Глава 1.
Семь лет назад снег выпал в июне.
Сначала это казалось причудливой аномалией. Люди радовались, фотографировали снежные хлопья на фоне летних пейзажей, выкладывали снимки в соцсети. Репортёры шутили, что природа решила подарить неожиданный сюрприз.
Но через неделю, когда температура упала ниже нуля и снег перестал таять, шутки закончились.
Города начали погружаться в холод. Власти уверяли, что это временно, что аномалия скоро исчезнет. Учёные говорили о сбоях в климатических системах и глобальном охлаждении. Некоторые выдвигали теории о неудачных экспериментах, проведённых в секретных лабораториях.
Но объяснения не согревали тех, кто замерзал в собственных домах.
Температура продолжала падать. К концу первого месяца термометры показывали -30°C, а небо окутала плотная серо-чёрная пелена облаков. Солнце исчезло. Не было ни дня, ни ночи — только вечный мрак, разбавленный серым свечением ледяного снега.
Огромные города обезлюдели. Электричество стало роскошью, а потом исчезло вовсе. Люди начали умирать. Те, кто не успел спастись в тёплых убежищах, замерзали прямо на улицах. Автомобили, застрявшие в снегу, стали их ледяными гробами.
Но самое страшное началось позже.
В некоторых из тех, кто пережил первый удар катастрофы, начало происходить что-то странное. Их кожа трескалась, будто покрытая ледяной коркой. Они переставали чувствовать боль и холод. Их глаза чернели, зрачки исчезали, а речь превращалась в бессвязное рычание.
Эти существа охотились на тех, кто остался человеком. Их назвали Морозными.
Их невозможно было остановить без насилия. Стрелы, ножи и даже огонь едва могли замедлить их. Единственный способ убить Морозного — разрушить ему голову.
Через год после начала вечной зимы в мире почти не осталось тех, кто называл себя людьми. Те, кто выжил, прятались в подземельях, заброшенных домах или лагерях, охраняемых вооружёнными до зубов бандами.
Теперь Земля принадлежала холоду и тем, кто стал его частью.
Эвелин Рид медленно шла по заснеженному шоссе, сжимая в руке ржавый мачете. На её лице виднелись старые шрамы, затянутые обветренной кожей, а глаза были тёмными, усталыми. Семь лет одиночества и постоянной борьбы научили её не привязываться.
Ветер свистел над пустой дорогой, забрасывая снег в лицо. Она остановилась, вглядываясь в туманную серую линию горизонта. Там, вдалеке, виднелся силуэт города.
Город значил одно из двух: шанс найти еду или неизбежную смерть.
Её рюкзак почти пуст. В последний раз она ела позавчера — консервированный суп с кислым запахом. Воду она собирала из снега, кипятила её на маленькой горелке, спрятавшись в заброшенных домах.
Но топливо подходило к концу.
Эвелин глубоко вдохнула через шерстяной шарф и сделала шаг вперёд.
Каждый город был полон тайных угроз. Морозные прятались в переулках, в подвалах, в тёмных уголках зданий. Они не издавали звуков, пока не чувствовали добычи, но их холодное присутствие всегда ощущалось кожей.
Она знала, как с ними справляться.
Но знание не делало её бессмертной.
Подойдя к первым домам, Эвелин замерла. Ветер утих, и мир наполнился пугающей тишиной. Разбитые окна зияли чернотой, под снегом виднелись скелеты машин.
Всё вокруг выглядело мёртвым.
Но она знала, что это только иллюзия.
Вдалеке, едва различимый в этом ледяном безмолвии, раздался хриплый вой.
Морозные.
Эвелин крепче сжала рукоять мачете.
Она знала одно: никто из тех, кто остался в этом мире, не может позволить себе бояться.
Звук повторился.
Хриплый, протяжный вой, похожий на скрежет льда, когда он трескается под тяжестью. Но этот звук не принадлежал природе.
Эвелин замерла, затаив дыхание.
Морозные не передвигались шумно, не кричали, как обычные люди. Они скользили в темноте, сливались с метелью, растворялись в белом мраке. Их невозможно было услышать, пока не становилось слишком поздно.
Но этот звук...
Она медленно двинулась вперёд, наступая на мягкий снег, стараясь не издавать ни звука.
Улица была завалена сугробами. Машины, застывшие на обочинах, казались призраками прошлого мира.
Эвелин шагнула мимо старого продуктового магазина с разбитыми витринами. Внутри ничего не осталось – только пустые полки, перевёрнутые кассы и скелеты тех, кто не успел спастись.
Она не стала заходить внутрь. Там не могло быть ничего полезного.
Но звук не прекращался.
Теперь он доносился ближе – хриплое дыхание, словно кто-то с трудом вдыхал ледяной воздух.
Она сжала рукоять мачете и шагнула за угол.
Снежный вихрь ударил ей в лицо, и на секунду всё исчезло в белой пелене. Но когда снег осел, она увидела его.
Морозный.
Он стоял на коленях посреди улицы, спиной к ней. Мужчина – когда-то. Сейчас же он был чем-то иным.
Его кожа, покрытая трещинами, выглядела как сломанный лёд. Губы слиплись в мёртвом оскале. Глаза – пустые, чёрные дыры.
И он что-то ел. Эвелин увидела на снегу тёмное пятно, увидела искорёженное тело – не такое, как у обычных замёрзших. Свежая кровь. Морозные не ели пищу, как люди. Они не нуждались в ней.
