Завоевательные войны

МЕЙСТЕР

Винтерфелл, крепость и родовой дом Дома Старков, - древнее и суровое место. Много акров лежат внутри его двух концентрических гранитных стен; его цитадели и башни тянутся к серому небу над головой.

Ворон с трепещущими черными крыльями, мерцающими в бледном солнечном свете, влетает в поле зрения, направляясь к крепости с небольшим пергаментным свитком, свисающим с его ноги. Слова о смерти Джона Аррена заполнили бы нежные слова, но не было бы никакого упоминания о Таргариенах и о том, что они живы. Это было то, что нужно было сказать лицом к лицу, то, что Нед не смог бы услышать, если бы кто-то не сказал ему эти слова.

Черный дрозд скользит над стенами Винтерфелла, кружит над главным двором и садится на подоконник в покоях мейстера Лювина. Ворон прыгает со своего подоконника на руку мейстера Лювина, старика и давнего друга Старков. Это невысокий серый человек: серые глаза, седые волосы, серая шерстяная мантия. На его шее висит тяжелая цепь, очень похожая на цепь мейстера Пицеля.

Мейстер снимает свиток с лапы ворона и открывает его. Его лицо темнеет, когда он читает тонкие слова.

«Джон Аррен мертв; король едет на север, чтобы поговорить со Стражем Недом Старком»

Слова не казались, разум старика мчался, а сердце колотилось в груди, разум его опустел, когда он вспомнил старика, который однажды получил письмо с юга. Не проходит и дня, чтобы северное королевство не кипело в ненависти и ярости, вызванных Таргариенами.

Леди Лианна никогда не была далека от чьих-либо мыслей о мужчинах на Севере, она была светом этого темного и сырого замка, ее смех и радость были слышны во всех залах. Только когда у Неда появились дети, смех вернулся в залы. Эта мысль заставила мрачную мысль затопить сердце и лицо пожилого мужчины, когда он начал идти по залу.

Наблюдая, как бледное небо оживает, наполняясь светом, пока он крадется через тренировочный двор, направляясь в Богорощу, священное место на Севере, пожилой мужчина чувствовал себя неловко, сообщая плохие новости лорду Винтерфелла, особенно в таком святом месте.

Тысячелетний гумус лежит толстым слоем на лесной земле, поглощая звук женских ног, когда она идет. Старший мужчина наблюдал, как леди Старк вошла в лес бога, и окликнул ее, зная, что она передаст новости лучше, чем он, возможно.

«Леди Старк» - произнес Лювин мягким и вежливым голосом.

Его светло-голубые глаза сканировали каждый дюйм женщины, когда шок пробежал по ней, когда она подошла к нему длинными грациозными шагами, идя с намерением и намерением. На ее лице было это озадаченное выражение, как будто она не была уверена, что Лювин хотел бы от нее.

КЕЙТЛИН

«Что такое, мейстер Лювин? Бран? Не говори мне, что он снова лезет», - Кейтилин раздраженно вздохнула.

Она скорбно потирала правый висок, думая обо всех неприятностях, в которые ее сын умудрился попасть сам по себе. Бывали времена, когда ее сын вел себя скорее как Лианна, чем как Арья. Мысль о дикой девчонке заставила ее розовые губы растянуться в грустной улыбке.

«Ни один человек, мы не получали новостей с юга, я думаю, что Господь отнесется к этому с большей пользой», - осторожно произнес Лювин.

Осторожная нервная энергия затопила его тело, когда осторожные и глубокие руки передали свиток в тот момент, когда Кейтлин взяла их, ее лицо побледнело. Мрачный блеск наполнил ее глаза, когда этот меланхоличный воздух закружился вокруг нее. Ее плечи опустились, потому что она знала, что это уничтожит Неда.

«Я скажу ему», - произнесла Кейтилин дрожащими губами и с тревогой в глазах, нежно проводя пальцем по бумаге.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить дрожащие нервы, так как недавно начала двигаться в леса бога. Она всегда чувствовала себя чужой на Севере; она не была заменой Лианне или любой другой настоящей дикой северной женщине.

Но теперь, войдя в лес бога, она почувствовала себя хуже, жена Неда с каштановыми волосами и голубыми глазами, пробирается среди темных стволов деревьев, их переплетенные ветви сплетают плотный навес над ее головой. В руке она держит небольшой свиток пергамента.

