Роковая ночь

На следующее утро весь дом знал, что лорд провел эту ночь в спальне жены. Слуги перешептывались и сплетничали, обсуждая последние события.
– Прекратите шушукаться, болтливые бабы, – дернула служанок Марта. Хотя сама была на седьмом небе от счастья за молодых.
Наконец-то они перестали бегать друг от друга. И, напевая себе веселую мелодию, начала натирать фамильное кухонное серебро.
– Это отчего ты такая довольная? – со злостью спросила Сисилия.
– Погода радует последними солнечными деньками, – уклонилась от прямого ответа Марта.
– Прекрати петь, у меня болит голова, – фыркнула недовольная Сисилия. От нее также не укрылся тот факт, что Дерек провел эту ночь с Оливией.
Она вся кипела от злости и недовольства.
В последующие дни ее настроение не особо улучшилось, так как Дерек и Оливия каждую ночь спали вместе. Не исключением стали и дневные их уединения. Их перешептывания, улыбки и искрящиеся взгляды все больше раздражали и выводили ее из себя.
Ее планы рушились. Действовать надо было быстрее, пока у них все шатко и зыбко.
Но везение все еще было на ее стороне. И она этим пользовалась.
Воскресным утром, когда все жители деревни и замка собрались в церкви на воскресной службе, Сисилия, как всегда, сидела на почетной скамье семейства Фергисон.
Церковь была достаточно старой. В ней давно не делался ремонт. Белые стены обрели сероватый оттенок. Ставни перекосились и плотно не закрывались. Петли на дверях следовало заменить. Денег, собираемых от прихожан, не хватало для капитального ремонта.
Невестка воспользовалась случаем и наклонилась к уху лорда, обдавая его своим горячим дыханием:
– Дерек, тебе не кажется, что церковь подлежит небольшому ремонту?!
– Пожалуй, ты права.
– Я знала, что ты меня поддержишь в этом вопросе. Давай позже обсудим этот вопрос? – в знак благодарности она положила свою руку на его предплечье.
– Давай.
Запах духов Сисилии так сильно ударил в нос Дереку, что он даже почесал его, пытаясь справиться с этим стойким запахом.
Оливия, сидевшая по другую сторону, жест мужа посчитала за неловкость и смущение, а также желание скрыть значимость их беседы.
Она отметила, что подол платья Сисилии покрывает бедро ее мужа. И сидит она слишком близко к нему. И ищет любой повод, чтобы прикоснуться к Дереку. А особого сопротивления с его стороны она не заметила.
Может, это она накручивает себя? Но Оливия впервые испытала чувство ревности и собственничества.
Это чувство для нее было новое и достаточно сильное.
Слова священника потеряли для Оливии смысл и суть. Ее мысли витали далеко от стен этой церкви. Пытаясь побороть укол ревности, она заставила себя сконцентрироваться на словах священника, который в этот момент говорил о силе ненависти, одолеваемой людьми.
«Час от часу не легче», – сама себе сказала Оливия.
– Что ты сказала? – наклонился к ней Дерек.
– Ничего.
Запах жасмина перебил терпкий запах духов Сисилии. Дерек поймал себя на мысли, что запах жасмина – это самый приятный запах, который он когда-либо вдыхал.
Легкая улыбка коснулась его губ. Так пахнет только его жена.
– Что смешного? – огрызнулась Оливия, не понимая смысла улыбки мужа.
– Ничего, – в тон ей ответил теперь Дерек.
Сделав серьезные лица, молодые отвернулись друг от друга и посмотрели на священника.
Но проповедь утратила для них смысл окончательно.
Дерек был для Оливии загадкой. Она до сих пор не могла предугадать перепады его настроения, а вернее, понять причину его злости вперемешку с весельем. То он улыбается – и весь мир обретает цвета радуги, то смотрит на нее мрачнее тучи, нагоняя холод.
