Следующие шаги
МИЗИНЕЦ
«Мне все равно стоит отправить письмо?» - спросила Лиза.
Прекрасная и сумасшедшая Талли была не той, что была в молодости. Она была живой и доброй, но теперь, после замужества с Джоном Арреном, она изменилась. Лиза в молодости была красивой, стройной, высокогрудой девушкой, с ямочками на щеках и нежной.
Лиза не хотела ничего, кроме как выйти замуж за мужчину своей мечты, когда была юной девушкой в Риверране, и этим парнем был Маленький Палец. Даже сейчас она сделает для него все, включая убийство ее мужа, а затем представит, что это сделал Ланнистер. Последнее семя обмана было бы посеяно, если бы они отправили письмо сейчас, Маленький Палец не был уверен.
Лиза боготворила свою старшую сестру Кейтилин во время ее помолвки с наследником Винтерфелла, Брандоном Старком, и надеялась когда-нибудь выйти замуж за такого же благородного и красивого мужчину, как он. Вместо этого она нашла самого низкого и сухого мужчину, которого только могла найти. Она называла его добрым, но все остальные знали правду, что он был чудовищем.
Брак Лизы с лордом Арреном был чисто политическим, и хотя он был послушен и добр к ней, в этом браке не было той теплоты, которая требовалась Лизе. Что только усугубило зияние, приведшее к этому моменту, моменту, когда его убивает его жена. Однако к своим тридцати годам она стала толстой из-за многочисленных беременностей, выкидышей и мертворождений, которые еще больше разъединили их двоих.
Несмотря на то, что Лиза на два года моложе своей сестры Кейтлин, она выглядит на десять лет старше; ее лицо стало бледным и опухшим, и теперь она красит и пудрит его. Но она была достаточно похожа на Кейтлин и Мизинца, чтобы выносить ее.
Лиза использует ароматы, чтобы пахнуть слаще, она не может полностью скрыть запах кислого молока. У нее голубые глаза Дома Талли, но они бледные и водянистые. У Лизы маленький, капризный рот, а ее прекрасные каштановые волосы падают густыми волнами до талии. Это было единственное искупительное в ней, но Маленький Палец оглядел женщин перед собой.
Ему потребовалось все его старание, чтобы не дать ей этого взгляда отвращения, но она была такой хорошей пешкой, что заменить ее сейчас было невозможно. Но новости о Таргариенах летали по королевствам, и они не могли рисковать, сея семена выбора между львами и волками, не тогда, когда Таргариены могли и, вероятно, поднимут восточное войско, которое в любой момент могло бы захватить наше.
Маленький Палец знал, что если паук услышал слух, то он знал, что это должно быть правдой, хотя Маленький Палец не был дураком, он знал, что он знал дольше, чем остальные, и он был не единственным. Похоже, он был не единственным, судя по виду, Пицель тоже знал об этом.
Он мог бы скрыть это от короля, который глупец, но остальные из нас видели это. Он был просто немного более напуган, чем другие, хотя это могло быть потому, что он убедил короля открыть ворота. С другой стороны, Ланнистеры выступили против Таргариенов, так что они оказались на плахе.
«Нет, нам не нужно, чтобы они рвали друг другу глотки, нам нужно, чтобы они были вместе против другой угрозы на востоке. А пока напиши, что это Таргариены убили Джона Аррена». Маленькие пальцы говорили ровным знающим голосом.
Мизинец уже знал, что Хранитель Севера узнает правду или, по крайней мере, будет ждать, пока придет его брат и владыка острова Медведь, чтобы они могли поговорить о правде, обо всем. Чего бы не отдал Мизинец, чтобы стать мухой на этой стене?
СЕРСЕЯ
Пир для короля идет четвертый час. Певец играет на арфе в одном конце зала, но никто не слышит его из-за рева огня, звона оловянных тарелок и кубков и шума сотен разговоров.
Длинные деревянные столы заставлены дымящимися блюдами жареного мяса и печеного хлеба. На каменных стенах висят знамена: лютый волк Старка; коронованный олень Баратеона; лев Ланнистера.
Нед и Кейтилин принимают короля Роберта, но он не мог избавиться от ярости, которая заставляла его кровь пузыриться, каждый раз, когда он пил на мгновение, он забывал, что Таргариены живы и здоровы. Но затем, когда стакан опустел, образы Рейегара живого и насмехающегося над пьяным королем
Королева Серсея, сир Джейме и Тирион Ланнистер, а также несколько других знаменитостей за столом на возвышении. Законнорожденные дети Старков и Баратеонов сидят за столом прямо под почетными гостями. Серсея и Джейме знали, что происходит, хотя Тирион все еще не знал, рано или поздно они все узнают правду.
