21 глава.
Когда прошло полтора часа, один за другим начали подтягиваться первокурсники — кто с пакетиками из сладостей, кто с зефиром на щеках, кто с хихиканьем, делясь между собой тем, что видели и что купили. Некоторые жаловались, что не успели зайти в «Слизняк и Коготь», другие восхищённо обсуждали, как сова у одного из продавцов забрала монету прямо из рук.
Розалина встала первой и, заметив одного мальчика, у которого из-под мантии торчала упаковка шоколадных лягушек, строго сказала:
— Договор был — не больше трёх. Показывай.
Мальчик виновато достал сразу пять и протянул. Она вздохнула, взяла одну и вернула остальные:
— Шоколад — источник магии. Но в меру.
— Вы же тоже пьёте шоколад! — тут же пискнула девочка с косичками, кивая на кружку у Розалины.
Розалина бросила взгляд на Тео, тот отвёл глаза и сделал глоток, скрывая улыбку.
— Я взрослая, у меня, в отличие от вас, есть оправдание, — пожала плечами она.
— А вы с ним всё-таки пара? — не унимался другой.
— Да ну, — отозвался Теодор прежде, чем она успела ответить. — Разве это похоже на романтику?
— Очень даже! — хором пискнули трое девчонок, заливаясь смехом.
Розалина закрыла лицо рукой:
— Мерлин, спасите.
Она хлопнула в ладони:
— Все на месте? Считаю до пяти, и если кого-то не хватает — идём в лес за гномами.
— Ура, гномы! — снова хором закричали дети.
— Это была угроза, — процедила она.
Но все послушно выстроились.
Она бросила взгляд на Теодора — тот только пожал плечами:
— А я говорил: с нами скучно не будет.
Они передали первокурсников преподавателю — профессор Мерлинда, как всегда в вязаном кардигане с брошью в форме ежа, кивнула им и повела детей обратно в замок, не забыв шепнуть Розалине:
— Хорошо справились, мисс Паркинсон. Особенно с этими сладкоежками.
Розалина устало улыбнулась и, повернувшись к Теодору, сдвинула шарф повыше на плечи.
— Пошли? — сказала она, и они вместе направились в сторону Слизеринской башни.
Шаги по каменным ступеням эхом отдавались в гулких переходах. Оба молчали — впервые их тишина не была натянутой. Всё было... спокойно. Почти.
И тут — резкий сбой.
Розалина оступилась на повороте лестницы. Глаза закатились, тело резко обмякло — она даже не успела выдохнуть. Падая, она ударилась о перила, и глухо осела на холодный камень.
— Роза! — Теодор бросился к ней, проскользил на коленях рядом, тряс её за плечо. — Розалина!
Сердце бешено застучало в груди, паника рвалась наружу, но он заставил себя действовать.
Её рука бессильно упала с колен, и тогда он заметил — кожа на запястье, та, которую она прятала под длинными рукавами, была покрыта чёрными, как выжженные, линиями. Словно вены, но тёмные, словно отравленные.
— Чёрт... — выдохнул он, сдавленно. — Проклятье.
Он схватил её за плечи, поднимая на руки, и прошептал почти в отчаянии:
— Нужно к отцу. Немедленно.
Теодор аккуратно, но решительно поднял Розалину на руки. Она была слишком лёгкой — это пугало ещё сильнее, чем чёрные прожилки на её запястье. Голова её безвольно опустилась к его груди, а дыхание стало чуть сбивчивым, но ровным.
Он шепнул почти себе под нос, сжав зубы:
— Сначала в башню... Тебе нужно отдохнуть. Потом я добьюсь разрешения.
Он шёл быстро, держа её крепко, игнорируя взгляды встречных учеников. Некоторые недоумённо оборачивались, кто-то уже начинал шептаться, но Тео плевать хотел. Он был бледен, как мел, но в глазах кипело — страх, злость, решимость.
Когда дошёл до башни стажёров Слизерина, с ноги открыл дверь, резко, но аккуратно уложил её на диван.