Но иногда они разрывали тела, словно копались в их тепле, в последнем воспоминании о жизни.
И этот ещё не закончил.
Эвелин знала, что сейчас он не двинется. Он будет там, пока не исчезнет тепло.
Но если она сделает резкий шаг, если шумно вдохнёт – он поднимет голову, и тогда у неё не будет выбора.
Медленно, бесшумно, она обошла его, двигаясь вдоль стены ближайшего здания.
Сердце гулко билось в ушах.
Один шаг.
Ещё один.
Но потом снег под её ботинком предательски заскрипел.
Она застыла.
Морозный тоже.
Он перестал копаться в теле, замер, будто статуя. Потом резко, дёргано, его голова повернулась в её сторону. Пустые глаза встретились с её взглядом.
Мир замер.
А потом он бросился к ней. Эвелин отскочила назад, рука метнулась к мачете. Морозный двигался быстрее, чем она помнила. Пока он бежал, его кости трещали, как ломающееся дерево. Она сделала шаг назад, но наткнулась на обледенелую стену.
Резкий вздох. Его когтистая рука рванулась к её горлу. Но она была быстрее. Мачете свистнуло в воздухе. Острие вошло в его шею, рассекло промёрзшую плоть. Он дёрнулся, но не остановился. Эвелин дёрнула клинок, вытаскивая его.
Из раны не хлынула кровь – только ледяной пар. Но его движения замедлились. Она сделала второй удар, целясь прямо в голову. Клинок вошёл в глазницу и вышел через затылок. Морозный замер. А затем медленно осел на снег, мёртвый навсегда.
Эвелин тяжело дышала, не отводя глаз от неподвижного тела. Потом выдернула мачете, смахнув с него осколки льда. Вокруг было тихо. Но она знала, что в этом городе не бывает по-настоящему тихо. И если здесь был один Морозный... Значит, были и другие.
Она развернулась и побежала дальше, скользя по снегу, сжимая мачете. Если она задержится здесь слишком долго, то не переживёт эту ночь.
Эвелин бежала, не оглядываясь. Снег скрипел под ногами, холодный воздух резал горло, но она не могла замедлиться.
Убийство одного Морозного означало только одно — скоро придут другие.
Она мчалась по заснеженной улице, стараясь избегать открытых пространств. Разбитые машины и заваленные снегом витрины создавали укрытия, но не безопасность.
Где-то вдалеке раздался ещё один вой. Он был громче, ближе. Эвелин прижалась к стене старого магазина, пытаясь замедлить дыхание. Она знала этот звук. Не один. Их несколько.
Вторая волна пришла раньше, чем она ожидала. Она быстро осмотрелась. Улицы не предлагали укрытий, а убегать дальше означало рисковать. Она выбрала единственный вариант. Бросилась к ближайшему зданию, с силой толкнула дверь. Деревянный косяк с хрустом поддался, и Эвелин ворвалась внутрь.
Запах гнили и пыли ударил в нос. Тёмный коридор. На стенах висели старые рекламные плакаты. Магазин? Офис? Она не знала. Дверь за ней ещё покачивалась на ржавых петлях, но она уже слышала тяжёлые шаги в снегу. Они пришли. Она затаилась в тени, сжимая мачете. На улице раздался влажный, хриплый вдох. Потом ещё один.
Они принюхивались. Они знали, что она здесь. Эвелин замерла, прижимая спину к холодной стене. На улице воцарилась зловещая тишина. Но она чувствовала их присутствие. Звук шагов. Медленных, осторожных. Они вошли. Она не дышала. Сердце стучало так громко, что казалось — его могут услышать.
Первые тени скользнули в коридор. Двое. Их движения были странными, дёргаными, как у сломанных кукол. Первый был высоким, с обледеневшей одеждой, приросшей к его телу. Второй — меньше, худее, но его пальцы вытянулись, став похожими на когти.
Они не разговаривали. Они чувствовали. Второй наклонился, провёл длинными пальцами по полу. Его голова резко дёрнулась влево. Он смотрел прямо на неё. Дерьмо.
Эвелин бросилась вперёд первой. Она знала: если не нападёт сейчас — умрёт. Мачете сверкнуло в темноте, вонзаясь в грудь первого Морозного. Его тело содрогнулось, но он не упал. Гнилые пальцы схватили её за плечо. Она перехватила нож и ударила под рёбра. Холодная плоть разошлась, но кровь не потекла. Морозный закричал. Пронзительный, ледяной визг.
Эвелин отшатнулась, но второй уже бросился на неё. Она вырвалась, но не успела поднять мачете. Его пальцы вцепились в её шею. Она ударила кулаком, снова, снова, но он не отпускал. Грудь сдавило, воздух кончался. Он не собирался убивать её сразу. Он хотел заморозить её.
Её пальцы нащупали что-то холодное на полу — осколок стекла. Она стиснула его, развернулась и вонзила прямо в глаз Морозному. Хруст. Существо дёрнулось, затем осело на пол. Первый Морозный медленно поднимался.
Эвелин не дала ему времени. Она обрушила мачете на его шею, снова, снова, пока его голова не рухнула в пыльный снег. Тишина. Она с трудом поднялась на ноги, тяжело дыша. Тишина никогда не была хорошим знаком.