Она достигает небольшой рощицы в центре леса, где древнее чардрево нависает над маленьким черным прудом. Не похожее ни на одно дерево на Земле, кора чардрева костяно-белая, листья темно-красные. Давным-давно на его стволе было вырезано меланхоличное лицо; его глубоко вырезанные глаза красные от засохшего сока.

Они, кажется, следуют за ней, пока она огибает дерево, заставляя любое беспокойство, которое она могла бы подавить, обрушиться на нее, как снежная буря. Ее сердце забилось немного быстрее, а руки стали спокойнее, чем всего несколько мгновений назад. Ее разум был пуст, язык неловко и тяжело лежал во рту, когда она оглядывала рощу, надеясь избежать пристального взгляда определенного волка.

Сидя на покрытом мхом камне по другую сторону дерева, Нед кладет свой меч, Лед, на колени, пока чистит его тканью, смоченной в черных водах у своих ног. У его ног отдыхает волк, белый как сын самого большого из волчьих щенков, с ярко-красными глазами того же цвета, что и дерево.

Он был молчалив и опасен, как и его хозяин. В его глазах не было никаких эмоций. Лютоволк Призрак всегда был молчалив, и вы никогда не могли сказать, когда он нападет, пока не станет слишком поздно.

«Я знала, что найду тебя здесь», - заговорила Кейтилин изменившимся голосом.

Сначала она пришла сюда только для того, чтобы поговорить с ним об их младшей дочери Арье, которую поймали за дракой с деревянными мечами и длинным луком. Но теперь ее новости были мрачными и полными боли, она почти чувствовала грядущую печаль.

Нед поднимает голову, чтобы посмотреть на свою обожающую жену, видя то, что он считал меланхолией, но что было там грустить. Нед мог видеть, как она дрожит от вездесущего холода, того самого холода, который, как он знал, она ненавидела больше всего на свете. Она согласилась терпеть это ради Брэндона, но он давно умер, и Нед был ее утешительным призом.

Тем не менее, он все равно любит женщин перед собой, поэтому он стоял настороже с ужасным волком, который отдыхал у его ног, руками ее, его плащом, который она заворачивает вокруг себя, прежде чем сесть на лесную подстилку. Земляной запах почвы заполнил ее нос, пробуждая ее чувства, как зимняя сосна затопила ее нос.

Он замечает ее мрачное лицо и свиток в ее руке. Он прекращает чистить свой меч, его рука замирает над магическим клинком, когда ледяная синяя аура смотрит на него. Рябящая сталь и звезды приветствовали его, когда он почувствовал, как его грудь сдулась в поражении.

«Скажи мне», - решительно и твердо сказал он.

«Простите меня, милорд... из Королевской Гавани прилетел ворон. Джон Аррен мертв». Ее голос дрожал от страха.

Нед смотрит на мокрый меч, лежащий у него на коленях, и думает о том, когда в последний раз был жив человек, которого он считал отцом.

«Как?» - спросил Нед, не отрываясь от своего меча.

«Лихорадка взяла его. Он был здоров в полнолуние и похудел наполовину». Сожаление заморозило ей кровь.

Спокойный ветер шелестел кроваво-красными листьями, когда Призрак тихонько заскулил, уткнувшись носом в руку своего хозяина. Нед рассеянно начал гладить Призрака, надеясь на успокаивающую ласку в надежде избавиться от ужаса, который он чувствовал, слушая слова, которые говорила его жена. Он был самым сильным человеком, которого он знал, если лихорадка смогла взять его, то она могла взять любого.

«Твоя сестра, мальчик...?» - Нед заговорил нерешительным голосом.

Страх затопил их грудь холодом и леденящим душу, заставляя мурашки заполнять грудь, когда холод просочился так глубоко в кости, что их тела обмякли, а разум помутился. Затем, после того, что казалось вечностью, рыжеволосый Старк заговорил уверенным и ускоренным голосом.

«В письме сказано, что с ними все хорошо», - сказала Кейтилин с некоторым облегчением, но не слишком.

Нед выглядит скорее сердитым, чем убитым горем. Он вытирает свой меч куском промасленной кожи, Кейтилин знала, что ее муж, должно быть, думает обо всех семьях, которых он потерял, и о том, как теперь ему придется добавить имя своего приемного отца в этот список.

«Он очень любил тебя», - говорила Кейтилин, наблюдая, как ее муж погружается в пучину отчаяния.