— Потерпи, ладно? Я скоро вернусь, — сказал он уже тише, почти шёпотом, наклоняясь к ней. Пальцы скользнули по её лбу, отводя прядь волос, — ты не одна. Я разберусь.
Он схватил мантию, метнулся к двери, а потом задержался на секунду, оглянувшись.
В ней, даже полусонной, было столько хрупкости, что сердце сжалось.
— Чёрт, Роза... — прошептал он ещё раз и скрылся за дверью.
Он собирался идти к профессорам, чтобы отпросить их и получить разрешение на три выходных вне Хогвартса
Как только за Теодором захлопнулась дверь, из коридора, ведущего к спальням, вышел Драко. Он шёл медленно, задумчиво, и собирался было направиться в библиотеку, но замер, увидев фигуру на диване.
— Паркинсон? — тихо сказал он, прищурившись.
Он подошёл ближе. Розалина лежала, почти не двигаясь. Щёки бледные, губы чуть приоткрыты, дыхание поверхностное, но ровное. Вид у неё был ужасный — будто её выжали досуха.
Драко нахмурился, оглянулся в сторону двери, откуда только что ушёл Теодор. Потом снова посмотрел на неё.
— Эй, — тихо позвал он, присев на корточки рядом с диваном. — Розалина... что с тобой?
Ответа не было. Только лёгкий дрожащий вздох.
Он заметил, что её рука чуть выскользнула из-под пледа, и именно в этот момент его взгляд зацепился за чёрные прожилки, врезающиеся в запястье, словно проклятые сосуды.
— Мерлин... — выдохнул он, сразу подвинувшись ближе.
Он хотел коснуться этих полос, но остановился в последний момент. Не зная — можно ли.
— Что, чёрт побери, с вами происходит?.. — пробормотал он себе под нос. — Нотт знает?
Он провёл рукой по волосам, встал, прошёлся по комнате и снова сел. Было видно, как он внутренне спорит с собой.
— Не смей умирать, Паркинсон,— сказал он тише. — Мы и так тут все уже еле дышим.
Драко встал, бросил ещё один долгий взгляд на Розалину, и, сжав челюсть, решительно направился к камину. Щелкнул пальцами — огонь вспыхнул моментально, наполнив комнату мягким, уютным светом. Тени дрогнули на стенах, заиграли на чертах её лица.
Он подошёл к шкафу, достал один из плотных, пушистых пледов, и осторожно укрыл Розалину, словно боясь потревожить. Подогнул края под её плечами, прижал к бокам, как делала бы мать с ребёнком.
— Вот так, — тихо пробормотал он, выпрямляясь. — Будет тепло.
Он задержался рядом на пару секунд. Его взгляд скользнул по её лбу, по ресницам, по прижатым к груди пальцам. Вздохнул.
— Я скоро вернусь, — сказал он, уже на полпути к двери.
И вышел, прикрыв за собой дверь. За ней снова остался только треск пламени и мягкое, усталое дыхание Розалины.
Через несколько минут дверь снова приоткрылась — и Драко вошёл, аккуратно неся поднос. Пар поднимался от чаши с горячим супом, рядом лежал кусочек хлеба, а сбоку стояла кружка с чаем. Всё просто, но пахло по-домашнему — как-то непривычно тепло для слизеринца.
Он поставил поднос на журнальный столик перед диваном, вздохнул, выпрямился и, не глядя на неё, произнёс резко:
— Ты всё это съешь. До последней капли. Мне плевать, что у тебя нет аппетита.
Он скрестил руки на груди, опираясь плечом о стену, словно намеренно пытался казаться равнодушным, но взгляд, брошенный украдкой в её сторону, выдавал всё: волнение, усталость, и что-то ещё — может, ту самую заботу, которую он так упорно маскировал грубостью.
Розалина нахмурилась, но всё же взяла ложку. Суп был горячим, ароматным и на удивление вкусным. Первый глоток согрел не только тело, но и что-то внутри — то, что она давно пыталась не чувствовать.
