5. Сыгранная роль
You're my favourite kind of night.
(Ночи с тобой – мои любимые)
The Weeknd
***
Смытый макияж, красное лицо и одержимость, плескающаяся в глубине зрачков. Меня охватил острый, непреходящий страх. В горле застрял комок паники. В состоянии аффекта нервы могут сыграть злую шутку, вплоть до причинения вреда себе или покушения на убийство.
— Смотрю, ты зачастила сюда заходить, подруга, — она ставит руки по обе стороны моих бёдер, опираясь на край стиралки, и вжимает меня в бытовой предмет так, что тот начинает отъезжать назад, громким стуком соприкасаясь с плиткой на стене, — Чего глазки вылупила? Ещё и в шмотки мои нарядилась.
Озаки опускает глаза вниз, заливаясь дикой злостью оттого, как хорошо на мне сидит её одежда, и показушно оттягивает рукав домашней футболки, что где-то в области плеча слышится разрыв ниток.
— Ещё чуть чуть, и будешь жить здесь, да?
Флорес выглядела нездоровой, отчаяние сводило её с ума. Или это была лишь жалкая игра, попытка отвести от себя подозрения? Она казалась обезумевшей, несчастной девушкой. Или, что ещё хуже, абсолютно трезвой, прекрасно осознающей последствия. Зачем она так изводит себя? Не может отпустить? Или её душит чувство вины? Она рассмеялась сквозь истерику.
Бессмысленно было начинать эту войну против братьев-садистов. Взгляд пронзил меня так, сколько позволял небольшой рост.
— Считаешь себя лучше, да? Думаешь, вытянула золотой билет? — сложно было описать весь спектр эмоций. Злость, несправедливость, боль. Необъяснимая вовлечённость. Она ткнула туда, где след оставался ярче всего.
В моё чувство собственного достоинства.
— Ты что несёшь? — шепчу в недоумении, ведь не понимаю, почему от девушки исходит такая агрессия, и вскидываю брови вверх.
— А ничего... — она ослабевает хватку и сжимает челюсть, — Вали отсюда, а если припрёшься в следующий раз, то разговаривать будем по-другому, поняла?
— Если ты не хочешь прямо сейчас остаться с чемоданом на пороге, то лучше придержи язык за зубами, золо́вка.
— Ты мне не родня. От греха подальше таких надушенных куртизанок... — выплёвывает она, перебирая кончиками пальцев волнистые пряди бледно-розового окраса.
— От греха подальше себе друга заведи с заднеприводным джипом, он точно никогда тебя в ЗАГС не поведёт.
Она отрывает руки от стиральной машины, недовольно вздохнув, и покидает пределы ванной комнаты, напоследок кинув в мою сторону бешеный взгляд, от которого начинает казаться, что она и убить с лёгкостью способна. Да, надо быть таким человеком, как она: порядочным, незлобивым, скорее дать обмануть себя, нежели обманывать самой. Только такие люди благословенны.
По пути домой летаю в своих мыслях, совсем не поддерживая диалог с провожающим Раном, и в таком новом поведении с моей стороны, он задаёт вопрос:
— Мэй, в облаках витаешь?
— Что? Нет, я слушаю... — слегка приподнимаю уголки губ и перевожу взгляд на него, коротко вздыхая, — Просто задумалась.
Естественно, я пока не рассказывала ему про поведение Озаки, так как пока непонятно, что послужило для неё причиной такой агрессии, ведь плохого я ничего не делала, или может она просто не захотела одалживать свои вещи? Так бы подумал настоящий дурак, а я почти догадалась, почему она так себя ведёт, однако доказать этого нельзя. Пока нельзя. К тому времени я уже понимала, что неугомонная и отважная натура Рана всегда ищет какого-то исхода, и находит его в борьбе с ненастной погодой и вообще в любых волнующих впечатлениях, которые ему новы; и такое поведение не удивляло.
18:45
Ран, уставший после изнурительных заданий в организации, заходит домой под ручку с братом, который через пару минут уходит в душ, и старший проходит в свою комнату, захлопывая дверь, однако она закрывается не до конца, оставляя маленькую щель, через которую что-то да увидеть можно.
— Ран? — Озаки подходит к двери его комнаты и вытягивается струной возле неё, рассматривая маникюр, — Можно войти?
