Завоевательные войны

ДЕЙНЕРИС

Тьма закружилась вокруг Дейенерис, пока она кралась через сырое подземелье, тихий звон ключей нарушал тишину, которую она пыталась предать. Ее длинные ноги несли ее быстрыми и целенаправленными шагами, ее сердце колотилось в груди, как ужас, ее длинные шаги несли ее к камере, которая покоилась в конце длинного коридора.

Самый тяжелый воздух заполнил ее легкие, позволяя ей дышать немного легче, пока она кралась сквозь темноту, думая о брате, которого она узнает. Племянницы и племянник, которых она скоро встретит, она задавалась вопросом, какими они будут. Будут ли они дикими и необузданными, как волчица?

Или милой и благородной, как ее старший брат, ее разум метался от различных возможностей, она едва могла сдержать свое волнение. Но улыбка, которая медленно начинала ползти по ее лицу, медленно начала исчезать, когда она добралась до клетки. Она знала, что если это не сработает, она разбудит дракона.

Ее брат позаботится о том, чтобы она никогда не выбралась отсюда живой, а если бы она это сделала, ее бы избили и оставили умирать. Если бы ей повезет, ее брат позволил бы ей прожить достаточно долго, чтобы использовать ее, чтобы купить себе армию, она знала, что они были бы рады иметь Таргариена в своей постели, пусть даже всего на несколько мгновений.

Ее сердце похолодело от этой мысли, когда она вглядывалась в темноту, чтобы увидеть недавний проблеск надежды, который наполнял воздух. В тот момент, когда она увидела его, ее сердце забилось быстрее, а язык стал неловким, а руки начали дрожать, желая только одного - убраться отсюда.

«Сир Хайтауэр, вы готовы?» - голос Дейенерис был всего лишь шепотом.

Ее глаза светились на свету, когда пожилой мужчина, сидевший в камере, вглядывался в темноту, он ожидал увидеть свет, как от факела, но вместо этого ничего не было. Но он понял по сладкому и пугающему голосу, что это была не кто иная, как милая принцесса, подвергавшаяся насилию со стороны своего брата.

Мягкий грохот цепей наполнил воздух, когда нежные проворные пальцы сжимали прутья, пока ее пальцы крутили ключ как можно тише, но все равно раздался громкий грохот, когда она вошла в камеру. Запах грязи и зловония за две недели, почти за месяц, наполнил нос принцессы; ей потребовалось все ее мужество, чтобы не сморщить нос.

В тот момент, когда она достигла старого рыцаря, ее палец коснулся гладкой нежной кожи пожилого мужчины. Мурашки начали появляться на ее коже, потрясенные человеческим контактом, которого у него не было уже давно. В тот момент, когда их глаза встретились, они поняли, что должны спешить, прежде чем кто-то из них найдет их.

Пальцы Дейенерис дрожали, когда она работала над моноклем, удерживающим старого рыцаря у стены, ей потребовались все силы ее тела, чтобы успокоить бьющееся сердце. Его глаза метались по черному монокле, пока старый рыцарь говорил ровным и нежным голосом. Он делал все возможное, чтобы успокоить расшатанные нервы нервной принцессы.

«Сделай глубокий вдох, принцесса, ты была осторожна и умна, они не знают, что ты здесь, не торопись», - сказал Герольд нежным голосом.

В тот момент, когда он что-то сказал, Дейенерис успокоилась, и внутри нее начал разгораться огонь, ее страх начал угасать. В ней пробуждался опасный зверь, с каждым ужасающим мгновением она становилась все сильнее, пока в ее горле не разгорелся бушующий огонь, и она действительно не начала дышать огнем.

Когда она вернулась к работе над моноклями, ее руки больше не дрожали от ужаса, вместо этого чувство спокойствия охватило Дейенерис. Бросив последний взгляд на монокли, они оба услышали резкий щелчок, когда оковы упали на землю с тяжелым стуком. В тот момент, когда дрожь прошла, оба вздохнули с облегчением.

