Интерлюдия. Погружение в сон 1
В медотделе усталые врачи мне объяснили, что, раз меня отправляют служить именно Летописцем отряда, мне понадобится специальная Метка, размер записи событий и ощущений должен быть гораздо больше, потому что я еще наблюдаю за боем. А это было рискованным без подготовки. Поэтому мне надо было подписать какой-то там отказ от претензий.
Без проблем. Все равно, выбора не было.
Меня положили на жесткую кушетку (иногда мне казалось, что мягкие кушетки не делают специально, по какой-то важной причине, которую все, кроме меня, знают и считают очевидной). Затем надвинули на голову цилиндр и проверили голосовую связь (как и все другие, кто был хотя бы косвенно связан с пси-бойцами, мы не могли пользоваться ни общей Сетью, ни ДримНетом, да и прямой интерфейс у нас был отключен).
- Раз-раз, как слышно меня? Как самочувствие?
Я неожиданно почувствовал себя первым космонавтом в первом СССР.
- Слышу отлично, поехали!
- Представьте себе ситуацию или воспоминание, важное лично для вас, но неизвестное остальным.
В голову, естественно, полезла всякая идиотская ерунда. Типа того, как мы в детстве, в 10 что ли лет, уговорили девочку еще младше нас прыгнуть без трусов с вышки для карабканья. Она таки это сделала. Правда, потом рассказала своей матери, и у нас был долгий, нудный и неприятный разговор и с ней, и с моими родителями.
- Пожалуйста, сосредоточьтесь на позитивном воспоминании, в котором не участвуют посторонние, - голос был устало-раздраженным.
Не знаю, повлияло ли гудение сканера, или монотонный звук его голоса, но я вдруг ясно представил себя спящим в носу очень древней, еще брезентовой байдарки. Мне было пять лет или, может, четыре. Я почти помещался в носу лодки, только ступни чуть торчали. Мать сидела на корме и лениво гребла вниз по течению, напевала какую-то песню на полузнакомом языке, за резиновым дном журчала вода и я заснул прекрасным летним сном.