Она могла сказать, что он подвергал сомнению каждый жизненный выбор, который он когда-либо делал, все в одном моменте. Это было похоже на всю проделанную ими работу. Пройти мимо нескольких коротких минут, которые, казалось, определяли всю их родословную. Теперь время двигалось назад, и он опускался до озлобленного и убитого горем человека. Того самого человека, который потерял своего брата, сестру и отца из-за Таргариенов.

Его брат Бенджен женился на мормонтке, но он чувствует, что потерял его, так как большую часть времени проводил на острове. Теперь он должен думать обо всех ошибках, которые он совершил и может совершить, услышав эту новость. Кейтлин хотела бы утешить его, но она знала, что это невозможно. Не совсем.

«Я не видел его уже сколько лет, девять?» Ненависть к себе сквозила в его словах.

Серые глаза потемнели до цвета мокрого камня, а ненависть грозила затопить его сердце.

«Ты не мог знать...» Кейтилин попыталась возразить, но Нед ее перебил.

«Конечно, я мог бы знать. Он был старым человеком. Каждый год он просил меня приехать, и каждый год я говорил ему: «В следующем году». Нед говорил, что его ненависть к себе растет с каждой минутой.

Он вкладывает клинок в ножны. Кейтилин тянется к его руке, но он отстраняется, на мгновение они молчат.

«Девочки его не вспомнят. Бран никогда его не встречал». Боль пробежала по его лицу, когда он говорил, склонив голову в надежде унять боль.

«Ты расскажешь им эти истории», - сказала Кейтилин, изо всех сил стараясь успокоить мужа.

«Старый Джон гордился бы Браном. Он был храбрым мальчиком во время казни. Я ненавижу, что у этих детей останутся только воспоминания о тех, кого я люблю больше всего, у них остались воспоминания о дяде, тете и дедушке, теперь нам придется добавить Джона в этот список». Холодная ненависть наполнила разум Неда.

Кейтилин обеспокоена этой мыслью.

«В восемь лет слишком рано видеть такие вещи», - в ее голосе слышалось возмущение.

«Рассказать тебе о том, что я видел до того, как мне исполнилось восемь? Он не будет ребенком вечно. И зима приближается». Раздражение в голосе Неда задело его жену не на шутку.

Эти слова беспокоят Кейтилин, но она молчит.

«Ему помог брат», - холодно сказал Нед.

Кейтилин, понимая, что затронула не ту тему в неподходящее время, меняет тему.

«Ворон принес новые новости. Король едет в Винтерфелл. Вместе с королевой и ее
братьями». Кейтилин говорила по существу.

Нед ненавидел Ланнистера, с которым флиртовал; если бы они действовали раньше и выбрали правильную сторону, то его сестра была бы жива, если бы Джейми действовал раньше, его отец и брат не были бы мертвы. Ненависть затопила его сердце при мысли, что они могут быть здесь, но у него не было времени твердить об этом

Нед на мгновение задумался над этой перспективой. Очевидно, Кейтилин уже это сделала. Они оба знают, что это значит. Позиция, с какой стати Роберт вообще мог подумать, что он когда-либо захочет быть переданным королю.

«Он ненавидит холод. Всегда ненавидел. Если он забирается так далеко на север, значит, он ищет что-то одно», - говорил Нед с благоговейным сомнением и тревогой, наполнявшими его грудь.

«Ты всегда можешь сказать «нет», - заговорила Кейтилин, и Неду хотелось только рассмеяться.

Нед мрачно улыбается, берет жену за руку и помогает ей подняться на ноги.

«Ты не очень хорошо знаешь короля». Это было все, что он сказал, прежде чем приготовиться к долгому путешествию, которое им предстояло, и к долгим дням общения с королем и его ярмаркой вееров.

БРАН

От ворот крепости Королевская дорога тянется к горизонту - там появляются едва заметные красные и золотые пятнышки. Очень медленно они увеличиваются. Приближается отряд короля, и вся Зима замерла.

Бран спускается по стене башни, его руки и ноги находят опору на выступающих камнях с бездумной ловкостью обезьяны. Лазание для него так же естественно, как учеба обременительна. Он улыбается, спускаясь к земле в рекордно короткие сроки, невероятно довольный собой -

Пока мать не сдернула его с камней. Кейтлин опустила его на землю и сурово ждала объяснений. Его сердце колотилось в груди, не зная, что сказать матери, он запинался, но ничего не приходило на ум. У него не было настоящей причины делать то, что он делал.