Точеный профиль, волевой подбородок, густые брови, полные губы, непослушные черные волосы и завораживающие глаза. Оливия смотрела на мужа украдкой и любовалась им. При виде его на сердце становилось тепло и приятно. Даже в самые сильные порывы его злости она не испытывала страха перед ним. Желание противостоять обуревало ее в эти моменты, но не страх.
Она отдавала себе отчет, что эти чувства нельзя назвать любовью. Страсть, влечение, новизна – да. Все это больше подходило под это определение.
* * *
После обеда этого же дня Оливия собиралась в деревню к заболевшей жене пекаря. А заодно хотела заехать навестить Кевина и свою маленькую тезку Оливию.
Переодевшись в скромную амазонку для верховой езды, Оливия спустилась вниз и поспешила в конюшню.
Проходя по залу, она опять ощутила на себе чей-то взгляд. Остановившись, обернулась по сторонам – никого не было.
– Марта, – позвала она няню, направляясь в кухню.
– Да, миледи.
– Приготовили то, что я просила для жены мельника и моих любимцев?
– Да. Все готово и ждет вас.
– Чудесно. Запакуйте в корзину. Я подожду.
А тем временем к конюшне спешила Сисилия. Она видела, что там был Дерек, который только вернулся с осмотра полей и хранилища на зиму.
– Дерек, я принесла тебе прохладного молока, – сказала она, протягивая чашу с напитком.
– Спасибо, это очень кстати, – сказал Дерек и принял у нее чашу.
– Я помню, что ты любишь молоко, – промурлыкала Сисилия.
– Да? Я не думал, что ты это помнишь.
– Я очень многое помню.
– Это почему?
– Дерек, ты прекрасно знаешь, почему.
Она вплотную подошла к лорду, положила свою руку на его грудь и посмотрела в его глаза снизу вверх.
– Дерек, все это время я думала только о тебе. Все эти годы. Прости меня.
Лорд молчал. Смотрел на красивые глаза невестки и ничего не видел в них, кроме красивой оболочки. Она его не цепляла, не бередила душу и тело. Не манила к себе, не завораживала глубиной глаз, не дурманила запахом.
Воспользовавшись его молчанием и ситуацией, Сисилия прижалась всем телом к Дереку, запрокинула голову и подставила для поцелуя свои губы, слегка приоткрыв их.
Этим трюком она не раз пользовалась, и он ее не подводил. Уверенная в своем очаровании и не дожидаясь более шага от Дерека, она прижалась своими губами к его губам и запустила руку в его волосы, притягивая к себе. Буквально обвилась вокруг него, заманивая в свои сети.
Дерек ничего не испытал. У него возникло только одно желание – прекратить этот поцелуй и эту близость. Он положил руки на ее талию, чтоб отодвинуть невестку от себя.
Послышались шаги, и в этот момент в конюшню вошла Оливия.
Она стала свидетелем, как Дерек целуется с Сисилий. Его руки лежат у нее на талии. Они плотно прижимаются друг к другу. Сисилия наглым образом запустила руки в его волосы.
Резкая боль в груди остановила Оливию на месте. Она молча смотрела на целующуюся пару, понимая, что ревность разрывает ее на части.
Дерек резко отстранил от себя невестку и увидел в дверях свою жену.
– Оливия? – опешил Дерек, понимая сложность и глупость ситуации. Но не знал, что сказать и как себя вести.
– А вы хорошо смотритесь, – желая скрыть резкую боль и не показаться задетой, сказала Оливия.
– Спасибо, дорогая. Ты так мила, – промурлыкала Сисилия, улыбаясь. Все получилось даже лучше, чем она ожидала.
– Я иногда бываю такой. Но сейчас я либо тебе все волосы повыдираю, либо отойди от моего мужа.
Сисилия опешила на месте, выпучив глаза от такой неожиданной перемены и напора со стороны Оливии. Дерек в душе ликовал от радости. Его жена ревнует и готова за него сражаться. – Томас, – смотря мужу в глаза, она обратилась к оруженосцу, который вошел в конюшню в этот момент, – оседлай мою лошадь.
