Госпожа мора и непонятное табу
Мать выглядела плоховато. В ее глазах стоял немой укор, обсуждать все это было бессмысленно. Я точно знала, что уничтожение двух слабых врагов не могло ее так утомить, тут было что-то гораздо страшнее и серьезнее.
Мои опасения почти сразу подтвердились - она, обессиленно присев на траву, официально ко мне обратилась (по-моему, так официально - впервые вообще за всю жизнь):
- Госпожа Русалка, данное средство объявляется достоянием Королевства Югославии как боевое вещество. Распространение информации о нем является...табу.
Она запнулась перед последним словом и выдавила его через силу (ну, или аналог этого в нашем обычном бессловесном общении).
- Прошу немедленно доставить средство госпоже море.
Это было еще хуже. Характер у тётки был и так не очень, а до заката еще было много времени. Мать говорила, что десятилетия на чужбине тоже ее поменяли. Но делать было совершенно нечего, да и перед матерью я чувствовала себя виноватой, и я поехала на Аду Хую.
По пути от метро до водяного дворца меня постепенно окутали обычное спокойствие и радость летнего дня. Солнца по-прежнему не было видно, и я надеялась, что это хоть немного сгладит ее резкость.
Она старела гораздо медленнее, чем мать, и это, наряду с их явными отличиями, заставляло меня сомневаться, что они - родные сестры.
Сейчас же она встретила меня стоя, и обратилась почему-то вслух, да еще и на чужом языке, из которого я, конечно, знала десяток слов:
- Привет, Мила.
Я не знала, что делать. Я пришла с официальным визитом, но менять способ общения с Наивысшей не позволялось по этикету. А все официальные разговоры, как правило, велись именно так, чтобы низшие не слышали лишнего. В конце концов, я решила говорить вслух, раз уж она так решила.
- Госпожа Морена, я здесь по приказу госпожи полудницы Весны. Мне приказано передать вам боевое вещество, достояние Королевства. Оно объявлено табу Весной.
С моими последними словами она неожиданно живо улыбнулась - как будто каменная статуя вдруг ожила, и вдруг стала очень похожа на мать:
- Когда ты говоришь это слово, это, знаешь, как такая картинка из рекламы у них там, солнышко в темных очках, -видя мое недоумение, она, продолжая улыбаться, продолжила,- не бойся, племянница, пока ничего страшного не произошло. Оно, скорее всего, будет, но позже. Пока же прошу совершить со мной прогулку по великой реке до Винчи.
Звучало вежливо, но приглашением, на самом деле, это не было.
И вообще, мутный намек звучал обидно, и оттого, что был непонятным, казался обидней вдвойне. Но такова Морена. Мать говорила, что она, после расставания с отцом ребенка, сильно тосковала, и даже из-за этого уехала от него подальше. Глядя на ее жесткое лицо, я бы так не сказала. Но Наивысшие всегда владеют собой.
Мы погрузились, а в случае с Мореной даже можно, не покривив душой, сказать "взошли" на шестивесельный ял с плетеным из тростника навесом и, не торопясь, отправились в Винчу.