9
Проснувшись, Бильбо не сразу вспомнил, где он находится и что было вчера, а еще почему так жарко и почему он не может сдвинуться с места. Он рванулся, перепугавшись спросонок, но сильная рука крепче прижала его к горячему телу, и хоббит вспомнил. Точно, несмотря на долгий и тернистый путь, они все-таки оказались здесь. Бильбо самодовольно улыбнулся. Торин продолжал мерно похрапывать хоббиту на ухо. Выходит, он даже не проснулся, во сне сжимая Бильбо, как любимую плюшевую игрушку. Это объясняло и жар, и невозможность пошевелиться. «Я не буду двигаться», — подумал он, глупо улыбаясь. — «Ну и что, что я потею. Я наконец-то оказался в объятиях любимого, и это стоит любых неудобств».
Впрочем, у его мочевого пузыря был иной взгляд. Бильбо тяжело вздохнул и постарался как можно тише, чтобы не потревожить сна его мужа, выбраться из его медвежьей хватки. Но стоило ему пошевелиться, голубые глаза распахнулись. — Mizimel? — прохрипел Торин. — Зов природы, — шепнул Бильбо. — Спи. Торин что-то невнятно промычал в ответ, окинул комнату коротким подозрительным взглядом («Словно враги могли затаиться за тумбочкой», — весело подумал Бильбо), перевернулся на другой бок и уткнулся носом в подушку. Выбравшись из постели, хоббит, к своему огорчению, понял, что он все еще голый. Хорошо, что уборная находилась за дверью в самой комнате, и ему не нужно было выходить в общую гостиную. Вернувшись, Бильбо на мгновение замер возле постели, разглядывая открывшуюся ему картину. Торин свернулся калачиком, прижимая к себе одну из подушек так же, как до этого прижимал Бильбо. Хоббиту же открывался прекрасный вид на широкую, увитую черными волосами спину. На коже было несколько шрамов, которые хоббиту очень хотелось изучить повнимательнее, но это можно было отложить на потом. Бильбо улыбнулся, забрался на постель и обнял Торина со спины, зарываясь носом в его длинные, спутавшиеся за ночь волосы. Гном тихо вздохнул, и Бильбо почувствовал, как из его тела ушло напряжение, которого он даже не заметил. Этим хоббит тоже планировал заняться, но тоже не прямо сейчас. Для этого у них было все время этого мира. Эта мысль, в свою очередь, заставила расслабиться Бильбо, и с улыбкой на губах он провалился в сон. Во второй раз хоббит проснулся спокойнее. Каким-то образом во сне они вернулись к прежней позе. Торин слегка пошевелился сквозь сон, и Бильбо тут же распахнул глаза. На краю сознания он отметил, что для того, кто не привык с кем-то делить постель, он на удивление хорошо выспался. — Доброе утро, — прошептал Бильбо сонному гному. — М-м-м, — услышал он в ответ, — доброе утро, mizimel. Сердце Бильбо забилось быстрее от одного звука его голоса, и еще от тепла и любви в нем. Хоббит перевернулся на другой бок и вгляделся в еще затуманенные сонной пеленой голубые глаза. Если бы он не был уже окончательно и бесповоротно влюблен в этого гнома, он влюбился бы прямо сейчас. Торин сонно улыбнулся и запустил пальцы в волосы Бильбо, приглаживая втопорщившиеся со сна кудри. — Я проспал всю ночь, — удивленно сказал Торин. — Уже и забыл, каково это. — Неужели все было так плохо? — спросил Бильбо, но тут же прикусил язык и мысленно отвесил себе оплеуху. Вот же глупый хоббит, надо было задать такой идиотский вопрос, да еще и в такой момент! Торин горько усмехнулся. — Теперь это не имеет значения, — сказал он, и Бильбо облегченно выдохнул. Им о многом нужно было поговорить, но все потом. Он заметил напряжение в глазах гнома, как чуть сжались уголки его губ, но Торин тут же расслабился, стоило Бильбо нежно, почти застенчиво поцеловать его. Гном тут же обхватил его за талию и крепче прижал к себе. У Бильбо мелькнула мысль, не могут ли они провести так весь день... Если бы они были в Шире, все бы знали, что молодоженов не стоит тревожить, но здесь, скорее всего, в любую минуту в дверь может начать колотить Дис, требуя срочного присутствия Торина при разрешении очередного спора между мастерами. Бильбо даже не заметил, как заговорил: — Я готов вернуться домой, — и тут же залился краской. Что это такое было? Торин смотрел на него с удивлением. — То есть, прости, я не знаю, что на меня... — Тогда мы отправляемся, — сказал Торин. — Я уже говорил раньше, что сделаю для тебя все, что угодно. И я серьезно. Если ты хочешь вернуться в Шир, мы уедем. Можем выдвинуться сегодня же, если хочешь. Все, что пожелаешь. — Торин, — Бильбо вздохнул, одновременно очарованный и слегка раздраженный. — Нет. Мне приятно это слышать, но... это нечестно. Для тебя, я имею в виду. У тебя есть такое же право голоса в этом вопросе. Ты мой муж, а не слуга. Мне очень лестно, что ты так говоришь... я просто... проклятье, — Торин смотрел на него растерянно и немного обиженно. — У меня не очень хорошо получается говорить об этом. Я кое-что увидел в видениях... на самом деле, я много чего видел, — гном сжал губы так, что они побелели и отвел взгляд в сторону. «Восхитительно», — сердито подумал Бильбо, — «сейчас он снова спрячется за своими клятыми волосами.» — Я увидел одну вещь... Посмотри на меня, Торин, — хоббит не выдержал. Голубые глаза с притаившейся в их глубине тенью обратились к нему, и Бильбо тут же захотелось просто зацеловать их, но он знал, что это не помогло бы. — Я увидел, что ты всегда ставишь других на первое место. Всегда. Ты полагаешь, будто... что ты недостаточно хорош или недостоин, или что-то в этом роде. Но ты достоин, Торин. Ты заслуживаешь всего счастья, которое есть в этом мире. Бильбо прижался к нему всем телом, пытаясь прикосновениями выразить все то, что его гном не хотел услышать. — Это правда... я был... Королем, — слова гнома звучали гордо, но Бильбо услышал в них то, что Торин не произнес. — Король должен ставить нужды своего народа выше себя, иначе он станет тираном. Я видел... — он замолчал, глядя куда-то мимо хоббита, и Бильбо поцеловал его в щеку, снова обращая внимание гнома на себя. — Я видел тирана на троне, — сдавленно проговорил Торин, — и что еще хуже, я сам стал им. Я не могу... — Я знаю, — Бильбо не мог позволить ему продолжить. — Я видел твоего деда. И послушай, что я тебе скажу... ты совсем на него не похож, — он встретил страдальческий взгляд Торина, но не отвел глаз и продолжил решительно и уверенно. — Слушай меня! Я видел, как тебя одолел драконий недуг, это так... но я также видел, как ты освободился от него, а Дис говорила, что никому никогда этого не удавалось. Тебе следует гордиться этим, а не стыдиться. Торин сдавленно всхлипнул. Бильбо крепче сжал его в объятиях, проводя ладонями по волосам, глядя прямо в глаза. — И ты совсем, совсем не похож на того старого злого гнома, которого я видел в твоих воспоминаниях. Я бы не смог полюбить кого-то, подобного ему, а тебя я люблю так, как никого никогда не любил, Торин Дубощит. Поверь мне. В конце концов, я знаю твое сердце. Бильбо понял, что у него получилось. В глазах Торина было удивление, он наконец смотрел на хоббита, а не мимо него. — Как тебе всегда удается найти нужные слова? — прошептал он. — После всего, что с тобой произошло, после всего, что я сам с тобой сделал... почему ты все еще любишь меня? Бильбо ухмыльнулся, в его глазах загорелось веселье. — Почему я все еще...? А почему ты любишь меня? Почему вообще кто-то любит кого-то? Это очень глупые вопросы, муж мой. Я люблю тебя, потому что ты красив, и еще потому что ты добрый, милый и нежный, и потому что... — он на мгновение замолчал. — Потому что еще до того, как мы достигли Ривенделла, ты пробрался так глубоко в мое сердце и разум, что я уже не мог думать о ком-то другом, — Бильбо сильнее вжался в горячее тело своего возлюбленного, потираясь носом о его шею, где едва-едва начинала расти борода. Они немного полежали так, в уютном молчании, и Бильбо заговорил снова: — Правда в том, что после смерти моих родителей в моей жизни осталось не так много... любви и доброты. Конечно, рядом всегда были Сэм и Рода, и Том с Хъюго, но... — Бильбо горько улыбнулся Торину в ключицу. — Мне кажется, я стал забывать, что такое радость, а ты, появившись у меня на пороге, напомнил мне об этом.
