Я ревную к любви?
Он отходит.
- Что за... - бормочет он, глядя на свои руки, словно они ему не принадлежат. - Забудь то, что я сейчас сделал. Просто... просто забудь это. У тебя было что-то на губе.
Я с поразительным ужасом наблюдаю, как Том Каулитц, Ледяной Принц Ист Саммит Хай, слегка краснеет, его щеки приобретают багровый оттенок.
- Ты... ты краснеешь? - шепчу я.
- Нет! Разве ты не чувствуешь температуру воздуха? Невероятно жарко! - резко обрывает он. - Я ухожу и заканчиваю работу. Оставайся и смотри, если хочешь, мне без разницы.
Он зол.
И это не холодная ярость - она горячая и мгновенно закипает поверх его карих глаз и мраморно-идеальных губ. Он толкает дверь и шагает обратно к столу.
Я жду несколько минут, а затем возвращаюсь к своему столику. Он снова улыбается, но его лицо всё еще немного красное, а его смех громче и грубее, чем был. Хотя, кажется, Кайла этого не замечает.
Они едят миндальное мороженое с каким-то печеньем в нем. Кайла пытается покормить его, но он отказывается и бросает на мой столик взгляд, который гласит:
«Если ты заставишь меня есть с её рук, это будет стоить дороже».
Я качаю головой, и он снова становится вежливым, отказываясь от мороженого.
За исключение небольшой вспышки гнева в туалете (Том Каулитц! Вспышка гнева! Слова - антонимы!), всё проходит идеально. Кайла не плачет или не убегает. Когда Том оплачивает счет и предлагает Кайле свою руку, она вкладывает в нее свою, у меня появляется отчетливое ощущение, что этот вечер - самый лучший в её жизни. Я оплачиваю свой счет и жду, наблюдая за ними из окна. Они стоят на тротуаре, погруженные в золотистый свет от фонарного столба выше.
Кайла прислоняется к его руке, смотрит вверх и спрашивает о чем-то. Он замирает, а потом наклоняется, чтобы поцеловать её. Этот поцелуй медленный и мягкий, и она растворяется в нем. Они выглядят идеально - два прекрасных человека на свидании, красиво целуются. Обычно люди смотрятся как свиньи, наполовину пожирающие друг друга, везде слюни и язык, но Том и Кайла слишком привлекательны для этого. Всё выглядит как в кино. Славно они уйдут в закат, чтобы жить долго и счастливо.
И я чувствую... ревность?
Я оборачиваю вокруг шеи салфетку и экспериментально тяну. Это будет замечательная петля.
Я ревную к любви?
С каких это пор?
Когда я вообще об этом заботилась?
НИКОГДА.
Это фальшивое обещание, золотая сказочка для дурачков, то, что не происходит с людьми вроде меня. И вот она я.
Ревную!
Не Тома, нет.
Кайлу.
Я ревную к сладкой любви, которая сияет в её глазах. Она всё еще может чувствовать любовь. Она до сих пор думает, что это замечательная, господствующая, чистая вещь. Даже если это и наивно, все-таки лучше видеть любовь так, нежели как я, будто это ядовитое следует-избегать-любой-ценой болото.
Мне больше не четырнадцать. Я не могу вернуться к этому видению чистой любви. Всё прошло. Навсегда.
Я ревную Кайлу и то, что ей никогда не причиняли боль.
Несомненно, Том-задница несколько раз оскорбил её своим чрезмерным скажи-как-есть рационализмом. Может, Эйвери сказала ей, что у него в больнице девушка, и это тронуло её. Но она не была разрушена изнутри. Над ней не смеялись, не набрасывались, не толкали.
Она всё еще чиста.
Я позволяю салфетке упасть с моей шеи и прижимаю руку ко рту, чтобы остановить внезапный рвотный позыв, поднимающийся к моему горлу.
Больно.
Рана открыта, и мне снова больно, мне нужно домой. Мне необходимо найти темную комнату и свернуться там калачиком, пытаясь забыть.
Я, пошатываясь, выхожу за дверь, позади меня звенит колокольчик на ней. Я едва его слышу. Всё расплывается, и я не могу дышать. Пытаюсь вздохнуть, но в моих легких разгорается пожар, разрывая всё мое тело.
Я дрожу.
Может, я умираю.
Отстойно умирать из-за ничего.
Умирать из-за чего-то глупого и идиотского как любовь.
Здесь Лежит Глупая Маленькая Девочка, Которая Слегла Из-За Обычной Паники И Жалких Рыданий По Любви. Р.S. Купидон Выиграл Этот Раунд, Сука.
Это будет высечено на моем надгробии, на него будут гадить голуби, а подростки будут заниматься на нем сексом, и когда будет всемирное наводнение от глобального потепления, оно потонет, а мои жалкие кости всплывут, я буду бродить как привидение и стонать в уши парочек...
...ты, - сквозь тошноту прорывается голос. - Ты в порядке?
Я поднимаю глаза. Надо мной нависает расплывчатый Том.
И меня элегантно тошнит на его ботинки.