Пепел

Дженикс почувствовал, как воздух ударил ему в лицо, когда он крепко вцепился в шипы Клаудвинда. Он смотрел на воды залива Блэкуотер, испытывая то же чувство спокойствия, которое было знакомо ему, когда он плыл к Драконьему Камню более года назад. Его успокоило отсутствие у моря прошлого и будущего, поскольку оно было там до того, как люди появились на земле, и будет там еще долго после того, как они будут похоронены в земле. Но море также олицетворяло тоску Дженикса, которая оставляла его неподвижным более пяти лет. Теперь он был женат на красивой и свирепой женщине, у него был брат в лице Эйегона, сестра в лице Рейнис, отец в лице лорда Эйриона и мать в лице леди Валейны, последняя из которых наконец преодолела свое иррациональное дистанцирование от своего хорошего сына после того, как увидела, насколько глубокой стала любовь ее дочери к Джениксу. Что касается Ориса… Что, если он прав? Что, если я цепляюсь за то, что никогда не вернется?

Прошло шесть лун с тех пор, как они заключили мир с остальными повелителями бурь, причем мир был заключен союзом Ориса Баратеона и Аргеллы Даррандон, которые, к счастью, проявили благоразумие и преклонили колено перед Драконьим Камнем и Домом Белэйрис, согласившись на компенсацию и другие условия. Орис переехал из Драконьего камня в свой новый дом в Штормовом Пределе, где он получил присягу повелителей бурь, а лорд Эйрион присматривал за всем и назначил его лордом Штормового предела и Верховным лордом Штормовых земель. Несмотря на его новые титулы и то, что лорд Таргариен обращался к нему "лорд Баратеон", чтобы показать свое признание нового положения своего сына, даже Орис понимал, что ему придется очень много работать, чтобы заслужить лояльность повелителей бурь, поскольку он действительно убил их короля в битве и был аутсайдером.

Шесть лун также представляли собой период времени, в течение которого Дженикс и Орис не разговаривали. Хотя Висенья безоговорочно поддерживала его, она не скрывала своего неодобрения тем, что он сказал. Она сказала Джениксу после их ссоры: "Мне все равно, что кто-то говорит. Ты мой муж, но Орис - мой брат, и я никому не позволю унизить его." И это было после того, как она сильно ударила его по лицу, прежде чем лечь спать на отдельном матрасе той ночью.

Висенья быстро преодолела свое разочарование в Джениксе, то же самое сделали Эйгон, Рейнис и лорд Эйрион. Однако все они говорили, что ему нужно уладить отношения с Орисом, что было легче сказать, чем сделать, поскольку Дженикс не спешил прощать любого, кто плохо отзывался о его семье, даже непреднамеренно. Его не волновало, что Орис был ублюдком, но он начал задаваться вопросом, не выглядит ли он как настоящий валириец со скидкой на общее валирийское происхождение. И то, что Орис сказал ему о том, что он ведет себя не как истинный валириец... потрясло его не из-за того, насколько неправильно это прозвучало, а из-за того, насколько правильно это прозвучало. Он выучил общий язык, чтобы его новой семье было удобнее разговаривать с ним, даже если они хотя бы понимают высокий валирийский, но разве это сделало его противником валирийских привычек? Рагэмор Тарареон обладал единственным прямым знанием валирийских боевых искусств, но он родился не в Валирии, так как же он мог сказать, что то, чему он учил, было правдой? Клаудвинд родилась на островах Василисков спустя десятилетия после того, как там поселились предки Дженикс и Рока, но разве это делало ее менее похожей на дракона, потому что она не родилась, когда Валирия была еще жива? Самое тревожное, что Дженикс, возможно, говорил на Высоком валирийском, но разновидность, на которой говорили он и остальные жители островов Василисков, считалась древней формой, давно исчезнувшей со времен Рока, немногие слышали ее вслух десятилетиями и изучали только в рамках классического образования. Он не знал, что беспокоит его больше: то, что мир так быстро изменился после Гибели Валирии, или то, что его народ слишком долго был заморожен во времени и, таким образом, только сейчас обнаружил, насколько устаревшими стали их обычаи для тех, кто живет настоящим.

Дженикс, возможно, был упрям в своей приверженности обычаям Валирии, но, учитывая, что мир считал такие обычаи древними, он задавался вопросом, не была ли Валирия, занимающая его разум, всего лишь идеей, идеей, которая осталась жива только благодаря тем, что были на Драконьем Камне. Мастер Хару также научил его не быть дураком и игнорировать всякий раз, когда люди произносят правильные слова, какими бы обидными они ни были, что только сделало его еще более неуверенным в своем сильном восприятии всего, что хотя бы отдаленно связано с Валирией. В некотором смысле Орис был прав в том, что если бы Дженикс был так непреклонен в том, что он истинный валириец, что бы это ни значило, он бы не относился к Эйгону или Рейнис с какой-либо любовью, поскольку они были в такой же степени из Вестероса, как и из старой Валирии. Он также сопротивлялся попыткам Висении приучить его к обычаям Вестероса, несмотря на ее собственные опасения, поскольку она запугивала его, заставляя научиться правильно читать, писать и говорить на общем языке, потому что она не потерпела бы, если бы другие считали его неграмотным и неразумным. Вдобавок ко всему, она также заставила его одеться более изысканно, поскольку сказала, что другие не воспримут его всерьез как лорда, если он наденет свои простые одежды, как мастер Хару, но позволила ему продолжать держать свою катану и вакидзаси, несмотря на тех, кто может опасаться, что он носит оружие вне боя.

Дженикс отогнал эти мысли прочь, сосредоточившись на полете по небу с Висенией, Эйгоном и Рейнис. Он увидел, как Балерион завалился влево от него, его черная чешуя блестела на солнце, когда он по медленной и широкой спирали спускался к морю. Мераксес поднималась вверх, прежде чем совершить круг над Балерионом. Что касается Клаудвинда и Вхагар, они летели бок о бок, наблюдая за двумя другими, совершающими свои движения в воздухе.

Посмотрев в сторону Висении, когда она ехала верхом на Вхагаре, Дженикс подал ей знак свернуть направо, а сам пошел налево. Он хотел, чтобы они оба прошли между Мераксесом и Балерионом, сойдясь друг с другом ножницеобразным движением, прежде чем разойтись в разные стороны. Мераксес летает высоко над Балерионом, обеспечивая выгодную позицию, с которой можно пикировать на любого, кто попадется ей на пути, в то время как спираль Балериона была достаточно плавной, чтобы подняться обратно, увидев, что к нему приближается другой дракон. Он оставит Эйгона Висении, а сам отправится за Рейнис. Хотя Вхагар была такой же проворной, как Клаудвинд и Мераксес, она была немного крупнее последних двух и была бы более полезна при полетах вокруг Эйгона и Балериона. Кроме того, Джейникс хотел выяснить, насколько хорошей всадницей на драконе была Рейнис.

