5 глава
Юлия
Наверное, я испортила сегодняшний вечер. Вот уже час как мы сидели в ресторане, напряженно переглядываясь.
Сначала мне жутко хотелось объяснить Славе что к чему и попросить, чтобы он не злился на Лизу, но, кажется, его эта новость не особо разочаровала. Вероятно, желающих получить место помощницы тьма, и стоит только ткнуть пальцем в любую, поэтому проблем не будет.
Они с Лизой вели этот вечер, стараясь втянуть в разговор и нас с Даней, только это плохо получалось.
Мне было неуютно в его компании. Милохин сидел напротив и потягивал виски, изучая меня сосредоточенным взглядом, под которым я не то, что ужинать не могла, даже вода комом в горле становилась. Такой острый и пробирающий, как лезвие ножа, будто в голову мне влезть пытается и при этом раздевает. Обжигающий контраст.
- Как ваша сделка с "МэйКол", Даня? - в очередной раз Лиза завела новую тему, чтобы хоть как-то нас расшевелить.
- Нормально. Ждем официального подтверждения, - без особого рвения ответил он и снова сделал большой глоток из стакана.
Вечером Даня выглядел не так, как в офисе. Проще. Светло синие джинсы и обычная черная футболка, туго обхватывающая накаченные мышцы рук в области коротких рукавов, делали его не директором крупной фирмы, а обычным мужчиной.
Хотя о чем это я? Обычным можно назвать среднестатистического представителя мужского пола с довольно привлекательной внешностью.
Милохин же был дьявольски потрясающим. Скорее всего, он часто посещает тренажерный зал, раз довел свое тело до идеальной формы. Широкие плечи с четко очерченными венами на накаченных руках, плоский живот и крепкие ноги.
По обеим рукам у него вились татуировки, только какие именно разобрать не получалось. Огромное множество небольших рисунков создавали картину, от которой сложно было оторваться, но я старалась даже не смотреть. Слишком много внимания ему одному.
Хватит и того, что официантка, каждый раз подходя к нашему столу, останавливается именно возле Дани и глупо накручивает локон на палец, наивно полагая, что это выглядит сексуально.
- Когда будет решающая встреча? - продолжила разговор Лиза.
- На днях. Надеюсь, «ФоунЗон» успокоятся и больше не будут пытаться перейти нам дорогу.
Я чуть не подавилась креветкой. Он сказал «ФоунЗон»?
- А «ФоунЗон» это…? – поинтересовалась вкрадчиво, чувствуя, как ладошки холодеют.
- Конкуренты наши. Их директор сука тот еще, - объяснил Слава. Матерное слово с его уст оказалось увесистее любого аргумента. - Дело в том, Юль, что мы уже полгода как пытаемся выкупить не совсем прибыльную компанию мобильной связи. Она уверенно идет на дно, но мы бы смогли ее вытащить. - вероятно, Слава понял, что эта тема меня заинтересовала, и подобно Лизе попытался сыграть на этом. - Понимаешь, там нужно просто вложить деньги и мозги. У нас есть и то и другое. И самая фишка, что тогда бы мы смогли провести связь в регионы, в которых она сейчас у нас очень слабая. А так же снизить цены на тарифы. Тогда бы те, кто живет в деревнях, к примеру, или маленьких городах могли бы себе позволить даже три джи или четыре джи. Мы планируем расширять покрытие.
- А эта «ФоунЗон» тоже хочет сделать нечто подобное?
- Эти мудаки постоянно идут у нас по стопам, - на этот раз ответил Даня. - Ты и сама понимаешь, что такое конкуренция. В каких-то областях лидируем мы, в каких-то они, но суть даже не в этом. Суть в том, что Щербаков, директор их, мудила редкостный. Он работает нечестно и иногда нелегально, только доказать никто не может.
У меня вдоль позвоночника мороз пробежал. Да, именно на Щербакова Геннадия Викторовича я и буду работать с завтрашнего дня. Собеседование проводил сегодня не он, а его помощник, но фамилию я запомнила хорошо.
Вот же... Теперь понятно, почему они сразу же предложили мне работать у них, когда узнали, что «АмбассСелл» уже взяли меня. Дура. А я поверила в персональные профессиональные качества и в силу собственного обаяния.
- Юль, пойдем выйдем?
Даня неожиданно кивнул в сторону выхода из ресторана, отрывая меня от неприятных умозаключений.
Я на секунду замешкалась. Оставаться наедине не хотелось, но вероятно, нужно поставить его в известность о том, куда я устроилась, чтобы потом не возникло конфликта.
Встала со стула, и под обеспокоенным взглядом племянницы мы пошли к выходу.