Она знала, что шум привлёк других. Из здания нужно было убираться. Немедленно. Но прежде чем она успела сделать шаг — в темноте раздался другой звук. Шаги. Но не Морозных. Человека.
Глухой голос прорезал тишину.
— Тебе нужно быть тише, если хочешь дожить до утра.
Эвелин развернулась. В тени коридора стоял мужчина. Раненый. Из его бока текла кровь. В руках он держал пистолет, но не направлял его на неё. Он усмехнулся, хотя лицо его было бледным.
— Ты умеешь драться. Мне это нравится.
Эвелин молча смотрела на него, пытаясь решить, кто он. Он был живым. Но в этом мире живые иногда были хуже мёртвых. Она подняла мачете.
— Кто ты?
Мужчина усмехнулся.
— Меня зовут Кас.
И прежде чем она успела что-то сказать, он рухнул на колени, теряя сознание. Эвелин выругалась. Она не хотела спасать никого. Но оставлять его умирать здесь — означало, что Морозные вернутся. А она ещё не решила, насколько он ей полезен. Она вздохнула, затем схватила его за куртку. Теперь у неё был груз. И она уже знала, что это будет большая проблема.
Снег уже почти не шёл, но в воздухе стояла густая, ледяная дымка, размывающая очертания зданий. Эвелин быстро оценила ситуацию. Двое Морозных мертвы, но шум боя наверняка привлёк других. А теперь у неё на руках был ещё и раненый мужчина. Чужак. Живой. Пока что.
Она наклонилась над ним, наблюдая, как кровь пропитывает его тёмную куртку. Кас. Он сказал, что его зовут Кас. Это ничего не значило. В этом мире имена давно потеряли смысл. Люди умирали слишком быстро, чтобы их стоило запоминать.
Но он был жив, и, судя по всему, он умел обращаться с оружием. Возможно, знал что-то, что могло ей пригодиться.
Эвелин тихо выругалась и, опустившись на одно колено, проверила его рану. Кровотечение не слишком сильное, но рана глубокая. Ему нужна перевязка. Она скользнула взглядом по его лицу — грубые черты, щетина на скулах, волосы слиплись от крови и пота. Он был без сознания, но его пальцы слабо дёрнулись, когда она коснулась его раны.
«Чёрт с тобой», — пробормотала она и перекинула его руку себе на плечо.
Он оказался тяжелее, чем она ожидала, но она уже привыкла таскать грузы. По крайней мере, пока он не двигается, он не причиняет проблем.
Эвелин шагнула вперёд, увлекая его за собой, и сжалась от резкой боли в спине. Старые травмы давали о себе знать. Ей нужно было найти укрытие. Где-то, где можно остаться хотя бы на несколько часов.
Выбравшись из здания, она оглядела улицу. Пусто. Пока что.
Она двинулась вперёд, волоча Каса за собой. Через несколько кварталов она заметила старый дом с частично обвалившейся крышей, но ещё крепкими стенами. Выглядело не слишком надёжно, но в этом мире выбор был невелик.
Внутри пахло гнилью и пылью, но она не чувствовала ничего странного. Ни свежей крови, ни разложения, ни холода, который сопровождал Морозных.
Она опустила Каса на старый матрас в углу комнаты и достала нож. Он не проснётся ещё какое-то время, но если попытается сделать что-то глупое, она будет готова.
Рюкзак. Быстрый осмотр. Немного бинтов, оставшийся спирт из аптечки, несколько таблеток обезболивающего.
Эвелин разорвала его рубашку и оценила рану. Глубокий порез, но не смертельный.
Когда спирт коснулся кожи, Кас дёрнулся и слабо застонал. Она продолжала молча, плотно прижимая бинт, пока он не замер.
Минуту она просто сидела рядом, прислушиваясь. Тишина.
Но Эвелин знала, что это обман. Морозные всегда приходили за живыми.
Она устало потерла лоб и осмотрела Каса. Что с ним делать? Оставить здесь, пока он не умер? Или...
Нет. Пока она не узнает, кто он, он ещё может быть полезен.
Она взяла мачете и опустилась на пол у двери, прислушиваясь к дыханию Каса.
Через несколько часов, когда мир за окном погрузился в ещё более плотную тьму, он наконец зашевелился.
— Чёрт, — прохрипел он, не открывая глаз.
Эвелин не шелохнулась.
— Доброе утро.
Кас тихо усмехнулся, но его пальцы инстинктивно метнулись к боку. Он поморщился, но не застонал.
— Где мы?
— В укрытии.
Он открыл глаза и встретился с её взглядом.
— Ты могла бы просто оставить меня.
Эвелин равнодушно пожала плечами.
— Ещё не поздно.
Кас снова усмехнулся, но теперь с какой-то тенью в глазах.
— Думаю, я тебе кое-что должен.
Она посмотрела на него внимательнее.
— Пока ничего не решено. Но если ты встанешь и попытаешься убить меня — я не дам тебе второго шанса.
— Я не настолько глуп.
Эвелин кивнула и протянула ему флягу с водой.
Кас сделал несколько медленных глотков и откинулся назад.
— Так... Как тебя зовут?
Она смотрела на него, думая, стоит ли вообще отвечать.
— Эвелин.
Он хрипло рассмеялся.
— Звучит... почти мило.
Она холодно улыбнулась.
— Спи, Кас. Завтра нам придётся снова убегать.
