Эпилог.
Время шло, и, истерзанная войной, Франция начала восстанавливать свое величие.
Вскоре после того, как Анри начал чаще общаться с другими собаками истеблишмента он стал делиться своими переживаниями о войне. Сначала это звучало странно: пудель, рассказывающий о тяжелых боях, о потерях, о цене победы. Другие псы изначально недоумевали, их больше интересовали привычные сплетни и светские новости. Однако, Жюльен говорил просто, без пафоса и героизации, но с такой искренностью и сильной любовью к жизни, что они начали прислушиваться.
Он описывал не только ужасы войны, но и стойкость французских солдат, помощь союзников, выносливость людей. Он рассказывал о важности мира, о ценности каждой прожитой минуты, о счастье простого существования, которое он ценил теперь вдвойне. Его слова, сказанные с тихой горечью, но без ненависти, затронули их. Они начинали понимать, что за праздничными фейерверками и торжественными речами скрывается глубокая человеческая трагедия, и что мир – это бесценный дар. Постепенно, Жюльен стал неофициальным «просветителем» этой темы для незнаюшиз, и его рассказы, изначально встреченные с любопытством, затем с сочувствием, стали важной частью их светских бесед. Они теперь тоже учились ценить мир.
А в один из теплых летних дней тысяча девятьсот девятнадцатого года в роскошном особняке Де Монферранов снова зазвучала жизнь. Когда вся природа наполнялась красками и ароматами, Жюльен и Радана стали родителями. Три щенка-шепадудля, плодов сочетания королевского пуделя и немецкой овчарки, родились на свет, обладая выдающейся красотой и жизненной энергией.
Несмотря на века традиций, когда предки Де Монферранов разводили только чистокровных пуделей, никто не решался воспрепятствовать этому необычному союзу. Пережившие ужасные испытания, они осознали, что настоящая любовь и преданность важнее любых предрассудков. Прошлое оставалось за плечами, а будущее открывалось к новым возможностям.
Щенки, получившие элегантные имена — Аведир, Луи и Селестина стали центром внимания в доме герцогов. Их внешний вид сочетал в себе короткую, густую шерсть Раданы и длинные, пушистые локоны Жюльена, создавая удивительный и уникальный облик. Дети аристократов, как и ожидалось, обладали отменными манерами и чудесным характером. Изабель и Мадлен были в восторге от пополнения, ведь обожали своих питомцев.
Августовское солнце щедро одаривало Сен-Жермен-де-Пре своим теплом. В особняке Де Монферранов царила оживленная атмосфера: приехали гости. Среди них – элегантные Де Сент-Олэр с очаровательной пуделихой Лилибет, тетей Жюльена, маркизы Де Шабо с Артуром, и Де Ларше с двоюродными братьями Жюльена – Жан-Люком и Филлипом. Все они, конечно, с нетерпением ждали встречи с Анри и его семьей, изначально относившихся к появлению шепадудлей с некоторым скепсисом.
Однако, увидев Жюльена, изменившегося до неузнаваемости, гости были поражены. Он окреп, шерсть его блестела, а глаза сияли счастьем и уверенностью. Его осанка говорила о спокойствии и благородстве. Лилибет, не скрывая своего восторга, приветствовала его и остальных радостным лаем.
Затем все узрели щенков. Изначальное недоверие к необычной внешности метисов быстро рассеялось. Их прелесть, игривость и необычайная преданность к родителям покорили всех гостей. Малыши радостно носились вокруг гостей, вызывая смех и умиление. Радана, в центре внимания, чувствовала себя совершенно непринужденно. Она, первая немецкая овчарка в роду герцогов, стала настоящим открытием для гостей. Её умение поддержать любой разговор и жизненный опыт сразили всех наповал. Маркиз Де Шабо, известный своим тонким вкусом, восхищался избранницей племянника, называя ее «замечательной собеседницей». Рада, впервые столкнувшись с такой открытостью и теплом со стороны родственников Жюльена, почувствовала, что такое настоящая семья. Это не просто родство по крови, а любовь, взаимопонимание и принятие. Это большая, дружная семья, где каждый находит своё место и ощущает свою принадлежность.