Проходя мимо двери, Даня подхватил плед, услужливо предоставленный рестораном для того, чтобы посетители не замерзли, и я уже собиралась сделать то же самое, когда он обернулся.
- Не надо, это я тебе взял.
Надо же.
Поплотнее укуталась в мягкую плюшевую ткань, и когда мы отошли в сторону к одной из урн для курения, сразу же выпалила:
- Даня, я буду работать на «ФоунЗон».
Неподкуренная сигарета так и застыла у него в руках. Мне не было стыдно или еще что-то в этом роде, потому что мы давно чужие люди, и я не имею никакого отношения к его фирме, но признаться было правильно.
- Это туда ты устроилась? – слегка прищурившись, спросил Даня.
- Да. Я ведь не знала, что это ваши конкуренты.
Он шумно выдохнул и наконец подкурил сигарету. Втянул в легкие дым и выпустил его вверх.
Я вдруг именно сейчас поняла, что все мои прошлые парни не курили. И Игорь тоже. В памяти всплыл запах, окутывающий Даню всякий раз, когда мы встречались раньше. От него пахло табаком и им самим. Мне до головокружения нравился этот аромат, и я, утыкаясь в его грудь, смело заполняла им легкие, стараясь насытиться впрок.
А сейчас поймала себя на мысли, что слежу за тем, как он затягивается, а потом из чувственного рта вырываются светлые клубы дыма, возвращая меня в прошлое, где я была счастлива. Пусть ненадолго, но по-настоящему.
Задержала дыхание и отошла на шаг дальше. Не хочу этих воспоминаний.
Даня заметил мой побег и отвел сигарету в сторону.
- И сколько они тебе пообещали?
- На пару тысяч больше.
Он кивнул и ненадолго ушел в свои мысли. Такой серьезный. Совсем не тот, каким был в начале вечера.
Милохин все-таки изменился. Я пока не поняла в чем именно, но это больше не тот мальчишка, цинично ухмыляющийся, громко смеющийся и потягивающий энергетики за рулем.
В его взгляде, движениях, манерах появились сдержанность, вальяжность. Разительный контраст, которого днем я не разобрала, а сейчас перед собой же стыдно стало за то, что украдкой рассматриваю мужской профиль. Тугие мышцы на груди перекатывались всякий раз, когда он совершал любое движение.
В памяти всплыл тот короткий момент, когда он начал раздеваться у нас в холле, а я позорно уставилась на четко очерченные кубики пресса и широкую бляшку ремня. Разозлилась на себя жутко тогда.
Отворачиваюсь, ругая себя на чем свет стоит за тайное разглядывание бывшего.
Обвожу взглядом модную веранду с двумя медными львами, встречающими посетителей, и утыкаюсь глазами в каменный пол.
- Я дам тебе на пять штук больше, - Даня вдруг разорвал молчание и пристально посмотрел на меня. - Водителем обеспечу, если неудобно добираться, только не работай на Щербакова.
О чем это он? Что за бред?
- Даня, я не могу.
- Можешь. Просто откажись.
- Не могу.
- Можешь, Юля! - Милохин начал давить.
Вот это, похоже, осталось с годами без изменений. Он всегда умел брать авторитетом. Выбросил сигарету, чтобы подойти ближе.
Я крепче потянула за края пледа. Холодно не было. Даже ветер не дул, я просто пыталась так защититься.
- Нет, Даня, не могу. С чего вдруг я должна отказываться? Это у вас конфликт, я здесь не причем. Я просто личный помощник.
- Это из-за меня, да? Сбегаешь?
Мужские ладони вдруг крепко взяли меня за плечи. Так неожиданно, что я на секунду растерялась. В местах, где коснулись длинные пальцы огонь вспыхнул, и я резко перестала нуждаться в тепле одеяла.
- Я не сбегаю!
- Ненавидишь меня? Юля, нам поговорить нужно, я бы тебе объяснил всё.
Зачем он заводит эту тему? Чтобы еще раз унизить меня, как тогда, когда я не знала куда деваться от издевательских взглядов одноклассников?
Почувствовала, как по спине капля пота стекает от напряжения. То, что я снова чувствую себя как в ловушке в его присутствии дико разозлило.
- Что бы ты объяснил?
- Почему вел себя как придурок.
- Ты вел себя так, потому что не любил меня. Здесь и объяснять нечего.
От злости на него за то, что без скальпеля разрывает старый шрам на душе, внутри все заклокотало.
- Ошибаешься!
Как я пропустила тот момент, когда Даня вдруг оказался так близко, что мне в ноздри прорвался его запах, подкашивая колени?
- Юль, я хочу нормально поговорить, без ругани и выяснения отношений. Поверь, ты бы удивилась, узнав правду.