Ночь была холодной. Такой холодной, что даже через стены пробирался пронизывающий мороз, вползающий под одежду, цепляющийся за кожу. Эвелин не спала. Она привыкла к этому — доверять тишине в этом мире было глупо. Морозные могли появиться в любой момент, и тогда единственная ошибка могла стоить жизни.
Она сидела у стены, держа мачете на коленях, и слушала.
Кас спал. Его дыхание было ровным, но временами прерывалось от боли. Он двигался беспокойно, и несколько раз она ловила себя на мысли, что его пальцы дёргались так, будто он пытался дотянуться до оружия. Возможно, привычка. Возможно, кошмары.
У всех здесь были кошмары.
Эвелин тихо вздохнула и посмотрела на него. Теперь, когда он не был в сознании, она могла изучить его лучше. Острые черты лица, короткая щетина, светлые волосы, растрёпанные после драки. Он выглядел уставшим, но даже во сне был напряжён.
Военным? Или что-то похожее? В любом случае, он умел выживать.
А значит, мог быть полезен.
Она откинулась к стене, закрывая глаза. Слишком долго она шла одна. Она знала, что привязанность — это слабость. Те, кто остаются рядом, умирают. Но что-то в этом человеке вызывало беспокойство. Не страх. Скорее, непонимание.
Кто он? Почему он один?
Но ответов не было. Только холод и ночь.
Кас очнулся под утро.
Когда он пошевелился, Эвелин тут же подняла голову, сжимая мачете.
— Ты спишь с оружием? — его голос был хриплым, но в нём была насмешка.
— А ты нет?
Он усмехнулся, но не ответил. Попытался приподняться, но поморщился, схватившись за бок.
— Чёрт...
Эвелин не двинулась с места.
— Тебе нужно отдохнуть.
— Отдохнуть? Да, конечно. В этом прекрасном мире, полном гостеприимных тварей...
Она молчала, наблюдая, как он с усилием садится.
— Сколько я был без сознания?
— Несколько часов.
Кас провёл рукой по лицу, затем посмотрел на неё.
— Ты меня спасла.
— Я ещё не решила, к лучшему это или нет.
Он улыбнулся.
— Справедливо.
Некоторое время они сидели в тишине. Эвелин первой прервала молчание.
— Ты один?
Кас слегка наклонил голову, изучая её взглядом.
— А ты?
Она ничего не ответила.
— Раньше не был, — наконец сказал он. — Было трое. Теперь нет.
Его голос стал более жёстким, как будто он отгонял ненужные воспоминания.
— И что случилось?
Он посмотрел на неё, и в его глазах мелькнул холод.
— Мир случился.
Эвелин этого не уточняла. Она уже знала ответ.
Через час они покинули убежище.
Нельзя было оставаться долго на одном месте. Морозные чуяли тепло, звук, движения. Их нельзя было обмануть надолго. Кас двигался медленно, но не жаловался. Она заметила, что он держит пистолет в руке, даже когда опирается на стену. Привычка.
Они пересекли улицу, пробираясь между разрушенными зданиями.
— И куда мы идём? — спросил он.
— В другой город. Здесь уже ничего не осталось.
— И там будет лучше?
Она пожала плечами.
— Нет.
Он усмехнулся.
— Оптимистично.
Эвелин не улыбалась. Она знала, что за ними следят. Чувствовала это кожей. Морозные никогда не оставляли живых надолго. Их всегда находили.
Они двигались быстро, насколько позволяла рана Каса. Снег хрустел под ногами, воздух был тяжёлым, ледяным, обволакивал кожу, впитывался в одежду, словно сам мир пытался вытянуть из них последнее тепло.
Эвелин знала, что у них есть несколько часов, прежде чем они снова наткнутся на что-то... нежелательное. Морозные редко оставались на одном месте, но они чувствовали живых. И если им повезёт, они уйдут достаточно далеко, прежде чем их засекут.
Кас шёл рядом, но иногда чуть отставал. Он не жаловался, но она видела, как он сжимает пальцы в кулак, борясь с болью.
— Ты так и не сказала, куда идёшь, — пробормотал он, когда они свернули на старую дорогу, полностью покрытую льдом.
— Туда, где есть еда.
— Гениально.
Эвелин бросила на него взгляд, но ничего не ответила.
Они перешли через полуразрушенный мост. Снизу, в замёрзшей реке, торчали остовы машин. Ещё одно напоминание о том, как этот мир умер.
Кас вдруг замедлился.
— Подожди, — его голос прозвучал низко, почти тихо.
Эвелин мгновенно напряглась.
— Что?
Он поднял руку, призывая её замереть. Ветер завывал над замёрзшей водой, и на секунду она не поняла, что он услышал. А потом поняла. Медленный, размеренный стук. Где-то впереди, в снежной пелене, раздавались шаги. Не шарканье. Не прерывистые, быстрые движения, свойственные Морозным. Человеческие шаги. Кто-то приближался.
Эвелин мягко убрала мачете с пояса, ощущая, как холод металла пронзает пальцы. Кас перехватил пистолет в руке, не делая резких движений. Они не шевелились, слушая. Шаги становились громче. А затем из-за снежной дымки появилась фигура.
Высокий, массивный мужчина в потрёпанном, но всё ещё тёплом пальто. В руках — винтовка, не направленная, но явно готовая к использованию. За ним, чуть поодаль, мелькнул ещё один силуэт — худощавый парень, возможно, подросток.