"Спокойно, девочка. Подожди", - убеждала Дженикс Клаудвинд, описывая широкий полукруг, прежде чем столкнуться лицом к лицу с Вхагаром. Когда они оба завершали свой вираж, они были прямо перед друг другом, и оба быстро сокращали расстояние между собой. Перед столкновением Клаудвинд и Вхагар сложили крылья и пролетели мимо друг друга, а Дженикс крепко держалась за свои колючки, чтобы не упасть. После этого Клаудвинд нырнул в сторону моря и выровнялся, прежде чем коснуться поверхности. Когда она поднялась обратно, он увидел, что Балерион гонится за Вхагаром, в то время как он увидел, как Мераксес прыгнула на него сверху и начала свою собственную погоню.

Клаудвинд заставила ее подняться еще круче в небо, надеясь, что Мераксес устанет, прежде чем прекратить погоню. Пока Дженикс изо всех сил пытался удержать свою хватку на шипах Клаудвинда и чувствовал, что его ноги почти соскальзывают с ее спины, когда подъем становился все круче, он оглянулся назад или вниз и увидел, что Мераксес не только преследовал их во время их резкого подъема, но и догонял их.

Предупредив Клаудвинд, она взревела в ответ, прежде чем выгнуть шею вниз, а ее тело и Дженикс последовали за ней, когда она снова сложила крылья, чтобы набрать как можно большую скорость после их стремительного снижения. Дженикс прищурился и почувствовал, как воздух сильно раздувает его волосы, без сомнения, сделав их пушистыми, когда они приземлились обратно на Драконий камень. Cloudwynd снова выровнялся, прежде чем коснуться моря, но на этот раз остался всего в нескольких футах над поверхностью. Ее быстрый полет прямо над водой вызвал образование волн и брызги на лице Дженикс.

Дженикс снова обернулась, впечатленная тем, что Мераксес продолжила свое преследование Клаудвинда. Ему в голову пришла мысль, и он заставил Клаудвинда подняться обратно, чтобы быть вровень с Мераксес, которая приближалась к ним. Затем, хлопнув себя по шее, Клаудвинд взвизгнула, расправляя крылья против потока воздуха, в результате чего она пролетела чуть выше Мераксес и на короткое мгновение задержалась в середине полета. Почувствовав, как его тело дернулось от внезапной остановки, Дженикс ухмыльнулся, когда Клаудвинд возобновил полет и увидел, что теперь он позади Мераксеса. Что ж, теперь я знаю, какой прием использовать против Рхэ, когда мы полетим в следующий раз. Он сделал этот ход, повинуясь инстинкту, но его доверие своим инстинктам окупилось.

Однако Дженикс поняла, что праздновала слишком рано, поскольку Мераксес быстро оправилась от своей ошибки и превратилась в Клаудвинд. Действуя быстро, он заставил Клаудвинда также превратиться в Мераксеса и, таким образом, начал круг господства в небе над заливом Блэкуотер. Хотя и Клаудвинд, и Мераксес были примерно одинакового размера, у первого была более длинная шея и больший размах рук, в то время как второй был более обтекаемым и проворным. Клаудвинд использовала свою более длинную шею, чтобы попытаться укусить Мераксес за хвост, пока они все еще были заперты в круге, но Мераксес обладала быстрой реакцией и напряглась, чтобы замкнуть круг.

Видя, что Мераксес проявляет настойчивость, и зная, что Клаудвинд не сможет замкнуть круг раньше Мераксеса, Дженикс вышел из круга и сделал вираж вправо. Посмотрев налево, он увидел, как Мераксес взлетает рядом с Клаудвиндом, кончики их крыльев почти касаются друг друга. Увидев, как Рейнис указала на Драконий камень, Джейникс кивнул, прежде чем они улетели обратно вместе.

Приземлившись на той же поляне, где Джейникс встретил их больше года назад, он соскользнул с Клаудвинда, в то время как Рейнис соскользнула с Мераксеса. Потерев морду Клаудвинд и сказав ей, какую хорошую работу она проделала с этим новым ходом, он позволил ей вернуться в небо, чтобы парить на досуге. Он видел, как Рейнис сделала то же самое, но она поцеловала Мераксес в морду, прежде чем также позволить ей пролететь над Драконьим камнем.

"Это был действительно хороший ход, Дже", - к нему подошла Рейнис. "Не ожидала такого".

"Подумал, что попробую то, чего, по-моему, ни один всадник на драконе раньше не пробовал. Даже ты", - самодовольно ответил Дженикс.

"Осторожно", - игриво предупредила Рейнис. "Не хочу сейчас слишком хвастаться".

"Хорошо, хорошо", - поднял руки Дженикс. "Я скажу, что вы с Мераксесом двигаетесь как одно целое, как и подобает всем всадникам дракона. Мераксес очень проворный и настойчивый".

Рейнис кивнула, но Дженикс также заметил, что она приподняла бровь. "Так и есть. Когда ты начал говорить на общем языке?"

Дженикс сделал паузу, прежде чем осознал, что он только что сделал. Всякий раз, когда он был с Висеньей или с семьей, он говорил на высоком валирийском. Но осознание того, насколько ... архаичными на самом деле были его привычки, сделало его больше похожим на свою новую семью.

"Я с тобой, Вис, Эгг и остальными уже больше года. Возможно, мы избавились бы от головной боли, если бы я начал чаще использовать общий язык", - просто ответил Дженикс.

Рейнис неуверенно покачала головой. "Нет, я не думаю, что это все".

"Что?"

Рейнис скрестила руки на груди. "Давай, Джэ. Я знаю тебя больше года, и я знаю, насколько ты раздражающе упрям, когда дело доходит до того, чтобы оставаться верным своим валирийским корням." Дженикс опустила глаза, поскольку ее слова были правдой. "Ты бы просто не начал говорить на общем языке, если бы не случилось чего-то серьезного. Что это?"

"Все не так просто, Рэй".

Рейнис пожала плечами. "У нас есть время".

Дженикс рассказал Рейнис все, о том, как его последний разговор с Орисом потряс его и сделал еще более неуверенным в том, во что он верит сейчас. Он подчеркнул, что по-прежнему считает себя сыном Валирии, но он раскрыл Рейнис, какое значение это имеет, поскольку мир так быстро изменился после Doom.

"Вис знает?" Спросила Рейнис после того, как улучила момент, чтобы осознать растущие сомнения Дженикса относительно его собственной личности. Он кивнул, заставив Рейнис тоже кивнуть. "Ну, что ты знаешь? Гордую валирийку внезапно одолевают сомнения", - сухо заметила она.

"Я серьезно, Рэй".

