Глава 31
– Тебе нехорошо? – шепотом спросил Ксейден.
– Нет, – ответила я.
Пока мы шли навстречу служителям, мой взгляд метался от одного к другому. Они были разного пола, роста, телосложения и цвета кожи, но их волосы были такими же одинаковыми, как и цвет ряс.
Одна из служительниц на вершине лестницы хлопнула в ладоши, и из-за статуи Данн выскочила стайка детей в светло-голубых туниках и помчалась вверх по ступенькам. Мой взгляд остановился на последней девочке едва ли десяти лет от роду. Темная коса с серебристым кончиком покачивалась у нее за спиной, пока девочка подхватывала на руки ребенка помладше и забегала внутрь храма.
У меня перехватило дыхание.
– Вайолет, – прошептал Ксейден, – ее волосы…
– Вижу.
Я пошатнулась, и он поддержал меня, приобняв за поясницу.
Я жила на свете уже двадцать один год, но еще ни разу не встречала никого с волосами, подобными моим. Неужели и у этой девчушки кончики волос неизбежно окрашивались в серебро, как бы коротко она их ни стригла? Подводили ли ее суставы? Ломались ли ее кости? Мне нужно было это узнать. Мне нужно было это знать.
Кавалерийский капитан прокричал что-то со стены, и над нашими головами пролетел Тэйрн. Все служители разом выхватили клинки, и я вышла из уходящих в штопор раздумий.
– Он сказал: «Я их привел», – перевел стоявший слева от Ксейдена Даин.
Мы выстроились в прямую линию на краю того, что выглядело как театральная сцена. Или зал инструктажа.
«Милые ножики», – заметил Тэйрн.
«Их волосы, – ответила я. – Они в точности как мои».
«Сперва выживи, затем проявляй любопытство. Сосредоточься».
Заскрипел металл, и над самым высоким проходом слева от нас медленно поднялись ворота. Мгновение спустя из туннеля вышли двое.
«Противник Ксейдена?» – поинтересовалась я.
«Разве что он будет драться с пожилым генералом и верховной жрицей».
Мужчина средних лет с седеющими волосами и смуглой кожей носил ту же серебряную форму, что и стражники. Стоявшая рядом с ним светлокожая пожилая женщина была одета в длинную светло-голубую рясу храмовой служительницы, а с ее пояса свисал меч.
Ее прищуренный взгляд скользнул по нам и остановился на мне. Генерал громко сказал что-то на аннбрише.
– Он говорит, что он – командующий стражей. Спрашивает, действительно ли мы просим аудиенции у их королевы, – перевел Даин.
– Скажи им, что это действительно так. И мы последуем всем их обычаям ради этого, – ответила я, взмолившись Данн, чтобы Ксейден действительно был готов пойти на это.
Даин медленно перевел мои слова. Пара начала спускаться по ступенькам, к ней присоединился капитан кавалерии. Капитан что-то доложил, и губы генерала сложились в узкую линию. Он вытащил кинжал и разрезал наплечные ремни на кожаных доспехах капитана.
Зеленая кожа упала на ступеньки, и капитан понурил голову.
– Кажется, его понизили в должности, – прошептала Кэт, стоящая справа от Аарика.
– Понятно без перевода, – согласился он.
Командующий продолжил спуск. Его голос гремел по всей площади и эхом отражался от каменных стен. Даин переводил так быстро, как только мог.
– «Все, чего мы можем добиться, – это смерть, но…» – Даин запнулся. – Проклятье, кажется, он велел выставить самых сильных наших воинов, чтобы они доказали, что мы достойны говорить с их королевой.
Ксейден кивнул:
– Скажи ему, что я готов.
Даин перевел, и командующий дважды хлопнул в ладоши. Из туннеля вышли трое. И пусть их руки были пусты, мое сердце сжалось. Женщина посередине была ростом с Сойера, если не с Даина, а гигантские мужчины по обе стороны от нее возвышались над ней так же, как Ксейден надо мной. Кажется, это были близнецы.
Пробежавший у меня по спине холодок никак не был связан с порывом ветра или солнцем, исчезнувшим за налетевшими грозовыми облаками.