– Да, миледи.
Сисилия выбежала из конюшни, пряча довольную улыбку. Она свою миссию уже сегодня сделала.
Дерек направился навстречу к Оливии.
– Ты куда едешь?
– Дерек, не утруждай себя ролью примерного и заботливого мужа. Она тебе не идет.
– Оливия, это всего лишь недоразумение. Она для меня ничего не значит.
– Как и я. И все мы вокруг.
– Ты так думаешь?
– Нет. Я в этом уверена. Для тебя есть только ты и то, что ты себе придумал в своей голове. И ты с этим носишься. А меня избавь от этого.
– Ты чего вскипела? От поцелуя, которого я не хотел? Это она сама меня поцеловала, – спокойно сказал лорд.
– Дерек, ты себя вообще слышишь? – Оливия слегка повысила голос, возмущенная словами мужа и его спокойствием. – Она тебя поцеловала. Смешно и слабо верится.
– Ты ревнуешь?
– Ты сбредил? Кого ревновать и к кому?
– Меня к Сисилии.
– Чтобы ревновать, надо испытывать хоть какие-то чувства. Но это не о нас.
Дерек подошел к Оливии, пристально смотря в ее глаза. Они горели злостью и чем-то еще. Он не мог разобрать. Ранее этого не было в ее взгляде.
Оливия вздернула подбородок, но не отвернулась. Она вся кипела внутри, руки сжала в кулак. Он посмел целовать другую и сейчас наглым образом пытается все свести в шутку. Боль щемила душу.
– Ты права. Это не о нас.
– Вот и чудесно. От моего общества я тебя освобождаю.
– Это как понимать?
– Я думаю, ты сам все за нас решил. Нет больше нужды притворяться, – сказала Оливия и вскочила на лошадь, которую подвел оруженосец. – Спасибо, Томас.
– Вас проводить, миледи? – спросил он. Томас с восхищением и благоговением смотрел на хозяйку. Он догадывался, что произошло в конюшне до его прихода. И приклонял колено перед хозяйкой. Она настоящая леди. О такой жене можно только мечтать.
– Спасибо, Томас. Но я ненадолго.
Не оборачиваясь, она выскочила из конюшни.
Дерек молча проводил взглядом жену. Обернулся на Томаса и увидел, как тот с восхищением провожает взглядом Оливию.
Все это время Томас не переставал ей удивляться. Она покорила его своей смелостью, красотой и отвагой еще два года назад, когда не побоялась противостоять самому лорду Фергисону.
– Ты чего это уставился на миледи? – рыкнул Дерек.
Томас часто заморгал, не зная, что сказать.
– Расседлай мою лошадь, накорми и напои ее. Да поживее, – слишком резко приказал он и покинул конюшню, чеканя каждый шаг.
Оливия тем временем рассекала воздух и задыхалась от боли в сердце. Оказывается, ревность – это больно. Слезы текли по щекам, обжигая своим теплом. Она плакала и понимала, что мысль об измене мужа невыносима. И она не согласна делить своего мужа с кем-то еще, даже если брак у них не по любви. Они не клялись друг другу в любви и верности. Обет, данный при венчании, трудно назвать действительным и искренним.
То, что для него было игрой, для нее стало частью души. Для него все игра. Их брак. Его отъезд на два года. Чередование страсти и нежности с отчуждением и обвинением во всех грехах. Их близость для него ничего не значит. Для него все временно. «Пока все устраивает», – как он сказал однажды.
Все закончилось раньше, чем успело начаться.
Въезжая в деревню, Оливия уже немного совладала со своими эмоциями, но печаль в глазах было трудно скрыть.
– Миледи, вы приехали! – обрадовался мельник. – Мы вас уже не ждали сегодня.
– Я же обещала приехать проведать Лизи, – сказала она, соскакивая с лошади.