Эвелин сразу заметила, как он держится. Неуверенно. Оружие у него в руках было, но он не знал, как его использовать.
— Не стреляйте, — мужчина первым поднял руки в знак отсутствия угрозы.
Кас не двинулся. Эвелин тоже. Тишина зависла между ними.
— Мы не ищем проблем, — сказал мужчина, продолжая стоять на месте.
Эвелин слегка склонила голову.
— Тогда почему идёте прямо на нас?
Мужчина усмехнулся.
— Потому что единственная другая дорога ведёт в глухую зону. А там...
Он не договорил. Но Эвелин знала, о чём он говорит. Глухая зона. Районы, полностью захваченные Морозными. Она перевела взгляд на Каса, но он смотрел на мужчину, не убирая пистолет.
— Кто вы? — спросил он.
— Оуэн, — представился мужчина. — А это Лукас.
Подросток позади него выглядел напряжённым, но не говорил ни слова.
— Вы одни? — спросила Эвелин.
Оуэн слегка улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень.
— Уже нет.
Она поняла, что он имел в виду.
Кас тоже.
Те, кто с ними был, уже не дышали.
— Есть место, где можно укрыться, — сказал Оуэн.
Эвелин чувствовала, как Кас смотрит на неё.
— Нам не нужны проблемы, — тихо сказала она.
— И я не предлагаю их, — ответил Оуэн. — Просто... в этом мире мало кто остаётся в живых надолго. Может, стоит держаться вместе хотя бы на время.
Тишина. Кас медленно убрал пистолет, но не убирал его слишком далеко. Эвелин кивнула.
— Покажи дорогу.
Они двинулись дальше, теперь уже вчетвером. Но Эвелин знала, что рано или поздно это закончится. В этом мире долго никто не живёт.
Они шли молча. Ветер с каждым шагом становился всё более резким, пробираясь сквозь одежду, оставляя ледяные укусы на коже. Эвелин время от времени бросала быстрые взгляды на Оуэна и Лукаса, но они держались на расстоянии, не делая резких движений. Кас шёл рядом, его лицо оставалось напряжённым, несмотря на усталость. Он не доверял этим людям.
Она тоже. Но выбор у них был небольшой.
Через несколько кварталов Оуэн свернул в боковой переулок и повёл их к старому зданию, которое когда-то, возможно, было библиотекой или школой. Большие окна были завалены снегом, а внутри было темно.
— Это здесь? — спросил Кас.
— На пару дней — да, — ответил Оуэн.
Он подошёл к двери, стукнул дважды, затем ещё раз, но слабее. Внутри послышался шорох. Эвелин напряглась. Звук металлического замка, тихий скрип, и дверь приоткрылась. Из темноты выглянул человек. Среднего роста, с густой бородой и усталыми глазами.
— Ты вернулся, — пробормотал он, бросив быстрый взгляд на них.
— И не один, — спокойно ответил Оуэн. — Они нам не враги.
Мужчина смотрел настороженно.
— Мы не пускаем чужаков.
— Нам нужно только переждать ночь, — сказал Кас, прежде чем Эвелин успела открыть рот.
Оуэн положил руку на плечо мужчины.
— Хенри, всё в порядке.
Он колебался, но в конце концов кивнул и отступил в сторону.
— Входите.
Внутри было теплее, чем на улице, но ненамного. Эвелин быстро осмотрела помещение. Стены из камня, старые стеллажи с пустыми полками, пара потушенных свечей в углу.
Группа выживших. Небольшая. Она насчитала пятерых.
Женщина лет сорока, с волосами, собранными в жёсткий узел. Двое мужчин, один из которых выглядел больным. Девушка-подросток, бледная, со взглядом, в котором уже не осталось детской наивности.
И Хенри, тот, кто их встретил.
— Кто они? — спросила женщина, глядя на Оуэна.
— Те, кто тоже хочет выжить, — ответил он.
Женщина недовольно сжала губы.
— Нам самим не хватает еды.
— Мы не просим еды, — вмешалась Эвелин.
Она чувствовала, как на неё смотрят. Кас шагнул вперёд.
— Нам нужно место на ночь. Потом уйдём.
Женщина молча изучала их, потом кивнула.
— Хорошо. Но если попытаетесь что-то взять...
— Не попытаемся, — перебила Эвелин.
Взгляд женщины задержался на ней, затем она отвернулась.
— Делайте, что хотите.
Они устроились у стены, на матрасах, покрытых старыми одеялами. Эвелин чувствовала усталость. Чувствовала боль в спине, в плечах, в ногах. Но расслабляться нельзя. Кас сидел рядом, разглядывая комнату.
— Что думаешь? — спросил он тихо.
Эвелин не сразу ответила.
— Они боятся.
— А кто сейчас не боится?
Она посмотрела на него.
— Вопрос в том, чего именно.
Ночь была тёмной. Эвелин не спала, только закрывала глаза на несколько минут, прислушиваясь к звукам. Кто-то ходил в соседних комнатах. Иногда раздавался кашель. Но самое странное — тишина за пределами здания. Слишком тихо. Она открыла глаза. Кас тоже не спал.
— Ты слышишь? — шёпотом спросила она.
Он кивнул.
За окном не было ветра. Не было ни одного звука. Она медленно поднялась, взяла мачете и направилась к двери. Кас последовал за ней. В коридоре было темно. Где-то впереди тускло мерцал огонь свечи. Она шла медленно, бесшумно.