– Может, нам стоит пересмотреть нашу стратегию? – прошептала Кэт.
В кои-то веки я была с ней согласна.
– То, что вы называете стратегией, для них – закон, – заметил Ксейден.
Троица воинов продолжала спускаться позади генерала и верховной жрицы. Мое сердце билось быстрее с каждым их шагом. Такими темпами к моменту, как они доберутся до площади, колибри сможет подстроить взмахи своих крыльев под биение моего пульса.
– Коста! – закричали стоящие вдоль правой стены стражники, и воин справа вскинул свои мускулистые руки.
– Марлис! – заорали стражники по центру, и женщина вскинула подбородок.
– Палта! – Хор голосов слева, и близнец слева хрустнул шеей.
Командующий вскинул руку, и солдаты замолчали. Он заговорил.
– Он спрашивает, Ксейден – наш лучший воин или наш командир, – перевел Даин.
– Почти, но нет. Он спросил, Ксейден – наш лучший воин или наш принц. Не переживай, Аэтос. Слова действительно звучат достаточно похоже. – Аарик выступил вперед и обратился к командующему на, похоже, безупречном аннбрише.
Моя челюсть отвисла. Аарик говорил слишком быстро, чтобы я смогла разобрать что-либо, кроме слова «Наварра».
Но что бы он ни говорил, командующий и жрица остановились. Затем женщина ответила, и ее взгляд снова устремился на меня.
– Ты серьезно? – огрызнулся Даин. – Почему ты не сказал нам, что свободно говоришь на их языке?
– А ты никогда не спрашивал. – Аарик потянулся к рукояти меча и обернулся к нам. – Я сказал им, кто я такой. И что сражаться буду я.
– Ты что? – Мой голос скакнул вверх, как и уровень паники.
– Это мне нужна аудиенция, – ответил он. – Я – не мой отец и не мой брат, и я не буду скрываться, пока кто-то другой… – Он начал вытаскивать меч из ножен.
– Нет! – Я рванулась к нему, но Ксейден успел первым и накрыл руку Аарика своей.
– Принц или нет, ты – долбаный первокурсник, и мы оба знаем, что я уложу тебя в два счета. Твои наставники – не ровня настоящему жизненному опыту. – Ксейден запихнул меч Аарика обратно в ножны. – И да, ты – не твой отец и не твой брат, и именно поэтому ты не будешь сражаться. Нам нужно, чтобы ты жил. Твоему королевству нужно, чтобы ты жил. – Ксейден схватил Аарика за воротник куртки и повернулся, вынуждая принца снова встать в строй рядом со мной. – Скажи им, что я готов.
Проклятье, я не хотела, чтобы они оба сражались.
«Все возможные пути, – напомнила мне Андарна. – Даже если моих сородичей здесь нет, они могли их видеть. Могут знать о них».
«Не думай о темном, – упрекнул Тэйрн. – Наварре нужен союз и солдаты, чтобы защищать границы и освободить всадников для наступления».
В любом случае кому-то придется сразиться.
– То же самое можно сказать и о тебе. – Раскрасневшийся Аарик мотнул головой в сторону Ксейдена.
– Если я погибну, Тиррендор будет в безопасности в руках Боди. – Ксейден понизил голос, и мой желудок скрутился в узел при этой мысли. – Дело не в чести. Считай это своей местью. Вспомни, что я сделал с твоим братом, и расскажи им.
Я побледнела. Ксейден говорил не о Холанде.
Аарик произнес что-то на аннбрише, не сводя глаз с Ксейдена.
Ксейден отпустил его, затем вопросительно посмотрел на Даина.
– Он сказал, что ты – самый сильный, – признал Даин.
Командующий заговорил, и Аэтос перевел:
– Они выбрали твоим противником Косту.
Одного из близнецов. Мой взгляд скользнул мимо Ксейдена, и я увидела, что воин уже стоит посреди площади, рядом со жрицей. Вблизи он выглядел еще страшнее, чем когда спускался по лестнице. Толстая шея. Огромные руки. Радостная угрожающая улыбка. Он был весь увешан оружием, словно ходячий арсенал, шрамы на загорелых руках говорили мне, что он не понаслышке знаком с болью. Мое предположение подтвердилось, когда жрица кольнула Косту в предплечье кинжалом, а он даже не поморщился.
