Работает.
После маминого приступа паники, я каждую ночь сплю в её комнате на надувном матрасе.
Выполняю рядом с ней домашнюю работу, когда она читает или дремлет.
Мы едим наверху, так как она не может заставить себя находиться внизу дольше пары минут.
Моя комната начинает казаться мне странной и незнакомой, когда я захожу в нее, как будто я в ней гостья.
Коп снаружи помогает. Когда мама подскакивает посреди ночи, я подвожу её к окну и показываю полицейскую машину, стоящую под фонарем, после чего она успокаивается и ей удается немного поспать.
А я не могу заснуть.
Я бодрствую, прислушиваясь к звукам тяжелых шагов.
Ожидая.
Молясь.
Молясь, что этот ублюдок войдет и даст мне повод перерезать ему горло.
Я жду, молюсь и благодарю любого Бога, который меня слушает. Безымянный может и поступил со мной ужасно, но он не доставил мне столько неприятностей, как этот парень маме. Моя ситуация просто ничто по сравнению с её. Да моя ситуация даже не заслуживает называться происшествием в свете того, что случилось с мамой.
Это случается с женщинами повсюду, каждый день.
Я звоню в школьную администрацию, и мама говорит им, что я заболела, хотя это не так. Она звонит на работу и берет больничный, но к пятнице ей становится лучше, чтобы выйти. По крайней мере, она так говорит. Я ей не верю, хоть и очень стараюсь. Может, если я поверю, то это станет реальностью.
Обычно по пятницам в школе хорошо, но сегодняшний день - дерьмо из дерьма. Каждая часть меня чувствует, как я распадаюсь изнутри. Я едва поспала и не могу сосредоточиться на работе, которую должна наверстать. Я могу думать только о маме: всё ли в порядке у нее на работе, хорошо ли она справляется, не забыла ли съесть приготовленный мной обед. Все мысли о войне с Томом Каулитцем вылетели в окно.
У меня нет тактики, нет сильного желания разоблачить его.
Ничего!
Я опустошена и устала.
И истощена.
Кайла, нервничая, приближается ко мне на перемене. Она прочищает горло, и я привстаю со своего места на траве.
- Привет, - начинает она.
- Привет.
- Что ты делаешь?
- Пытаюсь немного поспать.
- Ох. Плохо спала?
- Да, пару ночей, - соглашаюсь я. - Это просто бессонница. Типичные дурацкие подростковые суточные ритмы.
- Ты отсутствовала.
- Да, я болела.
- Ох, - она прикусывает губу и смотрит на свою обувь, а потом выдает, - мне очень жаль. За то, что я сказала на той неделе. Про тебя, ну, и другие вещи. Прости. Я не знала.
- Все круто. Я тоже была к тебе несправедлива.
- Ну, эм!
- Я была бесчувственной. На счет Тома и к тому, как сильно он тебе нравится. Извини.
Зависла пауза. Затем она протягивает свою руку.
- Давай начнем все сначала? Я Кайла Термополис.
Я трясу её руку.
— Эми. Эми Блейк.
- Ты действительно хорошо справляешься с историей планеты.
- Всемирная история, - улыбаюсь я, когда она повторяет наш первый разговор на вечеринке у Эйвери. Кстати, говоря, о рогатом красном существе с трезубцем. Именно в этот момент заходит Эйвери. Кайла ясно видит её, но в отличие от того, что было раньше, не несется к ней.
Она остается стоять передо мной и продолжает болтать:
- У меня... У меня сегодня вечеринка. Мои родители уехали из города, так что... это просто небольшая тусовка. Будет здорово, если ты придешь. Будут крендельки с солью. И пиньята. Ты даже можешь кого-нибудь побить! Но только если тебе это необходимо. Действительно очень очень необходимо. Как, если бы от этого зависела твоя жизнь, - она ненадолго задумывается. - Вообще-то, не могла бы ты и вовсе никого там не бить?
- Я постараюсь, - смеюсь я.
- Отлично! Начало в восемь, приезжай.
Я смотрю на Эйвери, которая взглядом бросает в меня мечи. Топоры.
- Эйвери придет? - спрашиваю я. Кайла пожимает плечами.