И тогда она услышала это. Слабый, едва уловимый шёпот. Хриплый, протяжный.
— ...они здесь...
Эвелин замерла. Шёпот исходил снаружи. Она медленно повернула голову к окну. И увидела их. Силуэты. Чёрные, стоящие неподвижно среди снега. Десятки. Морозные. Они не двигались. Они ждали. Эвелин почувствовала, как Кас медленно напрягся рядом. Он видел их тоже. И он понял. Они были окружены.
Эвелин застыла, наблюдая за тем, как Морозные стояли неподвижно в снегу. Они не двигались, но их присутствие давило на неё с невероятной силой. Казалось, они выжидают, следят, анализируют. Но Морозные не должны были так себя вести. Они не должны были ждать.
Что-то было не так. Она почувствовала, как Кас медленно наклонился к её уху.
— Это плохо, — прошептал он.
Она едва заметно кивнула. Они стояли в коридоре, освещённом слабым светом свечей, но каждый нерв в её теле требовал бежать. Её пальцы крепче сжали рукоять мачете. За их спинами послышался шёпот. Оуэн.
— Что происходит? — его голос был тихим, но настороженным.
Эвелин повернула голову, чтобы посмотреть на него. За ним стояла женщина, та, что раньше недовольно смотрела на них. Лукас тоже был здесь, сжавшись в тени.
— Они не атакуют, — ответила она.
— Пока, — тихо добавил Кас.
Оуэн посмотрел на окно.
— Сколько?
— Десятки. Возможно, больше.
Женщина тихо выругалась.
— Мы не можем здесь оставаться.
— Куда ты хочешь идти? — Оуэн обернулся к ней. — Мы в ловушке.
Эвелин молчала, но её мысли уже работали. Морозные не нападают сразу. Значит, либо они не до конца почуяли живых, либо...
— Они нас проверяют, — тихо сказал Кас, и она поняла, что он думает о том же.
— Проверяют? — Лукас нахмурился.
— Они не просто звери, — Эвелин посмотрела на него. — Они умные. Не как люди, но... эволюция делает свою работу.
Женщина, которую, кажется, звали Мередит, скривилась.
— Хватит теорий. Нам нужно понять, что делать.
Эвелин посмотрела на Каса.
— У нас есть оружие?
— Не на всех, — ответил Оуэн. — У меня винтовка, у Хенри пистолет. Ты со своим мачете.
— Этого недостаточно.
— Нам и не придётся воевать, — Кас кивнул в сторону лестницы. — Есть выход на крышу?
Оуэн прищурился.
— Да.
— Тогда у нас есть шанс.
Эвелин перевела взгляд к окну. Морозные не двигались. Но один из них медленно повернул голову и посмотрел прямо в окно. Эвелин почувствовала, как по её спине пробежал холодный, липкий страх. Это было неправильно. Морозные не должны были смотреть так. Не должны были осознавать.
— Нам нужно уходить, — тихо сказала она.
Кас уже двигался.
— Где лестница?
Оуэн махнул рукой.
— Дальше по коридору.
— Тогда быстро, — Эвелин сделала шаг назад. — Нам надо уходить.
И тогда раздался первый звук. Морозные зашевелились. Кто-то ударил в дверь. Хриплый, низкий рык пронёсся по ночному воздуху. Оуэн выругался.
— Бежим!
Лукас сорвался с места первым, Мередит за ним. Оуэн схватил рюкзак, но не успел дёрнуть ремень — дверь с глухим треском вздрогнула.
Морозные ломились внутрь. Эвелин схватила Каса за руку, и они побежали.
Лестница наверх была узкой, старой. Кто-то впереди уже открыл люк на крышу.
— ДАВАЙ! — выкрикнул Оуэн, подтягиваясь наверх.
Эвелин бросила последний взгляд назад. Дверь рухнула. Морозные ворвались внутрь.
Она схватила Каса за шиворот и толкнула его вперёд. Он зацепился за край люка и, перевернувшись, вытянул руку.
— ДАВАЙ!
Эвелин прыгнула, чувствуя, как что-то схватило её за куртку. Морозный. Его пальцы были ледяными, они впивались в её ткань, тянули вниз. Она развернулась и всадила мачете прямо ему в лицо. Рывок — и она сорвалась наверх.
Кас схватил её за руку и затащил на крышу. Она тяжело дышала, лёжа на холодном бетоне, чувствуя, как по венам разливается страх и адреналин. Но это было ещё не конец.
Оуэн стоял у края крыши, его взгляд был направлен вниз.
— Нам некуда бежать.
Эвелин поднялась на ноги и подошла.
И замерла. Они были окружены. Морозные ждали их и здесь. Это не была случайность. Это была охота.
Эвелин сжала зубы, чувствуя, как в груди поднимается леденящее осознание. Это не просто засада. Они планировали это.
Морозные стояли внизу, плотно сомкнув круг вокруг здания. Их головы были запрокинуты, чёрные глаза отражали мертвенно-бледный свет луны. Они не шевелились, просто ждали.
— Они не атакуют, — пробормотал Кас, переводя взгляд с одной твари на другую.
Оуэн медленно выдохнул.
— Что-то изменилось.
Эвелин почувствовала, как её сердце стучит быстрее.
— Нам нужно найти путь вниз, пока они...
