Ошибка выжившего: Фалсум

Глаза слипались. Мария только-только проснулась, попыталась подняться с кровати. Странное ощущение охватывало все тело, так медленно возвращающееся из мира грез. На этот раз грезы были не такими тусклыми и непонятными. В голове до сих пор слышались из них голоса, некоторые образы мерещились перед глазами. Мария встала с кровати и посмотрела в окно.

Крупные капли продолжали ударяться о стекла, где-то снова слышался страшный вой, а дурацкие туман непроходимого яда постепенно опускался на землю. Мария потрогала свое лицо. Насколько бы день не казался обычным, все лицо было в холодных слезах. Почему Мария плакала из-за снов?

Девушка потянулась, щелкнула спиной. Несмотря на то, что спала Мария на весьма мягкой и теплой постели, ощущение, будто бы ночью она и не спала, никак не могло уйти. Сон. О чем был этот сон?

Эдан сидел у костра. Тело его знобило, он часто кашлял, не в силах перестать испытывать невероятное чувство жажды. Он очень сильно хотел то спать, то есть, то пить. Жизнь его казалась невыносимой пыткой потребностей. Но он только продолжал смотреть на Марию, на очень уставшую Марию, которая уже должна была видеть десятый сон.

Последние дни выдались тяжелыми. Хоть Эдан и пытался делать вид, будто бы ему становится лучше, он знал, что лучше не станет точно. Да даже если и станет, то все равно его уже ничего не спасет. Он потерял любую надежду на будущее, о котором когда-либо смел мечтать.

Мария крепко спала. Она выглядела, как маленький котенок, которого так и хотелось аккуратно положить себе на ручку и унести с собой. Котенок этот выглядел замученным, так и казалось, что ему пришлось пережить куда больше дурных происшествий и трагедий, чем так некогда успевал пережить Огонек. Поэтому Эдан только продолжал молча смотреть на это красивое лицо, где-то расцарапанное, с ссадинами и ожогами. Смотреть на эти длинные реснички, которые только успевали ловить падающую с потолка пыль. И на это маленькой и такое хрупкое тело, внутри которого была невероятно сильная душа.

Тени от языков пламени продолжали играться на хиленьком теле. Они изредка окрашивали в оранжевый цвет кофту, иногда доходили и до ботинок, потом и до одеяла. Иногда перебигали и на Марта, который все это время не менее сладко спал рядом с ней. Эдан подполз к девушке чуть поближе. Аккуратно коснулся ее лица.

Девушка не проснулась. Она так сильно устала за последние дни, что сон ее беспробудный перекрывал любое мироощущение. Казалось, что даже раскаты грома и леденящие вихри за окном не были бы способны заставить ее открыть очи. Эдан аккуратно прикоснулся к нежной коже, не переставая удивляться, почему даже кожа Марии настолько нежна. Несмотря на весь тот кошмар и антисанитарию, которая творилась вокруг, даже снаружи девушка была самым мягким и приятным человечком.

Эдан убрал с ее лица прядь волос. В его голове крутилось столько беспорядочных мыслей, он столько всего хотел рассказать. Он до сих пор многое не понимал, в частности не мог даже предположить, почему поступает с ней настолько жестоко. Но мысли его не поспевали, снова коварные полосы, чуть запоздалые, видимо, от крепкого сна, попали на руки, а потом и окрасили даже головы. Эдан хотел было закрыть глаза... Но ничего не изменилось. Эдан продолжал смотреть на Марию, он продолжал видеть ее лицо. И снова чувствовалось невероятное сожаление и тоска в его сердце.

Он до сих пор вспоминал тот день. Он вспоминал, как языки пламени пробовали улицу на вкус, и как невероятно бесстрашная девушка тащила его неподъемное тело на металлической пластинке, только чтобы он не сгорел. А после не понимал до последнего, неужели Мария не хочет жить? Почему так сильно рисковала собой ради неизвестного ей человека?

Мария казалась ему строгой. Он не мог позволить себе ей доверять, и, несмотря на то, что помыслы ее были честны, Эдан до последнего не мог быть с ней правдив. Он был таким озлобленным, таким несчастным, таким эгоистичным. Он до сих пор не мог поверить, что жив, не мог поверить, что жизнь его и снова требует продолжения. Он хотел бежать. Хотел раствориться в гигантских улицах и падающих зданиях, потому что ненавидел себя. Ненавидел за то, что выжил.

Тот человек вечно упивался своими болями, он постоянно жалел себя и считал, будто бы жизнь его намного отвратительнее, чем самая отвратительная жизнь на планете. Потому что, казалось, ни чья другая судьба не была способна стать хуже, чем была его.

