Аттракцион: спуск с Авальской телебашни
Мы вышли из лифта, и у окна, повернувшись к нам, стояли две женщины в народной одежде: та, что пониже, была одета в бледно-голубое платье с зелеными узорами в виде крестов. Вторая, повыше, была удивительно красивой и как будто мне знакомой, с вязаной накидкой на плечах. Только лицо сейчас было испуганным. Я задумался, где мог ее видеть.
Сначала обе они показались мне сёстрами, но, присмотревшись, я заметил, что более низкая заметно старше. Они могли быть теткой и племянницей, например.
И тут одновременно произошло несколько событий- я вспомнил девушку-русалку на берегу, а мои спутники среагировали почти со скоростью моей же мысли.
Катя, женщина из отряда, которая меня обняла перед пьянкой, с места кинулась на русалку, а остальные - на старшую женщину.
Произошло следующее.
Движения всего нашего отряда как будто замедлились в сотню раз, девушка в голубом быстро крутанулась вдоль своей оси, одновременно наливаясь ярким солнечным светом. Я обхватил Катю сзади, чтобы она не могла повредить русалке, та же сориентировалась, сорвала с себя накидку и каким-то широким жестом накрыла ей нас двоих, так, что нас протащило к окну и, выбив его (а оно было довольно крепким) мы вывалились в летний воздух.
Сознание ускорилось, я смотрел на сияние, исходящее от смотровой площадки, как будто там появилось второе Солнце, а потом, обнявшись, мы медленно поплыли вниз.
Я очнулся на двуспальной кровати, все еще кого-то обнимая. Вспомнив Крысу, я дернулся и тем самым разбудил Катю. Мы, похоже, были с ней в ее номере. А может, в моем - я там не был, или не помнил, что был.
В дверь долбанули, и без ожидания, ворвался куратор. Его мордочка стала испуганно злой, но более человеческой, он заорал:
- Пьянство, разврат, да еще и в драку лезете на пустом месте! Уроды, какой же вы спецназ? Вы вообще читали Устав? Что теперь делать, вы мне скажете, друзья-любовнички?
- Не трогай, у человека первый раз.
Это проняло даже крысу.
Я пока не понимал, в чем сыр-бор. А Катя, похоже, уже была в курсе, вид у нее был ошарашенный и явно не из за обвинения в разврате. Кстати, меня тошнило, мучила жажда и болела голова, а она выглядела так, как будто уже умыться, накраситься и выпить кофе, хотя, похоже, спали мы вместе.
Он не закрыл дверь за собой, и в коридоре быстро мелькнули двое с криокапсулой, потом еще одни.
Меня стало тошнить сильнее и выступил холодный пот:
- Они что, погибли?
- Да, товарищ летописец, и это я тебя должен спрашивать, почему. Давай собирайся, поедем снимать запись с НЖВ. И ты тоже - он кивнул Кате.
Та, лениво поднявшись с кровати, совершенно безразличная к собственной наготе, подошла к нему и что-то прошептала.
Он побледнел и начал тут же набирать кого-то на своем телефоне:
- Да, погибли в результате теракта - использован отравленный алкоголь, ведется расследование вражеской диверсии. Да, военные, да , все были в отпуске. Больше подробностей нет.
Потом он перешел на беглый сербский и исчез из комнаты, буркнув нам напоследок:
- Ну завтра утром точно поедете оба в Военно-Медицинскую. Пока, держитесь тут.
Теперь Катя смотрела на меня, и взгляд у нее был похож на тот, каким она наградила русалку перед своим броском. А она, несмотря на это, а может и именно поэтому, мне вдруг стала очень важна и нужна, не только на эту первую ночь.
Я подумал, что меня спас от смерти сначала человек-крыса, а потом полузнакомая русалка... За один день, и это явно больше, чем мне требуется.
И мы "держались тут" друг за друга, остатки децимированного походя отряда. И неожиданно, вопреки всем событиям, нам было хорошо.
Всё - завтра.