– Вы так добры и внимательны! Нашему господину очень повезло с вами, – искренне произнес мельник с болью в голосе.
– Что случилось? Как она?
Не дожидаясь ответа, Оливия вошла в дом. Она стала свидетелем, как в лихорадке билась бедная женщина. Лизи уже давно жаловалась на кашель и температуру. И вот вроде болезнь уже стала отступать. Но, как оказалось, улучшение было временным. Лихорадка нарастала, кашель усилился, бледность стала более заметной на фоне горящих глаз и щек. Тело покрылось липким потом.
– Ей стало хуже, – сказала она с тревогой в глазах.
– Да. Нам надо готовиться к худшему, – тихо сказал мужчина, чтоб его жена не слышала.
– Этого не может быть, она полна сил и энергии. Вы поили ее отваром трав, который я вам сказала давать?
Мельник опустил глаза в пол.
– Миледи, я и сын целый день на работе, закончился сбор урожая. И за Лизи некому было присматривать и давать отвары.
– Руди, ну как ты мог так легкомысленно отнестись к самочувствию жены?
– Госпожа, мы думали, она пошла на поправку, – искал мельник себе оправдание.
Послышался глубокий гортанный кашель и слабый голос Лизи с кровати:
– Не ругайте его, миледи. Это я их отправила на работу. Они не хотели меня оставлять. И мне действительно было лучше. Я шла на поправку. Это вот сегодня стало хуже.
– Лизи, родная, не оправдывай нас. Это я, остолоп, во всем виноват, – со слезами на глазах мельник подошел к ней и начал целовать ей руки. Не скрывая слез, он плакал. Слезы текли по щекам крепкого и сильного мужчины.
– Руди, родной мой, все будет хорошо. Не плачь, ты же у меня сильный, и я буду сильной, – искала она слова утешения для мужа.
Они плакали и не стеснялись своих слез. Не боялись показать свою любовь и слабость.
Оливия стала свидетелем проявления настоящей любви между супругами. Они прожили в браке более двадцати лет, но их чувства не остыли.
Оливия не могла спокойно смотреть на отчаянье и боль в глазах супружеской пары.
– Руди, идите на мельницу, я присмотрю за Лизи, – сказала Оливия.
– Но, миледи, как же так? – оторопел Руди, не веря своим ушам.
– Иди. Я побуду с Лизи.
И, не дожидаясь одобрения со стороны мельника, поспешила на кухню заваривать отвар для Лизи.
Весь день она присматривала за больной, отпаивала отваром трав, обтирала лихорадящее тело женщины.
Вечером пришел Вилл, сын мельника. Молодой парень сразу поспешил в комнату матери.
Женщина крепко спала. Кашель немного утих, но жар не отступал.
– Она уснула.
– Миледи, давайте я вас проведу домой, уже поздно.
– Мне лучше остаться возле больной. Я не хочу оставлять ее одну. И ей надо давать специальный отвар из трав каждые два часа. Поэтому, Вилл, сообщи моему мужу, что я сегодня останусь у вас. Вы же не против? – Нет, конечно, миледи, – поспешил заверить ее Вилл. – Но лорд не будет против того, что вы останетесь у нас?
– Нет, не будет, – заверила она его, не уверенная, что он вообще обратит внимание на ее отсутствие.
– Большое вас спасибо, миледи. Мы вам очень благодарны. Что бы мы без вас делали.
– Скажете спасибо, когда Лизи пойдет на поправку.
Парень мялся на месте, не зная, как еще выразить свою благодарность.
– Чего ты ждешь? – спросила его Оливия. – Езжай в замок, пока сам лорд не нагрянул сюда.
Это было ключевым словом. Вилла как ветром сдуло.
Оливия давно заметила, что все жители с опаской и страхом относятся к Дереку.
Его серьезность, строгость и отстраненность держали людей на расстоянии.
Но был и один плюс во всем этом. Все его беспрекословно слушались и спешили выполнять любые его поручения или приказы.