Боль разрывала тело, но еще сильнее она разрывала душу, когда становилось понятно, что все предрешено. Конец неизбежен и какого-либо смысла продолжать жить тоже нет. Мир вымер в одночасье. Но еще страшнее было то, что Эдан должен был умереть до него.

Деревня, в которой жил Эдан, долгое время поддавалась биологическим атакам. Постоянный яд улетучивался в воздухе, отравляя собой дыхательные пути целиком. Он попадал в альвеолы, где смешивался с кровью и пускался бежать по рукам, по ногам. Пока наконец медленно не уничтожал собой клетки всего организма.

Каждый день был ночным кошмаром. Пробный вариант. Полигон. В деревне никто и не думал спасать лабораторных крыс. Жизнь каждого здесь была всего лишь ресурсом, который можно восстановить. Крысы дохли, но это никого не волновало. На то они и были нужны - чтобы понять, как уничтожить грызунов быстрее и эффективнее. И Эдан долго дышал этим воздухом. И теперь каждый миллилитр его крови был пропитан ядом беспощадной лжи.

У Эдана умирали все. Все знакомые, вся его семья. Было странно и неловко от того, что кто-то умер раньше остальных. Было больно и грустно знать, что дети умирали раньше родителей, а родители не успевали пожить. Но каждый дышал этим воздухом. Отравой, от которой уже не спастись.

Иммунитет Эдана, к слову сказать, оказался, по всей видимости, чуть сильнее, чем у всех остальных. Так что Огонечек даже после ядерного взрыва оставался в живых. Однако яд никуда не делся.

Яд медленными шагами продолжал охватывать его дыхательные пути, а потом и кровь. Это ощущалось, как легкое заболевание, может быть, какая-нибудь простуда. Но после простуда становилась болью в области груди. А потом и кашлем. Кровавым кашлем от невозможности излечиться.

Эдан знал, что умрет. Он видел, как умирали его родные, знал все симптомы и странные пятна на теле, которые были у больных. И когда находил подобные схожести в своем организме, не меньше прочего горевал, потому что теперь мечтал только жить. Хотя бы еще денек, хотя бы еще минутку.

Но отчаяние быстро сменилось надеждой. В тот день, когда Эдан узнал о том, что Мария может забирать чужие воспоминания, он перестал понимать самого себя. В его голове были такие жуткие, такие страшные, жестокие вещи. Он все думал - это шанс! Наконец-то я буду жить! Наконец-то я смогу прожить хоть еще какое-нибудь время! Я вылечусь? Неужели я наконец-то смогу пожить!

Долгое время он думал об этом. Каждый день, каждый час, каждая минута, когда он смотрел на Марию, он думал ее убить. Если Эдан отдаст свои воспоминания о болезни, проблема будет решена. И единственная мечта, холил которую он столь долгие годы, наконец-таки осуществиться. Эдан наконец-то будет знать, что смерти остальных не были зря, что он умирает последним далеко не зря! Мария ведь тоже рано или поздно все равно умрет, разве хотя бы Эдан не заслуживает жизни?

Но он так не мог. Жалкая отчаянная надежда спастись накрепко засела в его голове. И каждый день его жестокое сердце боролось с разумом. Он не мог убить ее. Мария этого точно не заслужила, да и сможет ли он жить счастливо после того, как поступит с ней подобным образом? Да и готов ли брать на душу свою такой грех? И где-то мышление воевало, да постоянно спрашивало Марию: "Мария, а ты сможешь за меня умереть?"

Жалко. Страшно. Жестоко. Он стал ненавидеть себя за подобные мысли, в которых хотел отдать свою болезнь Марии. В которых он желал убить ее ради себя. Может ли он убить другого ради собственной выгоды? Разве такое будет разумно? По-человечески? По-мужски? Поступил бы он так, например, с Авророй, чтобы продолжить жить?

Чем больше Эдан думал об этом, тем ему становилось страшнее. А чем дольше он откладывал решение этой проблемы, тем ему становилось хуже. Яд стремительнее душил его изнутри. Но чем дольше шло время, тем меньше хотелось ее убивать. А потом и она, когда языки пламени на том поле охватили все вокруг, которая была так близко, с которой было настолько тепло. Которую так сильно хотелось только спасти! Защитить! Обнять! Подарить ей ту любовь, в которой она так нуждалась! Ох, Мария, мог ли Эдан сделать с тобой такое? Мог бы быть настолько жесток?

Мысли терзали душу. Нет, он не может ее убить. Он не может избавиться от нее, только чтобы приобрести возможность продолжить существование. Нет, Эдан не может позволить себе жить за ее счет. Он не может просить ее себя спасти.