Роберт и Нед пьют кружками, полными эля, хотя никто из них, казалось, не праздновал; они знали правду, но они сделали вид, что все в порядке. Нед делает хороший глоток, изо всех сил стараясь стереть мысли, которые заполонили его разум. Образы Рейегара и желание увидеть его труп у своих ног.
Призрак покоился у своих хозяйских пяток, ярко-красные глаза были устремлены на друга его хозяев, Роберт скрыл свою ярость, которую он скрывал за пустой маской. Все эти чувства горькой обиды начали накапливаться, словно черт, требующий вырваться наружу в любой момент.
Роберт выпивает всю кружку, и в его сознании оживают образы дымчато-серых глаз, сладкий и хриплый смех наполняет воздух пьяного человека. Горе тяжело повисло в его груди, а его брови начали хмуриться, когда он боролся с желанием вспомнить моменты, которые у него были с дочерью Старка.
Несколькими сиденьями ниже Кейтилин замечает королеву Серсею, которая с явным отвращением смотрит на своего пьяного мужа. Как хорошая хозяйка, Кейтилин пытается отвлечь Серсею. Но она чувствует, что происходит больше, чем любой из мужчин готов признать. Кейтилин знала, что что-то не так. Меланхолия и ярость, наполненные воздухом, закружились вокруг мужчин в тот момент, когда они вышли из склепов.
«Ваши дети очень красивы, моя королева. У них дар глаз Ланнистеров», - сказала Кейтилин сердечным голосом.
Она улыбнулась ей натянутыми губами, и хотя она ненавидела тот факт, что Ланнистер ничего не сделал, чтобы помочь мужчине, которого она любила, она жалела женщин перед ней. В конце концов, это был не ее выбор. Серсея, немного удивленная тем, что к ней обратились, уставилась на Кейтилин своими смутно рептильными зелеными глазами.
«Я слышала слух, что когда-нибудь у нас может появиться общий внук», - произнесла Серсея нежным, шелковистым голосом.
Кейтилин перевела взгляд на парня, за которого, возможно, вышла замуж его дочь, его изумрудные глаза были мягкими и нежными, но время от времени, когда он думал, что никто не смотрит, его охватывала маниакальная энергия. Его глаза на свету выглядели как лесной пожар.
«Я слышала тот же слух...» - заговорила Кейтилин.
Теплая и приятная улыбка тронула ее губы, когда она подумала о детях с золотистыми и рыжими волосами, которых они могли бы иметь.
«Разумеется, эти решения в конечном итоге принимают наши мужья. Как и все важные решения». Серсея звучала горько.
Тьма порхала по ее лицу, а ее золотистые волосы скрывали ненависть, которая порхала в ее ярко-зеленых глазах. Серсея бросает взгляд мимо Кейтилин на Роберта, пока он грызет ребро и поглядывает на пышнотелую служанку, наполняющую его кружку. Только глаза Серсеи выдают ее ярость, и то лишь на короткое время.
Джейме, сидящий по другую сторону от Серсеи, наклоняется вперед, положив предплечья на стол, сверкая белыми зубами перед Кейтилин. Многие женщины всю жизнь ждали этой улыбки, но она только заставляет ее нервничать.
За этой улыбкой не было тепла, только эта тьма и ненависть, которая, казалось, наполнялась беспокойством и сомнениями, что бы они ни думали об этом, это было нехорошо. Они все думали, что Роберт был пьяным дураком, но он прекрасно понимал, что происходит в открытом море. Он не был так уверен, что Ланнистеры смогут держать рты закрытыми, пока не узнают, как справиться с Таргариенами.
Но он ничего не сказал, просто позволил себе насладиться временем, которое у него было, прежде чем он начнет планировать свои следующие шаги с Недом. Мед скользнул в его горло, пока он наблюдал за полными губами красивого рыцаря, разговаривающего с рыжими волчицами.
«Вам понравится в столице, моя леди. Север, должно быть, суров для того, кто не родился здесь». Его голос был добрым, но это не обмануло леди Винтерфелла.
«Я уверена, что это кажется очень мрачным, после Королевской Гавани. Я помню, как я испугалась, когда Нед привел меня сюда в первый раз...» Кейтилин попыталась заговорить, но королева оборвала ее, натянуто улыбнувшись.