Но она не успела закончить. Среди Морозных один из них двинулся вперёд. Это было странно. Обычно они двигались хаотично, рывками, как сломанные машины. Но этот шагал медленно, уверенно, осознанно. Его кожа была покрыта инеем, но не потрескалась, как у остальных. Глаза не просто чёрные — в них было что-то... другое.
Он поднял голову и посмотрел прямо на них. Лукас застонал, сжимаясь в себя.
— Это не может быть...
— Что? — резко спросила Эвелин.
Подросток смотрел на Морозного, его губы дрожали.
— Он... Он был с нами.
Все замерли.
— Кто? — прошипела Мередит.
Лукас сглотнул.
— Бен... Он был с нами три дня назад. Мы думали, он мёртв.
Оуэн сжал кулаки.
— Он мёртв, Лукас.
— Нет, — Лукас сделал шаг назад, как будто боялся, что тот его услышит. — Он не был таким. Они не бывают такими!
Эвелин наблюдала за тварью. Этот Морозный... Он не просто ждал. Он осознавал. Его голова медленно наклонилась. И он заговорил.
— Тепло.
Его голос был разорванным. Не человеческим, но не таким, как у остальных Морозных. Слово прозвучало, как шёпот сквозь ледяной ветер.
Лукас выронил нож.
— Они не говорят.
Но этот говорил. Эвелин почувствовала, как Кас напрягся рядом.
— Нужно уходить, — тихо сказал он.
— И как ты предлагаешь это сделать? — выдохнул Оуэн.
Но Морозный, этот... Бен...
Он улыбнулся.
— Холод...
И тут они двинулись. Сразу. Все. Как единый организм. Они бросились на здание, их руки ударились о стены, когти вгрызлись в камень.
— НА КРЫШЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ НЕЛЬЗЯ! — закричала Эвелин.
Кас уже двигался, оглядывая крышу в поисках выхода. Оуэн схватил Лукаса за шиворот и потащил за собой. Мередит выругалась и побежала первой. Они не могли спуститься вниз. Но могли прыгнуть.
— ТАМ! — Кас указал на соседнее здание.
Оно было ниже, но расстояние...
— Это самоубийство! — крикнула Мередит.
— Если останемся здесь — умрём точно! — рявкнул Кас.
Эвелин не колебалась. Она оттолкнулась от края и прыгнула первой. Мгновение в воздухе. Снег. Удар. тБоль в коленях, но она перекатилась и вскочила. Кас прыгнул следом, приземлившись рядом с ней.
— ДАВАЙТЕ, ЧЁРТ ВАС ДЕРИ!
Лукас бросился первым. Оуэн подтолкнул его, и подросток едва не сорвался, но Кас схватил его за руку и затащил наверх. Мередит прыгнула, но не успела.
Морозные вцепились в её ногу. Её крик пронзил ночной воздух.
— ЧЕРТ, ПОМОГИТЕ!
Оуэн схватил её за руку, пытаясь вытянуть. Но Морозные не отпускали. Эвелин уже знала. Она смотрела на Оуэна. На его отчаянные попытки.
— ЕЁ НЕ СПАСТИ.
Оуэн посмотрел на неё. И понял. Мередит тоже. Она больше не кричала. Только смотрела, сжимая его пальцы.
— Прости.
Она отпустила. Оуэн едва не рухнул, когда её тело исчезло в толпе Морозных. Лукас закрыл лицо руками. Кас сжал кулаки. Эвелин глубоко вдохнула. Это был не первый раз. Но никогда не становилось легче. Оуэн медленно поднялся.
— Бежим.
И они побежали. Тёмные улицы встретили их безмолвием, но за спиной слышался зов. Шёпот. И снова тот голос.
— Тепло...
Они начали учиться.
Они бежали, не оглядываясь. Снег хрустел под ногами, холод резал лёгкие, а за спиной всё ещё раздавались голоса Морозных. Они не кричали, не рычали, не визжали, как звери. Они говорили.
Тепло...
Эвелин сжала зубы, не позволяя себе замедлиться. Кас был рядом, его дыхание тяжёлое, но ровное. Лукас споткнулся, и Оуэн дёрнул его за руку, заставляя не останавливаться.
Позади, в темноте, шёпот превращался в вой. Они не бежали бесконечно. Через несколько кварталов Кас жестом указал на полуразрушенное здание — маленький мотель, стены которого ещё стояли, а окна были забиты деревом.
— Туда!
Они вломились внутрь, захлопнув за собой дверь.
Эвелин прислонилась спиной к стене, пытаясь восстановить дыхание. Ветер завывал снаружи, но Морозные не последовали за ними. Пока что.
Оуэн медленно опустился на пол, опираясь о стену. Лукас сел рядом, его руки дрожали, но он не плакал.
— Мередит... — прошептал он.
Оуэн закрыл глаза, проводя рукой по лицу.
— Я знаю, — сказал он тихо.
Кас сел на кровать, протирая лицо ладонями. Он был усталым, вымотанным, но живым. Эвелин подошла к окну и посмотрела наружу. Их не было видно. Но она знала, что они всё ещё здесь.
— Мы не можем оставаться здесь долго, — пробормотала она.
Оуэн медленно кивнул.
— Но несколько часов нам нужны.
Она не спорила.
Спустя час Эвелин всё ещё не могла уснуть. Она сидела на кровати, смотрела в потолок, но каждый раз, когда закрывала глаза, она слышала их голоса.
Они не кричали. Они говорили.
Тепло...