Шли дни. Чем больше Эдан думал о том, почему не хочет ее убивать, тем скорее понимал, что влюбился. По-настоящему влюбился, как какой-то дурак, как маленький мальчик! Она вызывала в нем настолько бурную реакцию, что даже кровь такого несгораемого человека, как он, начинала кипеть! Ох, это прекрасное чувство, когда он просыпался рано утром, когда видел ее сладкие губы, которые жаждал поцеловать. Когда чувствовал ее нежный запах, такой запоминающийся и родной, который только и хотелось бы вдыхать вечно. Она начала казаться ему невероятно красивой. Эдан постоянно хотел на нее смотреть, хотел слышать ее голос, видеть ее улыбку. Ему очень нравилось, как она улыбалась. Когда кончики ее губ поднимались кверху, так и казалось, что вселенная содрогается, а земля уходит у него из-под ног. И он был словно готов быть настоящим клоуном, только чтобы Мария наконец улыбалась! Но потом мурашки проходились по коже. Неприятная сыпь подступала к горлу, он начинал кашлять. Снова видеть кровь. И понимал, насколько же жизнь его отвратительна, что он не хочет убить Марию ради себя.

И снова думы начинались сначала. На пороге два пути. Первый - лишить ее жизни, но продолжить жить самому. Второй - сделать все возможное, только чтобы она жила, как можно дольше.

Последний толчком стал тот день, когда потолок закупочной панели рассек ему руку, а адское пламя повсюду словно бы активировало яд внутри него. Потому что именно в тот день он наконец понял, что это не он любил ее по-настоящему. Это она любила его всего.

Она испугалась, что он умрет. Мария забрала половину боли его физических травм, только чтобы Эдан не покинул ее. Как же глупо все это время он ошибался - это не он нуждался в ее даре и в возможности продолжить жить. Это Мария невероятно сильно все это время нуждалась в нем. И была готова пойти на все ради его спасения. Мария умерла бы за него. Он все-таки стал для нее важнее Марта. Дурак, дурак... Какой же Эдан дурак, зачем позволил полюбить его?

Снова бесконечные мысли. Эдан понимал, что, если Мария узнает о его болезни, обязательно его спасет. Сделает все, только чтобы он выжил. Заберет себе его болезнь, сама умрет за него, только чтобы Огонечек остался жив! Она ведь всегда так поступала, считала, что другие важнее нее. Но Эдан больше не мог врать сам себе, что такой вариант его хоть немного устроит. Нет, не такими жертвами, не такими способами! Эдан знал, какая была у нее мечта. И сам себе клялся сделать все, только чтобы ее мечта хотя бы частично осуществилась. Так и принял решение дожить хотя бы до города Стэс. До города Выживших, где Мария наконец-то сможет начать новую, спокойную и бесконечно нудную жизнь.

Яд полностью контролировал тело. Теперь Эдан не мог скрывать, что он болеет, что он никогда не кашлял кровью. И что не пил йод, только чтобы утихомирить боль. У него закончились силы врать самому себе, что в конце их двоих ожидает это "долго и счастливо". Если и ожидает, то только кого-то из них.

Эдан нежно касался кожи ее лица, до сих пор не понимая, почему же так сильно влюбился. Он знал, что она не увидит, как он уйдет. Знал, что она будет горько горевать по нему, не понимать, почему он ушел, когда обещал защищать бесконечно. Так будет ли такой грешник, как он, прощен? Простит ли его Мария за подобный выбор? Если он решит умереть ради нее. Убить себя ради нее.

- Прости меня. - говорил Эдан, медленно-медленно, передая Марии воспоминания, как объяснения своей жестокости. - Я очень сильно хочу, чтобы ты жила. А ты не будешь жить, если я буду. Я знаю это. Потому что ты любишь меня.

Я дурак. Самый настоящий дурак. Я влюбил тебя в себя, а потом долго не понимал, как не причинить тебе боли. Ненавидь меня, прошу, желай, чтобы я умирал! Ненавидь меня, только чтобы тебе не было больно! Давай ты будешь на меня зла, будешь ненавидеть меня, а не плакать, что я умер? Хорошо? Ты обещаешь мне это? Обещаешь, что не будешь расстраиваться, что меня больше нет? Что будешь думать, какой же я безрассудный поддонок, что будешь ненавидеть меня, хорошо? Хорошо?! Я очень сильно хочу, чтобы ты злилась на меня, а не плакала. Не ругай себя, хорошо, обещаешь?