«Ты была всего лишь девочкой. Я уверена, ты боялась многого», - говорила Серсея ровным голосом.
Ее теплые зеленые глаза были устремлены на леди Винтерфелла, но в ее улыбке или глазах не было тепла. Кейтилин было неуютно находиться рядом с королевой и ее братом, но она держала это при себе.
«Но как бы сурово это ни было, я полюбила это. Север проникает в твою кровь». Она улыбнулась, глядя на своих диких детей.
Любя их по-своему. Серсея же, с другой стороны, кажется скептически настроенной, оглядывая грубо высеченный Большой зал, который поместился бы на кухне ее дворца. Кейтилин могла сказать, что королева уткнулась носом в место, которое она называла домом и очень любила.
«Твоя дочь покорит город. Такая красота не может вечно прятаться здесь. Пора представить ее двору». Голос Серсеи был почти насмешливым.
Сердце молодой леди Винтерфелла упало в живот, тревога разъедала ее разум и сердце, когда она думала о потере дочери на юге. Она была не дурой, в последний раз, когда женщина Старков отправилась на юг, они не вернулись, и от нее даже не осталось достаточно, чтобы привезти домой.
«Мм... конечно, у меня две дочери». В тот момент, когда Кейтилин подумала о своей младшей дочери, на ее сердце стало тяжело.
Арья была так похожа на Лианну, что это было больно, но Серсея, казалось, была совершенно поражена этим, но она хорошо это скрывала. Если Серсея и знала это в какой-то момент, то забыла. Она видит расстроенный взгляд Кейтилин и следует за ее взглядом к детскому столу, где Санса выглядит такой же сияющей, как и всегда, болтая с юной принцессой Мирцеллой.
Арья, с другой стороны, уже испортила свой вечерний наряд. Она использует ложку как катапульту, чтобы запустить комок голубиного пирога в Брана через стол. Он попадает ему прямо в лоб. Мужчины и женщины разразились смехом, а Джейми выглядел почти впечатленным ее мастерством и точностью.
«У девушки есть талант», - оценил он ее мастерство.
Кейтилин, смущенная, начинает вставать, чтобы взять ситуацию в свои руки. Но Нед, проходя позади нее, хватает ее за плечи, наклоняется и целует в шею.
«Я обо всем позабочусь; нам с мужчинами в любом случае придется немного отлучиться», - холодно и напряженно произнес Нед.
Что-то промелькнуло на лице Серсеи, заставив Кейтилин подумать, что она знает что-то о том, о чем говорят мужчины. Серсея улыбается Кейтилин, но она может сказать, что теперь ее улыбка была гораздо более напряженной, чем раньше.
К ее чести, у нее отличная фальшивая улыбка. Две женщины возобновляют разговор. Когда Нед проходит позади сиденья Джейме, Джейме отодвигает свой стул назад, на мгновение преграждая Неду путь. Джейме встает.
«Простите мою неуклюжесть», - насмешливо произнес Джейми.
Он улыбается Неду. Джейме выше и шире в плечах. Они считаются двумя величайшими воинами в Семи Королевствах, и нет никаких сомнений, что сейчас каждый мужчина задается вопросом, кто победит в схватке.
Но через долгое мгновение они оба вышли из комнаты вместе с Бендженом и Робертом, следом за ними. Их спины напряглись, а по лицам пробежала тьма.
РОБЕРТ
В воздухе повисло напряжение, когда Роберт посмотрел на изможденного Бенджена с острыми чертами лица и серо-голубыми глазами, в которых часто присутствует намек на смех. У худого мужчины длинные ноги. Бенджен одет в свободную белую рубашку с плащом из волчьей шкуры и черными брюками, он носит дорогой бархат, высокие кожаные сапоги, серебряную пряжку на широком поясе и тяжелую серебряную цепь. Бенджен наблюдателен и добродушен, хотя он разделяет неприязнь своего брата Эддарда к дому Ланнистеров, его можно проверить.
В тот момент, когда он вошел в комнату, Роберт мог сказать, что Бенджен заметил, что с ним что-то не так. Находясь в Винтерфелле, он слишком сильно страдал от мыслей о своей сестре и ее потерянной жизни, поэтому он возвращался только на именины и по особым случаям, когда король был здесь.