«Отпустите принцев поскорее в порты, к настоящему времени корабли Таргариенов должны быть здесь. Они уже были на летних островах на востоке; им не потребовалось бы много времени, чтобы добраться сюда», - проговорил Герольд знающим голосом.

Вскочив на ноги, игнорируя головокружение от того, что он еще не ел, игнорируя боль в костях и чувство огня, разливающегося по венам, когда боль пронзила его грудь. Но он никогда не позволял этому воодушевлять себя уже давно, он знал, что должен вытащить принцессу, и на этот раз он гордился тем, что является рыцарем королевской гвардии. Он делал то, чему его учили, чтобы защищать невинных.

Крепко схватив принцессу, он грубо дернул ее за руку, и они выбежали из темницы, увлекая ее за собой, пока ветер развевал ее волосы. Ее фиолетовые глаза сканировали каждый дюйм темноты, ожидая, что кто-то выйдет и придет за ними. И только когда они приблизились к выходу, в нескольких дюймах от него, раздался звук резкого резкого смеха и гортанного языка.

Дейенерис не нужно было видеть, как они знают, что ее вот-вот поймают, ужас вспыхнул в ее глазах, зная, что если ее брат узнает, она будет мертва. Весь этот огонь и сила начали угасать, когда холодный тонувший страх затопил ее тело, ее ноги начали дрожать, и она не могла двигаться. Она была готова сдаться и позволить своим ногам подогнуться, когда грубая и бессердечная рука Герольда толкнула ее в тень.

Ее плечо грубо ударилось о потайной проход, после того как она спряталась в темноте, не прошло и минуты, как трое мужчин, которых она знала как кровавых всадников, шли по залу. Во главе стаи был мужчина, за которого она будет вынуждена выйти замуж завтра вечером.

Ее охватил ужас, когда опасные обсидиановые глаза уставились на пожилого мужчину; Дрого не слишком хорошо говорил на общем языке, но когда он заговорил, то сделал это грубоватым голосом.

«Она моя, ты ее не заберешь», - его голос был надломлен, и было похоже, что он не понимал большую часть того, что говорил.

Глаза Герольда расширились от сомнения, когда быстрые и уверенные руки обхватили гладкую рукоятку его изогнутого полумесяца, сверкнувшего в свете, льющемся из бесконечного туннеля. На губах Дрого была опасная усмешка, когда Дейенерис была вынуждена сдержать свои полные ужаса крики при себе, наблюдая, как голова Герольда катится.

Она могла только с ужасом смотреть, как кровь извергается, словно гейзер, а его голова катится на несколько футов, хриплый смех начинает наполнять воздух в тот момент, когда запах дерьма и мочи наполняет воздух. С его последним предсмертным хрипом Герольд исчезает, а вместе с ним и последние кнуты надежды, за которые держалась Дейенерис.

Ей придется выйти замуж за этого монстра, убившего человека, который просто пытался ей помочь.

День свадьбы

За городскими стенами Пентоса орды дотракийских воинов вместе с их женщинами, детьми и рабами собрались, чтобы отпраздновать день свадьбы своего кхала. Хотя для Дени это было не более чем средством для достижения цели. Все, о чем она могла думать, это голова, которая катилась по коридору, и хриплый смех, который осквернил безголовый труп.

Земляной пандус был поднят посреди огромного травяного поля. Дэни сидит рядом с Кхалом Дрого, желая, чтобы ее семья скорее пришла и спасла ее. Красивая, как она ни была в своих свадебных шелках, она выглядит испуганной, как пойманное животное. Больше всего на свете желая, чтобы у нее был дракон, который унес бы ее отсюда.

Кхал Дрого, кажется, не замечает ее. Он выкрикивает команды и шутит на своем языке своим кровавым всадникам, которые сидят под ним на втором по высоте уровне рампы. На этом же уровне сидят Джорах Мормонт, магистр Иллирио и Визерис, который выглядит великолепно в новой черной шерстяной тунике с алым драконом на груди.

Они ведут срочный разговор, понизив голос. Волны Иллирио лениво звенят, сверкая на его пальцах.