- Нет. Она сказала, что ей нужно разобраться с какими-то делами.
- Ты уверена, что всё в порядке? Она смотрит, как мы разговариваем.
- Я... я не знаю. Ей это не нравится, но я задолжала тебе извинение. Она действительно потрясающая и прочее, но я не позволю ей лишить меня вежливости.
- Точно. Круто! Тогда увидимся вечером.
Кайла торопится к Эйвери, та набрасывается на нее, что-то резко говоря и кидая на меня убийственный взгляд.
***
После школы я роюсь в шкафу, ища что-нибудь классное, и останавливаю свой выбор на черном топе и черной юбке с колготками. Раньше я особо не интересовалась одеждой. Сложно интересоваться модой, когда единственное, что люди замечают в тебе, так это что ты толстая, а не стильная.
После потери веса я не смогла удержаться и культивировала новое удовольствие - одевать свое тело, над которым я так усердно трудилась.
- Ты куда-то идешь сегодня? - мама заглядывает в мою комнату и замечает, что я подвожу глаза. Я робко улыбаюсь.
- Эмм, да. Кайла пригласила меня в последнюю минуту.
- Кто такая Кайла?
- Первый человек в школе, который назвал меня иначе, чем «Новая девочка».
Мама слегка хлопает в ладоши.
- Она мне уже нравится!
- С тобой... - я замолкаю. - Ты будешь в порядке, находясь здесь одна?
- Со мной все будет хорошо, не беспокойся. Когда придешь домой?
- Я...я не знаю. Определенно до полуночи.
- Хорошо.
- Коп всё еще будет здесь сегодня вечером, поэтому тебе не стоит переживать.
Она наклоняется и целует меня в макушку.
- Знаю. Прости, что так тебя напугала. Я вела себя глупо.
Я почти начинаю спорить, что это не глупо, но она гладит мою руку.
- Торопись. Ты ведь не хочешь опоздать.
- Но я хочу! Это заставит всех думать, что я невероятно важная и занятая!
Она смеется.
Я собираю волосы в хвост и хватаю сумочку. Жвачка - есть. Наличка - есть. Тампоны - есть. Никогда не знаешь, когда у кого-то могут начаться месячные, ну, или когда я кого-нибудь ударю, и у него из носа пойдет кровь. По крайней мере, с тампонами я могу быть внимательной к врагам.
К слову о врагах, не знаю, будет ли там Том или нет, и, откровенно говоря, мне плевать. У меня до сих пор нет ощущения войны, и я в настроении покутить. Перед тем как уйти, делаю сытную запеканку из говядины и засовываю её в духовку для мамы. Она машет мне рукой, когда выезжаю с подъездной дорожки.
На полпути к дому Кайлы, она пишет мне сообщение с просьбой захватить красные пластиковые стаканчики. Я разворачиваю машину и газую к ближайшему супермаркету, чтобы приобрести самый важный элемент для всех вечеринок. Всё еще чувствуя себя паршиво, хватаю банку глазури, чтобы перекусить. После потери
сорока килограмм, набрать килограмм или два благодаря оставшимся дерьмовым вкусовым привычкам - небольшое преступление.
- Кстати о преступлении, - шепчу я, когда смотрю в зеркало заднего вида. Я замечаю парочку, которая, выйдя из модного итальянского ресторана, прогуливается по тротуару напротив супермаркета. Парень высокий и с «растрепанными», но очень-идеально-растрепанными-если-вы-меня-понимаете «волосами» - Том Каулитц.
Но он улыбается.
Теплая, нежная улыбка украшает его угловатые скулы, заставляя выглядеть более человечным, чем обычно.
Молодая женщина в меховом пальто, за которое можно умереть, держит его за руку. Знаю, что люди в Носплейнс по большому счету богатые, но эта женщина определенно относится к категории богатых из Колумбуса. Она принадлежит столице, Сиэтлу, Лос-Анджелесу, но ни этому месту. Её волосы идеального рыжего цвета, а губы мягкие и пухлые. Она не более чем на четыре года старше меня. Наверно, дочка какого-то богача.
И тут до меня доходит, что Том работает!