4
Солнечное утро в бейлике начиналось спокойно, но в воздухе витало предчувствие важного разговора. Природа будто затаила дыхание. Птицы пели тише обычного, ветер дул мягче, и даже дети, играющие у ручья, остановились, словно почувствовали: сегодня будет решено нечто значительное. В большом шатре, украшенном коврами ручной работы, вышивками, на которых были изображены сцены битв рода Каыи, и знаменами с его символикой, собрались старейшины. Седовласые, опытные воины сидели полукругом, молча. Их взгляды были сосредоточены на сидящем в центре — Османе Бее. Он сидел с прямой спиной, руки на коленях, лицо — сосредоточенное, с тенями размышлений. В глазах — огонь, который не погас ни после сотни битв, ни после десятков потерь. Его молчание говорило больше, чем громкая речь. В шатёр с достоинством вошли Орхан и Алаэддин. Их шаги были ровными, но в каждом движении чувствовалось напряжение. Как перед боем. Они остановились у входа, склонив головы, выказывая уважение.
— садитесь — спокойно произнёс Осман. Его голос, как сталь: твёрдый, но не резкий. Братья опустились на ковры напротив отца. Мягкая ткань не смягчила напряжения. Между мужчинами повисло молчание. Оно было тяжёлым, как облако перед грозой. Мустафа Бей, старейшина с глубокими морщинами, скрестил руки на груди и медленно проговорил.
— мы видим, как вы растёте не только как воины, но и как мужчины но теперь наступает пора, когда сила руки уступает силе сердца
Хусейн бей, поглаживая бороду, добавил.
— у воина два долга один на поле брани, другой у семейного очага вы уже доказали первое теперь пришло время доказать второе.
Орхан нахмурился, чуть приподняв бровь
— вы хотите, чтобы мы остались в бейлике — Осман не сводил с него взгляда.
— мы хотим, чтобы вы стали опорой для своих жён Амира и Холофира носят под сердцем продолжение нашего рода пока дети не появятся на свет, ваш долг быть рядом — тишина стала ещё гуще. Даже пламя в лампах шатра затрепетало иначе. Алаэддин перевёл взгляд на брата, потом — на отца. Его голос прозвучал твёрдо.
— ты дал нам жизнь, отец мы не ослушаемся я останусь ради Амиры ради моего ребёнка
Орхан глубоко вдохнул, будто что-то внутри него сражалось — долг, воля, привычка быть на поле битвы. Но потом, медленно, сдержанно.
— я тоже сын, дочь это наша кровь мы будем рядом до конца
Мустафа ага кивнул с одобрением.
— быть рядом с матерью своего ребёнка это не слабость, а самая великая сила запомните это, сыновья Осман
Под смоковницей, у шатров, где тени ложились на траву узором, женщины заметили приближающихся мужчин. Холофира первой подняла голову, заметив знакомую фигуру. Сердце её замерло.
— что-то случилось — спросила она, вглядываясь в лицо Орхана. Он не ответил сразу. Подошёл, остановился, будто собирался с духом, и только потом мягко обнял её за плечи.
— мы остаёмся до рождения и дольше, если нужно — Холофира выдохнула, как будто весь день держала дыхание.
— ты не представляешь, как я благодарна тебе я думала вдруг ты опять уйдёшь
— не уйду — прошептал он — ни сегодня, ни завтра
Амира подошла медленно. Её руки были сложены на животе. Она смотрела на Алаэддина, будто хотела быть уверенной, что это не сон.
— ты действительно останешься — спросила она. Алаэддин подошел ближе, его глаза были полны решимости и нежности. Он мягко коснулся щеки Амиры, его рука была тёплой, как обещание.
— до последнего дня — сказал он, его голос был тихим, но уверенным — я не уйду, пока ты и наш малыш не будете в безопасности
Амира посмотрела на него, и её сердце наполнилось невероятной благодарностью и облегчением. Она прикоснулась к его руке, а затем, как будто понимая, что теперь всё будет иначе, прошептала.
— тогда я не боюсь ничего ты дал мне силы
Они стояли так, рядом, забыв обо всем, что было и что ещё будет. В этот момент время как будто замерло. Вокруг них мир продолжал двигаться, но для них он остановился — и всё, что было важно, это то, что они рядом.