«Я был... я был...» Губы Брана задрожали от паники.

Его кровь так громко хлынула в уши, что он не мог думать ясно, его язык чувствовал себя неловко и тяжело во рту, когда он смотрел на свою мать. Жесткие и холодные голубые глаза были прикованы к нему, а ее огненно-рыжие волосы создавали впечатление, что она была более разгневана, чем обычно, на его чушь.

«Тебе было скучно на уроке, поэтому ты решил подняться на стены замка, хотя я запрещал это двести раз». Ярость в груди Кейтилин была ничто по сравнению с ее материнской тревогой.

«Я...» Бран с трудом выговорил слова, но его челюсть дрожала.

«Брэндон... Я хочу, чтобы ты пообещал мне: Больше не лазить. Обещай». Отчаяние охватило ее, она знала, что он никогда ее не послушает.

В тот момент, когда Бран посмотрел себе под ноги, прежде чем торжественно взглянуть на нее, он понял, что не собирается слушать, она устала от его лжи и, что еще хуже, от того, что он может навредить себе. Ухмылка грозила вырваться из ее дергающихся губ, когда ее губы сжались в тонкую и мрачную линию.

«Я обещаю», - холодно сказал Бран.

Кейтилин наклоняется, чтобы посмотреть сыну прямо в глаза.

«Знаешь что?» Ее голос был интуитивным и холодным.

«Что?» - потрясенно спросил Бран.

Яркие, широко раскрытые голубые глаза были прикованы к его матери, гадая, что она собирается рассказать ему какой-то секрет, предназначенный только для них двоих.

«Ты всегда смотришь себе под ноги, прежде чем солгать», - ее голос был холоден.

Несмотря на все усилия Брана, его рот растягивается в улыбку, и из-за нее вырывается пыхтящий смех. Кейтилин улыбается, не в силах сдержаться. Она видит, что его руки, одежда и босые ноги грязные от спуска вниз.

«Давай, приведи себя в порядок. Скоро приедет король, и с этого момента компанию тебе составит сэр Сноу». Ее голос был холодным и повелительным.

Бран целует мать в щеку, но он не мог скрыть возмущения в своих глазах, наблюдая, как молодой человек с холодными глазами и угрюмой пустой маской, с худым телом и коротким мечом на бедре уставился на молодого лорда. Он не хотел ничего, кроме как игнорировать его, но он знал, что рыцарь не оставит его, сколько бы раз он ни пытался убежать.

Прошло совсем немного времени, и отряд короля вливается в ворота Винтерфелла рекой золота, серебра и стали, сотня сильных. Над их головами развевается на ветру дюжина золотых знамен, украшенных коронованным оленем Дома Баратеонов.

Все Старки выстроились в дальнем конце двора, лицо Неда ничего не выражало, когда он наблюдал за приближающейся свитой короля вместе с его семьей. Кейтилин вместе с их первенцем Роббом, их вторым сыном Браном, а затем были их две дочери, Санса.

Она традиционно красива, унаследовав от своей матери высокие скулы, яркие голубые глаза и густые каштановые волосы. Ей одиннадцать лет, хотя она высокая для своего возраста, грациозная и женственная, порой многие считают ее избалованной и глупой. Включая ее младшую сестру Арью. Санса описывается как тихая и сладко пахнущая.

А потом Арья. Ей девять лет. Ее внешность Старкер, чем у Талли, с длинным лицом, серыми глазами и рыжими каштановыми волосами. Она худая и спортивная, когда она родилась, Нед хотел назвать ее в честь Лианны. Но он знал, что обременять ее этим именем будет слишком сложно и для того, чтобы ее принижать, и для того, чтобы ее приподнимать.

Хоть она и не так великолепна, как ее тетя, она все равно красива, хотя это не имело значения для остальной части замка, ее издеваются над ее внешностью ее сестра и другие девочки в Винтерфелле, которые называют ее Арья Лошадиное лицо. И, наконец, был их младший ребенок Рикон, милый кроткий ребенок.

Рикон похож на свою мать Кейтлин внешне, у него яркие голубые глаза, каштановые волосы и легкая улыбка Талли. Молодой Рикон игрив, но темпераментен и упрям. Он смеется до упаду и яростно пытается быть похожим на своих старших братьев, что их обоих раздражает. Семья Риксона часто думает о нем как о младенце

Сир Джейме въезжает через ворота во двор.

