~проклятие или благословение~

Совершенно промокшие, мы вбежали на террасу, и, сорвав с моих губ еще один поцелуй, эльф отпустил меня переодеваться.
От дождя волосы мои на висках стали завиваться, и я с трудом смогла немного обсушить их возле камина, что так удачно разожгли в комнате Эовин служанки. Понимая, что мне не хватит терпения привести волосы в порядок, я, недолго думая, просто подняла пряди от висков наверх, скрепляя гребнем и открывая уши, позволив темной гриве волнами спускаться по моей спине. Надев светлое платье с корсетом, что дала мне накануне Эовин, я торопясь бросилась к двери. И остановилась.
Сердце трепетало, а лицо горело.
Посмеявшись над собой, я отдышалась и, еще раз посмотрев на себя в зеркало, вышла из комнаты. Старалась не бежать.
Возле лестницы меня ждал Леголас. На нем был тот бледно-голубой камзол, что он надевал на пир. А волосы были еще влажные, будто он, как и я, спешил и не удосужился ими заняться.
Сердце предательски бухало в груди, и, протянув руку, я вложила дрогнувшие пальцы в ладонь аранена. Взгляд эльфа светился такой нежностью, что я ног под собой не чувствовала, когда он увлек меня в трапезную.
Леголас подвел меня к столу, где уже собрались наши друзья, и гном, который, нахохлившись, тянул пиво из кружки, вдруг ошеломленно уставился на нас.
- Так! А, что это мы такие нарядные?! Я все пропустил?! Арагорн!
После ужина, спасая от добрых, но смущающих взглядов, аранен увел меня на террасу. И, уходя, я слышала, как гном, с облегчением громко вздохнув, спросил:
- Это чьим же богам я должен изумруд с кулак подарить?
Вечер дышал свежестью и тем удивительным ароматом, что бывает только после дождя, немного терпким и бодрящим. Умытый город засыпал в тающих лучах заходящего солнца. Солнца, что расцвечивало небо огненными полосами и поджигало облака, плывущие у горизонта.
Аранен ласково обнимал меня, целуя завитки волос на висках. Я же, закрыв глаза, положила голову ему на плечо и боялась вздохнуть, лишь бы не развеять это наваждение, этот желанный плен.
- Я ревную тебя, – прошептал вдруг Леголас. - Впервые в жизни я ревную. И это так ужасно… Я даже гному не могу простить того, что ты улыбаешься ему!..
- Как ты можешь меня ревновать? - пробормотала я, не открывая глаз. - Я не твоя.
- Моя. Ты моя, – убежденно сказал Леголас.
Невольно я подняла голову и с интересом посмотрела на аранена. Взгляд твердый, челюсти сжаты, и смотрит на меня так, словно единственное в мире, что важно для него, это убедить меня в этом самом пресловутом – «моя»!
- А мое согласие тебе не нужно? – спросила я игриво и смутилась. Первый раз в жизни, я так заглядывала в глаза и так улыбалась мужчине.
- Я готов хоть сейчас начать вымаливать! – заулыбался эльф, наклоняясь ко мне.
- Ты обидел меня! – выпалила я в то мгновение, когда губы его коснулись моих.
- Я обижал тебя много раз… - оторопело застыл аранен.
- Тогда извиняйся, - кивнула я, испытывая ни с чем несравнимое удовольствие, глядя на растерянного эльфа.
Такого другого, такого моего…
Леголас усмехнулся. Глаза его заблестели.
- Тебя надо было не маргариткой назвать, а репейником!
Я тихо засмеялась.
- Интересное начало, аранен. Продолжай!
Я ждала слов, но Леголас вдруг притянул меня к себе и поцеловал. Настойчиво и нежно, страстно и ласково… Заставляя забыть слова, заставляя забыть, что я вообще умею говорить.
- Прости меня… - выдыхал он, прерываясь на мгновение. - Прости... прости…
И так, пока я не обвила его шею руками.
Нас прервал стражник, который поднимался на смотровую башню. Опешив от такой страстной сцены, он пробормотал извинения и стал, оступаясь, карабкаться по лестнице дальше.
Эльф еще крепче прижал меня к себе.
- Он подслушивает, - прошептала я.
Леголас кивнул, посмотрев вверх.
- Скоро начнет еще и подсматривать, - добавила я.
Аранен засмеялся.
- Пойдем! – он потянул меня за руку.
- Куда? В общий зал? Там не только подслушивать и подглядывать будут. Там еще Гимли советами замучает!
Аранен снова рассмеялся и притянул меня к себе.
- Никогда не перестану удивляться тебе! – прошептал он, поглаживая мою спину.
