По стойке смирно.
FLASHBACK
Музыка била в уши так громко, что казалось — барабанные перепонки вот-вот лопнут. Разум был словно затуманен. Рядом со мной находился парень постарше; мы болтали, а потом... всё стало размытым, как в тумане. Я уже не помню, что я тогда пил, но мой разум точно был не моим. В теле нарастала слабость, ноги едва держали. Я помню, как чья-то рука крепко держала мою, ведя сквозь гущу танцующей толпы. Я шёл покорно, не сопротивляясь, словно марионетка, отдавшая контроль на одну ночь. И хотя при каждом шаге была мысль, что я прямо сейчас упаду, мои ноги шли сами по себе. Сознание было под чем-то запрещённым, но в тот момент мне было всё равно.
Не помню, сколько времени прошло, пока мы добирались до VIP-комнаты. Я вошёл, почти теряя равновесие. Чужие грубые руки тут же прижали меня к двери. Щелчок — замок закрылся за моей спиной. Он жадно сорвал с меня одежду, а я не сопротивлялся. Нелюбимые губы оставляли жгучие следы на коже. Я когда-то слышал, что люди целуют друг друга, когда любят... Может, он любил меня? Эти поцелуи в тот момент дарили иллюзию крыльев. Его прикосновения обжигали, но эта боль казалась сладкой. Он был резок, груб, но именно это тогда нравилось мне. Я чувствовал себя будто нужным, пусть и в извращённом смысле. Это был не акт любви — лишь грубый, жестокий секс, но мне казалось, что я возношуcь к небесам с каждым разом. Я не занимался любовью, это был просто секс. но проводя ночи с мужчинами, я чувствовал себя любимым. Боль переплеталась с удовольствием, и я почти терял связь с реальностью. Я упал на кровать, когда мы закончили. Все казалось сном. Но в одно мгновение всё рухнуло: он лишь усмехнулся и назвал меня глупым. Эти слова больно резанули. Я не понимал — что не так? Или я и правда был наивным дураком? Дверь распахнулась — в комнату ворвался мой отец. Человек, которого я боялся больше всех. Человек, из-за которого у меня не было детства. Дальше всё словно погрузилось в туман. Я точно не помню, как оказался дома. Утром чемодан с вещами был уже собран, а всё, что я любил, сожжено. Отец кричал, крушил дом, называя меня позором семьи, ошибкой, которая должна была умереть вместо мамы. Он говорил мне, что я просто ужасен, противен ему, и что он надеется, что академия сможет сделать из меня настоящего мужчину. Пару раз он замахнулся, но после его слов я уже не чувствовал физической боли. Я не плакал. При нем этого делать нельзя было. Я с детства научился глотать слезы при отце, а когда он посадил меня в машину, я разрыдался, мне было плевать на водителя. Я ненавидел это все, ненавидел себя за ту ночь, за то, что доверился не тому. но я ничего не мог поделать с этим. Смирился, ушел - теперь моя жизнь начинается по новой.
END FLASHBACK
Страх сковывал тело. Чонгук боялся, что всё повторится вновь: выстрелы, крики, смерть, запах гари и крови. Перед глазами вновь возникала картина горы трупов, а в руках он ощущал тяжесть автомата. Ладони жгло от того, насколько сильно Чон сжимал оружие. Всё было запятнано кровью. И никому от этого не отмыться. Но, с другой стороны, Чонгук хотел передать то, что знал, другим людям — свои знания, воспоминания, опыт, который он получил на войне. Может быть, если всё повторится вновь, те парни, которым Чон передаст свои навыки, смогут встать на место тех, кто погиб в той страшной войне. "Может, они и встанут на их место, но никогда не смогут заменить тех людей." Чонгук никогда не забудет мёртвые лица бойцов. Не забудет ту халатность к телам, с которой обращался враг. Они даже не смогли провести обычные, человеческие похороны. Мёртвые тела так и оставались на своих местах — гнить. Если их всё же уносили, то скидывали в братскую могилу, что казалось ещё страшнее. Ведь они все лежали там, бок о бок, в крови, на груде таких же. В груди Чона что-то сжалось от воспоминаний. И он решился. Да. Он устроится работать в академию и передаст свои знания другим парням. Поможет им стать сильнее, обрести внутренний стержень. Ведь Чона особо