словно его горло было набито стеклом. — Был другой, кого ты любил до меня. Бильбо отстранился и удивленно посмотрел на Торина, прежде чем понял, что он, должно быть увидел это в видении. Он тяжело вздохнул и подавил желание закатить глаза. Ох уж эта назойливая гномья магия! Неужели им обязательно говорить о Мунго наутро после свадьбы? — Да, был, это правда, но сейчас это едва ли имеет какое-то значение, — сказал он наигранно равнодушно. — Если честно, я удивлен, что это оказалось среди тех событий, которые тебе нужно было увидеть. Бедный старина Мунго, — он покачал головой и снова прижался к Торину. — Я не вспоминал о нем много лет. Это была лишь половина правды, но Бильбо не хотелось втягивать во все это Торина. Ему казалось, что ему удалось убедить в этом гнома, но сильные руки отстранили хоббита. Взгляд Торина был грозным. — Ты просишь меня доверять тебе, а потом говоришь такие вещи? Бильбо поежился. Честно говоря, это был самый добрый случай, когда его уличали во лжи, но он предпочел бы, чтобы Торин разозлился на него, накричал, а не смотрел этим полным боли и печали взглядом. — Он разбил тебе сердце. Я видел это, Бильбо. Я смирился с тем, что до меня был кто-то другой. Я понимаю, хоббиты в этих вопросах отличаются от гномов. Но не жди, что я поверю, будто это ничего для тебя не значило. У тебя слишком большое сердце, чтобы так легко забыть о такой боли. Настала очередь Бильбо отводить взгляд. Учитывая, какими собственниками были гномы, ревность Торина не была для него удивительной. Но почему они обязательно должны обсуждать его бывшего любовника в первый день их совместной жизни? — Ладно, Торин. Я признаю, я был не до конца честен с тобой. Он действительно разбил мне сердце, это правда, — хоббит вздохнул и поднял глаза на своего мужа. Ему все еще не хотелось углубляться в подробности его юношеских отношений с Мунго, но пусть будет так. — Признаюсь, мне потребовалось довольно много времени, чтобы снова почувствовать себя... целым, наверно. Прошли годы, прежде чем я пришел в себя. Но это произошло за много лет до того, как я встретил тебя, прошло достаточно времени, чтобы я почти исцелился. А потом Гэндальф притащил тебя в мой дом, — Бильбо рассмеялся неожиданно даже для самого себя. — В конечном счете, именно ты залечил последние оставшиеся шрамы. А ведь прошло уже почти тридцать лет с тех пор, как мы с Мунго говорили в последний раз. — Я? — Торин ошеломленно захлопал глазами. — О да, — ответил Бильбо, чувствуя, как его лицо кривится от едва сдерживаемых слез. Он пристально посмотрел на гнома, желая, чтобы он понял все. — Видишь ли... Из всей этой ситуации я извлек урок, что я непривлекателен. Конечно, никого не интересовало что-то, кроме тела и лица, и я... после этого я не решался отдать кому-то свое сердце. Я уже отчаялся встретить кого-то, кто полюбит меня, и смирился с тем, что до конца жизни проживу холостяком, как я и говорил тебе в первый вечер, — Бильбо протянул руку и погладил темные волосы. — А потом один гном, суровый и колючий на первый взгляд, но ослепительно красивый и очаровательный, похитил мое сердце. С тех пор, как ты снова появился у моей двери, я ни на секунду не усомнился, что достоин любви, и не боялся, что мне уготовано прожить жизнь в одиночестве, — запал прошел, и Бильбо смущенно опустил глаза, но все же продолжил. — Вот почему я благодарил тебя вчера вечером, вот почему я благодарю тебя сегодня и буду благодарить каждый день, который мы проведем рядом. Каждый такой миг — настоящий подарок, — он судорожно выдохнул. — А еще я понял, что то, что я принимал за любовь к Мунго, на самом деле ею не было. Ничего, что я когда-либо чувствовал в своей жизни, не было похоже на любовь, Торин. Были другие, кто прикасался к моему телу, это правда, но ты единственный прикоснулся к моей душе. Я надеюсь, этого для тебя будет достаточно. — Бильбо Бэггинс, — усмехнулся Торин, и эта его улыбка приободрила хоббита, — не смей говорить про себя «достаточно». Я увидел довольно, чтобы понять, что я был рожден, чтобы быть с тобой, я верю, что мы вместе проведем в залах Махала то время, что отведено этому миру, как и все mashahnen, и ты поможешь нам построить место для твоего народа в грядущем мире. Я видел... я видел, как я вернулся из-за грани на твой зов. Я не помню этого, но так оно и было. Ты для меня дороже всех сокровищ Эребора. И если ты тот, кого называют непривлекательным, то сегодня этот мир сгорит в огне, ибо нет ничего более далекого от истины. Он поцеловал Бильбо глубоко, страстно, и хоббит был счастлив ответить на этот поцелуй. Прошлая ночь была немного скомканной, но сейчас они оба уже точно знали, как доставить друг другу удовольствие. Бильбо отстранился и оглядел тело Торина, словно накрытый специально для него пиршественный стол. — Расскажи мне об этом шраме, — просил он, и Торин, улыбаясь, рассказывал ему историю. — У тебя здесь родинка, — бормотал хоббит и проводил по ней зубами или языком, заставляя Торина тяжело дышать и вздыхать. Когда Бильбо начал изучать шрамы на спине гнома, он неожиданно обнаружил одинокий волос на гладкой оливковой коже на лопатке. Он прикусил кожу вокруг него. — Это — многозначительно сказал Бильбо, — Одинокий Волос Эребора, и именно здесь гномы... Торин резко развернулся, схватил Бильбо, подмял под себя, но, не удержавшись, перелетел через него на другую сторону постели, чем хоббит и воспользовался, нависая над ним сверху. Они катались по кровати и смеялись, словно дети, открывая новые грани удовольствия. Например, Торин дергался и стонал, когда Бильбо кусал его за шею, а сам хоббит обмякал и растекался по кровати, когда Торин оглаживал его ноги. К моменту, когда они оба, тяжело дыша, расслабленно откинулись на подушки, утро уже было в самом разгаре и в дверь, к счастью, никто не стучал. Бильбо только теперь понял, что не взял вчера с собой свежий комплект одежды. Он был так расстроен и выбит из колеи, что даже не подумал об этом. — Нам стоит выйти, — сказал Торин, когда они в ванной вдвоем смывали с себя следы их обоюдной страсти. — Я не исключаю, что Дис может послать сюда за нами Хима. Бильбо невольно вздрогнул. Иметь дело с этим несносным дворянином было трудно даже когда хоббит был полностью одет и его не отвлекало обнаженное прекрасное тело его мужа. — Разве гномы... не позволяют молодым супругам уделить время друг другу сразу после свадьбы? — спросил Бильбо. — У нас в Шире есть так называемый медовый месяц, и семья и друзья стараются не беспокоить пару. Их работу по возможности делают другие, а им позволяют... ну, просто насладиться друг другом, — хоббит ухмыльнулся, глядя, как яркий румянец растекается под густой черной бородой на щеках его гнома, и как гармонично он смотрится с зацелованными припухшими губами. — Нет, — ответил Торин. — Мы — народ труда, Бильбо. Всегда есть что-то, что необходимо сделать. Удовольствие — это хорошо, но мы не оставляем наше дело. Разве что в крайних случаях, если гном болен или ранен, или если гномка должна восстановиться после рождения ребенка, но в остальном наша жизнь неизменна. Честно говоря, я удивлен, что Дис до сих пор не колотит в дверь.