«Это король?» - прошептал Бран брату.

Все это время он чувствовал за спиной взгляд сира Сноу, и осознание того, что тот никогда от него не уйдет, только портило ему настроение.

«Это Джейме Ланнистер. Убийца Королей», - Роб говорил так, словно это должно было быть очевидным.

Бран не может отвести глаз от этого человека. Он слышал истории о том, что он убил своего короля, и люди приветствовали его за это. Он нарушил клятву, и это смутило Брана больше всего остального. Можно ли нарушить клятву, если ты нарушаешь клятву с сумасшедшим?

Тирион Ланнистер едет позади своего брата Джейме, изучая замок и его обитателей, не упуская ничего, что отвлекало бы Брана от его мыслей, пока он смотрит на остальную часть королевской свиты. Джоффри Баратеон, наследный принц, высокий для своего возраста и надменный.

У Джоффри внешность Ланнистера, он высок для мальчика своего возраста, со светлыми вьющимися волосами. Известно, что он красив, у него глубокие зеленые глаза и пухлые губы. Бран думал, что он похож на девочку, но в тот момент, когда Санса увидела его, она была безумно влюблена, даже если он ее не замечал. Ее яркие голубые глаза загорелись мыслями о том, чтобы стать принцессой и отправиться на юг со своим галантным мужем и королем.

Но рядом с ним был последний человек, которого вы бы сочли галантным или красивым, Сандор Клиган также известен как гончая Джоффри телохранитель. Сандор огромный и мускулистый мужчина. У него серые глаза, его нос большой и крючковатый, а его длинные волосы темные и тонкие.

Одна сторона лица Сандора изможденная, с острыми скулами и тяжелым лбом, в то время как другая сторона представляет собой обожженные руины шрамов. Гладкая черная плоть испещрена кратерами и глубокими трещинами, из которых сочится красная и влажная жидкость, его ухо представляет собой всего лишь дыру с обрубком, а на челюсти виднеется намек на кость.

Шрамы тянутся вниз к его горлу. Вокруг его глаза есть извилистая масса шрамов, которая все еще здорова, не повреждена огнем, но у него нет губ с этой стороны. Сандор расчесывает волосы так, чтобы они закрывали его обожженную сторону, поскольку там волосы не растут.

Достаточно было вздрогнуть при виде изуродованного шрамами лица молодого лорда Брана, и он был не единственным. Сансе пришлось отвести взгляд. Вместо этого она обратила свое внимание на рыцарей, стоявших по бокам от крупных мужчин в белоснежных плащах.

А вот и сам король, черная борода скрывает его двойной подбородок, но ничто не может скрыть живот, который грозит лопнуть пуговицами его камзола. Король спрыгивает со своего боевого коня и окидывает Неда властным взглядом.

«Ты растолстел», - голос Роберта был суровым.

Нед пытается сохранить свой каменный вид, но это безнадежно, он издает взрыв смеха, тяжело качая головой. Роберт присоединяется, охватывая его в объятиях, ломающих кости. Он наконец отпускает Неда, который тратит мгновение, чтобы перевести дух.

«Девять лет! Почему я тебя не видел? Где, черт возьми, ты был?» - взревел Роберт от удовольствия.

Даже когда он говорил, Нед видел, как беспокойство, которое он отказывался произносить, отражалось в его словах и на его лице, но в его глазах горел опасный огонек, говоривший, что им нужно о чем-то поговорить.

«Охраняю север для вас, ваша светлость. Винтерфелл ваш». Нед лукаво улыбнулся.

Он знал, что рано или поздно им придется поговорить о том, что беспокоило толстого короля.

Когда королевская свита спешивается, в их середину въезжает богато украшенная колесная изба. Королева выходит со своими детьми. Томмен, семилетний мальчик, пухлый, с длинными светлыми волосами. У него золотистые кудри и изумрудно-зеленые глаза. Потом была только дочь Мирцелла, у нее золотистые кудри, изумрудные глаза и пухлые губы. Мирцелла нежная, красивая и вежливая, ей восемь лет.

Нед становится на колени, чтобы поцеловать ее кольцо; ее улыбка - чистая формальность. Роберт, с другой стороны, обнимает Кейтлин, как давно потерянную сестру. Когда детей с обеих сторон выводят вперед и представляют, Роберт отступает к Неду.

«Отведи меня в свой склеп. Я хочу выразить свое почтение», - сказал он властным тоном.