«Поверь мне. Кхал обещал тебе корону, и ты ее получишь», - заговорил Иллирио.

Но его мысли вернулись к Джеральду; он мог только надеяться, что король не направлялся сюда, он знал, что они планировали посмотреть, кто будет лучшим королем. Конечно, была часть Иллирио, которая делала это только ради денег и любви, которую он питал к своей последней покойной жене.

Но он знал, что Варис делал это ради блага королевства. Он не думал, что у Роберта хватит мастерства удержать королевства. Эйгон был хорошим мальчиком с твердой головой на плечах, Рейегар был эгоистичным, но хорошим и любимым лидером в какой-то мере. Визерис был законным наследником в глазах некоторых людей благодаря безумной степени безумного человека.

«Когда?» - нетерпеливо спросил Визерис.

На его лице была усмешка. Он беспокоился, что его брат прибудет сюда прежде, чем он получит свои дотракийские доспехи. Его сиреневые глаза были прикованы к сестре, и это подавляющее чувство ненависти снова охватило его тело. Они обращались с этой тупой 13-летней девочкой так, словно она была королевой, и это выводило его из себя больше всего.

Он знал, что она как-то причастна к освобождению Джеральда, но у него не было доказательств, и теперь он мог только надеяться, что они закончат это дело в ближайшие минуты.

«Когда кхал выберет. Когда предзнаменования благоприятствуют войне». Иллирио не показал своего раздражения, хотя он устал отвечать на эти глупые вопросы.

Была часть Иллирио, которая не хотела иметь ничего общего с этим принцем, но он один из последних трех чистокровных Таргариенов, оставшихся в этом мире, он знал, что один из Таргариенов высидит яйца, которые спрятаны в сундуке, который он собирался отдать принцессе. Он знал, что в тот момент, когда он отдаст принцессе эти яйца, Визерис потеряет его.

«Мне насрать на дотракийские предзнаменования. Я ждал четырнадцать лет, чтобы вернуть себе трон. Я устал от этой страны, устал жить с дикарями». Визерис говорил так, словно был слишком хорош для них всех.

Он был слаб, безумен и не имел никакой силы; он не имел права смотреть на других свысока, когда он был даже ниже их. Хотя попробуйте сказать ему это, и он бы потерял голову и напал на кого-нибудь, а затем его бы убили.

Над ними на рампе Дейенерис украдкой бросает взгляд на кхала Дрого. Он, кажется, не замечает ее существования, уставившись на траву внизу без всякого выражения на лице. Дейенерис оборачивается, чтобы увидеть то, что он наблюдает: барабанщики-дотракийцы бьют в барабаны из кожи лошадей, а дюжина молодых дотракийских женщин начинают танцевать для своего кхала.

Дотракийцы не являются подавленными людьми. Танец откровенно сексуален, настолько откровенно, что вскоре в круг входит воин, хватает танцовщицу за руку, толкает ее на землю и берет ее прямо там, перед ликующей толпой. Кхал Дрого ухмыляется и кивает. Это подобающее свадебное поведение.

Дейенерис с ужасом наблюдает, больше всего желая, чтобы молодой принц Эйгон спас ее, после появления Герольда свадьба была перенесена. Она мечтала, что дикий и добрый принц будет здесь, чтобы спасти ее. Но вместо того, чтобы ворваться в круг, второй воин схватил танцовщицу, а затем и третий.

Проблемы начинаются, когда два воина пытаются заявить права на одну и ту же женщину. Оба мужчины выхватывают свои сабли и начинают замахиваться друг на друга. Бой быстрый, жестокий и эффективный, стальные клинки размываются на солнце. Наконец, один мужчина пропускает парирование. Мгновение спустя его внутренности вываливаются в пыль, и он падает.