Де Монферраны осознавали, что время движется вперед, и решила записать своих щенков на престижные выставки собак в Париже. Каждое мероприятие собирало вокруг себя любителей и знатоков различных пород, и щенки вскоре завоевали симпатии зрителей. Их игривый стиль, грация и обаяние привлекали внимание, и они быстро завоевывали награды. На выставках, окруженные богатыми аристократами и любителями собак, Жюльен с гордостью оберегал своих детей, пока Радана теперь тоже с элегантным ошейником в блеске драгоценностей привлекала взгляды.
Члены бывшей Имперской армии, те, кто плечом к плечу сражался с нашими героями нашли свой новый дом во Франции. Постепенно, с достоинством и стойкостью, они обустраивались, вплетая свои судьбы в ткань французского общества. Кто-то открывал маленькие лавки, кто-то находил работу на фермах, кто-то обучал молодых. Бывшие солдаты, которые когда-то держали фронт, теперь сажали сады, строили дома, воспитывали новые поколения. Их военные собаки, боевые товарищи, верные спутники Жюльена и Рады, тоже обрели покой: некоторые стали домашними любимцами, другие – надежными помощниками в новой, мирной жизни. Их связь, выкованная в огне сражений, не ослабла. Наоборот, она стала драгоценным якорем в бурном море послевоенных перемен. Жюльен и Рада часто встречались со своими бывшими сослуживцами – на тихих воскресных прогулках в парке или просто во дворах их новых домов. Это были не просто встречи, а ритуалы взаимной поддержки и глубокого понимания. Они обменивались новостями о повседневной жизни, делились успехами своих семей, вспоминали сдержанно, но без горечи, прошлое. В их глазах читалась общая история и безмерная благодарность за мирное небо, которое они все вместе отстояли. Эта дружба стала живым свидетельством того, что даже после самых страшных испытаний можно найти покой и построить новую, полноценную жизнь.
Прошло полгода с момента появления на свет детей Жюльена-Анри. Зима начала тысяча девятьсот двадцатого в Сен-Жермен-де-Пре стояла мягкая, снег лежал пушистым покрывалом на изящных крышах особняка Ла Клермон, пропуская солнечные лучи, которые заливали окна теплым светом. В просторной светлой комнате, специально отведенной для семейного портрета, царило оживление.
Любимый придворный художник герцогов уже полчаса пытался усадить непоседливых щенков. Аведир, самый крупный из братьев, с любопытством рассматривал кисти, Луи, похожий на отца, терпеливо сидел, а Селестина, нежная и грациозная, никак не желала оставаться на месте. Каждый из щенков был одет в миниатюрный наряд – Аведир в маленькой, украшенной вышивкой куртке, Луи в стильном жакете, а Селестина в изысканном платьице с кружевами. Рада же, словно королева, предстала в изумрудном платье, подчеркивающем ее благородную осанку, а Жюльен выглядел настоящим джентльменом.
Наконец, картина была готова. Дорогой резной багет из темного дерева обрамлял полотно, придавая ему еще большую торжественность. Когда законченная работа, излучающая теплоту и семейное счастье, была повешена на стену специально подготовленной комнаты в особняке, все присутствующие, включая гордых родителей и усталого, но довольного художника, вздохнули с облегчением. Январский свет, падающий на полотно, подчеркивал глубокие оттенки шерсти, изумрудного платья Рады и бархатного жилета Жюльена. Эта картина, навсегда запечатлевшая это милое мгновение, стала украшением особняка Ла Клермон – символом любви, верности и новой, мирной жизни.
Так продолжалась их жизнь в любви и гармонии, где уникальные истории переплетались с историей целой страны.
В их сердцах всегда будет место для прошлых страданий и новых надежд, теперь разделяемых с их потомством — новым продолжением удивительного наследия.