Бильбо фыркнул. Он подозревал, что Дис знала, каков будет результат ее попытки нарушить их уединение. — Полагаю, она не горит желанием видеть нас обоих обнаженными, и меня это более чем устраивает. Никому, кроме меня, не позволено видеть моего супруга голым, — язвительно сказал он, старательно игнорируя довольный смешок гнома. — Но вернемся к нашему предыдущему разговору. Я считаю, что нам нужно остаться здесь до тех пор, пока ты не завершишь все свои дела. Однако, должен заметить, я не прочь снова увидеть свой чайник. Бильбо обернулся и посмотрел на Торина, задумчиво уставившегося в раковину. — Это интересная мысль, mizimel. Я мог бы остаться здесь до конца жизни, но так и не «завершить все свои дела», как ты выразился. Дис счастлива, что я здесь и помогаю ей разрешить все распри между сотнями гномов, — он усмехулся, скосив взгляд на хоббита. — Более тысячи уже отправились в Эребор, так что можешь представить, как все было раньше. Если бы я все еще был королём Эребора, ты бы, вероятно, уже начал бы убивать моих придворных, которые постоянно прерывали бы обеды своими спорами. Так что хорошо, что теперь я просто скромный кузнец. Бильбо откровенно расхохотался, услышав это заявление. — Может быть, ты и кузнец, но ты Король до кончиков волос, — сказал он. — И все дворяне Эребора к этому моменту уже научились бы бояться меня, потому что мы были бы женаты уже три года. Они бы запомнили, что трапезы для хоббитов — священны, и что все их споры о золоте, рудниках, правах на полезные ископаемые и прочей чепухе могут подождать до десерта, самое меньшее. Иначе я отравлю им чай. Он гордо задрал подбородок, и Торин тихо рассмеялся. — Скорее всего, ты прав, — сказал гном с кривой ухмылкой. — Так мы выйдем? Бильбо вздохнул и кивнул, собираясь духом для того, чтобы пробежать через общую гостиную в свои покои. К счастью, приоткрыв дверь, он обнаружил, что в гостиной пусто, и хоббит смог спокойно привести себя в подобающий вид, прежде чем присоединиться к Торину за поздним завтраком. Колму поставила перед ними тарелки, не сказав ни слова, будто есть во внеурочное время для них было в порядке вещей. Остаток дня прошел спокойно. Торин ненадолго отлучился, чтобы договориться о поставках металла в Ширскую кузницу, и, хотя Бильбо с трудом смог отпустить Торина от себя даже на мгновение, он был рад этому маленькому знаку, что они скоро вернутся в его нору. Когда его супруг ушел, Бильбо заглянул на кухню и там обнаружил миску со свежей ежевикой. Он тут же взялся замешивать тесто для пирога, тщательно раскатал его и поставил охлаждаться в чудной железный ящик, внутри отделанный прозрачными прохладными кристаллами. Видимо, его гномы использовали вместо холодной кладовой. Пока тесто отдыхало, он сделал начинку из смеси целых и перетертых с сахаром ягод. Как и раньше, Колму неотрывно наблюдала за всем процессом готовки, и Бильбо снова подумал, что ему следует как можно скорее вернуться домой, иначе вся его коллекция рецептов окажется на столах у гномов. Мысль о том, как бы отреагировала на это его мать, заставляла его улыбаться до тех пор, пока пирог не испекся. Он успел еще приготовить сливочный соус с душистым перцем и медовый овсяный крамбл, одновременно с этим успевая поглядывать на то, что готовила Колму. Она запекала свиную вырезку, настолько большую, что Бильбо с трудом мог себе представить размеры самой свиньи, с морковью и картофелем, на этот раз украшенную несколькими яркими сырами, переплетенными в сложный, несомненно имеющий какой-то глубокий смысл для гномов, узор. Это все Бильбо мог описать как «очень красиво», и он не сомневался ни на секунду, что это еще было ужасно вкусно. К тому времени, когда хоббит вышел из кухни, чтобы вымыть посуду, Торин уже вернулся, и теперь в ожидании Дис вел непринужденную беседу о металлах с Железным лордом Вурном. Оказалось, что Вурн уже несколько лет подумывал о том, чтобы увеличить торговые потоки в Шир, и он хотел знать, не хочет ли Торин взять себе пару подмастерьев. Торин в свою очередь упомянул семейные связи Бильбо с Таном (на этом месте разговор ненадолго прервался, потому что Бильбо закрыл лицо ладонями и отказывался отвечать), но в итоге Торин согласился принять в ученики пару молодых гномов из кузен Вурна. — Это все прекрасно, Торин, но тот, кого ты возьмешь в подмастерья, должен быть готов слушаться Фредди, — отметил Бильбо, когда за Железным лордом закрылась дверь. — Он все-таки был первым, и у него должно быть преимущество перед любым, кто придет с гор. Торин широко улыбнулся. — Бильбо, ты же понимаешь, что любому гному, которого отправят ко мне в ученики, будет по меньшей мере девяносто лет, да? Я не могу себе представить гнома, беспрекословно выполняющего приказы ребенка хоббита. — Что ж, в таком случае тебе лучше начать тренироваться представлять это прямо сейчас, потому что в противном случае у твоего ученика будут проблемы со мной... и у тебя тоже, мистер гном, так что просто помни об этом, когда придет время, — Бильбо бросил на Торина острый прищуренный взгляд, и гном на мгновение усмехнулся, прежде чем понял, что хоббит совершенно серьезен. Бильбо заметил момент осознания, после чего тяжело выдохнул и откинулся на спинку стула. Как будто бедному мальчику и без того мало досталось за его короткую жизнь. — Как скажешь, — вздохнул Торин. — Тогда я скажу Вурну, что присланный им гном будет считаться вторым помощником, чтобы не возникало путанницы. Бильбо коротко кивнул, затем наклонился и нежно клюнул гнома в щеку. — Спасибо, — сладко сказал он, игнорируя фырканье Торина в ответ. — Итак, когда ты ожидаешь возвращения твоей сестры? Торин недоуменно посмотрел на своего хоббита, но столкнулся с наигранно невинным выражением лица и с громким хохотом откинулся на спинку дивана. — Я позорю себя и свой дом, — выдохнул он, все еще продолжая посмеиваться, — замужем всего один день, а уже полностью под каблуком своего мужа. Бильбо изо всех сил старался не улыбаться, глядя на Торина, но губы расползались словно сами собой. — Полагаю, едва ли... — начал он преувеличенно надутым голосом, но Торин обхватил его руками и притянул ближе к себе. — И я ни о чем не жалею, — произнес он глубоким рокочущим голосом. — Если это позор, я с радостью приму его. Я счастлив быть пленником такого прекрасного хоббита. Он поцеловал Бильбо медленно, но настойчиво. Хоббит почувствовал, что его щеки наливаются жаром, и теплая волна проносится по всему телу, оседая где-то чуть ниже талии. — Прекрасного? — тихо переспросил он, оторвавшись от горячих губ. — Возможно твои глаза каким-то образом пострадали. Думаю, нам стоит проверить остроту твоего зрения в твоих покоях. Тихое одобрительное ворчание Торина заставило Бильбо нетерпеливо задрожать. Он наклонился вперед, прижался к гномьим губам в жадном поцелуе, и именно в этот момент распахнулась дверь. — И я уже достаточно наслушалась о проклятой медной шахте на четвертой... глубине... — голос Дис дрогнул, когда она заметила пару, пытающуюся поудобнее устроиться на диване. Бильбо и Торин с пылающими лицами поспешно оторвались друг от друга и расселись по разным концам дивана. Торин тут же вскочил, словно обжегшись, и присел перед камином, дергано подкидывая в него еще одно полено, словно ничего и не происходило. Бильбо же просто замер, уставившись на подушку, на которой прежде сидел Торин, словно она могла сбежать, если он оторвет от нее глаза. Он смутно осознавал, что в комнату вошла Дис, а следом за ней еще несколько гномов.