Её кожа покрылась мурашками. Движение рядом привлекло её внимание. Кас. Он встал с кровати и, ничего не говоря, направился к выходу из комнаты. Эвелин проследила за ним, её ноги сами двигались, пока она не оказалась в другой части мотеля. Он стоял у разбитого окна, куртка небрежно свисала с его плеч, а на коже его спины было видно, как двигаются мышцы.
Она остановилась в дверном проёме.
— Не можешь спать?
Кас медленно повернул голову, его взгляд был тёмным.
— А ты?
Она подошла ближе, скрестив руки на груди.
— Я не сплю. Я наблюдаю.
Он слегка усмехнулся, но в этом не было веселья.
— За чем?
— За тобой, — просто ответила она.
Кас выдохнул, проведя рукой по волосам.
— Ты думаешь, что я сорвусь?
Эвелин молчала, изучая его.
— Не знаю.
Он подошёл ближе. Она не отступила.
— И что ты будешь делать, если я сойду с ума? — его голос был хриплым, низким.
Она посмотрела прямо в его глаза.
— Убью тебя.
Его улыбка исчезла. На секунду между ними зависло молчание, пропитанное чем-то намного более опасным, чем страх. Она не отводила глаз. Кас тоже.
— Я не собираюсь сдаваться, Эв, — тихо сказал он.
Она сделала шаг вперёд, сокращая расстояние.
— Тогда не сдавайся.
Её голос был тихим, но в нём было что-то острое, что-то, что резало, как лёд. Его дыхание стало чуть тяжелее. Он поднял руку и коснулся её лица, его пальцы были тёплыми даже в этом холоде.
— Чёрт... — прошептал он, но не отступил.
Его губы коснулись её с силой, с гневом, с голодом, которого они не могли себе позволить. Её спина ударилась о стену, но она не остановилась. Его руки скользнули вниз, хватая её за бёдра, поднимая. Она обвила ногами его талию, её пальцы вцепились в его волосы, а губы разорвали тишину. В этом мире, полном холода, боли и страха, только в этом моменте они были живыми.
Только сейчас они чувствовали. Только сейчас не было ничего, кроме них.
И когда его руки сжали её кожу, а дыхание стало прерывистым, она знала:
Эта ночь — единственное тепло, которое они могут украсть у этого мира.
Огонь внутри них горел так же ярко, как холод, окружавший этот мир. Эвелин чувствовала, как Кас сжимает её сильнее, его тело прижимается к её, требовательное, горячее, словно протестующее против окружающего льда. Её спина ударилась о стену, но она не отступила, не пыталась остановить его. Она не хотела этого останавливать.
Его губы жадно скользили по её шее, оставляя за собой горячие следы, его дыхание было тяжёлым, тёплым, контрастирующим с ледяным воздухом, пропитанным смертельной тишиной снаружи.
Он толкнул её сильнее, его руки, грубые и уверенные, сжимали её бёдра, скользили под одежду, словно он хотел почувствовать на себе её живое тепло.
Она выгнулась навстречу ему, её пальцы запутались в его волосах, ногти скользнули по его спине, заставляя его выдохнуть ей в губы, хрипло, едва сдерживаясь.
— Эвелин... — его голос прозвучал почти болезненно.
Она не дала ему шанса остановиться.
Её губы снова нашли его, требовательные, жёсткие, жаждущие отвлечь его от всего, что их окружало. От Морозных, от холода, от смерти, от вечной ночи.
Её куртка соскользнула на пол, а следом и его, пока между ними не осталось ничего, кроме горячей кожи, напряжённых мышц и этого проклятого, ненасытного желания, которое гремело в их венах, как шторм.
Кас прижал её к стене сильнее, его пальцы врезались в её бёдра, тянули её на себя, и в этот момент она поняла — он больше не контролировал себя.
И ей это нравилось.
Она хотела разрушить его так же, как он разрушал её. Она хотела забыться в этом жаре, который она чувствовала только рядом с ним.
— Чёрт... — он простонал, когда её зубы вонзились в его шею, оставляя след.
Он посмотрел на неё, его зрачки расширены, дыхание тяжёлое.
— Это не... — он едва сдерживал себя, его голос был хриплым, сорванным.
— Это единственное, что у нас есть, — перебила она, её глаза темнели, её голос был твёрдым.
Она потянула его к себе, захватывая его губы снова, глубже, жаднее. Он был её спасением. Её проклятием. Её теплом в этом ледяном аду. А этой ночью она была его.
Позже, когда её кожа всё ещё горела от его прикосновений, а дыхание только начинало выравниваться, Кас лежал рядом, глядя в потолок.
Его тело было горячим рядом с её, его руки всё ещё лежали на её талии, пальцы лениво касались её кожи.
Но теперь он снова выглядел напряжённым. Эвелин перевернулась на бок, наблюдая за ним.
— О чём ты думаешь?
Он глубоко выдохнул.
— О том, что это было глупо.
Она приподнялась на локте, не сводя с него глаз.
— Почему?
Он повернул голову, их взгляды встретились.
— Потому что теперь я не могу тебя отпустить.
Её сердце сжалось.
Она хотела сказать, что он не должен привязываться. Что у них нет будущего. Но его пальцы сжали её бедро сильнее, а его губы снова нашли её шею. И она поняла, что ей плевать. Если у них есть только этот момент — она возьмёт его. Даже если завтра он исчезнет. Даже если это их уничтожит.