Победитель хватает девушку - даже не ту, за которую они сражались изначально, - и толпа одобрительно ревет. Дейенерис с трудом сдерживает рвоту. Тарелка с кровяной колбасой перед ней не помогает. Иллирио вежливо хлопает, сбивая с толку молодого принца, когда тот поворачивается, чтобы объяснить Визерису:

«Дотракийская свадьба, в которой не погибло хотя бы три человека, считается скучным мероприятием», - его голос был самодовольным, а на его жирных пухлых губах играла лукавая улыбка.

Кхал Дрого встает и поднимает одну руку. Мгновенно орда замолкает. Единственный шум - блеяние потерянной овцы. Дрого смотрит на Дени. На его лице нет ни малейшего признака милосердия. Она понимает, что все на свадьбе смотрят на нее.

Наконец она встает. Он кивает и ведет ее вниз по пандусу, в центр поля. Дэни стоит рядом со своим новым мужем, окруженная своим новым племенем, выглядя чрезвычайно маленькой и бледной рядом с Дрого. Ужас заставил ее руки дрожать, когда ужас затопил ее тело.

Визерис в полном замешательстве снова посмотрел на Иллирио, ожидая объяснений.

«Время дарить подарки», - сказал Иллирио так, словно это было чем-то само собой разумеющимся.

Дотракийские мужчины устремляются вперед, простираются ниц перед своим кхалом и складывают дары в растущую кучу: пояса с медальонами и расписные жилеты, мягкие меха и шелка, серебряные кольца.

Следующим подошел Визерис с тонкой улыбкой на лице. Он ведет трех служанок. Две из них - дотракийские девушки с черными волосами и миндалевидными глазами. Третья - светловолосая и голубоглазая.

«Это не простые слуги. Ирри научит тебя верховой езде, Жаки - дотракийскому языку, а Дореа... искусству любви». Визерис говорил так, словно делал ей одолжение.

Его глаза были жестокими и насмешливыми, когда он ухмылялся Доре, которая опускала глаза, легкий румянец стыда хлынул на ее лицо. Ее светлые волосы хорошо обрамляли ее лицо, когда она чувствовала, что глаза дикарей устремлены на нее.

«Она довольно хороша. Иллирио и я можем за это поручиться», - заговорил Визерис.

На лице Дейенерис, возможно, отразилось бы отвращение, если бы она была смелее, но вместо этого она мило улыбнулась, глядя на следующего мужчину, который приближался. Сир Джорах. Сир Джорах подходит следующим, кладя перед Дени небольшую стопку старых книг и низко кланяясь.

«Небольшой подарок, моя принцесса, но все, что мог себе позволить бедный изгнанник. Песни и истории Семи Королевств», - сэр Джорах говорил сладким голосом.

Подарок трогает Дэни: она улыбается и впервые за время своей свадьбы заговаривает.

«Благодарю вас, сэр». Ее серповидный, сладкий голос заставляет его сердце забиться немного быстрее, он гордится тем, что снова может быть полезен.

Сир Джорах рад, что его дар приятен. Он бросает взгляд на кхала Дрого, снова кланяется и отступает. Иллирио щелкает пальцами. Четыре раба-капы спешат вперед, неся между собой большой кедровый сундук, окованный бронзой.

Иллирио низко кланяется и жестом показывает Дэни, чтобы она открыла сундук. Внутри, на куче тонкого бархата и дамаста, лежат три больших яйца: черные, как полуночное море, с алыми рябью и завитками. Яйцо в середине было темно-зеленым, с блестящими бронзовыми пятнами, а последнее яйцо окрашено в бледно-кремовый цвет с золотыми прожилками.

Она берет одно в руки. Яйцо мерцает, как полированный металл. Поверхность скорлупы покрыта крошечными чешуйками. В тот момент, когда она коснулась одного, она была потрясена теплом, которое трепетало на кончиках ее пальцев. Опасная искра пробежала по ее груди, как молния. Сердце громко стучало в ее ушах, но оно звучало спокойнее, менее торопливо, чем ее собственное, она знала, что это, должно быть, чье-то чужое сердцебиение успокаивало ее собственное.

«Яйца дракона из Теневых земель за Асшаем. Века превратили их в камень, но они всегда будут прекрасны». В тот момент, когда Иллирио заговорил, в воздухе что-то изменилось.

