8. Свет и тьма
Ему до боли не хочется отпускать Галфа, словно тот останется абсолютно беззащитным вне его досягаемости, но он вынужден это сделать, потому что муши вокруг словно сошли с ума от беспокойства: мечутся и беспорядочно мигают своими огоньками. Поэтому Мью приходится немного отодвинуться. Он ласково проходится рукой по темным волосам Галфа, чтобы тот пришел в себя:
- Давай на сегодня закончим: что-то не так, нам надо уходить.
Что удивительно: эти "лианы" тоже его слушаются и отпускают их сразу же, поэтому он уже через несколько секунд застенчиво отводит взгляд, когда приходит осознание, что они оба обнажены. Еще минуту назад это его не волновало, когда они тесно прижимались друг к другу, а теперь смущение одолевает его.
Но Галф почему-то совсем не стесняется, а лишь поднимает на него удивленный взгляд, который выглядит особенно беззащитно сейчас:
- Как - уже?
- А ты не слышишь? Они буквально орут о том, что сюда кто-то идет. Чужой.
- Ой, ну как всегда эти паникеры, - Галф легкомысленно машет рукой, огорченно вздыхает и все-таки тянется к своей одежде.
Правда ли паникеры?
Мью старательно прислушивается к своим ощущениям.
И ощущениям муши.
Нееет, не так все просто: к ним и правда идет кто-то опасный.
Он, не глядя, натягивает на себя одежду - и не удивится, если потом окажется, что шиворот навыворот в итоге получилось. Но самое главное сейчас - это защитить Галфа, поэтому он дожидается, пока тот тоже закончит одеваться, чтобы тут же отодвинуть его себе за спину:
- Держись за мной, я пойду первым.
Откуда у него эти замашки телохранителя? Может из другой жизни и другой реальности, где он тоже защищал этого мальчика? Например, тот был сыном богатых родителей, а отец парня нанял его, чтобы защитить от происков конкурентов?
Мью даже усмехается такой своей нелепой фантазии: сейчас не это важно, а то, как им выбраться из леса без проблем. Поэтому шепчет муши:
- Ну, ребятки, не подведите: я пока не знаю, что там, но вы за разведчиков. Подмигните, если вдруг что-то увидите.
Он как-то совершенно машинально берет Галфа за руку, чтобы вести того наиболее безопасным путем: тем, по которому идет он сам сначала, чтобы убедиться, что ничего впереди их не подстерегает.
Луна освещает их путь, в этом свете как-то нереально четко виден каждый метр тропинки, по которой они идут, но все равно Мью делает шаг за шагом крайне неспешно, постоянно прислушиваясь и всматриваясь в тревожную темноту. А потом и вовсе замирает, предостерегающе подняв руку:
- Стой.
Галф тут же повинуется ему без единого возражения - тот вообще после "кормления" как-то вялый и покорный. Муши же усиливают свое копошение вокруг них - это его настораживает, а еще и то, что они не рассыпались еще на поляне и не растворились в темноте леса, а продолжают взволнованно вокруг них кружить.
Тишина.
Странная, какая-то неестественная, потому что даже ночью лес звучит: скрипами, шорохами, трелью сверчков или уханьем филина, а сейчас... ничего. Словно тот замер в ожидании чего-то.
Или кого-то.
И этот кто-то дает о себе знать:
- Вот оно что: маленький фейри завел себе защитника...
Голос тихий, шипящий, пробирающий до костей - словно тот чужд человеческому уху, поэтому Мью передергивает от отвращения, зато его отпускает: он оказывается прав, что перестраховывался. Значит, это не паранойа, а вполне конкретная угроза.
Только... кто это?
И что хочет от Галфа?
А тот замирает от ужаса, даже спиной он это чувствует:
- Это темный... - Еле слышный шепот еле достигает его ушей. - Он пришел за мной.
- Что? - Мью пока вообще не понимает, что происходит.
- Что, светлый не рассказал тебе, человек, о том, что бывают и другие фейри? И как те питаются?
Фигура, что появляется из черноты теней, не пугает ни размерами, и какой-то внушительной мускулатурой, но все равно от ее веет опасностью и... смертью. Словно это существо противопоставляет себя той жизни, которая течет сейчас в них после контакта с лесом.
- Не рассказал... пока еще, - Мью очень старается, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно. - Что тебе надо, темный?
Он использует то обращение, которое услышал от Галфа, потому что на самом деле растерян и немного испуган - за своего мальчика, конечно. Но ни в коем случае не должен этого показать.
- Совсем немного: то, что он только что взял у леса.
Мью не видит, но чувствует эту хищную улыбку, поэтому делает шаг вперед, закрывая собой Галфа:
- Только через мой труп!
- Как тебе угодно, человек.