— А чего ты вдруг так печёшься обо мне, Малфой? — тихо спросила она, не поднимая глаз, будто между делом.
Драко тяжело вздохнул, провёл рукой по лицу и уселся в кресло напротив.
— Потому что ты мне как младшая сестра, Паркинсон, — ответил он, чуть сбивчиво, но твёрдо. — Вот и всё. Так что ешь молча. И не спорь.
Он вновь отвёл взгляд, будто пожалел, что сказал это вслух. Розалина удивлённо приподняла брови — от Драко Малфоя таких слов точно не ожидала.
Но она лишь слабо улыбнулась, снова взялась за ложку и тихо пробормотала:
— Ладно, братец.
Дверь в башню отворилась мягко, но Розалина сразу узнала шаги — не спеша, уверенно, как будто он уже знает, что всё под контролем.
Теодор вошёл, на его лице — сосредоточенность, в руках — аккуратно сложенный плащ. Он остановился в дверях, взгляд скользнул по сидящей с пледом Розалине, по Малфою, устроившемуся рядом с ней.
— Нас отпустили, — сказал он. — На три дня. Завтра утром отправляемся.
Розалина резко повернула голову:
— Правда? Ты все уладил?
Он кивнул.
— Да. Осталось только подготовиться. Мы уезжаем к моему отцу. В Азкабан.
В комнате повисла тяжелая тишина.
Малфой вскинул брови, откинулся на спинку кресла, прищурился:
— Простите... куда вы едете?
Теодор спокойно посмотрел на него:
— В Азкабан. Нужно поговорить с моим отцом. Он — единственный, кто может знать, что это за... — он бросил короткий взгляд на запястье Розалины, — за проклятие.
Малфой медленно встал, убрал руки в карманы, будто пытаясь не высказать всё, что подумал:
— Вы оба, с ума сошли? С ней не всё в порядке, а ты тащишь её в самое адское место Британии? Она и так на грани.
— Именно поэтому, — резко отрезал Тео. — Времени у нас нет. Чем дольше мы ждём, тем хуже. Она уже теряет силы.
Розалина встала, всё ещё дрожа, но в глазах — решимость.
— Драко, я должна это сделать. Я хочу это сделать.
Малфой посмотрел на неё. Долго. Словно взвешивал.
А потом только сказал тихо:
— Вы оба ненормальные.
И ушёл в другую часть башни, оставив их в этой тишине, насыщенной тревогой, решимостью и ещё чем-то, что ни Розалина, ни Тео пока не могли назвать.
— Но как мы туда попадём? — тихо спросила Розалина, нахмурившись. — Это же Азкабан... не просто так туда приходят по своей воле. Даже если навестить кого-то.
Теодор коротко кивнул, сел на край кресла, сцепив пальцы в замок.
— Снейп сказал, что поможет. Он уже связался с Министерством. Под предлогом исследования последствий тёмной магии — нас пустят. Но времени мало. Убедить их получилось только на три дня.
Розалина вздрогнула.
— Снейп? — переспросила она, чуть не веря. — Северус Снейп?
— Да, — спокойно подтвердил Тео. — Он сказал, что кое-кому там должен. Или кто-то должен ему. Я не стал уточнять.
Она на секунду задумалась, припоминая всё, что знала об этом мужчине. Мрачный, строгий, замкнутый — никогда не проявлял сочувствия ни к кому, особенно к ней. И вдруг помогает?
— Он ведь меня даже не любит, — тихо сказала она. — Не думаю, что вообще когда-либо говорил мне больше двух слов за раз. Почему он вдруг...?
Теодор посмотрел ей в глаза, серьёзно, спокойно:
— Думаю, дело не в тебе. Дело в том, что он понимает, с чем мы имеем дело. И он знает, насколько это серьёзно. И, возможно, он просто не хочет терять ещё одного человека.
Розалина опустила глаза, сжав плед крепче.
— Значит, всё решено.
Тео слегка улыбнулся — горько, устало.
— Да. Завтра утром.