э... на четвертой глубине, — наконец продолжила гномка. Бильбо старался игнорировать ощущение пристального взгляда, жгущее его между лопатками. — Муру и Бури спорили об этом штоке на протяжение двадцати лет, так почему им приспичило подраться из-за него именно сейчас? Кстати, что там еще есть? Вар, пошли кого-нибудь за судебным приказом с моей печатью. Если там обнаружили драгоценные камни, я хочу знать об этом прежде, чем вынести решение. Возможно, королю Торину есть что сказать на этот счет? Бильбо невольно скривился от веселого ехидства, прозвучавшего в ее голосе. Он скосил на нее взгляд и снова поморщился от ядовитой улыбки, играющей на ее губах. Но поймать Торина врасплох было не так-то просто. Гном серьезно кивнул с таким видом, словно весь день только об этом и думал. — Действительно, — сказал он, — следует оценить пласт в том месте, где медь выходит на поверхность, в этой области могут быть разнообразные включения, особенно там, где она соприкасается с жилой лимонита. Я бы ожидал увидеть там аметисты или гранаты, если там есть сланцевая трубка, но могут быть и голубые и зеленые опалы, если в грунтовых водах... В этот момент Бильбо перестал слушать. По личному опыту он знал, что гномы способны говорить о рудоносных жилах дольше, чем свиноводы о свиньях, но эта тема казалась хоббиту еще менее интересной, чем родословные свиней. И единственным положительным моментом во всей этой ситуации было выражение лица Дис: раздраженное из-за того, что ей не удалось поставить брата в неловкое положение своим вопросом. Проходя мимо нее, Бильбо гадко ухмыльнулся так, чтобы это могла видеть лишь она. Другие гномы ничего не заметили, а вот Дис пришлось бороться с подступающей к горлу волной злости. Торин был отмщен, и Бильбо с чувством выполненного долга ушел на кухню, чтобы подготовить к подаче свою еду. За столом, едва началась трапеза, Торин как бы между делом потянулся к общему блюду и положил еду в тарелку Бильбо. Затем точно также он наполнил свою тарелку и поднял глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как изменилось лицо Дис. Несколько мгновений она просто пораженно смотрела на него, затем покраснела, а затем захихикала, как девчонка. Торин спокойно жевал, глядя на смеющуюся сестру, другие гномы — Вар, Мори и Димур, но Бильбо так и не понял, кто они — казалось, не обращали на неподобающее поведение Дис никакого внимания. Наконец Торин проглотил свой кусок и спросил: — Что это так рассмешило тебя, Дис? — Ничего, — сдавленно ответила она. — Я просто... вспомнила одну забавную историю. Она промокнула бороду салфеткой, безуспешно пытаясь скрыть ухмылку. Торин кивнул, сохраняя серьезное выражение лица, хотя в его полуприкрытых глазах плясали смешливые искры. — О, поделись с нами, — протянул он. — Забавные истории — это прекрасное развлечение. Хотя не все члены нашей семьи согласились бы с этим. По тому, как сжалась его челюсть при этих словах, Бильбо мог сказать, что Торин подумал об их дедушке. Хоббит невероятным усилием воли подавил поднимающуюся в его груди волну ярости, которая теперь, видимо, до самой его смерти будет сопровождать любую его мысль об этом старом злобном гноме. Дис подняла на Торина яростный взгляд. Гном в ответ сладко улыбнулся и отправил в рот кусочек моркови. Она поперхнулась и быстро потянулась за кружкой эля, прячась за ней. Бильбо не знал, чего он хочет больше: рассмеяться, смутиться или отвесить им обоим затрещину, — а через мгновение он осознал, что все три реакции более характерны для гномов, нежели для хоббита. Удивительно, как быстро он приспособился. Дис посмотрела на блюдо с вырезкой и подняла на Торина и Бильбо какой-то нечитаемый взгляд. — Почему это Колму сделала узор «Победоносный отъезд»? Бильбо перевел неуверенный взгляд на Торина, но гном его проигнорировал. Он глубоко вздохнул, собираясь с духом. — Завтра мы с Бильбо возвращаемся в Шир.
моменту, когда они отправились спать, у Бильбо раскалывалась голова. Лицо Торина напоминало каменное изваяние, губ не было видно в течение последнего часа — они были сжаты в жесткую линию под черной бородой. Это было просто ужасно. По крайней мере Дис вышвырнула из покоев других гномов, прежде чем начать скандал, который бы посчитали весьма экстравагантным даже Туки. Она бушевала: кричала, плакала... очень, очень долго кричала. Колму, явившаяся, чтобы забрать посуду, замерла на пороге комнаты, закатила глаза и ушла, даже не притронувшись к тарелкам. Возможно, они бы все еще были там, если бы в какой-то момент Дис не повернулась к Бильбо с дикими глазами:
Поверить не могу, что ты... И это стало последней каплей для терпения Торина. Уши хоббита определенно не были предназначены для того, чтобы выносить такие громкие звуки. Он кричал что-то на Кхуздуле — страшные ругательства, Бильбо в этом почти не сомневался. А потом положил твердую руку хоббиту на плечо и практически потащил его за собой в спальню. В ушах у Бильбо еще звенело. — Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого, — все еще продолжая хмуриться, сказал Торин суровым голосом, когда они оказались в относительной тишине его покоев. — Я... Торин, что... — Бильбо запнулся и попытался снова, — что это... Торин тяжело вздохнул, опустил голову и присел на край кровати. — Она всегда так, — сказал он. Как будто это что-то объясняло. Под тяжелым взглядом Бильбо он еще раз вздохнул и поморщился. — В детстве Дис всегда была... немного драматичной. В основном она выросла из этого, и теперь она сильный, уверенный лидер, хотя я никогда бы не сказал этого ей в глаза, — на мгновение его губы растянулись в ухмылке. — Но она волнуется. А когда она волнуется, вместо того, чтобы суетиться и причитать, как это делает большинство, она начинает кричать. «О», — подумал Бильбо. — «Семейная черта потомков Дурина. Надо бы уже привыкнуть.» В целом, если подумать, в этом даже был некоторый смысл. — Я не знаю, что она собиралась сказать тебе, — Торин раздраженно хмыкнул, — но точно ничего хорошего, а я не мог позволить ей оскорблять моего мужа только потому, что у нее плохое настроение. Завтра она успокоится. — Надеюсь, что так, — с сомнением ответил Бильбо. — Я никогда не видел, чтобы кто-то так себя вел, но ты знаешь ее лучше. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь снять напряжение, сковавшее его плечи. Даже после того скандала, который устроили Торин и Дис в его норе в первый вечер ее приезда, Бильбо и в голову не приходило, что брат и сестра могут быть такими... шумными. — Видел бы ты ее, когда мы отправлялись отвоевывать Эребор, — сказал Торин. В его глазах появились веселые искорки. — Она швырнула в меня топор с такой силой, что лезвие раскололось о стену, — заметив испуганный взгляд Бильбо, гном фыркнул. — Разумеется, она хотела промахнуться. Дис попадет топором во все, на что она действительно нацелилась, с ней шутки плохи. Торин наклонился, расшнуровал сапоги и принялся расстегивать верхнюю рубаху. Бильбо был удивлен тем, как беспечно и раскованно ведет себя его муж, раздеваясь у хоббита на глазах, но затем заметил покрасневшие кончики ушей. Вот оно как. — Она знала, что я уезжаю, и знала, что забираю с собой Балина и Двалина, которые были камнями, на которых держался порядок в городе. И это уже было достаточно плохо. Но когда она узнала, что оба ее сына полны решимости отправиться со мной... — Торин стянул рубаху через голову, оставаясь в исподней тунике, в которой он обычно спал. — Это было неприятно. — Трудно представить себе что-то хуже, чем то, что произошло