Помнишь, я попросил тебя кое о чем. Попросил тебя не сожалеть. Не сожалеть, когда я признаюсь, что люблю тебя. Так вот, Мария. Я люблю тебя. Очень сильно люблю тебя! - руки Эдана задрожали. Он снова так паршиво улыбнулся. - Я до сих пор хочу тебя поцеловать! Очень сильно хочу тебя поцеловать! Я хочу обнять тебя, хочу слышать, как ты дышишь, как стучит твое сердце! Я хочу любить тебя, долго любить, сколько мне хватит времени, до самой старости или смерти! Ты ведь обещала не сожалеть, правда? Чтобы бы я мог так романтично сказать, хах, что люблю тебя даже больше собственной жизни! Смешно, правда? Я и вправду умираю, чтобы ты жила. Хотя бы в этот раз я не льстил и не врал тебе, как идиот.

Я знаю, ты хочешь жить в мире. Жить там, где больше нет обид, ссор, драк, войны. Я хочу, чтобы ты жила в таком мире, я сделаю все, что может сделать привидение, чтобы ты в таком мире жила! Не знаю, скоро ли мы увидимся, полюбишь ли ты еще кого-нибудь, но я не запрещаю. Сделай все, чтобы я знал, что ты смогла исполнить свою мечту! Мария, твоя жизнь важнее жизни многих. И я хочу... может быть где-то даже требую этого... Я требую, чтобы ты поняла это и наконец выбирала себя. Хотя бы один раз позволь себе исполнить свою мечту! Иначе я буду жаловаться, что моя смерть была напрасной, ха! Обещай, что я не буду сожалеть, что умру. Потому что твоя жизнь теперь для меня ценнее собственной.

Ты невероятно сильная. Я знаю, ты сама в курсе, что это так. Но я хочу еще раз сказать тебе об этом, чтобы не сожалеть, что не сказал. - Эдан захлебывался в своих слезах. - Я сделаю очень плохо, прости меня, пожалуйста, прости меня, что я поступаю с тобою так... Прости меня, пожалуйста, милая моя, любимая моя, прошу, не убивайся из-за меня! Даже сейчас ты не сдавалась, а пыталась найти мне помощь, сделать все, только чтобы я немного пожил! Ты показала мне, что в этом отвратительном прошлом и вправду были хорошие дни. Что даже ядерная война не сделала мир ужасным! И каждый день рядом с тобой я и вправду сильнее желал жить. Я очень сильно захотел жить рядом с тобою.

Обещай мне, что и встреча со мной не будет в твоей жизни чем-то плохим, что ты снова будешь смотреть на это прошлое только с позитивной стороны, вспоминать, как я сглупил. Как прыгал в огонь, и как ты рядом со мною смеялась. Смеялась, а не плакала. Обещай мне, что не будешь так много плакать и проситься вернуть меня. Что не будешь сидеть над моим телом и говорить, что могла спасти! Злись на меня, ненавидь меня, но не плачь. Не смей плакать, что я умер! Что я предал тебя, ненавидь меня за это! Хах, желай мне умереть! Я не хочу, чтобы тебе было больно. Я хочу, чтобы ты снова встала и продолжала идти. Ведь такой грешник, как я, может быть тобой прощен?

Я люблю тебя. Очень сильно люблю тебя. Прости меня, прости меня, пожалуйста, прости, что я такой трус, ничего не сказал, ухожу так по-дурацки, пока ты спишь! В противном случае ты бы меня спасла, понимаешь? Такая вот ты у меня отчаянная. Я же не такой сильный, как ты. Ты бы точно смогла найти решение, нашла бы способ спасти нас двоих. Но я его не хочу! Я не хочу, чтобы ты переживала и страдала из-за меня и еще дольше.

Обещай мне радоваться жизни, обещай, что завтра встретишься с военными, они увезут тебя в город Стэс, где ты исполнишь свою мечту. Потому что ты заслуживаешь исполнения своей мечты! Ты, ты заслуживаешь этого проклятого счастья, твоя жизнь тоже важна! Обязательно балуй Марта! Пусть бегает за крысами и веселит тебя так, как он раньше делал это и со мной.

Прости меня. И спасибо, что благодаря тебе я прощаю сам себя за этот грех.

Мария прошла в соседнюю комнату. Там, под мягким одеялом, лежал Эдан. Глаза его казались такими несчастными, они, словно бензин на морях, обволакивались соленой водой, которая с каждой минутой становилась мрачнее. В руках у него была странная маленькая коробочка. А на ней самодельная бирка с надписью "Огонь и Вода". Такую коробочку Мария, кажется, уже видела в том магазинчике, когда они услышали взрыв. Однако и догадываться, что Эдан взял ее для нее, не было возможности.

Тем не менее, Эдан уже не спал. Как и больше никогда не проснется.