Из раны начала капать кровь, обагрила темные камни как раз тогда, когда первая капля дождя упала мне на лицо. Солдаты позади нас ликующе взревели.
– Такого в книге моего отца не было.
Мое сердце гулко забилось при мысли о том, как эти камни приобрели такой оттенок, и от постоянно усиливающегося страха, что Ксейден, похоже, встретил себе ровню.
– Она идет, – предупредил Даин, и Ксейден повернулся лицом к приближающейся жрице, которая как раз проходила мимо Марлис и Палты.
Бледная татуировка с символом Данн на ее лбу сморщилась, когда она глянула на Ксейдена из-под своих серебристых бровей и протянула руку.
– Прежде чем ты сможешь доказать, что достоин, богиня войны требует плату, – произнесла она на общем языке.
Служительнице, должно быть, не меньше семидесяти пяти. Сколько времени нужно, чтобы подобная татуировка выцвела до неузнаваемости? К горлу подкатил ком. Не было ни единого шанса.
«Сосредоточься», – резко, словно разочарованный профессор, одернул меня Тэйрн.
Ксейден снял двойные ножны и летную куртку, оставшись в рубашке с коротким рукавом. Затем повернулся левым предплечьем к верховной жрице, и та провела лезвием по его коже. Кровь обагрила камни рядом с его ботинками, и я закусила губу. Это было неправильно. Каждая клеточка моего тела противилась мысли, что он пойдет туда один. Ксейден не мог прочитать намерения Косты – у него не было преимущества, которое давала ему вторая печать. Воротник казался мне слишком узким, кожа стала слишком липкой из-за растущей влажности, жара удушала. Я расстегнула верхнюю пуговицу, затем закатала рукава. Вдалеке прогремел гром, словно насмехаясь над моей неспособностью управлять им.
Мне нужна была моя сила. С ней Ксейден не был бы самым смертоносным человеком на этой площади. Этим человеком была бы я. Ксейден оказался здесь из-за меня, и это я должна была сражаться в этом бою.
Ксейден взглянул на меня, затем протянул мне свою куртку.
– Он огромный, – прошептала я, когда наши взгляды встретились.
Я взяла теплую ткань из его рук и прижала к груди.
– Я знаю. – Он просунул руки в ремни своих двойных ножен и застегнул их на груди. – Гаррик разозлится, что пропустил такое. – Он ухмыльнулся, затем обхватил меня за шею и нежно, томно поцеловал в губы. – Я скоро вернусь.
А что, если нет? Даже лучшие бойцы гибнут в бою.
Он так самоуверен, потому что он – лучший.
По крайней мере, я убеждала себя в этом, чтобы замедлить сердцебиение, пока Ксейден шел навстречу Косте. Рядом со мной остановилась жрица, и страх мигом сменился пламенем гнева. Я понимала, что такое сдача тестов, – я всю жизнь готовилась к вступительному экзамену в квадрант писцов, – но это испытание казалось мне таким же бессердечным, как хождение по парапету в День новобранца.
– Ты не согласна с обычаями Данн, – заметила жрица дребезжащим от старости голосом, посмотрев на меня сверху вниз своими расширенными зрачками.
О, просто прекрасно. Одной только Данн ведомо, что они там принимают за этими своими колоннами.
– Я считаю, что это плохое испытание характера, – ответила я.
– И все же характер всегда проявляется при кровопролитии, разве нет? – Жрица посмотрела на меня, затем прошла сначала прямо перед Аариком, оценивающе оглядев его, потом мимо Кэт и в конце обратила внимание на Даина. – Теперь они выберут оружие.
– Он сражается без своего главного оружия. – Я сверлила взглядом спину Ксейдена, пока он приближался к Косте и командующему.
– Пожалуй, ты права. – Жрица бросила взгляд на стену, где настороженно сидела Сгаэль. – Вот почему я решила, что он не должен сражаться в одиночку.
Прежде чем я успела задать ей вопрос, она провела кинжалом по руке Даина, прорезав ткань куртки.