Хотя сейчас воздух был наполнен горем, в тот момент, когда заговорили о Лианне, на некогда сердечном лице королевы появился ледяной холод.

«Мы едем с самого рассвета. Мертвые, конечно, подождут». Момент, когда Серсея сказала смерть.

Ее муж бросил на нее убийственный взгляд, который кричал: «Ты всегда будешь ниже ее, даже если она мертва». Роберт бросает на нее тяжелый взгляд, и Серсея смотрит на него, не смутившись. Наконец, Роберт поворачивается и уходит.

ЭДДАРД

После неловкого и извиняющегося взгляда на королеву, Нед ведет Роберта к одной из старых башен Винтерфелла, зная, что в темноте и одиночестве склепа он наконец спросит, что на самом деле происходит с его давним лучшим другом. Нед держит фонарь, когда ведет Роберта вниз по узким, извилистым каменным ступеням.

«Я думал, мы никогда сюда не доберемся. Все эти разговоры о моих Семи Королевствах... человек забывает, что твоя роль так же велика, как остальные шесть вместе взятые. На нас посыпался снег! Снег!» Нед мог понять, что, когда Роберт говорил, тот избегал рассказывать ему что-то.

По мере того, как они спускаются, их дыхание становится все более заметным из-за холода, и Роберту становится все труднее дышать.

«Как ты выдержишь, мужик, когда наконец наступит зима? Твои яйца замерзнут до самых кишок на ближайшие двадцать, тридцать лет?» Роберт продолжал ворчать и ныть.

«Старки выдержат. Мы всегда выдержали. Но это не то, о чем ты хотел со мной поговорить», - осторожно произнес Нед.

«Тебе нужно приехать на юг, почувствовать настоящий вкус лета, пока оно не прошло. Все толстые, пьяные и богатые. И девушки, Нед! Женщины теряют всю скромность в жару. Они плавают голыми в реке, прямо под замком...» Роберт заговорил, и Нед что-то сказал.

Нед проводит фонарем по полукругу; тени шатаются вдоль процессии гранитных колонн, которые отступают в темноту. Бок о бок они идут, их шаги звенят от камней, когда они идут среди мертвых из Дома Старков.

Между колоннами по обе стороны: гранитные скульптуры усопших, сидящих на тронах, спинами к своим гробницам. Огромные каменные лютые волки вьются вокруг их ног. Нед останавливается у последней могилы и поднимает фонарь.

Склеп продолжается в темноте перед ними, но за этой точкой гробницы пусты, ожидая его и его детей. Перед ним, освещенная фонарем, прекрасная молодая женщина смотрит на них слепыми гранитными глазами: Лианна Старк, сестра Неда.

«Она была еще красивее», - Роберт говорил так много, как только мог, что он хотел сказать Неду.

Нед терпеливо ждал.

Роберт молча становится на колени и склоняет голову. Нед присоединяется к нему. Голос Роберта хриплый от воспоминаний о горе.

«Тебе обязательно было хоронить ее в таком месте? Она должна быть где-то на холме, с солнцем и облаками над ней». Роберт говорил холодным и хриплым голосом.

«Она была Старк. Это ее место». Нед не знал, как сказать это по-другому.

Хотя в склепе никого не было, только пустая тьма, которая грозила поглотить их. Король поднимается, чтобы коснуться ее щеки, его пальцы касаются грубого камня так нежно, словно это была живая плоть.

«Во сне я убиваю его каждую ночь», - холодно сказал Роберт.

«Все кончено. Таргариены ушли», - твердо сказал Нед.

Но на этот раз он не знал, что это правда, на лице лучшего друга Неда промелькнуло сомнение. Воин Роберт, каким он был раньше, всплыл на его лице, безжалостная ярость выплеснулась на поверхность, когда его глаза пробежались по образу женщин, которых он когда-то любил. Вспоминая мужчин, которых он потерял в той битве, и все, что он приобрел.

«Не все из них, в тот день, когда Джон умер, он что-то прошептал Пицелю и Серсее в свои последние минуты, он сказал те самые слова, которые, как мы все боимся, окажутся правдой. Рейегар жив; это не он погиб на поле битвы. Не вскоре после того, как я узнал, что послал Вариса узнать правду. Пока правда останется между нами и малым советом. Но глубокой ночью перед битвой рыцари королевской стражи увезли его и поставили на его место сира Люйвина. Он умер, и все это время Рейегар скрывался, разыскивая остальных», - с сожалением говорил Роберт.