сейчас, — пробурчал Бильбо. Внезапно его осенила мысль. — Ты же понимаешь, что не можешь уехать, не попрощавшись с Колму? Хотя, уверен, она будет счастлива избавиться от меня на кухне, она будет скучать по тебе, — он усмехнулся и потянулся к застежкам на собственном сюртуке. Сняв его, он повесил его на спинку стула. Хоббит был слишком увлечен раздевающимся Торином, чтобы беспокоиться о своей одежде, складывать ее и убирать в шкаф. — Как скажешь, — мрачно ответил Торин. Он повернулся к Бильбо спиной, одним движением стянул с себя брюки и натянул штаны. Те самые, которые хоббит стягивал с него прошлой ночью. Бильбо видел Торина в тусклом мерцании углей, но не при ярком свете лампы. Он завороженно смотрел на круглые, упругие ягодицы гнома, поражаясь тому, какими они были мускулистыми, даже по сравнению с массивными бедрами гнома. Бильбо непроизвольно облизал пересохшие губы. Торин обернулся — хоббит перевел потемневший от желания взгляд на его пылающие щеки — и храбро улыбнулся. — Ты идешь спать? Едва гном это сказал как Бильбо понял, что у него нет с собой ничего для сна. Он даже не подумал об этом, не успел: сначала на него кричали, а потом Торин уволок его за собой в спальню. Еще несколько ночей назад это показалось бы Бильбо настоящей катастрофой, но теперь он только усмехнулся и неспешно шагнул к гному. Торин смотрел на него заинтересованно, но слегка встревожено. Он стоял неподвижно, пока хоббит не подошел в нему вплотную. — Кажется, у меня есть небольшая проблема, — вкрадчиво произнес Бильбо, принимаясь медленно расстегивать пуговицы на его тунике, наслаждаясь шумным вздохом, который издал Торин. — Видишь ли, мне нечего надеть в постель, — Бильбо вытащил полы туники из штанов и распахнул ее, обнажая покрытую черными волосами грудь, одаривая ее жадным взглядом. — Я бы чувствовал себя... ужасно неуютно... если бы был единственным, на ком ничего не надето, — ловкие пальцы хоббита потянули тунику вниз и скользнули за свободный пояс брюк. — Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя не в своей тарелке. Торин резко выдохнул, прикрыл глаза и облизнул губы. — Я был бы плохим мужем, если бы обошелся так с тобой, — прорычал он. Хрипотца возбуждения, появившаяся в его голосе, заставила ноги у Бильбо подкоситься. — Я хочу, чтобы ты чувствовал здесь только комфорт, чего бы мне это ни стоило. Широкие ладони Торина расстегнули пуговицы на поясе штанов Бильбо и чуть приспустил их. Чуть отстранившись, хоббит наклонился, расстегнул штанины и позволил бриджам стечь по ногам на пол. Перешагнув через них и чуть оттолкнув их ногой в сторону, Бильбо, оставшийся в одной длинной исподней рубахе, поднял глаза на Торина. Взгляд гнома пылал как кузнечный горн. Подумать только, а ведь еще вчера в это же время Бильбо думал, что Торин не считает его привлекательным! — Торин, если бы ты смотрел на меня так, когда мы путешествовали к Горе, мы бы поженились еще прежде, чем дракон был бы мертв, — сказал он с кривой усмешкой. Торин нежно усмехнулся хоббиту в ответ. Шагнув вперед, в объятия своего мужа, и привстав на цыпочки, Бильбо прошептал в его округлое чуть красное ухо: — Иначе я бы просто забрался в твой спальный мешок и устроил бы самый большой скандал в истории рода Дурина. Торин снова хмыкнул, и Бильбо заметил, как густой румянец ползет с его щек на шею. Хоббит прижался голой грудью к крепкому, почти каменному торсу гнома, наслаждаясь, как по его коже скользят жесткие черные волоски. — Мне тогда было так тяжело сопротивляться тому, что я чувствовал к тебе, — прошептал Бильбо, — и еще труднее было, когда ты был в моем доме. Мне так хотелось прокрасться ночью в твою спальню и сделать с тобой... все... Он поднял глаза, встречаясь с темным взглядом Торина. От каменных стен комнаты отразился хриплый вздох, и Бильбо не был уверен, кому он принадлежал. Большие руки гнома стянули рубаху с плеч хоббита, оставляя его полностью обнаженным. — Мне... — просипел Торин, с трудом сглотнул, — жаль, я не знал, — выдавил он наконец, — но я рад, что мы подождали. Я бы не простил себе, если бы обесчестил тебя, сердце мое. Бильбо приподнялся на цыпочки, заметив бьющуюся на шее гнома венку, прижался к ней губами и медленно двинулся выше, к границе черной бороды.
Теперь ты оказываешь мне честь своим вожделением, супруг мой, — нежно прошептал Бильбо прямо в ухо Торину, облизывая и покусывая его. — Наше ожидание подошло к концу. Это оказалось последней каплей для Торина. Он надрывно зарычал, подхватил Бильбо и уложил его на постель, затем наклонился и прижался губами к соску. Бильбо вскрикнул, выгнулся навстречу прикосновениям, вцепился пальцами в черные волосы. Ощущений было слишком много — не только от губ, нежную кожу покалывала жесткая борода и щекотали длинные волосы и... О, Зеленая Леди... — Стой, Торин, подожди, ох... — на мгновение перед глазами все вспыхнуло белым от удовольствия. Он сжал руки в волосах сильнее и потянул, стараясь заставить Торина оторваться от него и не причинить ему боли. — Что-то не так, mizimel? — спросил Торин, приподняв голову. Бильбо чувствовал на влажных полосах, которые оставил язык гнома, его горячее дыхание, и это совершенно не помогало делу. — Нет, все прекрасно, просто... я не хочу, чтобы это закончилось так быстро. Позволь, любимый... Я хочу кое-что достать. Торин отстранился и сел на кровать, внимательно наблюдая за хоббитом. Бильбо с трудом поднялся на ноги — колени еще подрагивали от возбуждения, — подошел к тумбе и достал небольшой флакон с маслом, который принес загодя днем. Когда он обернулся с ним и посмотрел на Торина, глаза гнома испуганно расширились, а все тело напряглось. — Не нужно, любовь моя, — мягко сказал Бильбо, снова забираясь на кровать. — Не стоит ни о чем беспокоиться. Если ты не хочешь, все хорошо, просто... Торин прикусил губу. — Я не хочу причинять тебе боль, — наконец сказал он. Бильбо мог бы пошутить, чтобы разрядить напряжение, витавшее в воздухе, но он не был уверен, что это будет правильным решением. К тому же, он не заметил, что Торин не желает его, и это внушало надежду. — Ты не сделаешь мне больно, — наконец сказал он уверенным тоном. — Если мне будет неприятно, я скажу об этом, и мы поменяем позу или сделаем что-нибудь еще. Что-нибудь придумаем. Ты веришь мне? — Торин медленно кивнул. — Хорошо, тогда доверься мне в этом, — отбросив все остатки приличий и стеснения, Бильбо наклонился вперед и вкрадчиво произнес. — Потому что я очень хочу почувствовать тебя внутри себя, Торин. Я хочу этого очень, очень сильно. Разве ты не хочешь дать мне то, что я хочу? — Гном залился алым румянцем, но был не в силах отвести взгляд. Глаза Бильбо, казалось, приковали его к месту. Наконец, он судорожно вздохнул и кивнул. — Хорошо. Бильбо подался вперед и впился в губы Торина в медленном, томном поцелуе. Мозолистые руки кузнеца обхватили его ягодицы, и Бильбо, отстранившись, ободряюще улыбнулся гному. — Я хотел подождать, пока мы не окажемся дома, в нашей постели, — полушепотом произнес он, с озорством наблюдая, как долго ему удается удерживать румянец на гномьих щеках. — Но, наверно, мне должно быть стыдно признаваться в этом, я не смогу ждать так долго. Видимо, гномы — не единственные, кто жаден до того, чего они желают, — Торин застонал, когда рука Бильбо обхватила его колом стоящий член и заскользила по нему, вверх и вниз, мягко оглаживая чувствительную головку, увлажняя его маслом. — И это то, чего я желаю. Я так голоден, — Бильбо понимал, что эти слова, вероятно, ничего не значат для Торина, но как