Как отдыхают русалки
Мы шли вдоль прекрасных белых домов с красными крышами, улицы становились все уже, полого идя под гору. Неожиданно слева послышался неприятный и незнакомый звук, отвратительно неуместный здесь, в утреннем, пусть и пасмурном, Кумодраже. Он шел, вроде бы, со стороны Степиной Кучи. Ни на что не похожий, он напоминал уродливую музыку чужаков - техно, которую производили, играли и слушали при помощи Мерзости - наша подготовка включала обязательное знакомство с их культурной базой. Обидно, что она воздействовала на глубинные слои сознания, и через какое-то время могла даже начать нравиться. Я поймала себя саму на этом, но вовремя остановилась.
Во дворе Степиной Кучи один из низших косил траву. Но не так, как это было принято у нормальных людей, а при помощи какой-то механической Мерзости, похожей на детскую коляску. Она издавала ритмический звук, а куски травы, словно пережеванные, летели по сторонам. Мы вместе подумали, стоит ли его наказать, но быстро решили, что вероятно это тоже часть музейной инсталляции. А главное - у нас было утреннее настроение. Все хорошо, все впереди.
Дойдя до нашей полянки, мы быстро скинули одежду и выстроились в два круга коло.
Костер решили не разжигать, потому что уже утром было довольно жарко. Однако, кто-то посадил быстрорастущий Живой Огонек, и его яркий цветок подрагивал в середине наших кругов, как символ огня настоящего.
Натанцевавшись, мы прилегли на мягкую траву. Солнца не было, и свет был как во сне, шел отовсюду сразу. Я приняла свое зелье, и хотела угостить подруг, но они отказались, вежливо пообещав попробовать во время праздника. Ну а мне было надо проверить, работает ли оно и как именно. Мать почти никогда не ошибалась, но не стоит злоупотреблять удачей.
Подруг не было, я лежала одна, на поляне под вязами, солнце тут было, но светило как-то холодно. Откуда-то издалека опять доносился механический шум, но тут он был сложным, как будто работало много разной мерзости сразу. Но шум был негромким, остальные звуки - шелест мелких листиков, журчание реки в песчаных берегах, писк полевых мышей и щебет птиц, были родными и знакомыми. Неожиданно я увидела странную лодку с двуручным веслом, она явно была сделана не из растений. Само весло было металлическим, ярко блестя на солнце. В ней сидела женщина и напевала Песню Воды. Я не ожидала ее здесь услышать - шум подсказал мне, что я нахожусь в Срединном мире, когда-то застрявшем на половине пути к счастью, а теперь и вовсе на него напавшем.
Я подхватила песню, и женщина на меня обернулась, положила весло и улыбнулась. Она сидела в задней части лодки, подгребла к берегу, продолжая петь, и аккуратно причалила к берегу.
Из лодки неожиданно появился маленький мальчик, очень симпатичный, не знаю, где он прятался до этого, может, спал.
Он слушал наше пение и глядел во все глаза на меня. Личико милое, кукольное, и небольшая родинка на щеке, чем-то напоминающая птицу.
Ему было лет пять на вид, но взгляд был липким, как у взрослого мужчины. Мне стало не по себе.