Вот блядь.
Он зашипел от удивления, затем схватился за рану. Кровь сочилась сквозь его пальцы, падая на темные камни.
– Нет! – крикнула я, потянувшись к Даину.
– Боги, – прошептала Кэт.
– Хорошо, – кивнул Даин.
Ксейден обернулся к нам, между его бровями пролегла вопросительная морщина. Я по привычке потянулась к нашей связи, но вновь ощутила вместо нее скорбную пустоту.
– Я запрещаю! – Аарик шагнул ко мне ближе и вытащил свой меч. – Я буду сражаться вместо него.
– Ты не можешь… – Я покачала головой.
«Откуда у всех тут эта долбаная жажда смерти?»
Глаза старой жрицы прищурились от легкой улыбки.
– Видишь? Характер проявляется при кровопролитии. – Она повернулась к Кэт: – Ты чужестранка, твоя одежда отличается от других, однако твое присутствие здесь означает, что они ценят тебя. – Она переключила внимание на Аарика и склонила голову. – Ты – принц своего народа. Ты благороден, но глуп, если считаешь, будто сможешь пережить схватку с нашими лучшими бойцами. Разве ты не понимаешь, что случится с этими чудными зелеными глазами, если ты ступишь на это поле битвы? Но даже если ты смирился со смертью, Данн не выбрала тебя сегодня.
Аарик скрипнул зубами.
– Ты – самая маленькая из всех, – пренебрежительно сказала жрица мне, затем вновь обратилась к Даину: – Таким образом, остаешься только ты, чтобы сразиться плечом к плечу с вашим чемпионом.
– Даин… – Я не могла подобрать слов.
Если с ним что-то случится из-за моих решений…
«А это становится интересным», – заметил Тэйрн.
«Это не интересно, это ужасно», – резко ответила я.
– Я справлюсь. – Даин выскользнул из куртки и протянул ее мне. – Я знал, на что иду, когда согласился отправиться с тобой.
Внутренне я вся сжалась, но лишь кивнула в ответ:
– Будь осторожен.
И Даин направился к Ксейдену, который уже возвращался обратно, чтобы перехватить его на полпути.
– Палта! – выкрикнула жрица, ее голос эхом отразился от каменных стен.
Стражники одобрительно загомонили. Второй близнец шагнул вперед, кровь уже стекала с кончиков его пальцев.
Мой взгляд устремился к последнему оставшемуся воину, Марлис, но, по счастью, на ее скрещенных руках не было свежих порезов.
– Скажи мне, ты сама избрала свой путь? – Жрица перевела свой многоопытный взгляд на меня.
– Моя мать… – начала было я, но затем вспомнила, сколько раз Даин пытался вытащить меня из квадранта, и посмотрела на него и Ксейдена. Они как раз подошли к своим противникам, чтобы обговорить оружие. – Я сама выбрала свою жизнь.
– Что ж, хорошо тогда, что мы не завершили твое посвящение.
– Мое что?
Что они принимают в здешних храмах?
– Но разве ты не скучаешь по храму? Обычно прикосновение вызывает такую тоску, что ты не можешь не вернуться. А может, ты теперь предпочитаешь другого бога? – Жрица, проигнорировав мою вспышку гнева, посмотрела на Тэйрна, затем перевела взгляд на Ксейдена. – Я все еще вижу нас среди твоих возможных дорог, если ты решишь пойти по ней. Данн примет тебя. Еще не поздно выбрать ее.
Я приподняла брови:
– Я выбираю его.
Имела ли я в виду Ксейдена или Тэйрна, мой ответ был неизменен.
– О. – Жрица повертела кинжал в своей скрюченной руке. Капли дождя продолжали сыпаться с неба. – Да будет так. Наша богиня учит, что битвы могут быть как выиграны нашими сильнейшими воинами, так и проиграны нашими слабейшими. И те и другие должны пройти сегодня испытание.
Боль пронзила мое предплечье, и, когда секунду спустя жрица подняла кинжал, по его закаленному лезвию стекала новая кровь.
Моя кровь.
Похоже, мне сегодня все-таки предстоит сразиться.