"Я знаю, но все, что я могу сказать, это то, что я счастлив, что ты так думаешь".

Дженикс моргнул. "Что ты имеешь в виду?"

"Честно говоря, Дже, я был шокирован тем, как ты на самом деле думал о Вестеросе. Может, я и из Валирии, как и вы, но это мой дом, и мне было больно, когда мой брат и мужчина, которого любит моя сестра, говорили о нем таким образом. И я верю, что тебе не нужно отвергать обычаи Вестероса, чтобы считаться "истинным валирийцем", потому что это так, как ты сказал. Что теперь значит быть истинным валирийцем? Мы последние из повелителей драконов, но я не думаю, что нам следует придерживаться традиций прошлого."

Дженикс вздохнул. Таргариены и он сам были единственными оставшимися в мире, в жилах которых текла кровь драконов. До Doom существовало сорок семей драконлордов, и был определенный порядок относительно того, кто могущественнее и как все они должны действовать на своих постах. В то время как Doom, возможно, уничтожил большую часть Валирии, цивилизация продолжала жить благодаря ему и его новой семье. В то же время Дженикс начал задаваться вопросом, разумно ли было придерживаться старых путей.

Рейнис похлопала его по плечу. "Но давай не будем сейчас зацикливаться на этом. Нам нужно готовиться к празднованию именин, и твои первые мысли должны быть о том, чтобы сделать это как можно лучше. В конце концов, это Висенья."

Это вывело Дженикса из ступора. "Черт возьми, ты прав. Черт возьми".

Рейнис хихикнула. "Забавно, когда ты ругаешься на общем языке. Тебе следует делать это почаще".

"Заткнись", - возразил Дженикс с легким раздражением. "О, это напомнило мне. Я хотел показать тебе свой подарок Висении. Ей трудно угодить, но я надеюсь, это сработает." Дженикс достал из кармана маленькую бархатную коробочку и протянул ее Рейнис. Видя, что ей любопытно, он позволил ей открыть его. Он увидел, как расширились ее глаза.

"Это прекрасно", - с благоговением сказала Рейнис. "Где ты это взял?"

"Это принадлежало моей матери", - ответил Дженикс.

Рейнис закрыла коробку и вернула ее Дженикс. "Ей это понравится. Я просто знаю это".

**********
Дженикс бренчал на своей лютне в центре зала, в то время как Рейнис играла на скрипке. Он сидел, в то время как она стояла с закрытыми глазами, полностью погрузившись в музыку. Это было заключительное выступление празднования перед тем, как Висенья открыла свои подарки от различных лордов под ними. Помимо традиционных вассалов Дома Таргариенов в заливе Блэкуотер, а также новых, таких как Росби и Стокворты, речные лорды, включая Колрена Блэквуда, и штормлорды, такие как лорд Дондаррион, прибыли на Драконий Камень, чтобы отпраздновать именины дочери своего повелителя. Дженикс и его новая семья были удивлены появлением повелителя бурь, но лорд Эйрион знал, что принятие их приглашения на именины Висении само по себе было политическим ходом. Дом Дондаррионов из Блэкхейвена пострадал, оставшись относительно невредимым во время покорения штормовых земель, и был первым домом, присягнувшим на верность Орису Баратеону как своему новому верховному лорду, что было удивительно, учитывая, что Дондаррионы были лордами марчера и были вполне лояльны покойному королю Аргилаку. Будучи первым, кто поклялся в верности и появился на праздновании именин своей дочери, лорд Эйрион объяснил, что дома, подобные Дондаррионам, стремились продвинуться в новом порядке вещей. Даже именины моей жены должны быть наполнены политиканством. Как скучно.

Во время торжеств, проведенных в большом зале Драконьего камня, лорд Эйрион и леди Валейна не пожалели средств, когда дело дошло до празднования двадцатых именин их дочери. У них были шкатулки из арборского золота, дорнийского красного, лисского белого и даже немного йи-Тиш аракью, которые подавались гостям. Олени, цыплята, зубры, жареные кабаны, вареные крабы, жареная рыба и множество буханок хлеба наполнили желудки многих, наряду с виноградом, ягодами, яблоками и другими фруктами. Были пение, танцы и музыкальные представления с использованием лютни, скрипки, магнитофона и даже котоса. Также это был первый раз, когда Висенья вышла на танцпол и станцевала с Джейниксом, хотя оба были не очень хороши в этом по сравнению с Рейнис и Эйгоном. Только гибкость Дженикса и Висении, достигнутая благодаря тому, что мастер Хару обучила его быстрым и ловким боевым приемам Йи-Ти, и ее естественно ловкому стилю боя, спасли их обоих от того, что они выглядели слишком чопорными и не испытывали огромного смущения.

Однако Дженикс и Рейнис решили завершить праздник и танцы собственным выступлением. Вспомнив песню, которую мастер Хару пел своей любимой жене (она была задолго до того, как он попал на острова Василисков), он изменил ее, включив инструменты не из Yi-Ti, и повторил ее с Рейнис накануне вечером. Хотя Висенья не был так увлечен песнями, как Рейнис, он подумал, что это будет песня, которую она поймет очень хорошо. Когда он играл на лютне, а Рейнис - на скрипке, он начал с:

"Нанимо мотадзу ни умареочита боку

Това но сукима де нотаучимаваттеру

Акирамета моно - кашикои моно даке га

Шуша но дзидай ни доко де ики во суу

Шихайша мо ками мо докока танингао

Дакедо хонту ва вакаттеру хазу

Юки я кибо я кидзуна до ка но маху

Цукаимичи мо наку отона ва ме во сомукеру

Болящее демо ano hi no kimi ga ima mo mada

Боку но дзен сейги но доманнака ни иру

Секай га сенака во мукетемо мада нао

Тачимукау кими га има мо коко ни иру

Ай ни декиру кото ва мада ару кай

Боку ни декиру кото ва мада ару кай

Кими га курета, юки дакара

Кими но таме ни цукаитайн да

Кими то вакеатта ай дакара

Кими то джанакья ими га наин да

Ай ни декиру кото ва мада ару кай

Боку ни декиру кото ва мада ару кай "

Затем появилась Рейнис со своей скрипкой, ее пальцы грациозно двигались, а погружение в музыку добавило песне силы. Котос в исполнении Араты и Кензо Хару добавили текстурности.

"Нанимо най бокутачи ни

Назе юмэ во мисасета ка

Овари ару джинсей ни

Назе кибоу во мотасета ка

Naze kono te wo surinukeru

Моно бакари атаэта ка

Болящее демо Нао сигамицуку

Бокура ва миникуи кай

Соретомо кирей кай котаете йо"

Рейнис заиграла быстрее и усерднее на скрипке, когда Дженикс закончил бридж, арата и Кензо также добавили текстуры крещендо, прежде чем исчезнуть.