Эта ласка и теплые губы Леголаса заставили меня забыть о рохирриме, по крайней мере до тех пор, пока тот, засмотревшись, чуть не свалился нам на голову.
Утро застало нас на террасе. Мы смотрели на краснеющее, будто в смущении, небо. На мягко шевелящуюся в предрассветной дымке траву, что бесконечным морем стелилась до горизонта. На темные тучи, что собирались там, возле Мордора.
Укутанная в плащ эльфа и согретая его объятиями, я все равно вздрагивала, глядя на них. И даже губы Леголаса, что легко касались моего виска, не могли унять эту дрожь.
Что-то поздно я позволила чувствам завладеть мною. Времени на маленькое счастье совсем не осталось.
Гимли был подозрительно свеж и доволен. Хитро посматривая на меня, он начал проверку за завтраком.
- Передай мне соль, остроухий!
Аранен, что так ласково смотрел на меня, вскинул брови и взглянул на гнома.
- Ты не выспался, Гимли? – вежливо спросил эльф. – Что так воинственно с утра?
Я прыснула. Арагорна выдали губы, что дрогнули в попытке улыбнуться. А Мэрри просто закашлялся над кружкой с элем.
Гном покраснел, как свекла.
- А у него повышенная воинственность и плохой сон с Изенгарда, - ляпнула я. – Ты разве не в курсе?
От сказанного рот у меня сам собой округлился.
Арагорн не выдержал и засмеялся. Мэрри фыркнул и на этот раз облился элем.
Гимли вымученно улыбнулся. А эльф вдруг сам покраснел и сердито оглядел нас.
Нас спасло появление стражника со смотровой башни.
- Зажжен маяк Амон Дин!
Гондор позвал на помощь.
Сбор войска был назначен в Дунхарроу, куда мы должны были перебраться уже сегодня к вечеру.
Во все стороны были спешно разосланы гонцы, созывающие всадников Рохана на войну. Сколько их придёт, не знал никто. Многие районы страны настолько пострадали от нашествия орков, что обезлюдели. Другие едва могли сами себя защитить. Но король Теоден был полон решимости, несмотря на свой недавний отказ, выдвинуться на помощь Гондору.
Арагорн заражал всех энергией и воодушевлением. Одна мысль, что Рохан идет на помощь, заставила светиться его, усталые от невеселых дум, глаза. Гном кровожадно точил секиру, а мы с Леголасом, переглядываясь, проверяли свои луки.
Мне преподнесли странный подарок. Меч Халдира.
Гимли забрал его, прежде чем моего друга погребли с остальными эльфами у Хельмовой пади. Отдавая меч мне, гном хмурился.
- Это тебе пригодится, кусочек мой мраморный. Этот меч вкусил орочьей крови. Но, сдается мне, не напился. Орки разбегались при виде тебя с ним в руках…
Я взглянула на аранена, что так печально смотрел на нас.
Он не был против.
Я сидела на террасе, держа в руках меч, и смотрела на суету, что царила в городе. Печаль владела мной. Меч, что так долго принадлежал Халдиру, лежал в моих руках. Меч, к которому никогда больше не прикоснутся его руки. И лишь моя память отделяла его от бездны забвения.
Подошедший Леголас опустился рядом. Некоторое время эльф, как и я, следил за сборами людей.
- Ты любила его? – наконец, спросил он.
- Он был мне другом, - ответила я и добавила: – И да. Я любила его.
Я посмотрела на Леголаса, который чересчур заинтересованно смотрел на рохирримов, будто боясь взглянуть на меня. Я видела, как сжались его губы.
- Но не так, как он хотел бы… - прошептала я. – Совсем не так.
Аранен со смятением посмотрел на меня.
- Но вы были помолвлены!
- Нет, - я опустила глаза. - Я уже тебе говорила когда-то. Это шутка.
Я покраснела, вспоминая, что было после этих слов.
- Просто, когда мне было лет пять, в Лориэне была большая свадьба. Я была под впечатлением и заявила, что хочу замуж… И с тех пор, Румиль и Орофин, братья Халдира, дразнили меня. Им казалось это смешным… - я печально улыбнулась. - Мама говорила, что когда я буду выходить замуж, она даст мне свою диадему, и я непременно буду выглядеть эффектнее, чем та невеста, что так поразила меня…
Я задумалась, теребя браслет на руке, и, прислонившись к плечу Леголаса, не заметила, как руки эльфа обняли меня, а глаза следят за моими пальцами, перебирающими крошечные листочки.
- Он любил ее, - вдруг сказал Леголас.
- Кого? – не поняла я.