же пьяняще было смотреть на гнома, разложенного перед ним на постели, словно главное блюдо на пиру. — Смотри на меня, — прошептал Бильбо. Торин зачарованно наблюдал, как Бильбо смазывает маслом пальцы, осторожно, медленно, погружает их в себя, прогибаясь в спине, опираясь одной рукой о литую грудь гнома. Руки Торина дрогнули, очевидно, он хотел принять более активное участие, но Бильбо покачал головой и продолжил свое представление. Еще через несколько минут Торин снова попытался огладить ладонями бедра хоббита, но Бильбо строго посмотрел на него, и гном послушно сцепил пальцы в замок за головой. Если кому-то было интересно мнение Бильбо, это не сильно помогло. В этой позе напрягались и растягивались все его мышцы на животе, груди, плечах, Торин был прекрасен, словно каменное изваяние, произведение искусства. Это ужасно отвлекало Бильбо. Он почти позволил гному воспользоваться этими прекрасными руками, одной только мысли о больших сильных Ториновых пальцах внутри него было бы достаточно, чтобы хоббит достиг пика. «По одному кусочку за раз», — упрекнул он сам себя. — «Это определенно не единственный раз, когда мы делаем это. А сейчас перед тобой и без того непростая задача, ты, жадина!» Бильбо бросил на стоящий колом член Торина восхищенный и немного опасливый взгляд. Он протянул руку и обхватил его масляной ладонью, гладя, проворачивая запястье, обильно смазывая его. Он был так сосредоточен, что удивленный вскрик его мужа слегка его напугал. — Если... я долго не... — задыхаясь, пробормотал гном, нервно хватаясь руками за бронзовую раму кровати. Бильбо только похабно усмехнулся и отпустил член, наблюдая, как он покачивается в такт сердцебиению гнома. Он слышал хриплое дыхание Торина, смотрел в его широко распахнутые, горящие вожделением глаза. Хоббит продолжал улыбаться, оседлав тело, распростертое под ним, словно подношение, и обхватив коленями бока. Потянувшись рукой себе за спину, он обхватил член гнома, пристроил его туда, где, на его скромный хоббичий взгляд, ему было самое место, и начал медленно опускаться. Бильбо изо всех сил старался не обращать внимания на ошеломленный, полный обожания и восхищения взгляд Торина. Каким бы желанным он ни был, сейчас это могло отвлечь его от довольно непростого процесса. Он медленно опускался. Он ощущал жгучую, растягивающую полноту гораздо острее, чем она ему помнилась. Бильбо приходилось напоминать себе, как дышать. Поля и цветы, его муж огромен! — Ооооо... — Торин хрипло простонал, и Бильбо ощутил этот стон всем телом. Хоббиту начало казаться, что это никогда не закончится. «Ты видел его», — строго напомнил он себе. — «Это не может длиться вечность!» Бильбо на пробу несколько раз качнулся вверх и вниз, а затем двинулся ниже, вбирая в себя больше, и застонал от ощущения наполненности. Он потянулся за спину — по ощущениям он сидел уже не то что на Торине, а на постели — но, оказалось, что он осилил едва ли половину. Рука скользнула ниже, оглаживая набухшие яйца, и Торин застонал, невероятным усилием воли удерживая себя на месте. Бильбо сдвинулся еще ниже, и почти закричал, чувствуя, как головка члена скользит по средоточию его удовольствия. Это было мучительно приятно, хотелось двинуться еще сильнее, резче, но хоббит твердо знал: если он хочет завтра ходить, двигаться нужно медленно. Наконец, когда он уже был почти готов признать свое поражение, Бильбо почувствовал, как его ягодиц касаются упругие жесткие волосы. Он поднял торжествующий взгляд на Торина и замер. Белые ровные зубы впились в нижнюю губу почти до крови, глаза были плотно зажмурены, на лице гнома смешались мука и неземное удовольствие. Бильбо еще никогда не видел у своего гнома такого выражения лица, и теперь понял, что хочет видеть его так часто, как это возможно.
Да? — спросил он срывающимся на писк голосом. Бильбо едва ли был способен думать, и он даже не был уверен, о чем именно он спрашивает. — О, Махал, — тяжело и быстро дыша, простонал Торин, — да, да... Да! Бильбо медленно, совсем чуть-чуть приподнялся и опустился, затем еще раз и еще, расслабляясь, чувствуя себя настолько сытым, что ему казалось, что его сейчас просто-напросто разорвет на куски. Его бедра горели, все тело было в огне, казалось, что член Торина пронзает его насквозь, что если он сейчас откроет рот, из него покажется головка. Это было так непохоже на то, что он чувствовал раньше, и так восхитительно! Он медленно двигался, привыкая к этому ощущению наполненности, наслаждаясь тяжелым дыханием и стонами его мужа под ним. Торин поднял на хоббита умоляющий взгляд и нерешительно коснулся руками его бедер. Бильбо ободряюще улыбнулся и кивнул. Он понимал, что ни один из них не продержится долго, но все равно удивленно вскрикнул, когда Торин напрягся всем телом и рванулся вверх, прошивая хоббита насквозь волной чистого наслаждения. Гном вскинул бедра еще раз и еще, и Бильбо понял, что он кончает, раскрашивая черные волосы на животе своего супруга белыми брызгами. Торин двинулся еще раз, чувствуя, как туго сжимается Бильбо вокруг него, сжал сильнее руки на его бедрах, вскрикнул и замер, изливаясь внутрь хоббита. Спустившись с пика наслаждения, Бильбо обнаружил Торина в полубессознательном состоянии. Гном тяжело и часто дышал, уперев невидящий, бессмысленный взгляд в потолок, безвольно опустив руки на покрывало. Хоббит почувствовал прилив гордости. Это он — он! — сотворил это с Торином! Эта мысль придала ему сил, и он принялся осторожно и медленно подниматься, выпуская из себя член своего супруга. — Боюсь, на этот раз мне придется попросить тебя принести нам полотенце, — наклонившись вниз (ну, упав, если быть честным с самим собой), прошептал он на ухо Торину. — Я не уверен, что прямо сейчас смогу дойти до шкафа. Торин поднял на него встревоженный, почти испуганный взгляд. — Ты... Я так и знал, что... — Бильбо быстро заткнул ему рот поцелуем. Как только он убедился, что его муж отвлекся, он отстранился, но ровно настолько, чтобы смочь говорить. — Если ты скажешь мне, что это было неприятно для тебя, тогда я извинюсь, — тихо сказал Бильбо с наиграно задумчивым видом теребя волоски на груди гнома. Заметив смятение на лице своего мужа, он усмехнулся и продолжил. — Но если ты попытаешься сказать, что это было неприятно для меня, я назову тебя сумасшедшим. Я и без того ждал этого слишком долго, и, если тебе это понравилось, тебе лучше поскорее смириться с мыслью, что такое будет происходить очень и очень часто. Потому что я твердо намерен наверстать упущенное, — он на мгновение прикрыл глаза и уткнулся носом в подушку. — Если мы разобрались с этим, я все еще был бы очень благодарен тебе за полотенце. Торин мгновенно подскочил с постели, и Бильбо тихо рассмеялся. Приведя себя в порядок, они немного полежали, болтая ни о чем. Когда Бильбо почувствовал, что он снова может двигаться, он добрался до ванной, умылся как следует и вернулся к своему мужу. Торин поцеловал его так, словно они провели в разлуке долгие месяцы, а не несколько минут. После этого они сплелись в тесном объятии, почти не оставляя ни малейшего зазора между телами, и уснули. Вернее, Торин уснул, а Бильбо еще долго лежал в темноте, чувствуя возвышающуюся над ним гору, и впервые за долгое время думал о Хоббитоне. О Фредди, о том, чем сейчас занимается мальчик, как город обходится без кузни, держал ли Пигги ее закрытой или ей пользовался кто-то еще, в порядке ли его сад... Когда он наконец задремал, было уже поздно, а во всем теле все еще ощущалась самая нежная и приятная, тянущая боль.