Вечером, когда багровое солнце начало опускаться за горизонт, сжигая небо своими огненными лучами, у большого костра собрались все близкие. На воздухе висел запах пряностей и тушёного мяса, а смех был слышен из шатров, когда все собирались в круг. Амира сидела рядом с Алаэддином, её тёплая шаль мягко покоилась на её плечах, а рука была крепко сжата в его. Она смотрела на пламя, но мысли её были далеко, в будущем, где её малыш, их общий малыш, родится и станет частью их великого рода. В её глазах отражались мечты, надежды и лёгкая тревога.
— интересно, на кого будет похож наш малыш — задумчиво сказала она, гладила живот. Алаэддин взглянул на неё, его глаза тонули в её взгляде, и он ответил с улыбкой.
— пусть возьмёт твой характер в бою и мою любовь к тебе сильный, стойкий, решительный, и всегда будет стоять за своё
Амира улыбнулась, и её сердце наполнилось теплотой. Она знала, что это будет не просто ребёнок, а продолжение всего того, что они с Алаэддином построят вместе.
— тогда он станет сильным и упрямым — засмеялась Амира, её глаза сверкали — или она
Алаэддин подмигнул.
— девочка, которая будет спорить с дедом Османом это надо будет видеть
Смех Амиры звенел в воздухе, и, кажется, даже звезды на небе слушали их разговор, отражая свет их радости. В это время к костру подошли Бала и Малхун, и, как это часто бывает в их семьях, разговор о детях не мог обойтись без живого спора.
— я уверена, у моего внука будет нос, как у Османа— гордо заявила Бала, её глаза сверкали, а в голосе звучала уверенность — посмотрите на Амиру, значит он уже сейчас упрям, как его дед
Малхун тихо усмехнулась.
— не спеши, Бала мой внук будет тихим, сдержанным как Осман в юности, когда ещё не спорил с каждым
— ах, значит, ты намекаешь, что он теперь спорщик — с вызовом спросила Бала. Осман, сидящий неподалёку, усмехнулся и вмешался.
— похоже, у нас будет не один спор, когда дети родятся но пусть их будет хоть десять я горжусь каждым
Смех раздался и на лице Османа отразился свет. Он не был старым человеком, его взгляд всё так же был полон огня, его душа всё так же горела за будущее своего народа, за будущие поколения. Холофира, услышав эту шуточку, повернулась к Орхану и, задумчиво улыбнувшись, спросила.
— а если у нас будет дочка с твоим упрямым лбом
Орхан нахмурился, притворно раздражённый, но в его глазах искрился свет.
— мне придётся подчиниться двум женщинам сразу — буркнул он, но его голос был полон мягкости и обожания. Тогда в шатре, как будто в ответ на его слова, внезапно поднялся ветер, и полог шатра слегка задёргался, как будто вестник будущих перемен прошёл мимо. И именно в этот момент полог шатра открылся, и в проём вошёл всадник, усталый и покрытый дорожной пылью. Он остановился на мгновение, оглядывая собравшихся, и его лицо выражало тревогу. Его слова были короткими, но тревожными.
— примите прощение за вторжение я от Мирзы Бея весть важна
Все присутствующие, услышав это, молча поднялись, и взгляд Османа стал напряжённым. Он знал: если пришёл посланник с такими новостями, значит, что-то произошло.
— говори — произнёс он твёрдо. Всадник наклонился, его глаза не сводились с Османа.
— Джавид Бей пропал — сказал он — его отряд был атакован в горах остальные выжили он исчез уже восемь дней нет ни слуха, ни вести
В воздухе повисла напряжённая тишина. Вся эта весть словно окаменела в воздухе, и только сердце Амиры сжалось от боли. Она едва успела сдержать слёзы.
— нет — выдохнула она, её голос был еле слышен — он не мог он жив он должен быть жив
Алаэддин шагнул вперёд, обнял её, стараясь удержать её от паники. Его слова были полны решимости:
— мы найдём его обещаю.
Орхан встал, его лицо стало суровым, глаза твёрдыми.
— я тоже иду он наш брат и мы его найдём
Осман встал, его взгляд был полон решимости и уверенности.
— возьмём лучших людей Джавид Бей будет найден это слово Бея
Бала, стараясь успокоить Амиру, подошла и обняла её. Её голос был мягким, но в нём звучала непоколебимая вера.
— он вернётся, дочка не позволяй страху одержать верх Джавид — сильный ты верь
Амира подняла лицо, слёзы блестели в её глазах, но в её голосе звучала твёрдость.
— он жив и если кто посмеет причинить ему вред я сама пройду сквозь горы и приду за ним
Тишина снова опустилась на всех. В этом взгляде было всё. Всё, что она была готова сделать ради своего брата. И все знали, что если кто и может найти Джавида, так это она.