никто не готовил к армии, а эти парни... они смогут встать плечом к плечу и защитить родину. Вещей у Чона было немного: пара спортивных брюк, несколько маек и футболок, нижнее бельё и всё необходимое вдали от дома. Конечно, в академии выдадут специальную форму, но ведь они не будут ходить в ней абсолютно всегда, верно? Когда наступил тот самый день, к дому Чона приехала машина, чтобы отвезти его в академию, ведь она находилась за городом, и вряд ли Чонгук смог бы доехать туда на такси. Пейзаж города сменился лесом, затем равниной, и, наконец, Чонгук увидел океан. Вода даже издалека казалась безумно красивой — она блестела и переливалась на солнце. Чонгук перевёл взгляд и заметил ворота, а за ними — здание академии. Машина подъехала ближе и, наконец, въехала на территорию. — Приехали, — буркнул водитель. Чон понял это и без слов. Мужчина дёрнул ручку двери, вышел из автомобиля и осмотрел здание. Серая академия выглядела немного мрачно, а отсутствие людей на улице и мелкий грибной дождь только усиливали это впечатление. Основное здание было построено из серого камня, придававшего ему монументальность и строгость. Высокие, строгие окна, бетонная арка и массивная деревянная дверь создавали строгую, академичную атмосферу с оттенком благородной сдержанности. Рядом с главным корпусом стояло почти идентичное здание, но на два этажа ниже. Та же серая каменная кладка, та же строгая архитектура. Чонгук подходит к задней части машины, берет из открытого багажника свою сумку и направляется ко входу в академию. Кажется, скоро начнется его новый этап в жизни
____________________________________
Время тянулось мучительно долго. Каждое утро Ким проклинал всю живность вокруг себя, тая в сердце самую мрачную ненависть к своей семье. Подъём был ранним и неизбежным: нужно было идти на тренировки. Раньше он никогда не занимался ничем подобным, но с момента переезда его тело заметно изменилось. Он стал крепче, выносливее, но вместе с тем — и мрачнее. Каждую ночь Ким изнурял себя самыми тяжёлыми, почти звериными тренировками, лишь бы не оставаться наедине с собственными мыслями. Он ожидал строгой дисциплины, чётких приказов, жёсткой руки командира... Но действительность оказалась совершенно иной. Вместо грозного и собранного начальника перед ними стоял преподаватель, который, казалось, сам побаивался своих учеников. Мужчина пытался установить порядок, но его голос бесследно растворялся в гуле смеха, перебранок и шёпота. Тэхен сидел молча на его занятиях, не вмешивался в общую суматоху. Он слушал, или хотя бы делал вид, что слушает, даже если сердце отказывалось это принимать, даже если в душе всё кипело от ненависти. Шум ребят раздражал его, но лицо оставалось холодным, непроницаемым. Как он и предполагал, учитель не выдержал. Дети оказались слишком избалованными и неконтролируемыми. Казалось, остановить их уже не сможет никто. Преподаватель уехал за день до приезда нового, и их роте дали передышку. Ким провёл весь этот день в своей комнате, без сил валяясь на кровати и пытаясь уснуть. Отдых — редкая роскошь, которую он мог себе позволить.
____________
Снова этот проклятый будильник. Ещё чуть-чуть, и Тэхен просто разобьёт его к чёрту, плюнув на все строгие правила. Желания идти на завтрак не было ни малейшего. Почти каждое утро он принимал ледяной душ, закаляя себя и остужая накопившийся внутри гнев. Только холодная вода могла хоть немного унять его пыл. И вот снова — ледяная струя стекает по оголённому телу парня, оставляя на коже мурашки. Каждый вздох отдаётся в груди, будто крик души, в котором смешаны усталость, ярость и глухая боль. ____________
Столовая гудела, словно огромный улей. Ложки стучали о металлические подносы, вперемешку со смехом и шёпотом. Запах каши, хлеба и дешёвого кофе тянулся в нос, но для Тэхена всё это было лишь фоном — безликим и неприятным. Он ел молча, не торопясь, игнорируя шум вокруг. Каждый новый день здесь был похож на предыдущий, и эта монотонность только усиливала раздражение.