следующее утро у Бильбо, разумеется, все болело, но на сердце было легко, а походка была настолько пружинистой, насколько позволяли обстоятельства. Дис действительно немного успокоилась, хотя выражение ее лица, когда Бильбо вышел из комнаты Торина в той же одежде, в какой был вчера, хоббит запомнит очень надолго. Он почти закончил собирать вещи в своей комнате, как вдруг его осенило. Вот ведь он дурной хоббит! Он тут же побежал в комнату Торина и, рывком распахнув дверь, выпалил: — Торин, ты мне срочно нужен! — Что случилось, mizimel? — Торин выглядел напряженным и готовым к битве. Каким-то неуловимым, слитным движением он сделал шаг и схватил стоявший на подставке меч. Это выглядело настолько нелепо, учитывая то, что хотел сказать ему Бильбо, что хоббит даже не сумел сдержать смешка. — Ничего страшного не произошло, Торин, — наконец сумел сказать он. — Мне просто нужно зайти на торговую площадь, прежде чем мы покинем город. Я хотел бы купить подарок Фортинбрасу, все-таки он очень многое сделал для меня в последний месяц. И еще, может быть, для Хэма и Роды. О, Зеленая Леди, и Тому с Хьюго! Представляешь, они с тех пор, как я рассказал им историю об Эреборе, целый год припоминали мне, что я стоял посреди гигантской кучи сокровищ, но не удосужился ничего прихватить для них. Торин медленно выдохнул и будто даже осел, и Бильбо внезапно осознал, что гном действительно думал, что произошло что-то... В его сознании снова промелькнули видения, и в следующую секунду Бильбо осознал, что он прижимается к своему супругу, крепко обхватывая его руками. Последние крупицы напряжения покинули тело гнома, а Бильбо вдруг почувствовал себя маленьким. Видимо, ему следует запомнить еще одну вещь: для того, кто привык сражаться с гоблинами и орками, «срочно» имеет несколько иное значение, нежели для мирного обывателя вроде него. — Хорошо, — со вздохом произнес Торин, целуя Бильбо в макушку. — Я позабочусь об этом. Я спрошу Дис, отправит ли она с нами воинов, но если нет, я с радостью понесу больше вещей. Он нежно улыбнулся, встречая потрясенный взгляд своего хоббита. — Я даже не думал... Ты думаешь, она так поступит? Я предполагал, что мы поедем обратно также, как ехали сюда — на повозке. Ответная улыбка Торина была не настолько уверенной, как хотелось бы Бильбо
Пока они шли через торговую площадь, Бильбо всерьез забеспокоился об опасности свернуть себе шею. И почему они не спускались сюда раньше? Каждая статуя была настоящим произведением искусства, каменные гномы держали в руках оружие или какие-то инструменты, знакомые хоббиту и нет. Прилавки были сгруппированы в зависимости от того, что в них продавалось, хотя порой среди лавок кузнецов или каменщиков мелькали торговцы едой. Многое из того, что предлагали торговцы, было сырьем для изготовления изделий. Бильбо не нуждался в глыбах мелкозернистого камня, или металлических слитках, или необработанных драгоценных камнях, но это все было так необычно и захватывающе, что он просто не мог равнодушно проходить мимо прилавков. Присутствие Торина не оставалось незамеченным другими гномами: то и дело мимо них проходил кто-то с поклоном и тихим бормотанием «мой Король». Каждый раз, несмотря на явное смущение Торина, Бильбо чувствовал, как у него в груди разливается гордость за его возлюбленного. Некоторые, замечая бусины в волосах хоббита, кланялись и ему.
Как только Бильбо принялся прицениваться к товару, а не просто глазеть, открылся еще один плюс прогулки сопровождения Торина. Не раз, когда Бильбо начинал рассматривать какую-то вещицу, торговец, что-то неразборчиво бурча, вырывал ее прямо из рук и давал более качественное изделие. Иногда оно доставалось откуда-то из-за прилавка или из ящика в задней части лавки. С Фортинбрасом было легко: Бильбо увидел причудливую трость из черного дерева с серебряным набалдашником в форме цветка чертополоха. Его кузену она бы идеально подошла. Осмотревшись, он также нашел набор садовых инструментов для Хэма (Торин проворчал, что мог бы сделать лучше) и брошь для Роды с красивым мутно-голубым камнем, которого он никогда раньше не видел. Торговец аккуратно завернул покупки и с поклоном отдал Торину. Никакой оплаты, по-видимому, не предполагалось. Торин почти не разговаривал с лавочниками, только приветственно кивал и критичным взглядом осматривал их товар. Все это было очень странно и совершенно не похоже на торговлю в Хоббитоне. В Шире рынки были шумными, торговцы охотно общались с покупателями, зазывали к своим лавкам, нахваливали товар. Здесь же не было ни смеха, ни шума, только острые взгляды, кивки и полуулыбки, негромкая речь и лаконичные быстрые жесты. Завернув за угол, Бильбо увидел серебряные кувшин и поднос, которые, он точно знал, очень понравятся Тому и Хьюго. Лавочник весь издергался, пока Торин внимательно осматривал их, и облегченно выдохнул, когда не найдя изъянов, кивнул и протянул их хоббиту. — Кому-то еще? — тихо спросил Торин, когда они отошли от прилавка. — Фредди, — так же тихо ответил ему Бильбо. Торин на мгновение задумался, а затем широко улыбнулся — той улыбкой, какую Бильбо не ожидал увидеть на лице своего супруга за пределами их покоев — и, ухватив хоббита за локоть, потащил его куда-то на другой конец торговой площади. Он подвел Бильбо к старому гному, который сидел в углу и усердно водил ножом по бруску темного дерева. Его окружали резные деревянные игрушки — зверьки были раскрашены яркими красками, некоторые каким-то образом двигались сами по себе. Старый мастер, казалось, сам был вырезан из дерева. У него была смуглая, словно сияющая кожа, длинная, заткнутая за пояс борода и блестящая от пота лысина. Вся его одежда была сплошь покрыта деревянной стружкой, скрюченные, узловатые пальцы — все в шрамах от ножа, а черные глаза напоминали ничем не потревоженную озерную гладь. Гном уважительно кивнул Торину и перевел цепкий взгляд на Бильбо. — Король Торин, приветствую в моей скромной лавке вас и вашего супруга, — он широко ухмыльнулся, демонстрируя оставшиеся зубы. — Радости вашему браку. Торин мгновение смотрел на гнома нечитаемым взглядом, и Бильбо даже успел забеспокоиться, но тут его губы изогнулись в улыбке, он сделал шаг вперед и широким жестом хлопнул старика по спине. — Винфур, мало того, что я терпел выходки твоих парней всю дорогу до Эребора, так теперь я возвращаюсь, и ты начинаешь, — покачав головой в притворном возмущении, Торин ухватил другого гнома за плечи и столкнул их лбами. Его слова доходили до Бильбо медленно. Мальчики? Торин обернулся к нему, все еще обнимая старого мастера одной рукой. — Бильбо, это Винфур, сын Вофура, отец Бофура и Бомбура, дядя Бифура. Винфур, это... — Взломщик из Эребора, — Винфур низко поклонился хоббиту. — Я рад познакомиться с вами, мастер Бэггинс. Я множество раз слышал о вас от моей семьи. Вы произвели на них сильное впечатление, — он перевел сияющие озорством глаза на Торина. — По-видимому, не только на них. Громкий смех Торина заставил нескольких гномов у