- Гвилвилет. Твою мать.
Я в недоумении посмотрела на аранена.
- Кто? – наконец, спросила я.
Эльф, не глядя на меня, тихо сказал:
- Мой отец. Он любил твою мать.
Я не верила своим ушам. Таур Трандуил любил мою мать?
- Он был так… Он уверен, что она предала его, – слова аранена падали между нами. - Он отверг ее как изменницу, как… - было видно, что Леголас подбирает слова, - жену, что изменила королю.
- О чем ты?! О какой измене ты говоришь?!
Леголас недоуменно посмотрел на меня.
- Все шло к свадьбе... А она вдруг предпочла ему человека… И он не смог это… простить.
Я отпихнула аранена.
- Как это оригинально у вас у мужчин выходит, - сердито сказала я. – Предпочла! Если, например, меня изнасилует орк, ты скажешь, что я предпочла его тебе? Хотя от вас, лихолесцев, можно всего ожидать!
- Не понял, - ошарашено произнес Леголас.
- Я говорю о том, что мою мать изнасиловали.
- Но…
- Да, я знаю. Она как-то это пережила и зачала ребенка, не желая того… Я не знаю, кто мой отец, и мое рождение стало причиной гибели матери. И это мое проклятье. Это и извращенный ум эльфов Лихолесья!
Леголас был совершенно ошеломлен. Только это помешало мне уйти сразу.
- Но тогда… - прошептал он, - отец…
- Был не прав? – сердито досказала я за него. – Да! Твой отец эгоистичная скотина!
- Полегче! – нахмурился Леголас.
- Хорошо! Просто скотина! Насмешки и косые взгляды в свою сторону он превратил в ненависть и презрение к ней! Виртуозно! Понимаю, почему он король! Не могу только понять, за что она его так любила?!
- Любила? – задумчиво переспросил аранен.
- Да, - слезы потекли по моим щекам. - Она смотрела на того уродливого оленя! Его оленя! Который был вырезан на стене нашего флэта, и улыбалась! – голос мой сорвался и охрип. - Жизнь уходила из нее по капле, а она лишь улыбалась…
Леголас вдруг притянул меня к себе и крепко обнял. Он гладил меня по голове и шептал какие-то слова, пока, тяжело дыша, я пыталась справиться со слезами. Как он нашел нужные слова, я не знаю, но мне стало легче.
Я застала Эовин за сбором вещей.
С интересом я взглянула на мужской костюм и кольчугу, которые девушка укладывала в корзину. А также на длинный широкий рохирримский меч.
Эовин вспыхнула, заметив мой интерес. Но я лишь отвела глаза. Я еще не забыла наши слезы в Хельмовой пади, и ту стойкость, которую проявила девушка. Она была вправе сама выбирать свою судьбу. Как и я.
Король Теоден и вся гвардия выступили на Дунхарроу. Естественно, вместе с ними и мы. Гимли ворчал и ерзал на своем скакуне, которому не очень нравился его всадник. Но в кои то веки мой друг не обращал на это внимание. Его волновало другое.
- Хотел бы я собрать легион свирепых гномов в полном вооружении! - наконец, выпалил он.
- Не беспокойся, Гимли, война сама придет к ним, - тихо сказал эльф, помогая мне сесть в седло.
Не то, чтобы я нуждалась в этом, но я точно желала, чтобы аранен лишний раз дотронулся до меня. Ласково взглянув в мое улыбающееся лицо, Леголас погладил меня по колену и легко прыгнул на своего коня.
Гном вдруг заулыбался и, как только аранен отъехал к Арагорну, наклонился ко мне, чуть не вывалившись из седла.
- А что, бриллиантик мой, вы с эльфом основательно помирились?
Я вспыхнула и засмеялась.
- Ты о своем безмятежном сне беспокоишься?
- Да я не о себе! Я о тебе, мифриловая моя, волнуюсь! Эльф же такой… непреклонный что ли! Упертый… И ягодицы у него каменные! Куда ему понять такой нежный изумрудик, как ты!
Я засмеялась. А что - я податливая, со всем соглашаюсь и попа у меня мягкая? Тебе-то, гном, откуда знать?
- Хотя, - протянул Гимли с хитрой улыбкой, - смотрит он на тебя так, что лично мне дурно становится!
Я покраснела.
- Гимли!
А гном уже не мог остановиться:
- Да и у тебя глаза так горят, что на нем скоро одежонка тлеть начнет!
Я сердито зашипела:
- Гимли!
- А что, Гимли?! Есть справедливость на этой земле! – хохотнул гном. - Теперь его очередь пугаться взглядов!