Но теперь эти серо-голубые глаза были критически настроены и изучали каждый дюйм лица брата, прежде чем повернуться и посмотреть на Джейми. В его взгляде плескалась ненависть, но он сохранял приветливое и холодное выражение лица, когда повернулся к королю, слегка поклонился, прежде чем отойти к стене и посмотреть во двор, где его жена рубила и рубила манекенов булавой.
Теплая улыбка растянулась на его губах, когда мягкий стук ногтей наполнил воздух, когда Призрак подошел к лорду Винтерфелла, сидящему рядом с ним. Роберт расхаживал взад и вперед, пока кайф от его выпивки начал угасать, оставляя только раскаленную добела ярость, которая затопила его грудь, когда он повернулся, чтобы посмотреть на Неда.
«Скажи ему!» - голос Робертса стал громче.
Ненависть затопила его разум, заставив все мысли, которые могли быть связными, исчезнуть, оставив только убийственные мысли. Его кровь кипела, и его ярость росла с каждым вдохом.
Смущение вспыхнуло на лице Бенджена, когда улыбка спала с его лица, и он посмотрел на своего брата, тревога которого начала биться в его груди. В последний раз, когда Роберту нужно было поговорить с ними, он потерял брата, отца и сестру из-за этого человека. Что он потеряет на этот раз?
С другой стороны, Нед был полон ярости, когда говорил, его грудь сдулась, когда ярость начала наполнять его, а воздух, который из спокойного превратился в дрожащий от убийственного намерения.
«Рейегар Таргариен жив; он все это время прятался на востоке, кто бы ни погиб на поле боя, это был кто-то другой. Из того, что Роберт мне рассказал, он пытается найти своего брата на востоке и вернуться сюда, чтобы заставить нас пожалеть о наших действиях». Губы Неда скривились в усмешке, когда он говорил.
Бенджен не мог поверить в то, что он услышал. Его всепоглощающая ярость начала брать верх, и ярость, не похожая ни на что, что он когда-либо знал, вырывалась из его груди. Он помнит ярость своего отца, когда он и его гордый старший брат отправились за своей сестрой. Он помнил, как они отправились на юг, он помнил, как Лианна отправилась на юг, но только один вернулся сюда живым.
Теперь они стоят здесь и говорят ему, что человек, которого он считал мертвым, жив и живет мирной жизнью, в то время как они все вынуждены твердить о том, что они потеряли. Его ярость была подавляющей и всепроникающей.
Его руки рвали рваные края одежды, пока все мужчины были взбудоражены в неистовстве, но затем в глазах цареубийцы был страх. Он предал ту самую семью, которая теперь вернется, чтобы убить их.
Он знал, что королевская стража ни за что не встанет и не исчезнет, если узнает, что их король жив. Это означало бы, что они все живы и все это время защищали этого человека. Кипя в ярости и ненависти, они думали, что теперь получат свою месть.
«Итак, что нам сделать, чтобы они воссоединились и пришли за нами?» - спрашивает Бенджен.
Все тело Бенджена замерло, когда ярость начала овладевать его разумом, он знал, что каждый раз, когда он возвращался домой, это было нехорошо. Теперь он получил худшую новость из всех: человек, убивший его старшую сестру, был жив и здоров, живя жизнью, в то время как его сестра была мертва. Усмешка тронула губы Роберта, когда он начал реветь от ярости.
«Мы убьем их всех, как только вернемся в столицу, мы пошлем безликих людей, чтобы убить их. Любой мужчина или женщина, которые убьют Таргариенов, получат лордство и все богатства, которые они могут получить, если только убьют Таргариенов. Если они не смогут этого сделать, то будут посланы безликие люди. Я хочу их смерти, и я не хочу их смерти, нет», - Роберт взревел от ярости.
Белый мех ярко расцвел в его словах, когда его палец впился в огрубевшие ладони, которые когда-то держали могучий боевой молот. Теперь, потерянные в его ярости и опьяненные своей яростью, они не остановятся ни перед чем, чтобы заставить их заплатить. Но на мгновение они не подумали осознать кое-что: если Рейегар жив, может ли быть и Лианна?
Если бы они это сделали, то им пришлось бы признать, что все, что они знали о начале и причине войны, было бы неправильным. Что они были бы не героями восстания, а бездумными негодяями. Им пришлось бы признать, что они могли быть неправы, и перейти к сути.
Но они не были готовы к такому осознанию, поэтому вместо этого они были готовы снова ввергнуть королевство в войну, вместо того чтобы взглянуть правде в глаза.