Наконец, по залу разнёсся резкий голос дежурного: — Рота, встать! Шум моментально стих. Все нехотя поднялись, переставляя стулья и собираясь в ряды. Их повели по длинному коридору, где воздух казался прохладнее, а шаги гулко отдавались от стен. — Сегодня познакомитесь с вашим новым преподавателем по боевым искусствам, — сухо бросил старший. У Тэхена внутри ничего не дрогнуло. Он уже не ждал ничего хорошего от очередной смены наставника. Вспоминая предыдущего, который так и не сумел навести порядок, парень лишь хмыкнул про себя. "Посмотрим, сколько продержится этот", — лениво отметил он. Двери тренировочного зала распахнулись. Внутри их ждал мужчина в чёрной форме, с прямой спиной и холодным взглядом. Он не торопился заговорить, только обводил учеников пристальным, почти хищным взглядом, словно запоминая каждого. В зале стало тихо. Даже самые шумные из ребят, те, что обычно не упускали случая пошутить, смолкли. В этой тишине Тэхен уловил странное чувство — лёгкое напряжение, будто в воздухе натянулась невидимая струна. Его присутствие явно было тяжелым для него. Мужчина сделал шаг вперёд и произнёс низким, уверенным голосом: -Здравия желаю, ученики. меня зовут Чон Чонгук. С этого дня, я ваш учитель по боевым искусствам. Так же вы можете обращаться ко мне за помощью по стрельбе, или по другим вопросам. Сегодня я хочу понять, что вы вообще из себя представляете, какая у вас дисциплина, физическая подготовка и тому подобное. Надеюсь, вы меня не разочаруете. Слова прозвучали не как обещание, а как приговор. И тут Тэхен понял, что теперь все будет по другому. Все стало жёстче, правила грубее, а преподаватель теперь действительно сможет держать дисциплину. ____________________________________
Чон заметил Ким Тэхена ещё в первый день. Когда он подписывал контракт, директор академии бегло охарактеризовал каждого ученика. История Тэхена зацепила Чона. В его личном деле значился выговор от прежнего преподавателя: "Сначала был тихим, послушным. Но стоило найти друзей — стал дерзить, перестал слушаться. Отлынивал, спорил, игнорировал приказы..." Дальше Чон читать не стал. Ему всё стало ясно: именно этого парня нужно «ломать» и закалять. Для него будут самые трудные задания. С приходом нового тренера тренировки превратились в ад. Тэхен быстро понял, куда попал. А тренировки действительно были бешеными. Бег в полном обмундировании: рюкзак весом за двадцать килограммов, оружие, бронежилет. Ноги горят, лёгкие рвутся, но останавливаться нельзя — за отставание накажут. Отжимания до полного отказа — не пятьдесят, не сто, а до тех пор, пока тренер не бросит короткое «хватит». Руки дрожат, пот заливает глаза, дыхание рваное — но сдаваться запрещено. Ползком через болотистую жижу, где ледяная вода смешана с глиной. Форма промокла до нитки, песок в стволе автомата, а после этого — стрельба на точность. Полоса препятствий под имитацией обстрела: в ушах глухой звон, в глазах слёзы от дыма, но назад дороги нет. Рытьё окопа в промёрзшей земле, где даже лом гнётся. К рассвету яма должна быть готова — а затем приказ: засыпать и вырыть новую. Никаких подбадриваний. Только холодное: «Слабак. Быстрее!» Ошибки высмеивают, слабости используют против тебя. В первые дни Тэхен держался. Стиснутые зубы, упрямый взгляд, полное игнорирование насмешек. Он молча выполнял приказы, будто желая доказать — его не сломить. Но Чон видел трещины. Замедленное движение на последнем круге бега. Едва заметная дрожь пальцев, когда тот заряжал магазин. Задержка взгляда на бутылке воды во время построения. Всё это он запоминал, словно охотник, выслеживающий добычу. — Тяжело, Ким? — холодно бросил он однажды, когда Тэхен, задыхаясь, упал на колени после марш-броска. — Никак нет, товарищ командир — сипло выдохнул тот, стараясь подняться. — Значит, прибавим. В тот день задания превратились в пытку. Бег по песку с мешком цемента, подтягивания на перекладине до потери чувств в руках, а затем — полоса препятствий в противогазе. Каждый шаг отдавался тупой болью в мышцах, а во рту стоял вкус крови. К вечеру Тэхен уже почти не реагировал на команды. Он двигался по инерции, не слышал насмешек сослуживцев, но Чон не смягчился. Он ждал момента, когда парень сорвётся — и был уверен, что этот момент близок. ______________
Дневная тренировка окончена. Сил совсем нет, Тэхен буквально валится с ног, и единственное, что ему сейчас хочется - просто лечь в свою постель. Сон-час уже объявлен, и все солдаты могут разойтись по своим комнатам, но Ким останавливается в дверном проёме спортивного зала — его окликают сзади. Тэхен разворачивается, и гордо поднимает подбородок. Перед ним Чонгук. — Ким, зайди ко мне после отбоя.