Глава 1.
— Хуан! - кричал громкий голос матери. — Немедленно спустись!
— Не могу, мама! — кричала я из комнаты, быстро одевая свои новые серьги.
— Я сейчас отца позову! — надавливала она, и мне пришлось смириться.
Я спустилась вниз, одевая на ходу беленькие туфельки на высоком тонком каблуке. Это были мои не самые любимые туфли, потому что в них у меня очень сильно натерало пятку и мизинец на левой ноге, но ничего поделать я не могла.
Единственная вещь, которая была постоянна, это мамина одежда. Она почти никогда не снимала с себя фартук и все время ходила в нём, потому что ее времяпровождение на кухне тоже было равно постоянству. Сейчас на ее красных от жары щеках красовалась белая мука, а глаза были подведены черной подводкой, которую я подарила ей на день рождение.
— Опять ты вырядила это дурное платье! Нет ничего подлиннее? — возмущалась она, ведя меня на кухню.
— Мама! Мне уже 22, хватит меня критиковать! — нарывалась я на «бой».
— Не ори на мать!
На кухне сидела наша бабушка. Она была единственным человеком, относящимся ко мне с пониманием и заботой. Хоть уже и довольно старенькая, она понимала многие современные принципы и старалась поддерживать меня во всех решениях.
— Наша Хуан снова красавица! Вся в меня! — погладила она меня по руке.
— И тебе доброе утро, Бабушка. — улыбнулась я и поцеловала ее в щеку.
— Вот, держи. — вякнула мама с долей безразличия на меня и дала мне в руки большую коробку. Мои руки напряглись от ее тяжести, но я сдержала дистанцию на своей стороне. — Отнесешь ее дяде Ёнджуну. И не забудь в очередной раз, что его дом не пятый, а шестой! Дуреха.
Мне пришлось тяжело выдохнуть. Всю дорогу я повторяла себе под нос номер дома, который я отчаянно путала и заходила в его милым соседям, которые уже, каждый раз зная, что это я, выносили мне контейнер с едой на день. Мама же не давала, говоря, что мне нужно держать талию и шею, иначе будущий муж будет называть меня коровой и будет бить.
На телефон пришло уведомление, и в голове сразу начали пробегать идеи для его содержания. Это мог быть СокДжин, который постоянно доставал меня на моей любимой работе, скидывая смешные картинки и отвлекая от работы. Я поставила коробку на тропинку, по которой шла, достала телефон и.. мои руки затряслись через минуту, после того, как я поняла содержание текста.
Дверь калитки пятого дома открылась. и передо мной появился молодой мужчина, лет тридцати, черноволосый, в черных очках и белой рубашке. Оторвавшись от сообщения, я засмотрелась на него и хотела сказать, что я принесла вам посылку, которую забрала моя мама с почты, как поняла, что передо мной стоит совершенно не тот человек, который мне нужен, и вообще не тот человек, который должен жизнь в этом пятом доме..
— Какие-то проблемы? — прозвучал жесткий, но очень глубокий голос.
Когда я очнулась от мыслей, я отбросила телефон, схватила коробку, но не смогла далеко убежать: зацепив ногой за корягу, которая росла из-за сетчатого забора, я упала прям на ровном месте, очень больно придавив к холодной земле свою небольшую грудь, и ободрала щеку, которой проехалась по асфальту. Что стало с коробкой после моего грандиозного падения? Она отлетела вперёд меня на дорогу, по которой незамедлительно проехал мусоровоз. Сегодня вторник — забирают мусор. Когда я подняла голову, увидела весь ужас, в который превратилась коробка. И вскрикнула, забарабанив ногами по асфальту.
Одной рукой меня кто-то схватил и поставил на ноги. Но вместо благодарности, я выбежала на дорогу и присела к коробке. Слезы страха появились на моих глазах, а рука прошлась по осколкам. В коробке была ваза..
— Похоже, у вас и вправду проблемы? — вновь услышала я этот твердый голос, который буквально пробивал насквозь и окутывал всю шею, сдавливая ее вместе с висками.
— Да.. — печально промычала я, и на асфальт упали первые слезинки. — Я такая неуклюжая.
— Ну-ну-ну, отставить слезы. — Он присел ко мне и поднял указательным пальцем за подбородок. Я увидела его улыбку.
Она была, как это сказать... нежной? Глаза прожигали насквозь, а улыбка смущала до коленей.
Он помог мне подняться, и я стрехнула грязь со своего любимого платья. Коробка раздавлена так же, как и моя уверенность. Не знаю, что произошло, но я вдруг поняла, что чувствую себя совершенной идиоткой.
— Что это была за ваза? — его рука потянулась к осколкам, как я вдруг взяла его за запястье, сказав «не надо» и обхватив своими маленькими тоненькими пальчиками его мощную, крепкую руку.
Я почувствовала, как его вены взбухли, а мышцы напряглись при моем касании. Тут же отпустив его руку, я прижала ладонь к своей груди:
— Это.. это не то, что вы подумали. Я.. я имела ввиду, что вы можете пораниться, и только! — начала оправдываться я.
— Думаешь, я буду думать о тебе интимно или как-то «в личном» порядке? — ухмыльнулся он.
Я груди будто что-то упало.
— Это ваза от «Vincenzo». Довольно дорогая, но вторую достать можно. — он посмотрел на меня и оценивающим взглядом пробежался по моей форме. На груди висела бирка с именем.
— Не пяльтесь! — обижено воскликнула я.
А он рассмеялся:
— Глупая.
Я попятила глаза, поняв, что опять сболтнула намечтанное. Он был красив. Он был в моем вкусе. Сердце бешено колотилось, но я не знала от чего: его красоты, или от цены, которую он мне вскоре назвал.