соседних прилавков недоуменно оглянуться на них. — Ты засранец! — усмехнулся он. — Я знал, что это из-за тебя ни Бофур, ни Бомбур не способны вести себя прилично! — гном отсмеялся, и обратился к Винфуру уже серьезней. — Нам нужно купить подарок. У Бильбо есть... — он осекся, потупил взгляд и прочистил горло, — то есть у нас есть маленький хоббит, который был очень расстроен нашим отъездом. Я подумал, что мальчику могла бы понравиться одна из твоих игрушек. Старый гном задумчиво кивнул, почесал исполосованным шрамами пальцем бороду и повернулся в Бильбо. — Расскажи мне о нем, — попросил он, в упор глядя на удивленного такой просьбой хоббита. — Чему он отдает предпочтение? — Это немного сложно, — Бильбо вздохнул. — Он очень способный мальчик, но вырос в довольно бедных условиях, я не думаю, что у него было много игрушек. Мы... Винфур поднял руку, обрывая речь Бильбо. — Прошу прощения, я не это имел в виду. Он смелый? Застенчивый? Прилежный? Хитрый? Какой он? — его темные глаза не мигая смотрели на Бильбо, отчего хоббит чувствовал себя очень неуютно. — Он... он довольно сообразительный, но, можно сказать, слегка рассеянный. Дети часто такими бывают. Он может быть очень храбрым и прямолинейным в общении с другими, несмотря на то, что его жизнь была отнюдь не легкой. Но, я думаю, это скорее следствие того, что ему приходилось бороться, чтобы чего-то добиться, а не врожденная храбрость. Он силен духом, кажется, ничто не может его подавить или сломить. Он... Бильбо даже не успел закончить мысль, а Винфур уже протянул руку куда-то за стул, на котором он сидел, и вытащил ярко раскрашенного кролика. Он был выкрашен в белый цвет, но по всему туловищу разными цветами — синим, красным, желтым — были нарисованы сложные узоры, а глаза были изображены так хорошо, что казались почти живыми. Винфур поставил кролика на землю и прикоснулся к чему-то у него на брюшке. Кролик внезапно задвигал ушами, почесал задней лапой голову, присел и подпрыгнул. Бильбо не мог представить себе, какой ребенок не захотел бы такую игрушку. Кролик приподнял голову, словно увидел хищника, присел, прижимая ушки к туловищу, точь-в-точь как настоящий, и вдруг цвет его тела изменился, сливаясь с цветом камня, на котором он сидел. Через мгновение цвета вернулись, и кролик заново начал двигать ушами и чесать себе голову. Бильбо не мог найти слов, чтобы выразить свое восхищение. — Это... как... — Оставь мне мои секреты, мастер Взломщик, — старый гном добродушно рассмеялся. — Полагаю, вашему мальчику это подойдет. Если нет, приводите его с собой в следующий раз, и мы посмотрим, сможем ли мы подобрать для него что-то лучше. — Я, — Бильбо все еще не знал, что ему сказать. — Спасибо, — наконец проговорил он, а затем повернулся к Торину. — Торин, пожалуйста, заплати ему! Это... Рука гнома на его плече сжалась, он бросил на хоббита предупреждающий взгляд. Бильбо умолк, но все еще умоляюще смотрел на своего мужа. Торин развернулся обратно к старому мастеру, и, повысив голос так, что он, отражаясь от каменный стен, разнесся по всей площади, сказал: — Винфур, твое мастерство растет изо дня в день. Ты оказываешь нам большую честь, — и коротко поклонился. Окружающие их гномы тихо ахнули, Винфур, как показалось Бильбо, на мгновение испугался. Ровная гладь озера в его глазах подернулась рябью. Старый гном поклонился в ответ так низко, что кончик его бороды коснулся земли. Торин, не произнеся больше ни слова, сунул кролика в руки Бильбо и потянул его к выходу с торговой площади.
Род Дурина платит не монетами, — прошептал он Бильбо на ухо, пока они шли к королевским покоям. — Мы платим уважением. Мои слова для него были дороже любого золота. Бильбо кивнул, но его губы все еще оставались плотно сжаты. Как только они добрались до покоев, Бильбо оставил их покупки гному, чтобы тот надежно упаковал их, а сам отправился на кухню готовить. Когда Торин, покончив с их вещами, заглянул на кухню, Бильбо был по-локоть в муке. Он даже не услышал, что гном сказал ему, просто буркнул «Я сейчас», даже не оторвавшись от миски с тестом. Он услышал, как у него за спиной к его супругу подходит Колму. — Он готовит, Торинду, лучше не трогай его, — тепло произнесла она. — Если ты еще не научился оставлять в покое занятого повара, то скоро научишься. Я уверена, он скоро закончит, — Колму обхватила его своими сухими руками и прижала к себе, утыкаясь лицом Торину в грудь. — Ох, мальчик мой, я буду сильно скучать по тебе, но мне отрадно знать, что тебя будут хорошо кормить. Твой муж весьма неплохо готовит, если хочешь знать мое мнение, — она скосила взгляд на Бильбо, и Торин, тоже посмотревший в его сторону, заметил выглядывающие из-под волос покрасневшие кончики ушей. Гном знал, насколько это была высокая похвала, и он почувствовал, как в груди разливается тепло от чувства гордости за своего мужа. Колму снова обернулась к Торину, внимательно глядя на него снизу вверх. — Скорее всего, если ты надумаешь вернуться, меня здесь уже не будет, — тихо сказала она, игнорируя булькающий сдавленный звук протеста, раздавшийся из горла гнома. — Я хочу, чтобы ты знал, мой Торин, я горжусь тобой. Я люблю тебя, как своего собственного ребенка, которого у меня никогда не было. Тебя, твоих брата и сестру. Видеть тебя счастливым — все, чего я когда-либо хотела. И ты счастлив с этим хоббитом, я вижу это по твоим глазам, и я желаю тебе всей радости, какая еще осталась в этом мире. С этими словами она снова обняла его, а затем вытолкала из кухни. Бильбо захотелось заплакать, но он подавил в себе это желание и решительно сунул абрикосовый рулет в печь. Слезами тут ничем не поможешь, кроме того, если Колму их заметит, она его засмеет. — Когда рулет испечется, — обратился он к старой гномке, — я хочу, чтобы его еще теплым отнесли мастеру игрушек Винфуру. Ты сможешь организовать это? — Колму молча кивнула и пытливо посмотрела на хоббита. — Пусть ему скажут, что он сделан моими руками, и что это меньшее, чего стоит его игрушка. Колму заливисто расхохоталась и притянула в свои объятия Бильбо так же, как до этого — Торина. — С каждым днем ты все сильнее становишься похожим на гнома, парень, — сказала она с нежной улыбкой, отступая назад. — Я прослежу, чтобы это было сделано и чтобы твои слова были в точности переданы ему. Я была рада делить с тобой кухню, Бильбо Бэггинс. Для хоббита ты слишком гном. И с этими загадочными словами она вытолкала Бильбо следом за Торином. В гостинной их ждала Дис, и после недолгого, но эмоционального прощания она проводила их вниз к пони, телеге и стражникам, которых она отправляла вместе с ними. Одного из них Бильбо узнал — это был Фрар, они ехали с ним из Шира, а второго гнома он видел впервые. Когда они подъехали к воротам, в глубине горы протрубил рог. Воины, стоявшие по бокам прохода, как один вскинули вверх руки с оружием и прокричали что-то на Кхуздуле. Впервые за много дней Бильбо подставил лицо под теплые солнечные лучи и нежный ветерок. Они возвращались домой.