"Ай но ута мо утаварецукушита

Амата но эйга де катарарецукусита

Сонна куя мо

Умареочита боку, демо кими сора

Ай ни декиру кото ва мада ару йо

Боку ни декиру кото ва мада ару йо"

Дженикс спел этот последний куплет, лишь несколько раз поигрывая на лютне и понизив голос, прежде чем закончить скольжением по струнам. Как только он закончил, в большом зале раздались бурные аплодисменты, многие лорды и леди встали и захлопали в ладоши. Они не поняли ни слова в песне Jaenyx "Ai ni dekiru koto wa mada aru kai", но они почувствовали эмоции, стоящие за музыкой, и, тем не менее, получили от нее удовольствие.

Что касается Висении, ее понимание нихонго продвинулось до такой степени, что она могла продолжать общаться с Харусами и другими людьми, которые родом из Йи-Ти и которые были с ними в данный момент. Она никогда раньше не слышала эту песню, но Дженикс могла сказать, насколько ... она была тронута. Как и большинство песен в Вестеросе, это была песня о любви. Но вместо того, чтобы хвастаться желанием мужчины к женщине и тому подобным, в песне говорилось о любви и размышлениях о том, что именно это такое. Что еще более важно, в нем рассказывалось о том, как любовь придавала человеку смелости преодолевать, казалось бы, непреодолимые препятствия.

Дженикс и Рейнис поклонились в знак благодарности за прием аудитории, прежде чем отложить лютню и скрипку. Как только он снова сел рядом с Висенией, она притянула его лицо к себе и крепко поцеловала, вызвав одобрительные возгласы зала.

Затем для Висении пришло время открыть подарки. Ее двоюродный брат Деймон Веларион подарил ей книгу с картами известного мира, которая отвечала ее интеллектуальным интересам. Криспиан Селтигар подарил ей золотые браслеты, переплавленные из того, что осталось от сокровищницы в Харренхолле. Речные лорды, такие как лорд Блэквуд и лорд Талли (последний должен был прийти, поскольку был одним из заместителей Дженикса), и штормовые лорды, такие как лорд Дондаррион и лорд Тарт (отец сира Бруза Тарта), преподнесли свои собственные подарки, одним из которых был павлин. Дженикс видела, как Висенья сдерживала смех над павлином, поскольку подарок был нелепым сам по себе, и она не знала, для чего ей может понадобиться такая птица.

Затем пришли подарки от ее семьи. Лорд Эйрион подарил ей ожерелье из рубинов, скрепленное цепями из валирийской стали. Леди Валена подарила ей серьги, также сделанные из рубинов, но с золотыми вставками. Орис, все еще одетый в кожаную одежду для верховой езды, несмотря на то, что теперь сам является лордом, подарил ей нож кхукури, который он взял во время одного из своих рейдов по Ступенчатым камням. Пираты опустошали берега штормовых земель с тех пор, как погиб Аргилак, поэтому Орис как верховный лорд взял на себя ответственность лично разобраться с ними. Дженикс увидела, что Висенья оглядела изогнутый, но широкий нож с ног до головы, прежде чем спрятать его за пояс и крепко обнять Ориса.

Рейнис подарила ей то, чего Дженикс не ожидала от нее: стеклянную свечу. Говорят, что сделанные из обсидиана и подпитываемые магией, излучаемый ими свет проделывал странные вещи с цветами, заставляя яркие цвета, такие как белый, желтый или красный, сиять необычайно ярко, в то время как темные цвета, такие как синий или черный, становились темными, как ночь. Говорилось, что стеклянные свечи можно использовать для наблюдения за далекими событиями и общения с другими стеклянными свечами на огромных расстояниях. Единственный известный ему человек, у которого была стеклянная свеча, был Тайгор, но его двоюродный брат просто использовал ее как семейную реликвию, поскольку других стеклянных свечей, с которыми можно было поговорить, не было. До сих пор. Когда Висенья спросил, где он это взял, поскольку остальным в большом зале было любопытно, поскольку единственные стеклянные свечи, о которых они знали, были в Цитадели, она загадочно ответила: "Хорошо, не говорите об этом в Цитадели, иначе они могут подумать, что я украла их во время моего последнего визита".

Эйгон подарил ей дорнийский ятаган, который он купил во время своего последнего визита в Ночную песню у лучника, который забрал его у убитого им дорнийца. Достав ятаган из ножен, Висенья была удивлена тем, каким… черным было лезвие и каким легким и песочным оно было в ее руках. Эйгон не смог ответить на ее вопрос, кроме того, что лучник сказал ему, что он получил его от какого-то члена Дома Айронвудов. Висенья отложила ятаган, прежде чем обнять своего младшего брата.

Затем Висенья повернулась к Джениксу и выжидающе посмотрела на него. Не теряя времени, Дженикс вытащил бархатную коробочку из кармана и протянул ей обеими руками. Почувствовав гладкость коробки, она открыла ее, и, как и у Рейнис, ее глаза расширились от благоговения.

"Где ты это взял?" Спросил Висенья, все еще сосредоточившись на содержимом коробки.

Дженикс слегка улыбнулась ей. "Это принадлежало моей матери. Она получила его от своего отца, который также является моим и Тайгора дедушкой. Она сказала, что семья моего дедушки, Лениары, носили это кольцо тысячу лет, и тот, кто его носил, действительно будет нерушим телом и разумом. Говорится, что драгоценный камень был сформирован из самих Четырнадцати Языков Пламени, что означает, что внутри тебя будет течь изначальная сущность огня Валирии. Все мы знаем, насколько ты силен, и в каком-то смысле такой была моя мать. " Дженикс сделал паузу, прежде чем продолжить. "Пусть это кольцо и его происхождение из вулканов Валирии сделают тебя таким сильным, что ничто и никогда не сможет сломить тебя."

Висенья достала кольцо из коробки. Сделанное из валирийской стали, она и все были удивлены, что драгоценным камнем оказался изумруд. Однако внутри зеленого было немного красного, и если присмотреться, можно было увидеть, как красное движется, как будто кровавый туман течет взад и вперед. Она надела кольцо на безымянный палец правой руки, поскольку была правшой, и надеть кольцо на этот палец означало вечную любовь. Улыбнувшись подарку Дженикса, она пристально посмотрела на него, прежде чем подойти к нему, обнять за шею и подарить еще один крепкий поцелуй, что также вызвало новые аплодисменты.

"Я никогда не сниму это", - прошептала ему Висенья.

"Я и не жду от тебя этого", - ответил Дженикс с улыбкой.

Висенья ухмыльнулся. "Тебе следует почаще говорить на общем языке. Это могло бы избавить нас от некоторой путаницы".

Дженикс пожал плечами. "Возможно, но ты также знаешь, что для меня это большой шаг".