— Нет, — совсем холодный, но спокойный ответ доносится за дверью, заставив девушку остолбенеть возле комнаты, однако ей так хотелось проникнуть в неё и постоять ближе с переодевающимся мужчиной, но, к сожалению, нельзя.
— Хорошо, я постою тут... — девушка стоит возле двери и носком вырисовывает узоры на ковре, краем глаза замечая маленькую щёлочку, из которой виднеются лучи приглушённого света.
Она резко переводит взгляд, кое как устремляя его вглубь комнаты и прищуривается, когда глаза приковывает большое зеркало, отражением которого является мужская точёная фигура, неописуемо красивая и рельефная.
Такое можно увидеть наверное только в мужских журналах, но один обладатель такого тела стоит в парочке метрах от неё, а прикоснуться к нему она может только во сне. Остаётся только мечтать и смотреть, погружаясь в свои мысли. Грязные и не очень.
Ран стягивает с себя футболку, встряхивая короткие волосы, откидывает вещь в сторону и до хруста в шее наклоняет голову в разные стороны, тяжело выдыхая.
Вечерние лучи солнца, проникающие в комнату сквозь занавески, ложатся на мужской торс и словно играются с усыпанными татуировками мышцами, пока Озаки парит в облаках и завороженно рассматривает через зеркало чужую фигуру, облизывая губы.
Но рано или поздно это должно закончиться, и вид на торс Рана прекращается ровно тогда, когда он надевает домашнюю футболку и идёт к двери, заставляя девушку отлететь от двери и снова перевести глаза в пол.
— Дверь подпирать собой совсем необязательно, — парень идёт на кухню и наливает холодную воду в стакан, делая несколько больших глотков.
— Может погуляем? — говорит очень прерывисто и смущённо, словно никогда до этого не разговаривала с людьми, — На улице погода хорошая.
— У меня планы на вечер, — он убирает бутылку с водой в холодильник и разворачивается к расстроенной «сестре», сухо проговаривая, — Сходи с подружками погуляй.
— Дай угадаю, снова к Барнес пойдёшь? — раздражённо произносит она и не сводит глаз с Рана, который вообще не обращает на неё внимание, — Почему ты со мной такой злой, а с ней вон какой любезный?
— Она больше не Барнес. Она – моя жена, — отрезает Ран и покидает пределы кухни, шагая в освободившийся душ, в то время как недовольная «сестрёнка» хвостиком плетется за ним, — Прекрати злить меня своим буйным поведением. Мэй твоя двоюродная невестка, имей к ней уважение, как к полноправному члену нашей семьи.
Ран с первых дней добр к ней, спокоен и ласков, даже с малых лет придумал милое сокращение имени на «Ози», однако это не сравнится отношением к жене, и, видимо это сравнение не даёт ей покоя, злит и обижает. Но разве дело только в этом?
— А ты в курсе, что она... — тянет последнее слово и не знает, что придумать, и берёт самый идеальный беспроигрышный вариант, который по её мнению, прокатит на все сто процентов, — Сошлась со своим бывшим?
Он резко поворачивает голову в её сторону и замирает на месте, полушёпотом проговаривая недоуменное: «Что за бред?».
— Да-да! С бывшим сошлась, чтобы разорвать брак с тобой. Она мне по секрету рассказала! — она скрещивает руки на груди, наблюдая за тем, как брат меняется в лице и погружается в свои мысли, — Вот видишь, какая она! Видишь, как с тобой поступает!
— Это правда? А то ты как-то не сильно меня убеждаешь.
— Конечно, я разве когда-то врала тебе? — и в правду, никогда. Она всегда, когда оказывается рядом с братом, милая и добрая, редко доставляет проблемы, поэтому её репутация в его глазах безупречная.
Он, к своему же сожалению, видит в ней ангелочка, который никогда не обманет братьев. Но этот ангел маска настоящей Озаки Флорес, что скорее является воплощением коварного дьявола.
— Может быть, ты будешь её вечно любить, но, может быть, не будешь с ней всегда счастлив...
Хайтани уже был далеко и скрылся за дверью своего кабинета, с каждой секундой всё сильнее заливаясь злостью.
Что это? Ревность? Или прилив негативных эмоций, потому что наступаешь на одни и те же грабли, вновь начав встречаться с тем отбросом, что недавним ужасным поступком разбил сердце его любимой женщине?
И только он сам знает ответ на этот вопрос.