Волна возмущения и ярости обрушилась на Неда. Он не мог дышать, единственным утешением, которое он нашел во всей семье, которую он потерял, было то, что все ответственные за смерть его семьи были мертвы. Вместо этого Рейегар был жив, избежал гнева Роберта и прожил остаток своей жизни в бегах.

Он прожил жизнь, пока его сестра была мертва, ее телу не хватало, вероятно, только пепла и разложившегося трупа в золотых песках Дорна. Усмешка тронула его губы, когда его пульсирующая гонка и ярость затопили его.

Нед был спокойным и добросердечным человеком, но как только он подумал о своей семье и обо всем, что им пришлось пережить и пережить, включая долгие суровые зимы, в которые их убили люди, которые должны были быть его союзниками, этого было более чем достаточно, чтобы заставить его кровь закипеть.

Роберт, с другой стороны, был рад увидеть смертоносного воина, который когда-то был единственным, кого он знал, кулак Неда был сжат, кожа вокруг его костяшек была абсолютно белой, когда он уставился на Роберта. Жесткие холодные серые каменные глаза были устремлены на человека, которого он любил как брата. Его тело сотрясалось, когда его зубы грозили разорвать нежную плоть его губ, пока его губы боролись с желанием презрительно усмехнуться.

Нед знал, что это то, что Роберт скрывал все это время. Хотя в тот момент, когда Нед связал это, он заговорил холодным голосом

«Где он?» - процедил Нед сквозь стиснутые зубы.

В его взгляде расцветало возмущение, когда он злобно посмотрел на Роберта, холодный, пронзительный взгляд, который кричал: «Ты должен был сказать мне раньше». Роберт, с другой стороны, усмехнулся, тяжело покачав головой.

«Я не знаю, но сейчас опасные времена... Мне нужны хорошие люди вокруг меня, такие люди, как Джон.

Аррен. Такие люди, как ты. Я хочу, чтобы ты был в Королевской Гавани, а не здесь, где ты никому не нужен. Лорд Эддард Старк, я бы назначил тебя Десницей короля. Вместе мы выследим Таргариенов и на этот раз покончим с Рейегаром навсегда. Роберт говорил ясно и гордо.

Нед падает на одно колено, нисколько не удивленный.

«Я не достоин этой чести, но одно можно сказать наверняка: я буду на твоей стороне против Таргариенов, против людей, которые отняли у меня и у тебя Лианну», - сказал Нед, опустив голову.

«Чёрт возьми, Нед, вставай. Ты помог мне завоевать Железный Трон, теперь помоги мне удержать эту чёртову штуку. Мы должны были править вместе. Если бы твоя сестра была жива, мы были бы связаны кровными узами. Что ж, ещё не слишком поздно. У меня есть сын, у тебя есть дочь... мой Джоффри и твоя Санса присоединятся к нашим домам. Дети объединятся против Рейегара, если мы не найдём его первыми, он найдёт нас вместе со своей сестрой и братом. У него нет настоящего наследника, если он завоюет королевства, то это будет не так». Роберт говорил ровным голосом.

Это действительно удивительно, Нед. Через мгновение он качает головой и улыбается.

«Как долго ты это планировал? Имеет ли к этому какое-то отношение тот факт, что Таргариены живы?» - спрашивает Нед своего давнего друга.

«Сколько лет твоей дочери?» - пошутил Роберт, но оба были напряжены от того, что Таргариены живы. Оба мужчины смеются. Лицо Роберта становится серьезным.

«Я никогда не любил своих братьев. Грустно признавать это человеку, но это правда. Ты был братом, которого я выбрал. Мы должны были стать семьей». Роберт говорил, и он был прав, он любил этого человека как члена семьи, и теперь он получит то, чего его семья так и не получила.

Хотя кто-то должен был рассказать об этом Бенджену, и сделать это как можно скорее.

Как скоро остальная часть королевства узнает правду?

«Я не знаю, что сказать». Нед был в полном шоке.

«Скажи «Да»!» Роберт начал терять раскаяние.

Нед был нетерпелив, и единственное, что его волновало, была справедливость для его семьи и его сестры.

«Да, Зима Грядет для Таргариенов, где бы они ни были. Они заплатят за убийство Лианны, моего отца и Брандона», - Нед говорил твердым, абсолютным голосом.

Но как Нед отреагирует на правду, когда она откроется?