Он начинается задыхаться от той тьмы, что распространяется вокруг этого существа: это не спокойный сумрак ночи, а что-то черное и страшное, что обещает осушить тебя до последней капли крови и выпить твою душу. Но не за себя он сейчас боится, а за Галфа, который начинает шататься от слабости и заваливаться на Мью, словно щупальцы этого ядовитого тумана, что обвивают их так стремительно, уже начинают качать из него силы, что столь сильно нужны тому самому.
Ярость поднимается внутри так сильно, что ее практически невозможно контролировать - и она неожиданно получает воплощение в виде волны света, которая набирает высоту словно цунами прямо возле них. Мью присматривается и понимает: это муши таким образом трансформировались из маленьких комочков света в нечто удивительно красивое и мощное - и теперь вся эта сила готовится обрушиться на того, кто посмел посягнуть на его фейри.
- Мастер муши? Ты все-таки нашел его, светлый...
Волна отбрасывает темного фейри куда-то далеко - настолько, что Мью теряет его из вида, но это уже не важно, потому что на его руках увядшим цветком лежит Галф, до которого это существо все-таки как-то смогло дотянуться и выжрать часть сил. Эти самые руки трясутся от страха, но он все еще прислушивается: нет ли какой-то угрозы, не нужно ли повторно поднимать муши на отражение опасности - но нет, все тихо. Поэтому теперь он может всего себя отдать тому, что так сильно в нем нуждается.
Он почти плачет от страха и гладит дрожащими пальцами бледное от резкого и неожиданного истощения лицо:
- Ну что же ты... Как же я так тебя не уберег, мой хороший...
А сам разрывается от того, что не знает, как дальше поступить: снова нести Галфа на поляну или уже домой, где тот сможет отдохнуть и восстановиться. Но позволит ли лес снова к нему "подключиться" теперь, когда фейри без сознания? А спросить не у кого...
Но муши возвращаются к нему уже в своем привычном облике маленьких огоньков, и Мью прислушивается к ним: все спокойно, все в порядке, поэтому он решает рискнуть и вернуться снова на поляну:
- Ведите, ребятки, кратчайшим путем, - он подхватывает на руки Галфа, готовый нести того хоть на край света - лишь бы это помогло.
Его до сих пор поражает тот факт, что они его слушаются, но факт остается фактом: муши тут же начинают роиться вокруг них и словно подталкивают в нужном направлении. Мью сам не замечает, как они оказываются на нужной им поляне. Он аккуратно кладет Галфа на мягкий мох и теперь уже сам срывает одежду с неподвижного до ужаса тела, а затем уже и с себя, чтобы прижать к себе этого мальчика и обратиться к лесу:
- Пожалуйста, помогите ему! Я буду проводником, если надо - только помогите ему, не дайте умереть!
И снова "лианы" окружают их, и снова это настороженное "обнюхивание", на которое Мью замирает, протягивая свободную руку, которой он не обнимает парня: ну пожалуйста, пусть его признают за своего. И его мольбы услышаны: теперь он изо всех сил обеими руками прижимает к себе Галфа, а их обоих обвивают растения, чтобы начать отдавать силу леса.
Сейчас все его мысли направлены на то, чтобы каким-то образом не забирать энергию самому, а отдавать, отдавать ее Галфу, чтобы тот жил - это хрупкое дитя леса. Ранее у него получалось только выражать эмоции через эти золотые нити, но сейчас у него экстренный курс вынужденного обучения, как делиться своей силой.
И, видимо, у него что-то получается, потому что от напряжения у него катится по лбу пот градом и болят руки, но Галф все сильнее и сильнее начинает светиться в его объятиях тем золотом, что вызывает у него слезы облегчения: он смог, он справился. Поэтому Мью не стесняется и открыто плачет, пока его мальчик капля по капле аккумулирует в себе то, что можно назвать самой жизнью.
Он плачет и целует закрытые глаза, темные брови, бледные скулы, маленькие и чуть заостренные ушки, которых Галф так сильно стесняется, но которые сам Мью находит невероятно милыми. Золотое сияние достигает своего апогея - и это самое красивое зрелище, которое ему довелось видеть, потому что тело парня в его руках больше не напоминает изломанную куклу, а полно сил и словно наливается жизнью с каждой минутой.
Завершающим аккордом становится вздох-всхлип, когда Галф резко откидывает голову назад, втягивает в себя воздух и открывает глаза. В них плещется усталость, но при этом та самая нежность, что побуждает Мью к форменному безумию: приникнуть к этим приоткрытым губам с поцелуем-облегчением.
Я так рад, что ты жив.
Я так рад, что с тобой все в порядке.
В этот раз Галф не отворачивается от него с испугом или сожалением, а отвечает так, словно это - самая естественная вещь в мире, когда ты пьешь сладость чужих губ как самый божественный нектар и сходишь от этого с ума - все, как и обещал его мальчик.