"Я знаю", - кивнула Висенья. "Но я рада, что ты соглашаешься. Это показывает, что вы действительно достаточно заботитесь о нас, чтобы сделать это, и что вы видите, что не все в Вестеросе идет на компромисс с тем, что мы валирийцы. "

"Все еще учусь различать, что хорошо сочетается с нашими валирийскими корнями, а что нет".

"Но я рад, что ты, несмотря ни на что, прилагаешь усилия. Это означает, что ты, в конце концов, не такая уж упрямая задница, что действительно раздражает ".

"Я счастлив, что ты так думаешь, Вис", - искренне ответил Дженикс, прежде чем снова наклонился, чтобы поцеловать ее.

После окончания празднования гости удалились в свои покои, Эйгон и Рейнис - в свои, лорд Эйрион и леди Валейна - в покои лорда, Орис и Аргелла - в его старую комнату, а Дженикс и Висенья - в ее. Как только двери закрылись, Висенья обернулась и расплела свою косу, прежде чем потянуть за длинную веревку, свисающую через ее правое плечо, которую Дженикс раньше не заметила. Он моргнул и почувствовал, как его глаза расширились, когда ее синее платье на красно-черной подкладке (которое она носила чаще, чтобы почтить свою принадлежность к обоим Домам Белейрисов и Таргариенов) распустилось на ее плечах, позволив ей высвободить руки из рукавов и спустить его на пол. Она сняла платье, которое растеклось у ее ног, и ее обнаженное тело предстало его восхищенному взору.

"Это… как ты научилась так быстро развязывать платье?" Пришлось спросить Джениксу.

"О, теперь ты говоришь на высоком валирийском?" Висенья подняла брови и подошла к нему ближе, так что их носы почти соприкоснулись. "Тебе следует почаще говорить на общем языке. Мне нравится твой акцент".

"Ты не ответил на мой вопрос", - заметил Дженикс.

"Я попросил Тайгора придумать что-нибудь, чтобы я быстрее раздевался. Не знал, что он умеет шить одежду".

"Это одно из его увлечений", - кивнул Дженикс.

"Иногда", - продолжил Висенья. "Я просто так сильно хочу почувствовать тебя внутри себя, что не могу дождаться, когда ты снимешь с меня платье или бриджи". Притянув его для поцелуя, она подняла палец, на котором было кольцо матери Дженикс. "Спасибо, что подарил мне кольцо своей матери, Джэ. Я никогда его не сниму, никогда".

Дженикс усмехнулась, поглаживая себя по волосам. "Я бы и не ожидала от тебя этого, и я уверена, что ей бы понравилось это на тебе".

Дженикс увидел, как Висенья просияла, прежде чем почувствовал, что его повалили на землю, и из него вышибло дыхание, когда она ударила его коленом в живот. Упав на колени, его лицо удобно оказалось напротив ее клитора, на который он смотрел всего мгновение, прежде чем почувствовал, как Висенья глубоко засунула его в него. "Доставь мне удовольствие, Дже", - блаженно приказал ему Висенья. "Я хочу чувствовать себя хорошо".

Дженикс почувствовал, как ее пальцы впились в его серебристые локоны, когда она с решительной яростью и страстью дракона подталкивала его глубже к тому, что он делал своим ртом и языком. Как только влажный орган коснулся ее еще более влажной сердцевины, он услышал, как Висенья застонала так громко, что даже драконы, отдыхавшие недалеко от замка Драконий Камень, могли услышать. "О, боги мои. Как ты это со мной делаешь?"

Дженикс не смогла удержаться от ухмылки, облизывая дорожку вдоль своей щели. Хотя Висенья с такой же вероятностью позволила бы ему опустошить себя в постели, как и прижала бы его к себе, чтобы иметь с ним все, что захочет, сегодня все было по-другому. Вместо того, чтобы подчинить его, а затем полностью доминировать над ним, она поставила его на колени, все еще в одежде, и позволила ему делать свою работу. Дженикс могла догадаться, что она была так тронута тем, что он подарил ей что-то столь ценное, как кольцо своей матери, что она предоставила ему свободу действий в том, как он доставлял ей удовольствие.

"Уннннхх..." Его язык проник в ее складки, выполняя свою миссию. Жар, всегда присутствующий внутри Висении, поднялся до новых высот. "Не надо. Остановись".

"Конечно, Вис", - сказал он своим мрачным, хриплым волчьим рыком. Она была единственным человеком, от которого Дженикс подчинялся приказам, поскольку она снова и снова доказывала, насколько она способна как на поле боя, так и за его пределами. Мужчина пожалел бы о том дне, когда проявил к ней хотя бы намек на неуважение к ее способностям, и Джейникс было легко избежать этого, потому что настоящая любовь не позволяла одному чувствовать себя хуже, пока выяснялось, как этот человек дополняет другого. Ее стоны подстегивали его вперед, разжигали его похоть и голод. Проведя руками по ее заднице, Дженикс погрузил язык так глубоко, как только мог.

Дженикс был уверен, что Вхагар направила свое пламя на вход Висении, поскольку почувствовал жар, обволакивающий его язык и рот. Крик сорвался с ее губ, пальцы так сильно дернули Дженикса за волосы, что он чуть не взвизгнул от резкого рывка. "Кесса, Дже. Сильнее. Еще," несколько раз пробормотала она. Его язык удвоил скорость, Дженикс завелся от ее болтовни. Проведя пальцем по определенному месту внутри нее, тому, которое никогда не переставало вспыхивать драконьим пламенем внутри нее, когда они занимались любовью, он почувствовал, как она тает в его ждущем рту. "ДЖЭ!"

Смакуя поток влаги, изливающийся из сердцевины Висеньи, Джэ удовлетворенно улыбнулся. Ничто так не заставляет по-настоящему несокрушимого дракона-воина, которым была его жена, обмякнуть, хотя она все еще стояла. Поцеловав ее в пупок, он проложил свой путь поцелуями вверх по торсу Висении и по ее груди, прежде чем встретиться с ее губами, чувствуя, как ее тело дрожит от толчков. "Итак, тебе этого было достаточно?"

Висенья моргнул. "Тебе обязательно спрашивать об этом, Дже?" - она медленно приходила в себя. Прежде чем Дженикс успел ответить, он почувствовал, как она схватила его за ворот туники, прежде чем разорвать ее пополам, прижалась губами к его шее, прикусила ее и провела руками по линиям его мускулистого торса. Кряхтя от боли, он продолжал ощущать ее шлепки, пока чувствовал, как ее жадные пальцы расстегивают его бриджи и стягивают их вниз.

"Не двигайся, Джэ", - прошептала Висенья, опускаясь на колени и делая Дженикс. "Позволь своей жене доставить тебе удовольствие", - были ее слова, прежде чем он почувствовал сильное ощущение вокруг своего члена.