«Какая... славная...» – подумал он, и тотчас забыл о ней.
00:35
Готовлюсь ко сну, выключаю свет и размеренно иду к себе в комнату, как в дверь раздаётся длительный звонок, который режет слух, совсем не прекращается и дико пугает, ведь в гости я совсем никого не жду.
Чувствую, как сердце уходит в пятки, и тихо, переплетая ногами, крадусь ко входной двери, в которую продолжают без остановки звонить, параллельно стуча.
Поднимаюсь на носочки, и чуть прищурившись, заглядываю в дверной глазок, видя в нём Рана, отчего облегчённо выдыхаю, открываю дверь и впускаю его внутрь.
И спустя пару секунд я замечаю, что муж прилично выпил. Кажется, вся беда его характера заключалась в том, что думал он о себе несколько выше, чем позволяли его истинные достоинства.
— Почему не предупредил, что придёшь? Ещё и на звонки не отвечал, — захлопываю входную дверь и поворачиваю металлическую задвижку, переводя сонный взгляд на него, — Ты меня напугал.
— Не ждала? — и тут я буквально врастаю в пол, ведь такого Рана вижу впервые, — Или я прервал чьи-то утехи?
— Ты о чём? Не выспался? — меняюсь в лице и вопросительным взглядом бегаю по чужим глазам, видя в них лишь злость, — Почему ты пьяный и какие ещё утехи?
— Играешься с моими чувствами?
— Да о чём ты? — чуть ли не срываюсь на крик, ибо он говорит какими-то ребусами и загадками, что начинает пугать, и разворачиваю его лицом к двери, старательно, но тщетно пытаясь сдвинуть с места, — Как будешь трезв, тогда и поговорим!
Он разворачивается и резко хватает меня под бёдра, вмиг поднимая вверх и зажимая меж собой и дверью, вынуждая крепко окольцевать талию ногами, дабы хоть как-то удержаться.
— Сошлась со своим бывшим? Он до сих пор не сдох? — заглядывает в мои глаза, в которых можно лицезреть всё, за исключением положительных эмоций, — Так ещё и развестись захотела?
— Что за бред ты несёшь? — пытаюсь оттолкнуть Рана, от которого несло перегаром, уложив ладони на его плечи, но он после всех этих махинаций вновь укрепляет и без того сильную хватку, не оставляя ни единого шанса на «побег», — Кто сказал это тебе это враньё?
Муж бегает взглядом по мне и в сотый раз меняется в лице, приходя к выводу, что сестра из-за своей нелюбви ко мне решила соврать. В яблочко.
— Ты ни с кем не сошлась? — он растерялся.
— Я даже не знаю, жив ли он сейчас! — снова отталкиваю от себя пошатнувшегося Рана, и пока тот начинает остывать и приходить в себя, неподдельной злостью заливаюсь уже я.
Ран мельком прокручивает в голове поведение Озаки, все её слова, где она недовольно высказывалась про его тёплое отношение к жене, и ледяное отношение к ней, и до него слово по щелчку пальцев абсолютно всё доходит.
— Господи, Мэй, я идиот, — Ран аккуратно ставит меня на ноги, чуть придерживая, и совсем не знает, как поступать дальше. Понимает, что это его косяк, что сильно напугал своим напором, да и вообще ночным визитом, — Прости, любимая...
— Только потому, что ты любишь меня, не значит, что я чувствую себя любимой тобой.
Но это всё ревность, которая разожгла этот огонь в нём и затуманила голову, и в первую очередь глаза.
— Уходи, — снова разворачиваю Рана лицом к выходу и теперь без особого труда выталкиваю его за порог, с силой захлопывая дверь.
За всю жизнь мне так редко удавалось заинтересоваться кем-то, но сегодня ночью я лишь убедилась в мысли, что восхищаюсь некоторыми людьми только потому, что не знаю их. Мне было достаточно образа красивого мужчины, чтобы вдохновляться и ощущать эмоции, которые кажутся реальнее, чем всё остальное. Он казался привлекательным, резким и упорным, я любила наслаждение, которое он дарил. Но он мне не нужен.
10:28
Часы, стоящие на прикроватной тумбочке показывали утро, а лучи падали на лицо, заставляя невольно жмуриться, но утреннюю идиллию нарушает звон телефона, на который начинают поступать странные для меня звонки...
• ——————— ✿︎ ——————— •