Я сглотнула вставший в горле раздирающий ком. Его близость заставляла сердце сходить с ума, а тело, словно проснувшись от амнезии, со скоростью летящей пули вспоминало как это, когда я была в его руках. Когда принадлежала ему одному.
Господи, я когда-нибудь вылечусь от этой болезни?
- Отпусти меня, Даня! - сказала строго, вкладывая в голос все разбуженные им и непрошенные эмоции.
- Не хочу!
- Отпусти!
Голубые глаза прищурились, а кадык дернулся, когда он вдруг мне на губы посмотрел. Предательское сердце в желудок упало от этого пробирающего взгляда.
Мужские пальцы нехотя разжались спустя долгих несколько секунд.
- Юль...
- Даня, нам не о чем разговаривать. То, что было в прошлом, осталось в прошлом. Сейчас у каждого из нас новая жизнь. И я не хочу на тебя работать. Объяснять, думаю, не стоит, ты и так всё понимаешь!
Даня крепко сжал челюсть, но я не собиралась больше находить ему оправданий перед ним же. Это его вина в том, что моя жизнь превратилась в какую-то извилистую тропу, где во тьме и на ощупь я чего-то ищу, а что конкретно понять не могу.
- Если ты думаешь, что так легко сбежишь, спрятавшись от меня в другой компании, то очень сильно ошибаешься!
О чем он? Говорит так, словно не собирается меня отпускать. Это уже ни в какие рамки не входит. Разворачиваюсь, чтобы как можно скорее вернуться в ресторан, когда слышу вдруг твердое:
- Держись от Щербакова подальше, Юля!
От тебя... Мне нужно держаться подальше от тебя!
Юлия
Одиннадцатый класс, октябрь
- Что там происходит? - с любопытством привстает на носочки Катька, моя близкая подружка, с которой мы делим парту вот уже четыре года подряд.
Когда мы входим в класс, то обнаруживаем, что всех как волной сдуло к первому ряду. В кабинете столпотворение и какой-то небывалый ажиотаж. Вокруг парты Виолетты Камыниной бурное обсуждение, и слышны только ее возбужденные восклицания.
- Бли-и-н, сколько же он стоит? - восхищенно перешептываются наши одноклассники, когда нам удается пробиться ближе.
Ребята оборачиваются и, завидев меня, вдруг неловко замолкают, а некоторые и вовсе отходят к своим партам. Чего это они? Странные.
- Смотри, Юль, какой у меня браслетик, - ехидно окликает меня Виола и хвастливо вытягивает вперед руку с тонким золотым браслетом на запястье.
Это из-за побрякушки такая шумиха?
- Красивый, - без энтузиазма признаю я. Украшения меня никогда особо не интересовали. У самой не было ни одного, кроме православного крестика. - Родители подарили?
Камынина фыркает, а потом произносит то, после чего мне требуется стул, потому что земля уходит из-под ног.
- От родителей подобного можно будет только на совершеннолетие ждать. Даня подарил. Только что, - и на меня смотрит с таким издевательством, будто ей доставляет извращенное удовольствие унижать меня перед всеми одноклассниками. - Классно, правда?
Мне как будто по венам ржавым лезвием провели с особой жестокостью. Стало так дико больно. Почувствовала только, как Катя пальцы мои сжала крепко.
- Ну и дрянь ты, Виолетта, - стала на мою защиту подруга.
Камынина плечами только пожимает, словно ей плевать на то, что о ней думают и как она поступает со мной, а потом на её лице внезапно расцветает широкая улыбка, когда она смотрит мне прямо за плечо.
Глаза режут непролитые слезы обиды, как только над ухом раздается некогда родной голос:
- Можно пройти? Весь проход загородила, Юль.
Зачем-то поднимаю на Даню взгляд и навсегда запоминаю его саркастическую ухмылку, врезавшуюся мне в память, словно невыводимая татуировка
Отодвигаюсь и позорно сбегаю в туалет.
Да, я жалкая и слабая, но лучше уж разрыдаться в уборной, а не на глазах у всех.
За мной идет Катька и еще кто-то, но я никого больше не вижу. Реву, спрятав лицо в углу.
Зачем он это сделал? Для чего? Мало ему того, что ребята и так смотрят на меня с жалостью, вспоминая времена, когда мы приходили и уходили из школы вместе, целовались на уроках, стоило учителю выйти, а теперь он так же целует Виолетту, не задумываясь о том, как в данной ситуации выгляжу я.
Я не знала, что такое боль, пока в моей жизни не появился Милохин. Я не знала, как это любить и, наверное, лучше бы и дальше не испытывала этого чувства, потому что оно раздирающее и невыносимое. Я не хочу. Не хочу его любить больше…