"Вис ..." Нежная, любящая забота его дракона-воина подавила все чувства в теле Дженикс, все, что он мог сделать, это ахнуть и схватить ее за голову. Его пальцы запутались в ее волосах. Только она могла довести его до такого состояния, и по ухмылке на ее губах он понял, что она это знала. Прежде чем он понял, Висенья пососала его кончик и глубоко вобрала его в себя.

"Черт!" Дженикс почувствовала, как его член извергся ей в рот, а язык Висении провел по нему, продлевая удовольствие. Но они не закончили, так как она быстро встала и слабо улыбнулась ему, прежде чем он почувствовал, как она сжала мочку его уха. "Ах, ах, ах", - выдохнула Дженикс, подводя его голову и тело к кровати. "Полегче, Визави".

"Даор", Висенья покачала головой, прежде чем толкнуть Дженикс на матрас. Он едва успел лечь на спину, как она навалилась на него сверху, заломила его руки над головой и оседлала талию.

Дженикс почувствовал, что его лицо посинело, когда Висенья начала агрессивно целовать его, воздух медленно покидал его. К счастью, она прервала поцелуй, прежде чем ввести его член в свой вход. Затем она сильно ударила его по лицу.

"Для чего это было?" Джейникс недоверчиво спросил.

"Ты недостаточно стараешься", - прорычал Висенья. "Я хочу, чтобы ты ездил на мне так же сильно, как я буду ездить на тебе сейчас".

"Эм, как я это сделаю, когда буду лежать на спине?"

"Ты поймешь это", - ухмыльнулась Висенья, прежде чем насадиться на него. Ощущение, как она сжимает его член, и выражение ее лица почти довели его до оргазма. Ее глаза были плотно закрыты, его дракон-воин прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать стоны от того, насколько восхитительным было их совокупление.

Вспомнив ее слова, Дженикс поднял руки, чтобы обхватить груди Висении, удовлетворенный вздохами счастья, слетавшими с ее губ, когда он сжимал их. Он проигнорировал шлепки кожи о кожу, скрип кровати и их взаимные стоны, которые наполнили их комнаты, когда он взмыл вверх. Висенья хотела, чтобы он оседлал ее, что он и делал.

Чувствуя, что приближается к краю, Дженикс сильнее вонзился в Висению. "Посмотри на меня, Вис. Произнеси мое имя и кричи, как дракон", - сказал он ей.

Висенья уставился на него, их фиолетовые глаза встретились друг с другом, видя пламя драконьего огня за радужками. "Дже… Дже ..." Наконец, наступил кульминационный момент. "ДЖЭ!" Он почувствовал, как извергается в нее, волны удовольствия прокатились по их телам, когда они оба замерли. Наконец, Висенья рухнула на него. Она соскользнула с его туловища, прежде чем прижаться к нему поближе, а Дженикс обхватил ее левой рукой и притянул ближе.

"Спасибо за подарок, Дже", - удовлетворенно прошептала Висенья. "Я уже чувствую, что огонь во мне горит ярче, чем раньше".

Дженикс улыбнулась. "Наверное, это моя мать передала тебе свою сущность. Я просто надеялся, что она встретила тебя".

Висенья поцеловала его в подбородок. "Я не обязана. Я знаю, что она здесь", - она подняла палец с кольцом. "И я знаю, что она продолжает жить в тебе. Она бы гордилась тобой, Дже."

Дженикс почувствовал, как по его щеке скатилась слеза, прежде чем Висенья вытер ее с него. "Спасибо тебе, Вис", - выдавил он.

Висенья положила голову ему на плечо. "Не нужно благодарить меня, Джэ. Мы связаны на всю жизнь".

*********
"Что вы имеете в виду, говоря, что не консумировали брак?" Лорд Эйрион был раздражен.

"Это правда, отец", - ответил Орис.

Лорд Эйрион в ярости вздохнул. "Сынок, ты понимаешь, что ты только что натворил? Ты поставил под угрозу наш мир с повелителями бурь!"

Дженикс собирался обсудить с лордом Эйрионом кое-какие дела о речных лордах, когда случайно наткнулся на него, Эйегона, Рейнис и Висению, разговаривающих с лордом Баратеоном в соларе лорда. Он уже собирался уходить, когда лорд Таргариен остановил его, сказав, что разговор, который они вели, был для семьи, и он учитывал это. Дженикс не решался находиться в одной комнате с Орисом, но он не видел причин не послушать их разговор.

Чего Дженикс не ожидал, так это признания Ориса в том, что он не оформил свой союз с Аргеллой Дюррандон, которая осталась девушкой. Это было удивительно, учитывая, что Орис, должно быть, унаследовал пристрастие лорда Эйриона к блуду, прежде чем жениться на леди Валейне.

"Одним из условий нашего мира с повелителями бурь, помимо создания Повелителя Штормового Предела, является союз между тобой и Аргеллой Дюррандон. Если мы все еще следовали Вере, любой брак, который не был заключен, не существует. И, следовательно, наше мирное соглашение недействительно. Ты когда-нибудь задумывался об этом ?!" Лорд Эйрион был очень близок к взрыву, что побудило его детей и Дженикса слегка отодвинуться от него. "Дженикс", - он повернулся к нему. "Если брак не завершен в глазах богов Валирии, существует ли он?"

"Нет, лорд Эйрион", - кивнул Дженикс. Браки между драконлордами также использовались в политических целях, и это была одна из немногих вещей, которые у остального Вестероса были общими с Валирией.

"Я просто не мог этого сделать, отец", - просто ответил Орис.

"А почему бы и нет? До сих пор ты трахал любую женщину, которая попадалась тебе в руки. Конечно, леди Аргелла ничем не отличается ".

Орис вздохнул, беря себя в руки. "Она плакала, отец".

Это привлекло его внимание, как и всех остальных в комнате. Даже Дженикс расширил глаза от удивления.

"Что ты хочешь этим сказать, сынок?" Взгляд лорда Эйриона смягчился.

"Ты прав, отец. Я трахал всех женщин, до которых мог дотронуться. И им нравилось проводить с ними время так же, как и мне с ними. Но они улыбались и смеялись, пока у меня были с ними свои дела. " Эйгон и Рейнис вздохнули, в то время как Висенья и Дженикс застонали. Лорд Эйрион продолжал слушать. "Я последовал желанию леди Аргеллы, чтобы в нашей церемонии сочетались элементы Веры и Валирии, но когда мы были в наших покоях одни, она начала плакать. Хотя она и признает, что ее отец поступил глупо, напав на нас, она не могла вынести того, что человек, убивший ее отца, переспал с ней в постели. Все женщины прошлого хотели, чтобы я переспал с ними, но я не мог этого сделать, когда видел ее слезы. Итак, я просто спал на кровати и еще не перешел этот этап ".