* * *
Весь оставшийся вечер и ночь Оливия не отходила от кровати больной. К ней в помощь пришла соседка Джуди, молодая девушка. Они отпаивали больную отварами трав и обтирали горящее тело. К утру жар отступил. Лизи перестала метаться по кровати и мирно уснула.
Уставшая и не выспавшаяся Оливия вышла на улицу вдохнуть свежего воздуха. Интуиция подсказывала ей, что Лизи пойдет на поправку. Кризис миновал.
Наслаждаясь свежим восходом, Оливия закрыла глаза и подставила лицо зарождающимся солнечным лучам и легкому ветру. Утренняя прохлада успокаивала и тонизировала.
Заботясь о Лизи, она ни разу не вспомнила о ссоре с Дереком и его поцелуе с Сисилией. Ее внутренняя боль отступила на второй план и стала не так важна, как казалась до этого. Когда борешься за жизнь, все остальное кажется не таким важным.
– Госпожа, я вам крепкого чая заварил, – сказал Вилл, неся для нее чашку горячего ароматного чая.
– Спасибо, Вилл. Это очень кстати.
Делая глоток приятной обжигающей жидкости, она была довольна, что эта ночь борьбы за жизнь человека подошла к концу и ее старания были не впустую. Надежда на спасение есть.
– Вы думаете, она будет жить?
– Думаю, да. Но за ней нужен еще уход.
Послышался звук копыт. К дому подъезжал Дерек.
Эту ночь лорд фактически не спал. События в конюшне не шли у него с головы, да еще решение Оливии остаться в деревне и присматривать за больной. Услышав об этом, он тут же хотел ехать за женой. Но Марта его остановила.
– Дерек, Оливия не в первый раз ухаживает за больным. У нее это очень хорошо получается. Она знает, что делать в таких ситуациях.
– Но она собирается там остаться!
– Миледи и раньше оставалась в деревне.
– Она и раньше лично лечила жителей деревни?
– Да. Все знают, что если госпожа приехала к больному, то он обязательно пойдет на поправку. Своего рода, она стала ангелом-хранителем для всех.
– Ангелом-хранителем? Что, и все так считают?
– Дерек, тебя не было много лет. Появление Оливии для всех стало настоящим спасением. Наконец-то здесь появился хозяин. Пусть и в лице хозяйки. Неужели ты до сих пор не понял, что каждый житель уважает, благоговеет и поклоняется перед твоей женой. О такой госпоже можно только мечтать. Она как светлый лучик для нас всех. За нее каждый готов жизнь свою отдать.
Слова няни не шли из головы лорда. Все не только как-то прояснилось, а наоборот, еще больше запуталось.
И сейчас, подъезжая к дому мельника, лорд залюбовался своей женой в лучах восходящего солнца. Восхищался благородным поступком и самоотдачей ради обычной женщины. Покрасневшие глаза и темные круги под ними говорили о бессонной ночи и усталости жены.
Супруги молча смотрели друг на друга, борясь со своими желаниями и барьерами, выстроенными за последнее время.
– Милорд, доброе утро, – с поклоном приветствовал его Вилл.
– Как больная? – спросил Дерек парня, спешивая с лошади.
– Благодаря миледи и ее стараниям маме стало лучше. Жар отступил и кашель уменьшился.
– Я пришлю служанку с замка, чтоб она посидела с больной, – сказал он.
– Милорд, благодарю вас, но мы сами постараемся справиться.
– Служанка прибудет через полчаса. Она присмотрит за больной, – заявил лорд, не обращая внимания на возражения парня. – Оливия, ты устала. Поехали, я отвезу тебя домой. Тебе надо поспать.
– Я сама знаю, что мне надо. И я в состоянии сама ехать на лошади.
Она из крепкого десятка. К ней просто так не подойти, когда она в гневе! – подумал лорд, но сдаваться не собирался.
– Оливия, ты устала. Поехали домой. Прекрати упрямиться.
