мне тысяча лет! Люди поклонялись мне и сделали из меня своего защитника и покровителя! А ты считаешь, что со мной сможет справиться какое-то заклинание от злых духов? Не смеши меня. До этого момента ты казался мне разумным!

Минхо ходил вокруг трепыхающегося Джисона, словно акула около добычи. Божество все же отпустило горло несчастного парня и когда Джисон вдохнул полной грудью, Минхо сильно толкнул его в сторону кровати. Хан упал на нее совсем неосторожно, больно ударяясь об изголовье. У Джисона в голове мелькнуло ощущение дежавю, поэтому организм стал действовать быстрее, чем парень мог сообразить. Джисон и сам не ожидал, что его коленка довольно сильно ударит Минхо в пах, поэтому Хан испуганно замер, наблюдая за тем, как на лице его личного кошмара появляется хищная улыбка.

-Меня так умиляет твоя наивность, Джисони,- Минхо крепко прижался своей грудью к груди парня и уперся коленом в пах младшего, наблюдая на его лице болезненный стон,- моей физической оболочке очень сложно причинить боль. Зато твое тело очень сильно реагирует на каждое мое действие...

Джисон забыл как дышать, когда Божество стало его раздевать. Эмоции захлестнули с головой, а на глаза навернулись слезы. Джисон понимал, что дальше не будет ничего хорошего, но остановить Минхо уже не мог. Хан пытался уползти на кровати вверх, но тяжесть, которую он испытывал от тела Божества была нечеловеческой.

-Что может быть хуже, когда человеку становится противно от осознания того, что ему делает приятно тот, кого он ненавидит всем сердцем?- Минхо снова хищно улыбался, вынуждая Джисона смотреть себе глаза в глаза,- ты такой красивый со слезами на глазах, Джисони. Всю твою жизнь смотрел бы на это зрелище!

-Отпусти меня,- на грани слышимости пропищал Джисон, снова пытаясь вырваться из крепкой хватки,- пожалуйста.

-Ты даже волшебные слова знаешь! Какой молодец,- язвило Божество, начиная раздевать одной рукой парня, а другой держать его руки крепко прижатыми к груди, чтобы не вырывался,- иронично получается, правда? Тебя от меня воротит, но твое тело реагирует на каждое мое прикосновение... да и в прошлый раз твое тело едва ли не кричало о том, что тебе хорошо. Конечно, в твой первый раз мы немного испачкали простынь кровью, но с кем не бывает, правда? Сейчас тебе понравится, я тебе обещаю!

-Нет! Не трогай меня!- Джисон начал активнее брыкаться, когда тонкие пальцы Минхо стали гладить внутреннюю часть его бедра,- Не трогай!

-Да что ты заладил? «Не трогай», «Нет»,- Минхо резко отстранился, вызывая на лице Джисона ужас,- не делай вид, как будто ты не понимаешь, что твое сопротивление бесполезно! Ты себе так только хуже сделаешь.

Минхо снова прижал Джисона к постели своей грудью, одной рукой держал запястья парня, а другой гладил бедра, переходя на на живот и на пах. Джисон скулил и брыкался. И в какой-то момент Хан уже подумал было, что удача на его стороне, раз Минхо от него отстранился, но ускользнуть от цепких рук Божества у него все равно не получилось. Минхо ловко перевернул Джисона, вжимая его животом в кровать. Он держал голову Хана прижатой к подушке и другой рукой поднимал талию, вынуждая вскинуть бедра вверх.

-Ты так красиво смотришься в этой позе,- прошептал на ушко Минхо, пуская по всему телу Джисона мурашки,- если бы ты не сопротивлялся, мы с тобой отлично поладили бы. Мы бы отдавались наслаждению каждый день. И это приносило бы обоим удовольствие... но ты такой упертый. Будь уверен, я все равно тебя сломаю, и ты будешь моим...

-Ты уже меня сломал,- прохрипел Джисон, тут же вскрикивая от боли, когда Минхо без особой подготовки вошел в него и сразу же стал двигаться.

Божество позволило себе нежность и переплело свои пальцы с пальцами Джисона. Но Хан ту же вцепился в кожу Минхо и едва ли не до крови раздирал обратную сторону ладони. В какой-то момент Джисон и вовсе перестал брыкаться, позволяя Минхо делать все, что тот задумает. Божество жадно кусало Хана сзади за шею, пуская кровь, тут же ее слизывая и довольно улыбаясь, словно кот.

Боль практически не ощущалась, а желание сопротивляться и вовсе исчезло. Минхо был ненасытным и очень страстным. Хан уже думал, что его личный кошмар никогда не закончится, но совсем скоро, когда первые лучи солнца стали попадать в хижину, Минхо стал сбавлять свой пыл. Джисон никак не реагировал на то, что божество пытается его привести в чувства. Когда Минхо ушел, то Хан остался вновь один. Все тело болело, словно были сломаны все кости, а кожа в местах укусов горела. Джисон даже не пытался предпринять попытки встать с кровати и прийти в себя. Он бы и дальше был в бездействии, но стук в дверь вернул парня в реальность. Его дела лекаря не ждали. Люди хотели от него помощи и он не имел права отказывать им, пока в его теле билось сердце. Джисон болезненно содрал себя с кровати, на трясущихся ногах подошел к бочке с водой, умылся и попросил дать ему пару минут. На то, чтобы убрать безобразие на постели в виде смятых потных простыней у него ушло пару минут. Переодевшись и скрыв синяки и укусы на теле одеждой, Джисон все открыл дверь и стал принимать у себя в хижине тех, кто в нем нуждался.