На мгновение Дженикс почувствовал, как что-то смягчилось в нем. Он никогда не был высокого мнения об Орисе, что было ясно из их разговора шесть лун назад. Однако видеть, как он признается в таких интимных деталях и рассказывает всем о своей неспособности переспать с дочерью человека, которого он убил, заставило его ... остановиться и подумать. Почему я продолжаю видеть в нем больше, чем кажется на первый взгляд? Он пока не собирался признаваться никому, кроме Висении и Рейнис, в своих сомнениях, но их брат явно был чем-то большим, чем распутный и твердолобый дурак, каким он его изначально видел.

Затем лорд Эйрион рассмеялся. Это заставило всех остальных в соларе хихикнуть, хотя и неловко. Все, кроме Ориса, который был сбит с толку тем, почему смеялся его отец. Смахнув слезу с глаза, лорд Эйрион успокоился. "Не пойми меня неправильно, сынок. Я не смеюсь над тобой. Красивая и сильная женщина, которая плакала, мешая тебе переспать с ней ... это одна из песен, если бы об этом узнали и все узнали о твоем прошлом ".

"Я просто не мог этого сделать, отец. Может, я и блудливый ублюдок, но у меня есть порядочность ". Всех остальных потрясло, что он так низко отзывается о себе. Конечно, они видели, что он чувствовал то же самое, но никогда не высказывали вслух.

"О, я знаю, что ты это делаешь", - кивнул лорд Эйрион. "И хотя я могу восхищаться твоим вниманием к ситуации леди Аргеллы, ты также должен понимать, что у твоих действий есть последствия. В конце концов, мы благородного происхождения, и у наших поступков нет таких последствий ". Лорд Эйрион наклонился ближе к нему, снова становясь серьезным. "Кто еще знает, что ты еще не переспал со своей женой?"

"Возможно, несколько слуг", - Орис смущенно пожал плечами.

Лорд Эйрион опустил голову и вздохнул. "Боги сжалились"… К счастью, есть время исправить твои ошибки, сын. Поскольку вы оба в данный момент находитесь на Драконьем камне, сегодня ночью вы ляжете в постель со своей женой. У меня будут слуги, которые услышат вас через дверь и стены. Если они скажут мне, что слышали что-то еще, кроме того, что вы оба трахаетесь, им придется заплатить за это адом, и ты подвергнешь опасности не только себя, по сути, сделав ваш союз несуществующим. Ты понял?"

Орис посмотрела на него печальными глазами, но лорд Эйрион не отреагировал.

"Ты. Понимаешь?" он повторил.

"Да, отец", - покорно кивнул Орис.

"Хорошо. Теперь иди к своей жене. Говори ей все, что хочешь, но сегодня ты ляжешь с ней в постель. И я ожидаю, что вы оба произведете на свет наследника. Что касается меня, я позабочусь обо всех, кто знает правду ", - указал на него их отец, прежде чем Орис вышел.

"Это было необходимо, отец?" Спросил Эйгон. "Он всего лишь проявил внимание к чувствам леди Аргеллы".

Лорд Эйрион выдохнул. "И я рад, что он показывает другим, кроме нас, что у него есть сердце. Но сейчас не время позволять сентиментальности влиять на наши суждения. Ты понимаешь, что произойдет, если повелители бурь узнают, что Орис не заключил союз с леди Аргеллой?"

Эйгон не ответил. "Под угрозой окажется не только мир, но и авторитет Ориса как самостоятельного лорда, потому что, как бы мне ни было неприятно это говорить, Вестерос никогда не будет уважать лорда, которому помешала его леди. Орису предстоит пройти долгий путь, прежде чем он получит необходимый опыт, но это будет хорошей возможностью для него понять, что его чувства иногда приходится подавлять ради исполнения благородных обязанностей."

"Но ты сказал, что хочешь, чтобы Орис нашел женщину. Разве его чувства не должны иметь значения в этом случае?" Отметила Рейнис.

"Я придерживаюсь своих слов, Рэй", - ответил лорд Эйрион. "Я хочу, чтобы Орис нашел женщину, которая сможет держать его в узде и подарить ему любовь. Я также хочу, чтобы он начал вести себя соответственно своему новому положению. Он должен беспокоиться о своей светлости, присягнувших ему лордах, своих соплеменниках, земле и других заботах, которые понятны только лорду. Если он не исполнит свою роль должным образом, все будет разрушено, понемногу."

"Но зачем отдавать Орису Storm's End, если ты думаешь, что у него нет опыта?" Спросил Висенья.

"В отличие от него, все вы разделите наследство, которое я оставлю после себя, когда уйду", - прямо сказал лорд Эйрион. "Эгг и Рэй получат Драконий камень, а у вас с Джениксом будут свои земли и крепости, о которых нужно беспокоиться. У Ориса этого нет, но я не позволю ему продавать свой меч или опускаться так низко, как это принято у внебрачных детей. Ему тридцать, и не иметь наследства в таком возрасте - это позор, через который я его не заставлю пройти. А есть ли лучший способ узнать, как быть лордом, чем действительно быть лордом? Для него это будет хорошим опытом обучения."

Дженикс мог испытывать только уважение к лорду Эйриону, проявляющему столько внимания к своим детям. Судя по его взаимодействию с Чассом Риверсом, тот факт, что у него вообще была крепость, был чудом и свидетельством его способностей. Что касается Ориса, то он не только сохранил свое имя, но и был могущественным лордом под покровительством Драконьего камня. Ему пришлось бы перестать думать как ублюдку, как, к сожалению, случалось с другими людьми, родившимися в его положении, если он хотел добиться успеха как лорд, и лорд Эйрион также нашел способ стереть пятно ублюдочности с сознания Ориса. Умный, лорд Таргариен.

Несмотря на то, что лорд Эйрион находился в соларе лорда, он позволил Эйгону, Рейнис, Висении и Дженикс заниматься там своими повседневными делами. В то время как Эйгон и Рейнис помогали своему отцу управлять делами Драконьего Камня, Джейникс и Висенья занимались делами речных земель. Мир в этом регионе уже находился под угрозой после гибели Блэка Харрена. Несмотря на то, что Блэквудс и Таллис проявили все свои способности в качестве его заместителей, среди riverlords росла обеспокоенность по поводу их политики в регионах. Начнем с того, что такие дома, как Бракены из Стоун-Хеджа и Фреи из Перекрестка, протестовали, когда Драконий Камень заставил их прекратить все выплаты десятины Звездной Септе, которая была центром Веры Семерых в Вестеросе. Поскольку он сам, а позже и Дом Таргариенов не исповедовали никакого благочестия к Вере, не было смысла поддерживать их всех, поддерживая восстановление септов или давая деньги религии, которой они не следовали. Они не помешали отдельным лордам самим восстановить септы, но это означало, что они вытащили из своих карманов больше монет, чем раньше. Это, конечно, вызвало недовольство некоторых речных лордов, не то чтобы Дженикса беспокоило их ворчание.