Дерек был серьезен. Сдаваться и он не собирался.
Чувство ревности, на время забытое у постели больной, опять дало о себе знать. Но у Оливии не было сил сейчас спорить с мужем, да еще на людях.
Обернувшись к Виллу, она проговорила:
– Я поеду домой, переоденусь и приеду позже. Трав для лечения еще привезу. За ночь почти все закончилось.
– Миледи, мы вам очень признательны. Спасибо вам большое. Вы нам ниспосланы с небес.
– Это меньшее, что я могу сделать, – сказала Оливия и направилась к лошади.
Дерек помог Оливии сесть на лошадь. Она не стала на людях сбрасывать его руки со своей талии.
Всю дорогу супруги ехали молча, не желая затрагивать и вспоминать их последнюю сору.
Приехав домой, Оливия поднялась к себе, приняла ванну, укуталась в плед. Присела на кровать и сама не заметила, как сразу погрузилась в сон.
Лорд ее так и застал – сидя спящую на кровати. Все еще мокрые волосы струились по плечам и пледу. На спящем лице пролегла тень усталости.
Она не стала устраивать скандала на людях, хотя он видел, что она злится на него. Случай в конюшне ей был не безразличен. Сдержанность и такт показали ее как настоящую леди, достойную быть хозяйкой всех его владений.
Жена его приятно удивляла. Она отличалась от всех женщин, которые окружали его все эти годы. Она другая. Ему очень хотелось ей верить. Но он гнал эту слабость. Страх быть опять обманутым пророс в него крепко и надолго.
Лорд удобнее положил жену на кровать, укрыл пледом и вышел из комнаты.
– Марта, пусть Оливия поспит хоть несколько часов.
– Но миледи просила через час приготовить травы и свежего бульона для Лизи.
– Я знаю. Пусть поспит несколько часов, а то у нас появится еще одна больная. И кто за ней будет ухаживать? А бульон пусть в деревню отвезет кто-то из слуг.
Не дожидаясь ответа, он вышел из дома.
Мимо Марты не прошла забота лорда о своей жене. Он пытался быть равнодушным, но это у него слабо получалось. В его словах, глазах, поступках все говорило о любви и заботе. – Наконец-то наш лорд влюблен, – сказала Марта сама себе.
– Ты с кем разговариваешь? И в кого это наш Дерек влюблен? – спросила Сисилия, появившаяся неожиданно за спиной Марты.
– Будто ты не знаешь, в кого. Конечно, в леди Оливию.
– Это он сам тебе сказал?
– Нет. Но ты упустила свой шанс. Тебе так и придется остаться лишь вдовой Фергисон.
– Ты на что намекаешь?
– Да все знают, что как только появился Дерек дома, ты метишь на место Оливии. Но у тебя ничего не выйдет. Дерек в твою сторону даже не смотрит.
– Это мы еще посмотрим. А ты, Марта, пока радуйся, недолго тебе осталось здесь хозяйничать в доме, – со злостью фыркнула Сисилия и поднялась наверх.
Проснувшись через три часа, Оливия сначала разозлилась на Дерека, но в глубине души понимала, что он был прав, дав ей немного поспать. В сонном и уставшем состоянии от нее мало будет пользы и помощи.
Собрав травы и провизии, она поспешила в деревню, предупредив, что опять останется там на ночь.
Этой ночью Сисилия решила не упускать выпавшего шанса и поспешила в комнату к лорду, надев откровенный пеньюар на голое тело и распустив волосы.
Постучав, она не ожидала, что дверь сразу откроется. Будто Дерек ждал кого-то.
– Сисилия? Это ты? Что ты хочешь в такой поздний час?
– Тебя не было целый день. И я пришла поговорить с тобой. Можно войти?
– А до завтра твой разговор не может подождать?
– Нет, это важно.
– Входи.
Войдя в комнату, Сисилия начала свою игру.
– Дерек, дорогой, я хотела извиниться за случай в конюшне. Из-за меня у тебя получилась ссора с женой.