Визерис, стоящий рядом с сиром Джорахом, закатывает глаза, хотя он не мог игнорировать вспыхнувшее возмущение, охватившее его разум и сердце.

«Подделки, конечно», - его голос угрюмый и детский.

Поддельное или настоящее, яйцо завораживает Дэни. Она катает его в руках, позволяя свету играть на скорлупе.

«Спасибо, магистр. Я всем вам обязана». Это было все, что она сказала, и какое-то время единственное, что ее волновало, были яйца, пока в центр территории не вошел мужчина.

Подошел мальчик, и у него на спине висел меч, тот, что был изогнутой рукоятью дракона с пульсирующими рубинами, спрятанными в красных ножнах. Дейенерис замечает, что он грациозен и быстр, и у него худое телосложение. Хитрая и очаровательная улыбка тронула его розовые губы, у него было длинное лицо, но в нем была неземная красота, он был красивее Дени.

У него были яркие индиговые глаза, которые были устремлены на яйца, он не выглядел нисколько шокированным, и он действовал так, как будто знал, что это такое, даже если остальные дотракийские дикари не замечали этого. Когда он говорил, он делал это на идеальном валирийском, его глаза не оставляли принца, только мерцали, чтобы бросить на Визериса взгляд отвращения. Самым шокирующим были его волосы, яркого ослепительного снежно-белого цвета, его кудри никогда не спускались ниже плеч.

Он был похож на валирийца, и как только он заговорил, Дени поняла, кто он.

«Принцесса Дейенерис, у меня нет для вас экстравагантного подарка, но я полагаю, что раз уж я здесь, я освобожу вас от жестокости моего дяди», - его голос был мягким и любящим.

Его рука потянулась к мечу за спиной. Дейенерис наблюдала, как пламя, закаленное красным сиянием, уставилось на нее в тот момент, когда он вытащил клинок, она знала, что это Черное Пламя.

«Откуда у тебя этот меч?» - возмутился Визерис.

На его лице была усмешка, когда он покосился на молодого принца, на мгновение на лице Дейенерис появилась надежда, когда ослепительная улыбка тронула ее губы. Она заправила волосы за уши, когда немного наклонилась вперед, счастливая быть свободной, принц просто покосился на Визериса.

«Мой отец - король, ты - король и старший брат, кто из вас это сделал?» Его голос дрожал от ярости.

Когда он сделал шаг вперед, на его лице появилось опасное выражение, Дейенерис заметила мешок для сна, который, казалось, что-то держал в мешке, что-то круглое. Но когда он не получил ответа, он снова заговорил, на этот раз более холодным и резким тоном и на гортанном языке, который, как знала Дейенерис, был дотракийским.

«Кто убил Герольда? Старый рыцарь!!» Его голос повысился, а в глазах загорелись ярость и кроваво-красное пламя.

Дени не знала, что он говорит, но она видела, как лицо Иллирио начало бледнеть, а Визерис огляделся вокруг как дурак. Дрого, с другой стороны, имел самодовольное выражение на лице, когда говорил.

«Я сказал, кто ты?» - холодно спросил Дрого.

Сначала Эйгон ответил на дотракийском, а затем на высоком валирийском.

«Я Эйгон Таргариен, шестой по счету, законный наследник престола, ты убил дорогого друга, взял в заложники мою тетю и думал, что тебе это сойдет с рук. Ты поплатишься за свои преступления».

Эйгон принял боевую стойку, а Дрого просто рассмеялся. Он не видел в мальчике угрозы. Он был худым и гибким, а это означало, что мальчик был быстрым. Но Дрого никогда не проигрывал в бою, и тогда молодой принц сможет победить.

Дени запаниковала, она хотела освободиться, но не если это означало бы смерть другого человека, эта мысль ужаснула ее, но она была вынуждена смотреть, как они сражаются. Но это заставило ее подумать, что если он был здесь и делал это, значит ли это, что Рейегар был где-то здесь?