Жаловавшиеся риверлорды, похоже, также забыли, какой ущерб нанес региону покойный Блэк Харрен, причем для возмещения ущерба потребовалось больше денег, чем можно было собрать при обычном налогообложении. Помимо остатков казны на руинах Харренхолла, которые были значительными, некоторые дома, такие как Дом Рут, были оштрафованы за поддержку железнорожденных, а доходов, полученных от отмены десятины, было как раз достаточно, чтобы начать восстановление региона. Восстанавливались поля, пересевался урожай, в деревни возвращались их исконные жители, а инфраструктура вдоль рек восстанавливалась. Это был медленный процесс, но Дженикс подсчитал, что через несколько лет речные земли расцветут, а ворчливые лорды замолчат.

Что касается руин Харренхолла, Дженикс прочитал последний отчет Эйвора Рахитеона. Рахитеоны убрали большую часть камня, использовавшегося для строительства крепости, чтобы перевезти его в другое место на волах и лодке, в то время как стены и оставшиеся устоявшие сооружения были сохранены. Однако Эйвор Рахитеон рекомендовал использовать Харренхолл только как место сбора войск и склад припасов, поскольку ни один лорд Вестероса не мог надеяться должным образом использовать проект тщеславия Черного Харрена в качестве своей собственной крепости. Доверяя его суждению, Дженикс скрепил свое одобрение своей печатью и, таким образом, заставил Харренхолл остаться под контролем Драконьего Камня, но без властелина над ним.

Но более серьезным для Дженикса было последнее сообщение от лорда Колрена Блэквуда, на которое указал ему Висенья. Бракены увеличивали передвижение своих войск по своим землям вдоль Ред-Форк, причем некоторые из них находились в опасной близости от земель Блэквуда вокруг Рэйвентри-Холла. Ни для кого не было секретом, что лорд Брэкен был недоволен лордом Эйрионом, а сам Дженикс благоволил Дому Блэквудов за то, что тот первым оказал им какую-либо поддержку, и лорд Брэкен был близким знакомым Эдмина Талли. Однако Джейниксу с трудом удавалось поддерживать мир между Бракенами и Блэквудами, поскольку любая борьба между двумя могущественными домами в речных землях сводила на нет любой прогресс, достигнутый ими в восстановлении региона. Он пытался подкупить лорда Брэкена частью из казны Блэка Харрена, которая все еще была небольшим состоянием, за то, что он совершил что-то необдуманное. Очевидно, подкуп не сработал, и Дженикс проклял себя за то, что думал, что кровную месть можно решить с помощью монет.

К счастью, Дженикс запомнил урок Мастера Хару относительно шпионажа и создал свою собственную сеть агентов, которая действовала по всему региону. Он нанимал слуг, поваров, торговцев, проституток и любых других людей, которые были в тесном контакте с различными речными лордами или кем-либо еще, кого считал важным. Он был осторожен в доверии к торговцам и шлюхам, поскольку они с такой же вероятностью рассказывали своим клиентам, чем они занимались на самом деле, как и шпионили за ними от его имени, если это означало получение большего количества денег. Следовательно, он заплатит им только после того, как они расскажут ему важную информацию, показав при этом, что он без колебаний накажет тех, кто попытается его обмануть.

Именно в это время Дженикс узнал, что одна из нанятых им проституток сказала своему клиенту, Пайперу, что на самом деле она пыталась выудить из него информацию. Ему было легко отрицать, что ему известно о его деятельности, поскольку никто не доверял слову шлюхи, но предательство не осталось безнаказанным. Он пошел в бордель, затащил эту шлюху через заднюю дверь и был готов перерезать ей горло. Однако Висенья сопровождала его и сказала ему придержать свой кинжал, прежде чем она избила ту проститутку до кровавого состояния. Никто из его агентов не знал друг друга, но им и не нужно было знать, поскольку все они слышали о том, что сделала его жена, и поэтому были в курсе.

Однако Дженикс предупредил своих агентов, чтобы они не задавали прямых вопросов и вместо этого уводили своих клиентов дальше. Он платил по полфунта серебра каждому из своих агентов всякий раз, когда они предоставляли ему существенную информацию, и они с Висеньей составили книгу расходов, чтобы отслеживать своих агентов и сколько они им платили. Но они поступили мудро, написав дневник на смеси нихонго и Высокого валирийского, поскольку лишь несколько человек в Вестеросе могли хотя бы немного прочитать последний и ни одного - первый, на случай, если этот дневник попадет не в те руки. Им пришлось принять все меры предосторожности, поскольку самоуспокоенность порождает серьезные ошибки.

Еще одной вещью, которая беспокоила Дженикса, был тот факт, что вооруженную группу Веры, называющую себя "Бедолаги", все чаще видели в приречных землях. Он изучал вооруженное крыло Веры, метко названное "Воинствующая вера" или "Звезды и мечи", где Бедолаги, по сути, были сбродом. Однако их было больше, чем лучше вооруженных Сыновей Воина, и действовали они нечасто, и только их красные семиконечные звезды позволяли следить за ними. Его не беспокоила деятельность Веры в речных землях, но они усиливали беспорядки между септонами, проповедующими против валирийских обычаев семьи, и валирийскими знаменосцами, патрулирующими по всему региону. После того бунта, в ходе которого септон, выступавший против брака Эйгона и Рейнис, был арестован группой солдат Селтигара и Тарареона, активность Бедолаг резко возросла. Он предупредил своих знаменосцев сохранять бдительность, а также попросил лорда Блэквуда отправить своих людей, одетых в простую одежду, для дальнейшего наблюдения за лордами и простолюдинами, которые становились все более несговорчивыми.

Пока Дженикс и Висенья просматривали другие депеши из речных земель, Эйгон и Рейнис продолжали вести дела Драконьего камня со своим отцом, они услышали стук в дверь. "Войдите", - приказал их отец. Но вместо обычного слуги это был Рагэмор Тарареон, и он выглядел бледным.

"В чем дело, Рагемор?" Дженикс встал, обеспокоенный. Он поднял свиток, который Дженикс взял у него из рук.

"Вам нужно прочитать это, милорд", - дрожащим голосом ответил Рагэмор Тарареон.

"Что это?"

"Ты увидишь, лорд Дженикс".

Развернув свиток, Дженикс тихо и медленно прочитал толстый текст. Его глаза расширились от ужаса, а лицо побелело, когда он понял, почему Рагемор Тарареон был таким бледным.

"Ты можешь прочитать это для нас, Дженикс?" Лорд Эйрион попросил его.

Собравшись с мыслями, Дженикс прочистил горло, прежде чем прочитать свиток вслух: