Правила мести

Две недели пролетели как один долгий, насыщенный миром и соленым воздухом день. Я просыпалась под крики чаек, завтракала бабушкиными пышками с вареньем, читала книги, которые давно откладывала, и часами гуляла по берегу, пока ветер не начинал колоть щеки ледяными иглами. Океан вымыл из меня остроту боли, оставив после себя тихую, глухую печаль и странное, новое чувство – принятие. Я не перестала чувствовать вину. Я не перестала думать о нем. Но я перестала сражаться с этими мыслями. Я позволила им быть, как позволяла волнам накатывать на берег и отступать.

– Ты похорошела, внучка, – сказала бабушка утром моего отъезда, поправляя мне воротник рубашки. – Щеки порозовели, и в глазах появился огонек. Не теряй его.

– Я постараюсь, – пообещала я, крепко обнимая ее. Она казалась такой хрупкой и маленькой на фоне бескрайнего океана, но в ее объятиях была сила целого мира.

– Помни, что я сказала, – прошептала она мне на ухо. – Не бойся слушать свое сердце. Даже если оно шепчет тебе страшные вещи.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и села в такси, махая ей рукой до тех пор, пока ее фигура не превратилась в маленькую точку на фоне ее голубого дома.

Полет обратно в Нью-Йорк был странным ощущением возвращения в другую реальность. Самолет пробил облака, и внизу возник знакомый, серый, бетонный муравейник. Мое сердце сжалось. Казалось, даже воздух в салоне стал гуще и тяжелее.

В аэропорту меня ждал Рик. Он стоял, засунув руки в карманы кожаной куртки, его лицо было непроницаемым, как всегда.

– Мисс Коста, – кивнул он, принимая у меня сумку.

– Рик. Как дела? Как Лука?

– Все спокойно. С синьором Лукой все хорошо. Его выписали. Он дома.

Дорога до дома прошла в молчании. Город встретил меня оглушительным грохотом, гудками машин и напряженной, вечно куда-то спешащей энергией. Я почти забыла, каким шумным и агрессивным он может быть.

Дом...пахло лекарствами и напряжением. В гостиной, опираясь на костыли, упражнялся в ходьбе Лука. Его лицо было искажено усилием и болью, но в глазах горел знакомый упрямый огонь.

– Сестренка! – он ухмыльнулся, увидев меня, и прислонился к стене, вытирая пот со лба. – Решила вернуться, когда самый ад уже позади?

– Кто бы еще меня тут поругал, – улыбнулась я, подходя к нему. – Как нога?

– Скажет спасибо, когда я сниму с ее помощью шкуру с того ублюдка Марчелли, – проворчал он, но я увидела тень страха в его глазах. Он боялся, что останется хромым навсегда.

– Выздоравливай, – мягко сказала я. – Месть подождет.

Он что-то пробормотал в ответ, но я уже шла к себе, чувствуя, как стены этого дома снова начинают смыкаться вокруг меня.

На следующее утро я надела свою лучшую «броню» – идеально скроенные кремовые брюки, шелковую блузку, пиджак и туфли на низком каблуке, в которых можно было бы провести на ногах пятнадцать часов. Я собрала волосы в тугой узел, надела серьги-гвоздики и накрасила губы яркой помадой. В зеркале на меня смотрела Кассандра Коста – успешная, собранная, неуязвимая бизнес-леди. Я почти поверила этому образу.

Мой офис встретил меня грудой бумаг и трезвоном телефонов. Я погрузилась в работу с головой, как утопающий хватается за соломинку. Переговоры с поставщиками, утверждение меню, проверка схем рассадки гостей. Свадьба была крупной, дочь одного из партнеров отца, и я должна была сделать все безупречно. Работа была моим спасением. Она требовала полной концентрации, не оставляя места ни для мыслей о Доменико, ни о том, что я натворила.

День свадьбы выдался солнечным и ясным. Церемония проходила в роскошном зале на Манхэттене с панорамными окнами. Все шло как по маслу. Цветы были свежими, шампанское – холодным, невеста – сияющей. Я руководила процессом с холодной, отточенной эффективностью, решая проблемы еще до того, как они возникали. Запах еды, музыки, духов – все это было моей стихией. Здесь я была королевой. Здесь я контролировала каждый аспект.

– Кассандра, флорист ошибся с центральной композицией! Она должна быть выше! – зашептала мне в ухо Хлоя, она всегда мне помогала на свадьбах, ее глаза были круглыми от ужаса.

– Успокойся, – сказала я ровным голосом. – Возьми двух самых высоких официантов, пусть аккуратно добавят в вазу зелени и белых орхидей. Никто не заметит.

Она кивнула и бросилась исполнять приказ. Я сделала глубокий вдох и обвела взглядом зал. Все было идеально. Идеальная свадьба для идеальной пары. На мгновение мне стало грустно. Я бы никогда не смогла иметь это. Моя свадьба, если бы она когда-нибудь случилась, была бы обречена на провал с самого начала. Слишком много секретов. Слишком много крови.

Я отдала последние распоряжения по поводу первого танца и решила на минуту выйти в холл, чтобы перевести дух. Грохот музыки и гул голосов остались за тяжелыми дверями. Здесь было тихо и прохладно. Я прислонилась к мраморной колонне и закрыла глаза, вдруг почувствовав смертельную усталость.

И вдруг...я почувствовала его.

Сначала это был просто мимолетный намек, витающий в воздухе, смешавшийся с ароматами цветов и духов гостей. Дорогой парфюм. Сандал. Кожа. Что-то неуловимо мужское и индивидуальное.

Сердце пропустило удар. Я замерла, не в силах пошевелиться. Это не может быть. Это мое воображение. Просто память, которая играет со мной злую шутку.

Я медленно открыла глаза, сканируя холл. Гости проходили мимо, смеясь, болтая. Ничего необычного.

И тогда я услышала его голос.

Низкий, бархатный, с той самой легкой хрипотцой, что сводила меня с ума. Он говорил что-то спокойно, уверенно, и чей-то мужской голос отвечал ему подобострастным смешком.

Он был здесь.

Кровь отхлынула от моего лица, а потом снова прилила, заставив гореть щеки. Я обернулась, ища источник звука, мое сердце колотилось где-то в горле.

И тогда я увидела его.

Он стоял спиной ко мне, в сорока футах, у стойки администратора. Безупречный темно-синий костюм, идеально сидящий на его широких плечах. Темные волосы были аккуратно уложены. Он что-то подписывал, его поза была расслабленной и властной. Он выглядел как любой другой успешный гость на этой свадьбе. Но он излучал такую мощь и опасность, что воздух вокруг него, казалось, вибрировал.

Он обернулся. Не спеша, как будто почувствовал мой взгляд на себе.

Его темные глаза встретились с моими через весь холл.

В них не было ни удивления, ни гнева, ни насмешки. Был лишь холодный, бездонный интерес. Как у хищника, который наконец-то выследил свою добычу.

Время остановилось. Гул голосов, музыка из-за дверей – все смешалось в оглушительный звон в ушах. Я не могла пошевелиться, не могла дышать. Я просто стояла, прижавшись к холодному мрамору, и смотрела в глаза своему кошмару и своей самой сладкой мечте.