Дерек молчал.
– Она тебе не верит. Давай я с ней поговорю? Объясню все, – в невинности потупив глаза, она смотрела на зятя.
Сисилия всегда умела просить прощение и казаться невинной. Это умение ее выручало неоднократно.
– Ты преувеличиваешь сложность ситуации. И мне твоя помощь не нужна. Разберемся сами.
– Дерек, она думает по своему подобию. По своему поведению. Не суди ее строго. И сейчас она в деревне, а не с тобой.
– Ты это о чем?
– Тебя не было здесь два года. Она вела свободную жизнь. Ни перед кем не отчитывалась. Была вольна поступать так, как пожелает.
Улыбка пролегла на лице лорда. Только он знал, что все эти годы она была ему верна.
– Дорогая невестка, не меряй всех по своему подобию. Со мной этот номер уже не пройдет.
Сисилия подошла к лорду и кокетливо заглянула в его глаза.
– Дерек, я люблю тебя. Все эти годы я молилась за тебя и ждала твоего возвращения.
Слова девушки не трогали лорда. Они были для него пустыми и лишними.
– Ты меня с кем-то путаешь. Я не просил меня ждать, и тем более молиться.
– Дерек, я люблю тебя. Я жить без тебя не могу.
– Ты жена моего брата.
– Он умер. Его нет больше.
– Ты выбрала его. А сейчас тебе лучше уйти.
– Ты бежишь от себя и от нашей любви, – с запалом сказала девушка, приближаясь и кладя руки на его плечи.
Дерек снял руки невестки со своих плеч и отошел в сторону.
– Уходи.
– Дерек...
– Сисилия, ты уйдешь сама или мне тебя выпроводить?
– Я уйду. Но я буду ждать тебя. А твоя жена не так безобидна, как хочет казаться. Она все эти годы мечтала обрести от тебя свободу. Ты ей не нужен. И не говори мне потом, что я тебя не предупреждала.
– Что ты хочешь сказать?
– А то, что она не ждала твоего возвращения домой. Ты ей только мешаешь быть полной хозяйкой в этом доме.
– Ты несешь бред.
– Спроси любого в доме, и каждый скажет, что она не ждала тебя. Ты наделил ее властью и свободой. И именно это она хочет вернуть сейчас.
– Откуда такие выводы?
– Посмотри сам на ее поведение. Она ни в грош тебя не ставит. Привыкла все решать сама. Всем продолжает заправлять и хозяйничать.
– Сисилия, ты забываешься и лезешь не в свое дело.
Дерек старался не обращать внимания на слова невестки, но семя сомнения уже было посеяно.
– Чего ты ждешь? Или мне показать, где дверь?
Сисилия покинула комнату, но она не считала себя проигравшей. Еще все впереди.
Эту ночь Дерек опять плохо спал. Его подмывало сесть на лошадь и мчаться в деревню. Узнать, где его жена, с кем она, что делает. Но гордость его останавливала, боялся показаться слабым.
Много лет назад он поклялся, что ни одна женщина больше не будет иметь над ним власти. Горький опыт отложил свой отпечаток на всю его жизнь. Он плотно закрыл свое сердце на замок. Спокойствие души и разума для него стало самым важным. Уже семь лет, как он избегал серьезных отношений. Все связи с противоположным полом были временными, ничего незначащими, пустыми. И ему это удавалось до недавнего времени. Одиночество и свобода – вот его цель и желание.
Но Оливия поломала все его планы и выстроенные баррикады. Она, как вулкан, вторглась в его жизнь. Изменила его привычный образ существования, завладела мыслями. Распалила в нем острое желание обладать ею, быть рядом, слышать и видеть ее все время. Вызвала в нем зависимость собой.
Она, как вьющаяся роза, все плотнее и надежнее обвивает его изнутри. Он готов гнать ее от себя и бежать следом за ней.
Жизнь не научила его учиться на собственных ошибках.